"Красное на белом"

Красное на белом может быть следами девической чести на простынях, может быть губами на алебастровой девичьей коже, замёрзшими цветами, пробивающимися сквозь снег… а может быть — детской кровью на матово-прозрачном камне. У верного Иоганнеса — красная голова, и ресницы дрожат, пробуждаясь от долгого сна. Король не сдерживает своих слёз; королева уже не плачет — она лежит без сознания на полу, рядом с двумя обезглавленными детскими трупиками. Возможно, она и сама скоро последует за ними: вряд ли её материнское сердце выдержит потерю сразу двух ненаглядных крошек, прекрасных принцев с золотыми кудряшками, такими тонкими и нежными, как королевский шёлк. Но королева не останавливала мужа, когда тот собственноручно занёс золотой кинжал над сыновьями (и кровь старшего с кинжала падала на лицо брата); «мы обязаны для него это сделать ради его великой преданности». У верного Иоганнеса — красные руки, и пальцы дёргаются, сжимаясь в кулак и раскрываясь в протянутой для приветствия ладони. Король молод; это будут не последние его дети, утешает он себя. Потеря наследников, безусловно, большой удар по королевской семье… но рано или поздно горе забудется, и у него появятся новые, хорошие детки. Много наследников у него будет. А жена… конечно, ей больно, но она ведь придёт в себя. Она ведь не может сойти с ума, как простая женщина, она ведь королевна с золотой крыши. Вот и у сыновей их волосы, глаза, языки словно чистое золото… были такими, пока родной отец не отделил их прелестные головы от маленьких туловищ. И кровь их течёт по грязному полу, запуталась в тонких волнистых прядях волос, следом легла на золотой рукоятке кинжала и окрашивает белоснежное тело заколдованного слуги в ало-бордовый цвет. У верного Иоганнеса — красный мундир, и грудь ходит под ним, как живая. Красный нос его делает вдох, и ноздри расширяются, словно гончарные меха. Король сдержал своё слово. Он виноват, и вину свою искупил: нельзя оставлять безнаказанной несправедливость. Иоганнес был невиновен, и теперь вновь засияет его доброе, честное имя по всему королевскому двору. — Как я рад видеть Вас, мой король, — радостно произносит оживший слуга, с трудом делая шаг к своему повелители. Подметки старых башмаков Иоганнеса касаются крови убитых принцев и сливаются с нею по цвету. — Как я рад снова видеть Вас… Горькие слёзы подходят к глазам юного короля, и вот он уже сдерживается, страшно рыдает, хохочет и плачет на плече у старого Иоганнеса. Тот качает его, гладит по голове и уводит в покои: королю требуется отдых, у короля был тяжёлый день… Королевна недвижимая остаётся рядом с телами своих малышей; Иоганнес бросает на них полный печали взгляд и прикрывает за собой дверь. У верного Иоганнеса — красные ноги; кровь детей омывает его башмаки.