Возвращение в Бездну

Корво никого не проклинал. Смирившись с жизнью, он понимал, что все идет так, как должно. Все могло быть только так, а не иначе. И именно поэтому, когда Чужой перестал приходить к нему во снах, Аттано не проклинал ни его самого, ни судьбу. Корво понимал - Богу стало с ним скучно. Чувства мужчины не волновали черноглазого наблюдателя. И Аттано не протестовал. Кто посмеет спорить с Божеством? Да, было тяжело. Непонятное одиночество, несмотря на существование многих людей вокруг - жгло изнутри, словно метка на левой руке. Может от того, что теперь он стал пользоваться ею чаще. Гораздо чаще. С каждым разом, с каждым жжением, он все более меланхолично смотрел, как время замирает на все более долгий срок. В голове проскальзывала шальная мысль: что если Дауд стал таким по схожей причине? Но этот домысел тут же отбрасывался прочь словно мерзкая змея. Да, было тяжело. Было тоскливо от того, что он больше не может чувствовать пальцами холодной кожи, не может услышать имя, шепотом, щекочущее слух. Но Аттано ничего не мог с этим поделать, сколько бы святилищ он не отыскал - Бог отвел от него свой взор прочь. И Корво смирился, посвятил себя Эмили и стране, остепенился, стараясь забыть. Выкинуть из головы. Он вежливо улыбался женщинам, заигрывающим с ним, но сравнивал их всех с Богом. С его черными, как беззвездная ночь, волосами. С глазами, в которых царила Бездна. С бледной, словно фарфор, кожей. С тонкими чертами лица, изящными изгибами костей, проглядывающих наружу словно тканевый узор. С самодовольным твердым голосом, способным на горячий шепот. И каждый раз Бог выигрывал настолько, что его сердце не сбивалось с ритма ни на йоту. Дни летели стремительной птицей, сплетаясь в стаи месяцев. Год проходил за годом. Незаметно для него выросла Эмили. И однажды, заглянув в зеркало, Корво с искренним удивлением заметил, что постарел. В остриженных волосах появилась предательская седина, черты лица огрубели, намекая на то, что он начинает превращаться в тех, кого обычно называют "стариками". С грустью усмехнувшись, Аттано подумал, что отчего-то, ему казалось, что именно он никогда не постареет. Пятнадцать лет, кажется? Эмили стала такой взрослой… Провалившись в сон, Корво понял, что что-то не так. Вокруг него не царила равнодушная тьма или осколки прошлого. Его окружила синева Бездны. Аттано показалось, что он захлебнулся собственным судорожным выдохом. Не веря в то, что видят его глаза, он медленно, неуверенными шагами, двинулся вперед, руками пытаясь нервно нащупать в воздухе подобие перил. Вокруг пели киты. Мужчина повернул за угол, улавливая нечто, отличное от голоса китов. Что-то более знакомое, задевающее душу невнятной истомой. Он поспешно сделал шаг вперед, заворачивая за скалы, укрывающие от глаз источник звука. И увидел Бога. Чужой парил в воздухе, лежа на незримой опоре, и, прикрыв глаза, напевал неопределенную, но ужасно знакомую мелодию. У Корво перехватило дух. Не шевелясь ни единой клеткой своего тела, затаив дыхание, он жадно пожирал взглядами хозяина Бездны. Тот ничуть не изменился. Как и положено Богу. Черноглазый прервал свою песню сам, Аттано никак не мог на это повлиять. Открыв глаза, он тут же обратил свой взор к замершему у камня человеку и его губы разрезала снисходительная и неопределенная улыбка. Как и тогда. Многие годы назад. "Мой дорогой Корво" Прошелестел знакомый голос, молотом проходясь по его сердцу. Аттано показалось, что у него слегка подогнулись колени. Чужой, не обращая внимания, легко подлетел к нему, скрестив руки и, слегка наклонив голову набок, рассматривая с ног до головы. Корво едва дышал, боясь спугнуть, боясь узнать, что это лишь наваждение. Чужой протянул руку и пальцами пробежал по прядям его волос, легко их перебирая. По его лицу пробежало что-то неясное. Тоска? Мужчина ждал, что он скажет о том, что Корво постарел. Что он пришел попрощаться окончательно, отобрать даже подсознательную надежду на новую встречу. Ведь волосы Аттано предательски отдавали сединой. "Ты обрезал их? Жаль. Мне нравилось, когда они были длиннее" Корво вздрогнул. Он ждал чего угодно, каких угодно издевок или загадок свысока, но не тоскливых ноток в голосе. Не фразы, отдающей сожалением о прошедших временах. Аттано будто ожил. Рука сама потянулась к Властителю Бездны. В сердце будто задели случайную струну. "Мой дорогой Корво" Повторил Чужой, заглядывая Бездной в глаза Аттано, опуская ладонь на его плечо, паря на досигаемой высоте. Все струны его сердца словно натянули в издевательской жажде. У него не было и шанса воспротивиться. Корво протянул свои дрожащие руки к Чужому, оплетая пальцами его шею, притягивая ближе. Чтобы украсть у Бога свой поцелуй.