Мы слишком разные, чтобы быть вместе

      Я тебе никто, правда, не больше чем знакомый. Хотя я до сих пор удивляюсь как мы смогли найти общий язык? Мы познакомились так необычно, помнишь, на лестнице, я случайно переципился через свою ногу и упал на тебя сверху, чуть не сбив с ног. Из-за смущения даже слова из себя не мог выдавить, только холодный взгляд глаз-хамелеонов остался в памяти небольшим и единственным воспоминанием.       Уже через несколько дней после знакомства ты разрешал крепко к себе прижиматься, лаская своим горячим дыханием мою шею. Не стесняясь стояли посреди потока людей отдавая такое нужное этой холодной осенью тепло. Именно в тот момент на меня что-то нашло, словно неизвестный сигнал с неба и я легонько прикоснулся губами к твоей бледной шее, после оставив на ней едва виднеющийся укус. После этого мы долго разговаривали, домой идти не хотелось. Я оттягивал момент прощания с тобой.       Я выучил полностью твое расписание, быстрее чем собственное. Всегда знал где тебя можно отыскать. Тот парень, твой друг с выкрашенными в рыжий волосами, он вечно возле тебя крутится. Не сильно ли вы крепко прижимаетесь друг к другу, я ревную, хоть и не имею права на это.       Бывало по ночам мы вели откровенные беседы, рассказывали тайны, делились впечатлениями и болтали до рассвета. Не смотря на то, что через пару часов первая пара. На утро я просыпался со счастливой улыбкой, перечитывая заново наш диалог.       Но еще чаще я замечал в твоих глазах и действиях холодность, стену, огромную такую из безразличия и равнодушия. Я был похож на собачку, что вечно бегает за своим хозяином в поисках ласки и тепла. Твои друзья смеялись надо мной, мои — ненавидели тебя. Оттаскивали от мягких объятий в другой конец школы, не разрешали видеться даже на переменах. Вбивали в голову ложные мысли о тебе, а я отчаянно не хотел верить. А зря. Я слишком мягкосердечен, чтобы сказать слово против. Нет, я не променял своих друзей на общение с тобой, но почему тогда рядом с тобой мое сердце так бешено бьется, а запахом твоих духов пропитывается вся одежда, с которой я засыпаю в обнимку. Я сам себе был противен, утверждал, что не буду таким простым, не буду прощать так быстро все твои колкие, ненароком сказанные фразочки. Доверчивость рано или поздно погубит меня. Что бы я не строил у себя в голове, но каждая твои искренняя улыбка заставляя разрушить все мои убеждения. Мир внутри меня рушился. Я не понимаю, как можно было привязаться к тебе меньше, чем за неделю, а, Чонгук, как, как ты смог своей непримечательной внешностью украсть мое сердце?       Мы практически не общаемся, только и делаем, что выясняем отношения. Я никак не могу понять тебя: сначала «отстань, не лезь в мою жизнь, ты не понимаешь и даже не пытаешься понять меня», а через пару часов на мой, недавно разбитый в приступе истерики телефон приходит от тебя новое смс «ты дома? хочешь я приеду?». И плевать на расстояние в пол города и противную осеннюю погоду.       Я обещал себе — не доверять таким людям как ты, Чонгук, в твоих глазах хранятся созвездия, частички луны растут в твоих ладонях, в твоей душе горит красное пламя, в тебе хранится черное небо и океаны… Ядом своим ты травишь каждую живую клеточку моего организма. Я гнию изнутри, от безвыходности, от противоречивых чувств.       В тот вечер, на лавочке под соседним домом россыпью бордовых красок ты украшал мою шею, до невыносимой боли оставлял укусы, чтоб память осталась об этой темной ночи. Чувствуя боль я казался себе живым, нужным, но даже не подозревал, что ты просто поддался ложным эмоциям. «это было ошибкой» — пришел короткий текст ближе к пол второму ночи, когда я уже лежал в кроватке, мечтами блуждая, представляя несуществующее совместное будущее. Все было бы хорошо, если бы не это сообщение. Всего три слова, а я уже не могу слезы сдерживать, рыдаю, головой утыкаюсь в вымоченную соленой влагой подушку. Одеяло давно валяется скомканной массой на полу. Меня морозит. Тело покрыто гусиной кожей, весь дрожу. Слезы без остановки скатываются по раскрасневшимся щекам. Лежу в позе эмбриона, трясущимися руками прижимаю колени ближе к себе. Тихие всхлипы и тишина, такая противная, режущая слух тишина. Через час истерика заканчивается, лишь опустошение глубоко под ребрами. Вокруг ни души, хоть головой об стену бейся — никто не спасет.       «Давай, Тэхён, успокойся, вставать через два с половиной часа» — слова в пустоту, чтоб хоть как-то себя успокоить, но они наоборот — делают лишь хуже. С первыми лучами апельсинового солнца я проваливаюсь в тревожный сон.

***

      Твои руки пахнут горьким черным кофе, ты часто бываешь на третьем этаже не далеко от буфета, чтобы купить сразу несколько стаканчиков. Этот запах, как и само кофе я ненавижу, но стараюсь привыкнуть, ведь как я могу не любить то, из чего практически сложена твоя жизнь. Горячий напиток у тебя по венам разливается. Но как бы тебе нравились эфирные масла именно запах корицы ты не переносишь больше всего. Им пахнут мои волосы, моя шея, моё тело. Самое обидное, что ты даже не пытаешься скрыть своей ненависти, сразу отталкиваешь, как только я принимаю жалкие попытки обнять тебя. Говоришь — аллергия.       И снова вечером ссоры, выяснения отношений уже в горле острой костью застряли. Мне даже некому пожаловаться, излить душу. Вокруг только фальшивые друзья, которых кроме собственных проблем не волнуют ничьи другие. Только я по прежнему продолжаю общение с ними, даже не знаю почему. Все это заканчивается чуть ли не прекращением общения, хорошо, что впереди пара выходных, есть небольшой шанс все обдумать, собраться с мыслями. Нам бы не помешало разобраться в себе.

***

      Огромные холодные капли медленно скатываются по запотевшему окну. Я провожаю их пустым взглядом, мыслями паря где-то очень далеко. По черным проводам, продолжающим свой путь от моих ушей до разбитого смартфона играет грустная музыка, как раз под стать моему настроению. Когда живешь сам не стоит корчить из себя вечно счастливого, с теплой улыбкой паренька. Чье сердце уже успело покрыться тонким слоем полупрозрачного льда. Не хватает взаимности.       За окном давно потемнело, лишь тусклый свет уличного фонаря слегка освещал угол моей комнаты. Я же находился в другой ее части. Свет был выключен, темнота добавляла таинственности и заставляла чувствовать щемящее в груди одиночество. За стенкой доносились громкие крики соседей. «а бывают парочки, которые не ссорятся, у которых все хорошо и в воздухе витает любовь?» — промелькнуло в голове. Со стороны подъезда раздались тяжелые шаги, словно кто-то никак не мог решиться сделать пару ударов костяшками об железную дверь или просто нажать на круглую кнопочку звонка. Она разделяла собой два мира, такие похожие, но с сотнями незаметных отличий. Все тот же нарушитель тишины видимо собрался с мыслями без стука толкая дверь от себя. Даже не заперта. «может это он хочет избавить меня от жалкого существования. сейчас проберется тихонько, и в грудь ножом, никто даже не заметит моего отсутствия». Темным силуэтом незнакомец проскальзывает в квартиру. Он будто в помещении не впервые, с точностью ориентируется не смотря на темноту. Направляется сразу ко мне. Движущаяся тень выглядит знакомо, если откинуть с лица длинную челку и спадающий на самый нос капюшон. Это мокрое чудо подходит ближе. Инстинктивно прижимаясь ближе к окну я протягиваю вперед руки. Жутко. Осознание приближающейся смерти заставляет прикрыть глаза, словно это действие поможет мне скрыться. Сжавшись в комок я чувствую холодные руки на своих запястьях. Начинают стаскивать с подоконника, я пинаюсь ногами, стараюсь ударить как можно больней, и, видимо у меня это получается. Человек в капюшоне тихо стонет, держа руки на уровне живота. Он пытается аккуратно сесть на пол, продолжая бормотать что-то себе под нос. Я уже собираюсь развернуть и убежать подальше, спрятаться в соседней комнаты, прислушиваясь к каждому шороху, как до моих ушей доносится хриплое: — Да остановись же ты, прекрати убегать, — звучит так знакомо. Дальше тяжелый вздох и еще одна жалкая попытка встать. — Тэ, это я, Хосок, у тебя было не заперто, потому я и зашел.       Только тогда я понял, что не узнал своего лучшего друга, которого не видел достаточно давно. Стало неловко и немного стыдно. Метнулся к выключателю, чтоб суметь разглядеть хоть что-то. Несколько долгих секунд я жмурился от чересчур яркого света. Я подошел ближе, чтоб помочь Хосоку встать, но это была не одна из хороших идей. Он снова продолжил свой монолог: — Я не думал, что так испугаешься. Я находился неподалеку, но из-за дождя был вынужден заглянуть. Извини, что не предупредил, батарея села… — и подальший поток слов, в которые я даже не пытался вникнуть. Чтоб как-то это прекратить свой указательный палец я приложил к губам Хосока и это действительно подействовало. Он смутился и поддался моим уговорам последовать в ванную. Чистые вещи я впихнул Хоупу в руки и захлопнул за ним дверь.       Я гремел чайником и шарил по холодильнику в поискать хоть чего-то съестного, но увы. Из верхней полки были достаты две огромные кружки, что наполнились ароматным мятным чаем. Хосок выглядел мило в моем растянутом свитере и спортивках старшего брата. Хён вытирал волосы махровым полотенцем, укладывая их пальцами в замысловатую прическу. — Я переночую эту ночь у тебя, уйду завтра утром. Спасибо за заботу, — присаживаясь за стол тихо-тихо промолвил Хосок, смущенно улыбаясь. Он подмял под себя ноги в смешных ярко-красных носках. Огромный черный свитер спадал с плеча, показывая на свет острые и изящные ключицы. Хосок сделал первый глоток, слегка морща нос от слишком горячего напитка. Он по прежнему продолжал дрожать, прижимая продрогшие руки к чашке. Иногда ему все же приходилось отрывать их, поправляя все тот же сползающий свитер, привлекая своими действиями слишком много моего внимания. было неприлично так пялится, но взгляд оторвать было слишком сложно. «если ты не перестанешь так делать, то я сам сниму этот свитер с тебя» — чуть не было сказано вслух. Тогда стыдно было бы уже обоим. Продолжая глупый разговор мы медленно перемещаемся в гостиную и там уже под шепот телевизора засыпаем. Ты тихо сопел на моем плече, а я так и не узнал окончание истории.       Я не заметил как ты ушел. Сделал все тихо, как кошка. Могло бы показаться, что ничего такого не было, это всего лишь плод воображения или мимолетный сон. Но белый небольшой квадратик на стеклянном столике напоминал о прошедшей ночи. Смазанным почерком смог разглядеть слова благодарности, а взгляд долго еще задерживался на фразе «как только наступит нужное время я отблагодарю тебя за эту ночь». Оставив записку на прежнем месте я поспешил на первый урок.

***

      Дни сменялись неделями, те месяцами, а в моей жизни все так же ничего не происходило. Я все еще подолгу мог задерживать свой взгляд на худощавом тельце Чонгука, только былые чувства исчезли с последним солнечным и теплым деньком в этом году. Мыслями я часто возвращался к той ночи, практически собирался с силами набрать заученный номер, или смску кинуть с простым «привет». Только все былая смелость испарялась в последний момент, нажимая на отбой и стирая все написанные символы. Неизвестно от куда появившаяся грусть не покидала меня, хотелось чувствовать тонкие руки на талии, губы на шее и ласковые слава на ушко.       Вместе с наступающими зимними праздниками дала о себе знать внезапно появившаяся высокая температура и кашель. Я хлюпал носом, заматывался в вязаный шарф и продолжал посещать школу. Ведь до экзаменов осталось всего ничего, а у меня даже конспектов нет. Забив на проявляющуюся болезнь я ночами просиживал над учебниками, записывая все необходимые термины. Времени не хватало. На зимних каникулах хотелось съездить на пару дней к маме в родной город, а не искать способы пересдать заваленные экзамены.       Потеряв отсчет времени я не заметил как наступил долгожданный день. Вообще я в себе никогда не сомневался, но перед положенным девственно-белым листком чувствовалась дрожь в коленках и неприятное жжение в горле. Болезнь дала о себе знать в самый неподходящий момент. На ватных ногах еле смог добраться до дома. До сих пор не понимаю каким чудом это получилось, и в бессознательном состоянии упал рядом с диваном, так и не дойдя до него. Очнулся только когда за окном все скрылось в темноте. Придерживаясь рукой об стену я глянул в окно. Я никак не ожидал увидеть поблескивающие снежные хлопья, что кружились в замысловатом танце и падали одним пушистым белым ковром. Открыв окно я выставил руку вперед, пытаясь словить пальчиками маленькие снежинки, радуясь как ребенок. Завороженный всей этой новогодней картиной я даже не ощутил, что нахожусь в комнате не один. До ужаса холодная кисть снова оттащила меня от открытого окна, захлопывая его за защелку. Было слишком просто догадаться кто это. Сутулая и насупленная фигура хёна выглядело грозно. Он был явно недоволен моим глупым поступком учитывая данную ситуацию. — Болеешь, чуть не теряешь посреди экзамена сознание, а теперь стоишь раздетый под морозным воздухом и считаешь снежинки? Да что ты себе позволяешь, Ким Тэхен! — крики-вопли-возмущения дальше по кругу. — Ты хоть понимаешь что ты делаешь, что за непослушный ребенок, и дня без контроля прожить не мо… — своими потресканными я накрываю чужие мягкие, чтоб этот непутевый хён наконец заткнулся. К счастью так и случатся, но я не думал, что все зайдет так далеко. Хосок начинает аккуратно сминать мои губы и, видимо, даже не ожидает взаимной реакции. Я правда пытался, но первый поцелуй в новогоднюю ночь оставлял желать лучшего. Слишком по-детски невинный и слюнявый. Хосок с громким смехом отстраняется, принимая попытки хоть что-то сказать, продолжая заливаться. Я в недоумении с покрасневшими щеками никак не мог понять, что такого сделал. Мозг со временем начал нормально функционировать, а Хосок перестал вытирать рукавом свитера свой рот. Я безнадежен, в своем возрасте не уметь целоваться. — Мелкий, тебя еще всему учить надо, — вытирая выступившие из глаз слезы хрипит Хосок. — Этим мы с тобой и займемся в эту новогоднюю ночь…       Часы бьют свои заветные двенадцать ударов, а мы целуемся, крепче прижимаясь друг к другу. А кто сказал, что чуда в новый год не существует?