Лгунишка

… она в отчаянном порыве прижимается к нему. Ей так хочется почувствовать тепло, что страх, который преследует её постоянно в его присутствие, отступает на несколько мгновений… И даже осознание того, что в этом мире нет привычного ей тепла, не меняет тот факт, что она жадно, почти до боли сжимает его плечи в поисках этого пресловутого тепла. Ей так хочется, хоть на мгновение, почувствовать себя нужной в этом царстве мрака и постоянного холода, что уже все равно кому дарить свои объятия. Ей все равно, поймет он её отчаянный жест или нет. Ей просто хочется тепла. И тогда — жестом как будто инстинктивным, но в то же время отчасти рассчитанным — она робко протянула руку и ладонью накрыла его пальцы. Она тянется к нему и дышит так тяжело что его непонятный самоконтроль дает трещину… И уже его руки жадно прикасаются к ней, ищут что-то не совсем понятное для него. Её аромат сводит его с ума и руки не подчиняются изучая такое податливое тело. Он притянул её в свои объятия. Так увлекает за собой откатывающаяся от берега волна. Неумолимо. Головокружительно. Упругость губ, их влажность — всё как у человека… только ощущения при поцелуе совсем другие. Его поцелуй дикий, с привкусом накатывающего безумия и животной страсти. С её губ, припухлых от поцелуя, слетает еле уловимый стон. Такой тихий, что человек и не услышит. Вот только он не был человеком. Мужская рука властно скользнула ей на грудь, и она испуганно рванулась из его объятий. Господи, да что она творит?! Химе испуганно отступила к дивану за своей спиной. Дура, какая же она дура! Нашла у кого искать тепла! Она стояла, наблюдая за ним широко раскрытыми глазами и боясь пошевелиться. Губы горели, а сердце было готово выпрыгнуть из груди, так сильно оно билось. Жар растекался как медовая патока, сворачиваясь узлом в районе живота. Воздух с трудом прорывался сквозь пересохшие губы. Руки мелко дрожали. Что она наделала! Химе хоть и была девушкой, но отлично знала что происходит между мужчиной и женщиной в такие моменты. И какая-то её часть снова рвалась в эти крепкие руки. Эта часть хотела принадлежать ему. И когда Иноуэ это поняла, то ей стало страшно. Ведь она не могла этого хотеть! Она ведь…любит Ичиго? Как она могла хотеть снова чувствовать его горячие губы, его ищущие руки? — Гриммджо-сан… П-п-простите меня. Я не хотела. Яростный взгляд хлестнул её по лицу. Усмешка. Такая привычная на его лице. Она отводит взгляд лишь бы не видеть этих синих глаз, которые видят её стыд, её мимолетную слабость, которой она так неосторожно поддалась и её тёмные, глубинные желания в которых даже себе признаться страшно. — Не хотела, принцесса? А мне показалось наоборот. Он лениво тянет слова, словно издеваясь над ней. Звук его голоса отражается от стен её темницы и застывает где-то в области её сердца. Дышать становиться всё труднее. Предательские мурашки табунами гуляют по телу Орихиме. Ей до зубовного скрежета хочется прикоснуться к нему. Она даже не замечает как он оказывается так близко что слышно его дыхание. Он наклоняется к её уху, обдавая его горячим дыханием. — Какая же ты лгунишка, принцесса… Я чую твоё желание. Так кого ты хочешь обмануть? Секста отстраняется от неё, разворачивается и уходит. Он знает, что она раз почувствовав это притяжение уже не сможет его игнорировать. И сама придет к нему. Надо только подождать. На его губах мелькает предвкушающая улыбка.