Прости меня, мой ангел

Простите, что так долго, виновата работа, ага ==... Уважаемые читатели, вот сколько пишу, а впервые сталкиваюсь, чтобы моего персонажа так... принижали... Нет, это, конечно, ваше полное право, как относиться к героям, и тут я вам не указ. Да кто я такая, в конце-то концов? Всего ли автор... Но всё-таки, Ранди такой, какой есть, для меня он уже сформировавшаяся личность и другим я его не вижу. Идиот - не идиот, дурак - не дурак, кастрат - не кастрат (а ребёнка Мишелю ветром надуло, ага XDD, прям через форточку). Но я всё-таки отвечу на ваши отзывы, и простите мне мою резкую грубость. Скажу от лица Рана, процитировав Грибоедова А.С.: "А судьи кто?!" Ну, как-то так...) А Ран ещё проявит свой характер. «Человек может изменить себя и управлять своей судьбой – таково заключение любого ума, открывшегося могуществу правильной мысли» (Кристиан Д. Ларсон) Я внимательно слушал отца, но не понимал его. Неужели он всё это провернул только ради денег? Жестоко разрушил столько жизней без каких-либо угрызений совести. Ему плевать на всех окружающих его людей, будь то просто знакомые или собственный сын, неважно. Личная выгода и желания для него превыше всего. Но ради чего всё это? Я глубоко вздохнул и помотал головой, словно прогоняя дурной туман, состоящий из одних лишь эмоций и злости на отца. Если я сейчас позволю чувствам взять вверх, то никогда не смогу разобраться в возникшей ситуации, да и другого шанса уже не будет. Именно здесь и сейчас решается моя судьба, и не только. Куда больше меня волнует Мишель и Тео, хотя за Каина я тоже переживал. Мы все оказались жертвами одного лицемерного человека, каждый из нас пострадал морально и физически. Вопрос в том, насколько сильно действующие лица этой пьесы переживают произошедшие события, и смогут ли справиться с очередной проблемой. Всё зашло слишком далеко, и пути назад больше нет. Если раньше я как-то прятался от своего прошлого, имея возможность забыться и отвлечься, то теперь это невозможно. Но я и не собираюсь больше сбегать, вернее, у меня нет на это права. Я должен защитить любимых мне людей, а главное – выстоять против отца. - Зачем? – тихо произнёс я, смотря ему прямо в глаза. Больше я не буду отводить взгляд и виновато опускать голову, я преодолею страх перед ним и покажу свою волю. - Я же уже сказал тебе, - усмехнулся мужчина, - меня интересуют только деньги и власть. - Но это неправильно, - возразил я. - Неправильно? – отец даже слегка удивился, приподнимая брови. – Что именно неправильно, Ранди? - Твоя жизненная позиция. Я не понимаю, отец, откуда в тебе столько алчности? Почему ты так стремишься заполучить эту чёртову власть? Когда ты стал таким? – казалось, мой голос наполнен отчаянием и сожалением. Я перестал злиться на этого мужчину, который продолжал вальяжно и высокомерно сидеть в кресле, а я стоял перед ним и не ощущал страха. Однако, несмотря на мою уверенность, отец всё равно выглядел так, будто смотрит на меня сверху вниз. Он нахмурился, и на его лбу появилась едва заметная складочка, которую я раньше не замечал из-за того, что никогда вот так не сталкивался с ним лицом к лицу. Мои глаза всегда смотрели, будто сквозь него, я инстинктивно старался быть незаметным в такие моменты. - Когда, спрашиваешь? – проговорил он, плотно смыкая губы. – Глупый наивный мальчишка. В этом мире не выживешь на одних лишь чувствах и мечтах о счастье и любви. Подобные вещи полная чушь и признаки слабости. - Да откуда у тебя такие убеждения? – вновь взвился я. - Хорошо, Ранди, я расскажу тебе историю из своего прошлого, историю о том, что произошло со мной на самом деле, - он пристально посмотрел на меня, а я коротко кивнул, чтобы он продолжал. Роберт хотел было что-то сказать, но отец кинул на него уничтожающий взгляд, и телохранитель сразу весь подобрался, не смея возразить. Присутствие в номере Мишеля и Каина также не волновали отца. Видимо мужчина решил, что раз дошло до этого, то пусть все узнают правду. Вот только… он настолько уверен в своих позициях? Думает, что никто не посмеет оспорить и осудить его? И почему-то мне кажется, что он всё равно окажется неправ. - Когда-то и я был таким же, как ты, Ранди, - на его лице появилось подобие улыбки, но что она в себе несла, определить было сложно. Вообще сложно представить, что этот человек способен на искреннюю улыбку, наполненную теплом и добротой. – Я родился в бедной семье, и мои родители едва сводили концы с концами, но были… счастливы, - на этом слове его передёрнуло, - нас не интересовали материальные ценности. Отец зарабатывал, сколько мог и каждую зарплату приносил домой с таким щенячьим восторгом, лишь бы услышать похвалу от моего папаши, который, к сожалению, по инвалидности не мог сам работать. Но деньги не имели значения, когда мы собирались вместе за семейным столом или просто проводили время в каком-нибудь прекрасном парке, наслаждаясь свежим воздухом, и присутствием друг друга. Чудесная идиллия, не так ли? – поинтересовался у меня отец. Я ничего не ответил, обдумывая его слова. Отец никогда ещё не рассказывал мне о своих родителях, то есть о моих дедах. Я их не знал, потому что они умерли до моего рождения – это всё, что мне было известно. Но услышав о них, мне захотелось узнать намного больше. Возможно, я снова проявляю сентиментальность, ну и пусть. Я осознал, что очень сильно цепляюсь за свою семью и не думаю, что это так уж плохо. Вернее, в этом вообще нет ничего плохого, а вот отец явно не согласен со мной. Но что же его так изменило, если раньше он был счастлив и проявлял любовь и заботу? - Так вот, идиллия эта, а точнее, иллюзия семейного счастья длилась недолго. Папаша скрыл от нас тот факт, что смертельно болен и скоро умрёт, поэтому каждый день старался провести с нами, делая вид, что всё прекрасно и замечательно, что он идёт на поправку… Он лгал, нагло лгал нам о себе. Жалкий трус боялся сказать нам правду, он даже и не задумывался о наших чувствах. Что мы потом будем чувствовать, узнав страшную правду, а ведь сделать уже было ничего нельзя, слишком поздно. И в один из таких проклятых вечеров он скончался, тихо и не попрощавшись с нами! В тот момент я испытал жгучую и ни с чем несравнимую боль обиды и предательства. Какой же он оказался эгоист… Сволочь! – отец сжал руки в кулаки, царапая ногтями обивку подлокотников. У меня к горлу подкатил противный ком, сердце начало щемить, и я закусил губу. Каин, не смевший до этого посмотреть на нас, с удивлением широко распахнул глаза и не сводил взгляд с мужчины. А Мишель, наоборот, отвернулся и не издавал ни звука. Я не знал, о чём он сейчас думал или же в его голове вообще не было никаких мыслей, а только беспокойство о Тео. - И… что было дальше? – спросил я. - Дальше… А дальше ещё хуже, Ранди. Смерть папаши была только началом. Это был первый надлом в моей жизни, а всего их произошло три. Вторым надломом стало очередное предательство, но только уже от отца. Он тяжело переживал смерть своего омеги, забросил работу, и наша жизнь превратилась в сплошное выживание. И мне, пятнадцатилетнему мальчишке, пришлось идти работать, но я не жаловался, нет. Я выполнял мелкие поручения, работал практически ни за что, но я хотел подбодрить отца, показать ему, что не всё потеряно, жизнь, какой бы она не была, продолжается. Но он сдался. Однажды я вернулся и нашёл его мёртвым… Он повесился… оставив меня одного. Я оказался ему не нужен, не тот, ради кого стоило бы продолжать существовать, - отец усмехнулся, прикрывая ладонью глаза, и впервые я уловил в его смешке не презрение и самодовольство, а горечь и боль. В этот день отец открылся для меня совершенно с другой стороны. То, что он прятал от меня все эти годы свои чувства. Они всё же у него есть, но заключённые в стальной барьер, который, казалось, нельзя было пробить. И вот один случай заставил барьер треснуть и выпустить наружу хоть что-то. - Не смотри так на меня, Ранди, - зарычал он, - мне не нужна твоя жалость. Жалеют лишь неудачников и слабаков, а я сильный! - Каким был третий надлом? – спросил я, игнорируя его рык. - Третий же надлом заставил меня понять, что любовь является полной чушью. Истинных пар не существует. Спустя какое-то время после смерти родителей я встретил одного омегу. Моя истинная пара, так я думал тогда и был уверен в этом. Я решил, что встретив его, мои душевные терзания и боль прекратятся, что я снова почувствую себя счастливым альфой рядом с ним. И, да, так оно и было. Мой омега был рядом, поддерживал меня, ночами шептал о любви… Пф, даже вспоминать теперь противно его. - Что произошло? – задал я вопрос, когда отец замолчал на несколько минут. - А ничего… Я узнал, что он всего лишь играл со мной, и все его чувства ко мне были ненастоящими. Фальшивая любовь разбила моё сердце вдребезги. Но омеге показалось этого мало, и он заявил, что такой неудачник, у которого нет абсолютно ничего, всегда будет полным ничтожеством. Деньги и власть – вот что делает человека человеком. Да кому нужна это грёбаная любовь, если ты не в состоянии содержать её? Чтобы завести семью, нужны деньги, а не только чувства, на которые элементарно не купишь себе поесть! Вот так, Ранди, я и выработал хладнокровие к людям. И знаешь что? Стоило мне только измениться, как и жизнь моя резко изменилась. Я начал стремиться к деньгам и власти и с лёгкостью добивался их, а всё потому, что мне стали безразличны другие люди. Я хладнокровно обходил и уничтожал всех своих соперников и конкурентов. Я поднялся из грязи и многого добился всего лишь за пару лет. Меня начали уважать и бояться. Мне это безумно понравилось, и я стремился ещё к большей власти. Позже я вновь повстречал того омегу, который поменял своё мнение обо мне. Теперь я ему казался привлекательным и нужным альфой. А я принял его обратно… в качестве развлечения. Играл с ним точно так же, как он со мной тогда, а когда мне надоело, я его вышвырнул как ненужный мусор. - Теперь я наконец-то понял, откуда у тебя такие жизненные позиции и моральные устои, - с грустью проговорил я. - И? - И ты всё равно неправ, отец. - В чём именно? – процедил он сквозь плотно сжатые зубы. - Я не собираюсь жалеть тебя, так как ты достаточно проявил жестокости по отношению к близким мне людям и ко мне самому. Уже только за это тебя следует ненавидеть. Но уважать и бояться? Нет, этого ты тоже недостоин. Презрение – вот что я испытываю к тебе, отец. Ты говоришь, что все предали тебя, но ты сам такой же. Ты предал самого себя и обрёк тем самым на вечное одиночество! И не говори, что тебе плевать, потому что это не так. Теперь-то я вижу всё: твою боль и отчаяние, которые ты так старательно прятал за масками безразличия. Да ты сам трус! Но ты выбрал неверную позицию, и вместо того, чтобы запугивать людей, должен проявить к ним великодушие. Ты боишься, что все отвернутся от тебя, потому и угрожаешь, но страх всегда можно преодолеть. Однако ты свой не можешь, нет… Тебя три раза бросали и предавали, потому ты и боишься, боишься одиночества. А вот я… я тебя больше не боюсь! – я зарычал словно взбешённый зверь. – Больше твои угрозы на меня не подействуют, с меня достаточно! В глазах отца блеснул ужас…