Выпьем

Альфа, омега, бутылка виски и два стакана. За окном полутьма, но в ней видно глаза. Темно-синие пронзительно смотрят в зеленые, пульс стучит в голове: это повторяется снова. Грей снова вваливается в квартиру Драгнила на ночь глядя, абсолютно без предупреждения, с бутылочкой дорогого виски, и с улыбкой спрашивает: «Выпьем?». А Нацу пару секунд смотрит на Фуллбастера и молча уходит на кухню за двумя стаканами. Потому что грех не выпить сегодня ночью, если он пришел. Первый стакан улетает совсем незаметно: непринужденные разговоры о гильдии, друзьях, работе. Нацу снова шутит глупые шутки, потому что ему неловко. Демонслеер сверлит его вглядом, смотрит прямо в глаза, но смеется ради приличия. На третьем Нацу уже порядком пьянеет, а вот Грей совсем трезв. Волшебник упирается ладонью в паркет, чтобы не покачиваться, а альфу это немного забавляет. Он знает, что Драгнил быстро пьянеет, но все равно наливает еще. Он выжидает, пока Нацу расслабится, знает, что ему стеснительно, и делает глоток за глотком. Когда бутылка пустеет на две трети, Фуллбастер начинает флиртовать: переходит на шепот, его ладонь ложится на чужую. — Ты так меняешься, когда пьяный, — брюнет ухмыляется. Нацу старается выглядеть трезвым, но у него плохо выходит: слабость в теле дает о себе знать, и Драгнил укладывается на крепкое плечо. — Не люблю напиваться. — Тут же выдает Нацу: он прекрасно знает, что происходит каждый раз, когда они пьют вместе, — Но с тобой, пожалуй, можно. Не могу отказаться. — Почему? — Демонслеер вскидывает брови, берет стакан виски, смотрит на омегу. С каждой секундой он пахнет все ярче, расслабляясь, выпускает феромоны. Грей ухмыляется, — Тебе же хорошо. — Да, хорошо. Особенно с утра, когда я вспоминаю, что творил и, собственно, говорил, — отвечает Драгнил, прикрывая глаза, чтобы избежать терзающего взгляда альфы: глаза у него такие темные, что в полутьме даже не видно зрачков, — А еще потом голова болит. Фуллбастер усмехается и проводит ладонью по нежно-розовым волосам. А Нацу это нравится, и он что-то невнятно мычит, поджимая плечи. По рукам и спине бегут мурашки. Грей пахнет ярко и крепко, даже навязчиво. В детстве он ненавидел этот запах, разъедающий ноздри. Сейчас он обволакивает его, мягко укутывает, опьяняет только сильнее. Виски идеально сочетается с мятой, и Нацу готов в этом поклясться. — Мне нравится, когда ты такой. — Драгонслеер глубоко вдыхает, наполняет легкие чужими феромонами, и тут же тихо выдает свои мысли вслух, соскакивая с темы, — Вкусно пахнешь. — Ты тоже, Нацу, — длинные пальцы перебирают мягкие пряди, погружаются в них. Волосы у Нацу шелковые, растрепанные, — Грей улыбается, — Когда я какой? — Такой… заботливый, что ли. — Нацу мурчит, от удовольствия и чужой ласки, и расслабляет всегда напряженное от эмоций лицо, тут же прикусывает губы и бойко добавляет, — Ненавижу, когда ты ведешь себя холодно. Это раздражает. — Я могу быть нежным и ласковым, представляешь? — Грей смеется, сжимает руку омеги, и переплетает пальцы. Он чувствует, как чужой запах становится крепче и заполняет комнату. Потому что Драгнилу хорошо. — Сначала поцелуй меня, а потом говори. Я знаю, что ты сделаешь это грубо. — Нацу резко поднимает голову и смотрит на альфу абсолютно наивно. Когда он пьяный, он искренний, и говорит все, что приходит в голову. Его даже не бесит собственный феромон, сладкий и приторный, слышимый за километр, если это позволить. — Поцеловать? — Фуллбастер наклоняется над Драгнилом, рассматривая приоткрытые губы, перемещает ладонью с макушки на вечно горячее лицо и прожигает колючим взглядом, испытывает. — Поцелуй. — Уверенно кивает омега, — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Ты клёво целуешься. Только сделай это сегодня нежно. Фуллбастер делает еще один глоток виски и тянется к лицу Драгнила. Он видит, как Нацу прикрывает глаза и подается навстречу. Он чувствует, как чужие руки обнимают его за плечи, комкают ткань рубашки, не позволяя отдалиться. Терпкий и даже горький вкус алкоголя ощущается на губах: Нацу прогибает спину, чувствует, как рука Грея ложится на его бедра, и еще сильнее притягивает ледяного мага к себе. Брюнет не медлит, нежно, как и обещал, сминает горячие губы и обводит их кончиком языка. Он чувствует, как драгонслеер начинает пахнуть сильнее. Ему хорошо, и он хочет большего, шумно хныча в обычно грубые губы с непривычки. Который это поцелуй? Нацу уже сбился со счета. Первый был год назад, тоже по пьяни, за углом гильдии после очередного рабочего дня. Грей украл его первый поцелуй, потому что захотелось, а Нацу просто не стал сопротивляться, потому что понравилось. Понравилось, как Фуллбастер взял его за запястье, как притянул за бедра и прижал к стене. Они оба были пьяные: Нацу еще более дерзкий, а Грей как всегда грубый. Они впервые почувствовали запахи друг друга так ярко: жилетка Нацу пропахла мятой, рубашка Грея — клубникой. А потом Фуллбастер завел привычку без предупреждения приходить к Нацу домой, зная, что он всегда ждет. Зная, что он ждет бутылку виски, его объятия и поцелуи. Драгонслееру теперь тяжело засыпать одному, несмотря на то, что терпеть не может холодные руки Грея, но когда он пьян, — сам тянется к ним, берет за запястья и укладывает чужие ладони на свою талию, просит быть ближе, просит еще. Нацу называет это «я люблю тебя, но не скажу тебе об этом, потому что сам не знаю». Он любит его поцелуи, любит бледные тонкие губы и всегда холодные руки. Густые, почти черные волосы и прожигающие насквозь темно-синие глаза. А вот насчет самого Фуллбастера он пока что не уверен. Хотя при встрече с ним в животе начинают порхать бабочки, кружится голова и в груди становится дурманяще тяжело. Грей называет это «придурок, от которого становится жарко», потому что рядом с Драгнилом он чувствует пожар в груди. Он любит его горячие губы, смуглую кожу и это его родное, греющее душу с самого детства тепло. Любит его клёвую задницу. Но сказать в глаза «люблю» он не может, — не хочет. Хотя любит, и даже очень. Демонслеер медленно отстраняется, — Нацу тяжело дышит, не открывая глаза, разочарованно выдыхает, — ему мало. Он хочет больше, сам тянется к шее Грея и целует ее так, что у Грея земля уходит из-под ног, сжимает пальцами рубашку на чужих плечах, тянет ее вниз. У него бегут мурашки по коже: мятный феромон крепнет и заполняет комнату. Но Фуллбастер знает, что сейчас рано: Нацу еще не готов вспоминать об этом на трезвую голову. Грей шумно выдыхает, — ему не хочется отстраняться. Он шумно хрипит, запрокидывая голову, и осторожно упирается ладонями в крепкие плечи. А Нацу понимает все без слов, останавливается, но все еще прижимается к чужой шее губами. Изящной, но мускулистой, пахнущей так ярко, что внизу живота все сводит. Он возбужден, но знает, что с этим ничего нельзя сделать. Потому что Грей не будет заниматься с ним сексом по-пьяни. Демонслеер кидает взгляд на разложенный футон, — Нацу всегда спит на полу, — накрывает ладонями чужую талию и осторожно тянет тяжелое тело вниз. Нацу поддается ему и укладывается на постельное белье, утягивая Фуллбастера за собой, жмурится от влаги между бедер, — он чувствует себя странно. Странно не потому, что он мокрый, а потому, что это из-за Грея. Он чувствует себя смущенно и пошло, неловко отстраняется от горячей шеи и утыкается лицом в чужую грудь. Их запахи смешиваются, давят на нервы — слишком приторно. Нацу хочется большего. Грей слышит, как шумно дышит волшебник, видит и чувствует, как дрожат его пальцы на его собственных плечах. Он чувствует, что Нацу желает с ним близости, он и сам порядком возбужден до головокружения и тяжести внизу живота. Единственное, что останавливает Фуллбастера, — опьянение Нацу. Он прекрасно понимает, что если они проснуться голые на утро, Драгнил может пожалеть, потому что будет помнить все до мельчайших подробностей. В этой тишине Фуллбастер слышит, как колотится сердце юноши. Ощущения всегда обостряются, когда они абсолютно одни. Грей поднимается ладонью вверх на горячую талию, касается напряженного живота и поглаживает холодными пальцами. Нацу сейчас это нужно: все его тело пылает, и этот жар гораздо сильнее его собственного огня. Этот жар сводит с ума до дрожи в ногах, кружит голову, придушивает так, что дышать тяжело и тело становится ватным. — Давай ляжем спать, — Грей нарушает тишину своим голосом, немного севшим, кажущимся еще более проникновенным, а Драгнил молча кивает. Но они оба знают, что не лягут спать. Знают, что будут целоваться до самого утра, что Нацу разденет Грея и заберется на него сверху. Они знают, что оба будут касаться друг друга, потому что им обоим хочется близости. Их руки будут скользить по телам друг друга и сжимать мышцы на бедрах, прижимать за спину, а после снова окажутся в волосах. Крепко сожмут и не позволят отстраниться друг от друга, грубо и горячо, в привычной для них манере. Они пропахнут феромонами друг друга, а потом Грей снова уйдет рано утром, пока Нацу все еще будет спать, словно ничего и не было. Они оба знают, что так нужно, — делать вид, что ничего не было. Просто потому, что так легче и проще: они не скованы обязательствами. Обязательства все усложняют, а сейчас они оба к этому не готовы. Грей избегает разговоров о чувствах, а Нацу их просто не заводит. Им хватает крепко держать друг друга, едва ощутимо царапать друг другу спины от желания, чтобы на утро не оставалось следов, и целоваться всю ночь. Поэтому проще делать вид, что ничего не было.