Джеймс Гордон обречен

      Джеймс Гордон обречен не оправдывать ожидания других людей. Говорят, их ожидания – их проблемы, но в конечном счете они становятся проблемами и Гордона. Барбара, например. Ожидала увидеть в Джиме принца на белом коне. А что в итоге получила? Разбитое сердце и безумие в придачу. Но Барбс ничего, она справилась. Конечно, не забыв доставить Джиму кучу неудобств.       Брюс Уэйн был обычным мальчишкой, у которой однажды, так уж получилось, убили родителей. Он хотел лишь узнать имя того, кто совершил это злодейство, и расквитаться с этим человеком. Брюс видел в Джиме бравого полицейского, защитника, который поможет ему отомстить. Он ожидал, что Джим выполнит свое обещание… Джим обречен давать обещания, которые не в силах выполнить.       Лесли Томпкинс хотела счастливую семью – детей и любящего мужа. Она видела в Джиме защиту и опору, а он опирался на нее. Но работа поглотила его, и он совсем забыл о том, кем хотел стать для Ли. На нее не оставалось ни сил, ни времени, она стала каким-то придатком к досугу. Он не знал, чем она живет, не спрашивал, есть ли у нее проблемы, и новость о том, что у них ожидается пополнение, стала громом среди его ясного неба. А потом – ни ребенка, ни Ли… Джим потерял, возможно, единственную возможность зажить нормальной жизнью обычного гражданина Готэма. Джим обречен терять. Потому что он не умеет хранить то, что уже имеет.       Освальд Кобблпот всегда видел в Джиме своего старого друга. Как бы Джим не отнекивался, ему приходилось им быть. И снова – он не оправдал ожидания, хотя тут он уж точно не виноват. В конце концов, он никогда не считал себя другом Освальда. Когда тот попал в Аркхэм, Гордон не испытывал сочувствия, даже когда узнал, что Освальда там мучают. Но это аукнулось ему, и он сам попал в тюрьму. А Освальд… Спустя столько времени Освальд перестал ожидать от людей чего-то хорошего. И когда Джим понял, как же все-таки дорог ему его старый недодруг, было уже слишком поздно. Сначала у Освальда появился Нигма, а потом он навсегда зарекся не впускать никого в свое сердце.       Джеймс Гордон обречен на одиночество. Он снова и снова просил дать шанс. Кто-то давал, кто-то нет. Все это заканчивалось ничем. И вот, смотря в ставшие уже почти родными глаза Освальда, Гордон понимает, что проиграл. Готэм ожидает от него, что он (конечно, не он, а полиция, но легче от этого не становится) сделает город безопаснее. А Освальд с помощью приступных манипуляций уже сделал это. Где правда, где ложь? Как правильно, а как нет? Гордон растерян. Гордон обречен.       Эдвард Нигма обречен любить и ненавидеть одного-единственного человека – Освальда Кобблпота. Он уже давно потерялся в событиях, не знает, что правильно, а что нет, не понимает, зачем живет, и загадки уже давно не помогают. Он отвергает свои чувства, но они рвутся наружу, и он понимает, что его ждет вечный танец по кругу, пока и он, и Освальд не умрут. Даже если убить Освальда, он будет возвращаться вновь и вновь, и высшая цель Эдварда – ненавидеть этого человека. Даже если это бессмысленно и ведет к тупику.       Эдвард вздрагивает и наводит пистолет на вошедшего. Гордон смотрит на него чуть расфокусированным взглядом, не понимая, в какой сейчас находится опасности. Он лишь удивленно осматривает стены, заклеенные фотографиями и рисунками с изображением Освальда, потом снова переводит взгляд на хозяина этого капища.       - Я думал, тут уже давно никто не живет, - бормочет Джим, в упор не замечая пушку. Или играя с огнем. – Миленько.       - Как ты узнал, что я здесь? – голос дрожит, впрочем, как и пистолет в руке, который, увы, был не заряжен. Нигма и злится, и боится одновременно, но за маской воинственности невозможно скрыть растерянность и беспомощность.       - Никак, - Гордон проходит в грязных ботинках вглубь квартиры, дверь в которую была по неосторожности открыта, и усаживается на первый попавшийся стул, чувствуя на себе напряженный взгляд своего бывшего коллеги. – Что-то не похож ты на ледышку, а?       - Ты пьян, - констатирует Эдвард. «Или под наркотой», - добавил про себя он, внимательнее вглядываясь в Гордона.       - Бар через дорогу, - равнодушно говорит Джим. – Отличное место, только шумновато. Увидел огонек здесь, стало любопытно. А тут ты, - глупая улыбка. – И много маленьких Освальдов.       - Не тронь моих маленьких О!.. – начал Нигма и осекся. – То есть, убирайся, Джим. Пожалуйста.       Нигма понимал, что оставлять Джима в живых не с руки. Пойдет еще и донесет, что он здесь – либо полиции Готэма, либо Пингвину, а то и всем вместе. Еще быть понять, что хуже. Для одних он преступник, для другого – план мести номер один. С Освальдом надо встретиться по-любому, и Эд тщательно готовился к этой встречи. До того момента, пока Гордон не вломился без приглашения. Нигма еще был слаб после своего чудесного спасения, и, хотя свою чокнутую фанатку он уложить смог, то не был уверен, что сможет провернуть такой фокус и с Джимом.       Он не понимал, почему так жалобно просил сейчас. И уж больше не понимал, почему хотел, чтобы Гордон – человек, который его предал, - остался.       - Слушай, Эд, - Джим начал сползать, но вовремя уселся ровно. – Тебя ищет полиция. Тебя ищет Освальд. Тебя либо убьют, либо ты превратишься опять в замороженную статую – видел я тебя, жутковато выглядело. Я бы советовал тебе валить из Готэма, но ты ведь так просто не остановишься?       - Болтлив ты слишком для пьяного, Гордон!       - А я и не пьян, - икание. – Я просто хотел сказать, что вряд ли тебе сейчас помешает моя компания.       Конечно, Джим врал, и они оба это знали. Не было никакого бара через дорогу. Не было никакого случайно увиденного огонька. Джим целенаправленно выслеживал его с того самого дня, как узнал, что кто-то похитил Эда прямо из глыбы льда. По словам Люциуса, Нигма был очень плох после того, как думал, что убил Освальда. А Освальд выглядел тоскливо-удовлетворенным, когда лицезрел застывшую статую своего врага в центре Айсберг Лаундж. У Джима не было четкой цели и плана. Можно сказать, он пришел просто поговорить.       - После того, как ты застыл на пару месяцков…       - Пару?! – вскричал Нигма, набрасываясь на Джима и сваливая его на пол. – Пять! Это почти полгода! Я потерял полгода, которые мог…       - Пытаться убить Пингвина? – пофигистично спросил Джим, который даже и не пытался защититься. Кровь текла у него из носа, а зуб в правом верхнем ряду так и грозил выпасть. – Грабить банки, загадывать загадки жителям Готэма, чтобы потом убить тех, кто не смог на них ответить? Брось, Эд. Ты не пропустил ничего важного. В твоей жизни вообще нет ничего важного, - внезапно он рассмеялся. – Ни в твоей, ни в моей, ни в чьей-либо. Все бессмысленно…       - Что за чушь ты несешь?! – разозлился Эд. – Да что с тобой?!       - Я болен, болен… Я обречен, - снова смех. – Пора меня отправить в Аркхэм в качестве пациента. Я уже ни на что не гожусь.       - Хватит играть со мной!       - А я и не играю.       Эд бесился, но при этом начинал понимать. В глазах Джима – безысходность. К Харви с такой безысходностью не сунешься, а уж тем более не стоит и пытаться подходить к Ли. Смешно, он чуть Фальконе не начал жаловаться, но вовремя подоспела та красотка София. Проку от нее, правда, никакого. Снова никакого… Интересно, что она ожидает от Гордона? Она будет разочарована, как и другие.       - Я пришел, чтобы ты убил меня. Или выслушал.       - Слушай, у меня у самого проблем навалом. Иди убиваться в какое-нибудь другое место… - устало проговорил Нигма, опускаясь рядом с Джимом и хватаясь за голову. – Тебя мне сейчас только не хватало.       - Как же, я оторвал тебя от такого важного дела, - усмешка. Гордон приподнялся, вытирая кровь ладонью. – Ты мне весь нос расквасил. Это не очень приятно, знаешь ли.       - Мне плевать. Уходи. Уходи, пока я тебя совсем не убил! – Нигма вскочил, лихорадочно ища оружие. Лом находился в поле видимости, но до него было идти далеко. Да и не хотелось его сейчас применять – Эд не был уверен ни в силе своих рук, ни в точности координации.       - У тебя никогда не было такого чувства, что ты попал в безвыходное положение? – начал Гордон, пялясь в одну точку. Нигма нахмурился, понимая, что с детективом явно что-то не так. Значит, какие-то таблетки он все-таки принял. Замечательно… - Что все делаешь не так, что из себя ничего не представляешь? Единственный друг не поймет, а все остальные всегда будут поворачиваться спиной… Однажды ты сказал мне, что я предал тебя. Нет. Это лишь в твоей голове. И сейчас я просто пришел… Помощь нужна? Не буду обещать тебе в поимке Освальда или в преступлениях, но руки могу отогреть. Мои теплые, - Гордон демонстративно показал ладони.       - С какой стати тебе мне помогать? – фыркнул Эд. – Ты всегда презирал меня. В Аркхэм ты меня засадил!       - Ты пытался убить меня.       - Неважно! – закричал мужчина. – Ты отдал меня на съедение Суду Сов!       - Ты сам это попросил, и, по-моему, для тебя все закончилось хорошо.       - Заткнись! – Нигма со всей дури дал ногой Гордону в лицо, но не удержал равновесие и снова оказался на полу.       - Не рой другому яму… - флегматично прокомментировал это действие Джим. – Пойду умоюсь.       Названный гость уходить явно не собирался. Угрозы он пока не представлял, но быть его здесь явно не должно. Нигма настороженно наблюдал за тем, как Джим поднимается и невидящим взглядом ищет ванную комнату.       - Налево, - безнадежно подсказал Эд, понимая, что от Джима ему сейчас не отделаться.       Отражение в зеркале выглядело не лучшим образом, как и сам Гордон. Но ему на это было плевать. Какая теперь разница, как выглядеть? Джим принял на душу столько лекарств, что сам удивляется, как до сих пор может говорить и дышать. Успокоительное, обезболивающее и черт знает что еще… Наглотался, но не умер. Жаль.       - Ты любил Освальда, но все равно убил его, - проговорил Джим Эду, отражающемуся в поверхности стекла. – Я любил Ли, но погубил ее. А любил ли я? Разве такие, как мы, можем любить, а?       - Не понимаю, о чем ты, - раздраженно бросил Нигма, поправляя очки.       - Я чуть не умер сегодня, - продолжил Джим, не обращая внимания на реплику Нигмы. – Дважды. Дуракам везет.       - Сегодня еще не закончилось. Поверь, - оскалился Эдвард, - у тебя есть все шансы. Молчание.       - Ты жалок, Джим. Ты пришел сюда, и? Что ты хочешь услышать? «Все наладится, Джим, это лишь темная полоса. Все будет хорошо, Джим, просто верь в это!» Тьфу! Или захотел вот так банально умереть, чтобы на тебе не было никакой ответственности. Но это все равно самоубийство, Джимбо. И я не буду тебя убивать. Прошу тебя в последний раз, уйди. И никогда не вспоминай, что был здесь, иначе тебе будет очень, очень несладко.       - Говоришь как Пингвин. Я смотрю, многому ты у него научился. Нигма шумно вдохнул воздух, а потом медленно выдохнул его тонкой струйкой, пытаясь успокоиться.       - Я поставлю чайник, - бросил он, и ушел, не оглядываясь.       - Виски без льда, пожалуйста, - крикнул ему в след Джим.       Оказалось, Гордон умеет жаловаться на жизнь… Даже Освальда Эду не хотелось убить так сильно, как утонувшего в депрессии и в самокопании Джима. Но этот разговор на удивление хорошо отвлекал от главной одержимости Нигмы – Освальда. А это дорогого стоило.       Ничего, кроме старого доброго недопитого рома в доме не оказалось. Так что Эд решил понемногу добавлять его в чай, не слушая никаких возражений. Он решил дать Джиму отсрочку: пусть выговорится, поостынет, и уже потом его можно будет убивать. А то так совсем не годится.       - Сильный человек – тот, у которого нет никаких привязанностей, Джимбо, - заметил Нигма, крутя в руках уже одиннадцатую по счету чашку. Чай давно остыл, а остатки рома закончились. – Все знают, кто моя слабость, но никто не сможет на ней сыграть. Другое дело – ты… Ты как на ладони. Любой может тебя обидеть, - смешок. – Завязывай. Мое дело – совершать преступления, твое – разбираться с их последствиями.       - Скажи мне, Эд. Ты бы смог полюбить такого, как я?       - Чегооооо… - Эд даже отодвинулся вместе со стулом подальше. – Так, теперь я точно убедился, что с тобой не все в порядке.       - Освальд смог. Но я не ответил ему взаимностью, и потерял его. Он полюбил тебя. Возможно, слишком рано. А ты его – слишком поздно…       - Я не люблю Пингвина! И вообще мужчин!       - Я тоже так говорил, - Гордон поднял брови, показывая, что его не проведешь. Нигма почему-то старательно смотрел в сторону. - Если мы что-то отрицаем, еще не значит, что это не правда. Мне стоит напоминать о том, что твоя комната сейчас выглядит как логово безумной фанатки? – На этот колкий выпад Эд предпочел не отвечать. – А ты ведь мне нравился, Эд. Тогда, давно, еще до того, как стал… - Гордон попытался подобрать слова. Хотел, конечно, сказать «психом», но уже понял, что при Нигме таких слов произносить не стоит.       - …убивать людей, - помог Эд.       - Да. Помню, каким наивный ты был. Да и я тогда еще только пришел в GCPD… Как ты не хотел меня отпускать, а? – почти пьяная улыбка. – Я помню твои объятья. Я еще не скоро принял свою бисексуальность. Но стоило принять, и стало как-то… легче, что ли. Стрэндж и сыворотка правды – вот идеальный коктейль успеха. Так что ничего плохого в том, что ты признаешься.       - Ты напросился на чай с ромом, а теперь еще и признания из меня вытягиваешь? Признайся, Джим, ты хочешь хлеба и зрелищ!       - А кто же их не хочет?       Опьянеть Нигма не мог, но уже чувствовал, как по телу разливается слабость. Да и время шло к утру, ужасно хотелось спать, а болтовня Джима оказалось очень утомляющей. Все, что Эду хотелось – отрубиться наконец-то, и чтобы он проснулся, рядом не было никакого Джима, и вообще никакого Джима в его квартире этой ночью не было. А еще лучше, чтобы связанный Пингвин на коленях стоял у кровати, смиренно ожидая, когда же проснется великий и могучий Загадочник, но это уже вообще предел мечтаний.       - Я уже начал входить во вкус. Когда есть хороший собеседник, жизнь кажется уже не таким дерьмом.       - Хорошо, я скажу, если ты отвяжешься, - сдался Эд, понимая, что по-другому ему не заткнуть Гордона. – Но тогда это ночь никогда не закончится.       - А я никуда и не тороплюсь.       Гордон не знал, на что подписался. Сон как рукой сняло, когда Нигма начал с экспрессией вещать о том, как сильно он любил этого чертового Освальда, который в упор его не замечал и считал просто другом, да и вообще негоже мужчине любить мужчин, вот и девушка хорошая, правильная попалась. Ну откуда Нигме было знать, что любить мужчин еще как можно, что это не болезнь, и любовь не видит различие в поле. Оказалось, что Освальд еще как любит и делиться своим ненаглядным ни с кем не собирается, вот такой вот он собственник. Нигма так надеялся, что у него будет нормальная жизнь, ну, ты же понимаешь, Джим, - с женщиной! Жена, дети, все такое, и тут Освальд разрушил, возможно, последнюю надежду на нормальную жизнь…       - А потом я убил его, и понял, что все! Нет никакого смысла! Нет больше жизни! Ничего нет…       Джим понял, что все его проблемы – полная лажа. Даже он никогда так не убивался ни по Барбаре, ни по Ли, ни уж тем более по Освальду – виновнику нигмовских страданий.       - Получается, ты ненавидишь его за то, что любишь, и хочешь убить его за то, что он – твоя слабость, - задумчиво произнес Джим, качая головой. – А ты гораздо глупее, чем я думал. Железная логика! Так ты никогда не обретешь ни спокойствия, ни счастья.       - Да поздно уже обретать-то… - Нигма отвернулся, чтобы не показать Гордону, насколько сильно он расклеился. – Я обречен на ненависть к нему. И на то, что он никогда меня не простит.       - А тебе надо, чтобы он прощал? Хочешь вернуться к нему?       Эдвард так долго думал над этим вопросом, что Джим подумал, что тот все-таки уснул. Сам уже еле боролся со сном. Чай бодрящий оказался, а то уже вырубился бы давно.       - Я не знаю, чего хочу. Но вижу смысл только в этом. Все время показываться ему на глаза и играть с ним, не признавая, что виноват. Что оступился, совершил непростительную ошибку. Наблюдать за ним издалека и не давать покоя, чтобы у него не появился кто-то другой…       - После тебя точно никто не появится, тут ты можешь особо не переживать.       - Но нет, я не хочу снова быть с ним. Это просто невозможно.       - Тогда вернемся к моему предыдущему вопросу. Ты бы смог полюбить меня, Эд?       Нигма широко зевнул, проигнорировав вопрос. Он уже поднялся, чтобы, плюнув на все, пойти в спальню и плюхнуться на кровать, не обращая внимание на Гордона со своими тупыми вопросами, но удивленно застыл, видя, как кто-то закрывает его холодильник. Этот кто-то держал в руке молоко и извиняющим тоном произнес:       - Простите, не хотел мешать. Разговор очень интересный был. Да вы говорите, говорите, босс долго ждал, и еще подождет.       - Черт, - разом очнулся Нигма, понимая, что поспать ему сегодня не дадут. С осязаемой злостью он повернулся к Гордону, который пребывал в блаженном шоке и прошипел: - Это ты его на хвосте принес, а, Джимбо?       - Не смотри так на меня, это не я его притащил!       Виктор спокойно попивал ледяное молоко, не спеша произвести какие-то действия. Пистолеты находились на самом видном месте, и оба мужчины прекрасно знали, как хорошо киллер умел ими владеть. От Виктора вряд ли можно было скрыться, хотя Джиму удавалось, и не раз. А коли Зсасз попивал, значит, он действительно никуда не спешил. Фора еще есть, как и шанс на спасение.       - Какая у вас тут драма, получше любого сериала! – проговорил Виктор. – Я вам даже поаплодирую. – Киллер постучал одной рукой по штанине, имитируя аплодисменты, ибо вторая рука была занята. – Джим не может быть тем, кем его ожидают видеть, а Эд любит до умопомрачения. Прекрасно. Не зря я пошел на Пингвина работать, это гораздо интереснее, чем просто смотреть телевизор.       - Зачем ты пришел?! – крикнул Нигма, пытаясь составить план отступления. Единственный разумный вариант сейчас – прыгать в окно, но какая вероятность, что слабые пока конечности его не подведут? Виктор гораздо проворнее. Нужно, чтобы Гордон как-то его отвлек и… Но куда он пойдет дальше? Какова вероятность, что он вообще поднимется на ноги после того, как навернется со второго этажа?       - Освальд сказал принести мне тебя живого или мертвого. Мертвого гораздо проще, но это ведь скучно, - Виктор пожал плечами. – Да вы продолжайте, продолжайте, не обращайте на меня внимание. Я хочу услышать, чем все закончится.       - Виктор… - начал Гордон, лихорадочно пытаясь сообразить, как выбраться из сложившейся ситуации.       - Скажи, мне, Джим. Нигма кажется тебе более привлекательным, чем я? – или Эду показалось, или он услышал в голосе Зсасза тщательно скрываемую обиду.       - Мм… - растерялся Джим.       - А что там Освальд хочет… - встрял было Нигма, но Виктор повелительно махнул рукой, призывая Эдварда замолкнуть.       - С тобой успею разобраться, - бросил в его сторону предупредительный взгляд, а потом снова посмотрел на Джима, уже не обращая внимание на свое «дело». – Значит, все от тебя что-то ожидают, и ты во всем разочаровался, причем настолько, что уже начал лезть к ледышке со своей болтовней. А между нами как будто ничего и не было, да, Джим?       - Э…       - Между вами что-то было? – заинтересовался Нигма, который в такой интересной ситуации просто не мог промолчать.       - Да что там было, он просто за молоком ко мне заше…       Открытый нещадной рукой Виктора пакет с молоком оказался в стороне, а сам мужчина навис над Гордоном, смотря ему прямо в глаза. Своими длинными бледными холодными пальцами Виктор взял в руки лицо Джима, поворачивая его из стороны в сторону, чтобы лучше разглядеть разбитый нос и наливающиеся синяки под глазами.       - Знатно он тебя отделал. Даже добавлять не придется, - и прежде, чем Джим смог бы хоть как-то отреагировать, Виктор впился в его губы.       «Это, конечно, очень интересно, - подумал Нигма, потихонечку пятясь к выходу, - и я бы даже досмотрел до конца, но мне пора драпать….»       Нигма не рассчитал, что у Виктора отличные рефлексы. Стоило ему пошевелиться, как Виктор достал пистолет и пальнул наугад. Получилось очень близко, достаточно близко, чтобы понять, но Зсасз промахнулся намеренно, и следующий выстрел будет прямо в цель.       - Хорошо, не двигаюсь, - понял Нигма, теперь уже думая о том, как стать более бесшумным и обмануть Виктора. Пулю получить не хотелось, а Витя и стоя спиной хорошо стреляет.       - Я всегда знал, кто ты, Джим. И ничего от тебя не ждал. Помни об этом, когда решишь найти себе очередную шлюху.       Виктор Зсасз был обречен выполнять порой странные приказы, видеть некоторые странные вещи и смотреть на Гордона издалека, попивая молоко, потому что тот не мог понять, что интерес Виктора отнюдь не только и не сколько профессиональный. Но сегодня он хотя бы на время смог зайти за рамки их привычных взаимоотношений, чтобы показать Гордону, что в этом огромном холодном мире у него все еще кто-то есть.       Гордону так и не дали ничего сказать. Он лишь увидел, как Виктор хватает Нигму, взваливает его себе на плечо и уходит… в известном направлении, к Освальду, естественно. Джим понимает, что остался один в пустой квартире, из которой, возможно, по его вине, похитили симпатичного хозяина, и сейчас, возможно, будут убивать. Джим подскочил и двинулся в погоню, на ходу надевая куртку. Увы, он запутался в рукавах, упал и отрубился. Спасать Нигму этим утром было некому.