Flesh And Bone

All this time I was running blindly I wanna see you on the side So come and find me

В Сеуле было хорошо. В Сеуле была река Хан, которая Рави успокаивала. В Сеуле была башня Намсан, на которую ему нравилось смотреть издалека. А еще в Сеуле было фруктовое соджу, которое Рави теперь пил каждый вечер, хотя до этого капли спиртного в рот взять не мог. Конечно, зная его сумасшедшую семейку, выбирать Сеул в качестве места пребывания, точнее, места, где он решил спрятаться, было глупо, ведь его могли в любой момент обнаружить. В то же время, вряд ли кому-то придет в голову, что он вздумает спрятаться практически под носом. Раньше Рави все время говорил, как бы между делом, что хочет пожить в Америке, что там намного лучше и перспектив больше, ну и нет такого надзора. Говорил это он обычно кому-нибудь из многочисленных родственников, но слова всегда долетали, куда нужно. Хотя и куда не нужно тоже. В общем, Рави надеялся, что его первым делом отправятся искать туда, даже создал простенькую астральную проекцию, «помелькал» ей вблизи камер и раз в неделю «отправлял» прогуляться в самых злачных районах, а сам обосновался в Сеуле. Быстро нашел квартиру, небольшую – каких-то жалких двадцать квадратов – толком и не развернуться (в особняке даже у слуг комнаты больше были), зато никто не дышал в спину. С работой тоже повезло: слонялся по улицам и наткнулся на магазин с предсказаниями, даже ничего предпринимать не пришлось – хозяйка его сразу наняла, мол, симпатичная мордашка – то, что нужно. В магазине продавалась всякая чушь, и приходили туда в основном девочки-школьницы. Пару раз Рави действительно выдал им правдивые предсказания, после которых они стали приходить целыми толпами, покупали амулеты, но частенько и что-то подороже. И все до одной были в него влюблены. Хозяйка – Йевон Пай – словом, действительно напоминавшая пирожок, не могла нарадоваться, что ее бизнес становится все прибыльнее и прибыльнее, хвалила Рави, выплачивала неплохую премию. Хотя Рави и так знал, где найти деньги, но было приятно заработать что-то самому, причем, не прикладывая особых усилий. И вроде все вокруг складывалось удачно, но он прекрасно понимал, что такая жизнь может слишком быстро закончиться. В его семье идиотов не было (ну, за редким исключением, например, его двоюродный кузен был редкостным тупицей, но вряд ли того послали бы на его поиски). Возможно, их первой мыслью и стала Америка, но искали его повсюду. И в Сеуле в том числе. Ночью Рави особенно чувствовал, как носятся по улицам самые лучшие ищейки его семьи, как их бесплотные тела проникают в дома, заставляя людей ежиться от странного, пронизывающего до костей холода. Ищейки проблемой не являлись – Рави еще в детстве научился от них прятаться, да и защиту он всегда ставил на славу – не пробьешь, не придерешься. Единственное, чего он не учел, так это то, что искать его также будет и самый обычный человек. И когда тот вошел в магазин, Рави растерялся. Нет, он отлично знал свое дело, и его редко можно было застать врасплох, разве что на какие-то доли секунды, и этот случай был как раз из того разряда. Но Рави быстро взял себя в руки, запутал явившегося по его душу Чон Тэгуна – тот даже представился, правда, запутанный, долго не мог сообразить, зачем явился, ведь никогда не интересовался «всякой магической ересью». Рави это позабавило, но как только за Чон Тэгуном закрылась дверь, он сразу же позвонил Йевон. К сожалению, работу в магазине пришлось оставить. Рави был уверен, что Чон Тэгун явится снова, поэтому с Йевон пришлось встретиться и немного подкорректировать ее воспоминания. Он бы и воспоминания сыщика подкорректировал, но встречи опасался. Если того наняла семья, неизвестно, чем его еще снабдили. Да, у него получилось избежать узнавания, но почему-то он был уверен, что удача была лишь разовой. Рави вернулся в свою крошечную квартирку и принялся продумывать дальнейший план действий. Из Сеула нужно было уезжать, но вот куда? Где гарантии, что в другом городе его не ищет точно такой же человек? Не было их. К тому же он по-своему привязался к этому городу. Поэтому стоило поискать другую работу и, наверное, другую квартиру. А поскольку Рави не слишком любил над чем-то раздумывать, то уже через пару часов подписал договор аренды квартиры в районе Хондэ. В отличие от предыдущей, эта была куда просторнее, но и над защитой нужно было работать куда дольше. Теперь приходилось прятаться не только от ищеек, но и от людей. Главное, что не от родственников – те считали выше своего достоинства пересекать границу и опускаться до поисков взбалмошного сыночка. Но если бы за Рави явились мать, то защиты хватило бы ненадолго. Радовало лишь то, что та была слишком брезглива и уже очень давно не появлялась в мире людей. На самом деле, ей не столько хотелось найти сына, сколько понять, почему тот сбежал – из семьи не сбегают, никогда. А если и покидают ее, то только с каким-нибудь важным поручением, которое может растянуться на целые десятилетия. Рави, естественно, на такое поручение можно было не рассчитывать. Единственный отпрыск правящей ветки обширного семейства – десятилетия ему светило провести в родовом поместье, не иначе. Неудивительно, что он просто мечтал оттуда убраться. Дома у него даже друзей толком не было, потому что все, с кем он общался, являлись либо многочисленными родственниками и пытались пропихнуться через него поближе к трону, либо не являлись родственниками, но смотрели всегда так заискивающе, что Рави становилось неловко. А еще были люди – перешагни через невидимую границу, и вот они. Но с людьми приходилось и самому притворяться человеком. Когда ему наскучило читать трактаты в фамильной библиотеке и практиковаться в зубоскальстве с матерью, Рави решил кадрить местных девчонок. Ничего особенного: водил по ресторанам, а потом слегка корректировал память. Пока в его жизни не появилась одна прелестная девушка по имени Мина, и Рави испытал чувство сродни влюбленности. Он снимал целый отель – все номера, чтобы провести с ней время, так, чтобы им никто не мешал. Это было слишком беспечно и безрассудно с его стороны, поэтому Рави даже не удивился, когда девушка внезапно исчезла – в глубине души, он и сам подыскивал подходящий момент, чтобы расстаться. Естественно, ее не убили и ничего с ней не сделали – не звери же они, в конце концов. Возможно, он бы отреагировал куда спокойнее, если бы его не вызвали на разговор. Рави, как будущему правителю, было строго настрого запрещено встречаться с человеческими женщинами. Даже не потому, что те могли забеременеть – на самом деле, не могли за очень редким исключением, в результате чего на свет бы появился полукровка. Просто это было против правил. Поэтому его убедительно попросили перестать заводить отношения с людьми. Под «людьми» понимали исключительно девушек, и Рави исполнил просьбу, переключившись на мужчин. Первое время ему было странно: там, где должно быть мягко и округло, было угловато и плоско, плюс мужчины не отличались нежностью и избегали прелюдий. Последнее Рави очень устраивало, он свыкся, начал получать куда большее удовольствие и опять испытал то самое чувство – бабочки в животе, всякая чепуха в голове, сопливые планы на будущее. Да и Хонбин, к слову, человеком не был. И это чуть не привело к такому масштабному скандалу, по итогам которого Рави вполне мог получить свое заветное изгнание. Но все удалось замять, и он снова стал наслаждаться обществом пыльных фолиантов и гримуаров, ну и обычных книг, почивших классиков. Тогда-то он и познакомился с Кеном. Ну или Ли Джехваном, если брать в расчет человеческое имя. Ли Джехван жил в Америке, был магом-самоучкой и появился перед Рави в виде астральной проекции во время одного из своих многочисленных экспериментов (кстати, именно благодаря Джехвану ему удалось сделать свою настолько правдоподобной и убедительной). Сперва Рави показалось дикостью, что Джехван знает чуть ли не наизусть генеалогическое древо всех правящих семей, но он продолжал появляться, и они постепенно сдружились. Теперь, когда Рави прятался в Сеуле, тот стал его ушами и глазами. По крайней мере, он был уверен, что родственнички пока сидят на попе смирно и к людям не собираются. Зато, как выяснилось, не гнушаются вести дел с людьми. Рави снова вспомнил про Чон Тэгуна, детектива, который нашел его слишком быстро. Он был наслышан о сородичах, заключавших сделки с людскими семьями, которых обязывали прислуживать им из поколения в поколение. Этих людей обучали, даже проводили через границу, чтобы объяснить и показать, что к чему. Там, где не справлялись ищейки, зачастую могли помочь самые обычные смертные. Но Рави считал, что это давно прекратилось. Сейчас людей воспринимали не более, чем грязь под ногами, и ни во что не ставили, с ними забавлялись, как с игрушками, а потом выбрасывали. Мине очень повезло, что ей всего лишь стерли память, потому что с большинством поступали куда менее гуманно. Возможно, Рави не стоило лишний раз нарываться и расходовать магию, но он все же решил выследить человеческого детектива. Особых навыков ищеек у него не было, но кое-что он все же умел, да и Джехван опять-таки подсобил. Уже через пару дней, полностью изменив свой запах и личину, Рави стоял недалеко от старого офисного здания и наблюдал за входом. Он понятия не имел, со скольки работал Тэгун, но надеялся, что тот приходит пораньше. Солнце уже изрядно припекало, и Рави чувствовал, как струйки пота текут по спине. Конечно, он предпочитал жару лютому холоду, но сейчас с удовольствием бы оказался в каком-нибудь более прохладном месте. У здания остановилась старенькая бордовая машина, каким-то чудом еще не развалившаяся, и из нее, прихватив несколько папок с заднего сиденья, вышел молоденький паренек. И он был единственным, кто зашел внутрь, а Тэгуна все не было и не было. Рави понемногу начинал терять терпение, подумывая бросить это дело и в очередной раз прикинуть варианты стран для переезда, но вдалеке замаячила знакомая фигура. Когда Тэгун заявился в магазин Йевон, Рави его даже толком не разглядел, постаравшись, как можно скорее, запутать того и отправить куда подальше. Перешагивая через границу, Рави лишался большей части своей силы, поэтому любую магию приходилось расходовать с умом. Даже после того, как Джехван открыл ему канал для подпитки, он лишний раз не рисковал, чтобы не остаться без сил полностью. Так что Тэгуна он не столько узнал, сколько почувствовал. У того была забавная походка – как у ребенка – шел так, что ноги чуть ли не заплетались, удивительно, как не падал на ровном месте. Волосы были длинноватые, разделенные на прямой пробор, и все время лезли в глаза. Он несколько раз пятерней зачесывал их назад, но это не слишком помогало. Несмотря на жаркую погоду, натянул на себя черную рубаху, больше похожую на пижамную, с совершенно не соответствующими узкими синими шортами. Рави попытался припомнить, как тот был одет в прошлый раз, но в голове не возникло даже примерной картинки. Единственное, что привлекло его внимание и тогда, и сейчас – это кулон, болтающийся в слишком глубоком вырезе рубашки. Он не был обычным, возможно, тогда у Рави мысли были заняты другим, но сейчас, даже на расстоянии, он почувствовал исходящую от него силу. Словно почувствовав чужое внимание, Тэгун чуть замедлил шаг и посмотрел в сторону Рави. Это был спокойный, изучающий взгляд, Рави ощутил, как он проникает под кожу, словно видит самую его сущность. Поежившись, он отступил чуть назад, и Тэгун отвернулся, продолжив свой путь. Даже если тот и не работал на семью, все равно представлял угрозу. Глупо было вот так сюда заявляться без подготовки, без какого-либо плана. Только оставлять Тэгуна без внимания было еще глупее. Рави вздохнул и пошел в сторону подземки – метро всегда было идеальным местом, чтобы скрыться. Слишком много людей, слишком много запахов – старых и новых, среди которых можно было затеряться. Рави быстрым шагом направился в мужскую уборную и, шагнув в кабинку, тут же поставил изоляцию. Во-первых, лишние звуки мешали ему сосредоточиться, а, во-вторых, нужно было связаться с Джехваном. Хотя тот уверял, что его личный канал связи полностью безопасен, Рави все равно всегда ставил защиту. Он открыл брешь и через мгновенье оказался в «кармане» – небольшом пространстве, существующим между мирами. Вообще-то лишь высшие маги умели открывать бреши между мирами из любого места, и единицы из них образовывать при этом еще и карманы. Рави умел и то, и другое, но об этом, благо, никто не знал. – Неужели ты даже вовремя, – он усмехнулся, заметив Джехвана, сидящего прямо на полу, скрестив ноги. – Я настраиваюсь на канал энергии этого захудалого места, она проникает в мое тело и течет по жилам, от кончиков пальцев, поднимается вверх... Рави легонько огрел его по шее, и тот рассмеялся. – А ты опять пришел со всеми этими запашками, – Джехван помахал рукой перед носом. – Ну, фу. – Я не виноват, что у тебя слишком чувствительный нос, – Рави пожал плечами. – Но я позвал тебя не для этого. Тот человек...Чон Тэгун... – Ааа, Тэгуни, – протянул Джехван. – Весьма интересен, да? Я про него кое-чего почитал на досуге. Весьма впечатляет, для человека, естественно. – Я думаю, он работает на семью. – Конечно, он работает на семью, – фыркнул Джехван. – Ты еще сомневаешься? Почитай его дела. Он словил столько твоих сородичей, что любой из ищеек бы позавидовал. – И ты мне не сказал, – возмутился Рави. – Ну, не всегда же я должен все тебе разжевывать и в рот класть, – хохотнул Джехван. – В рот мне класть ничего не надо, – огрызнулся Рави. – Лучше... я бы хотел последить за ним. В смысле нет у тебя чего-нибудь такого... чтобы он не заметил. Джехван ухмыльнулся, одарив Рави понимающим взглядом. Сам Рави даже думать не хотел, что тот себе вообразил. У него иногда складывалось впечатлением, что в голове у Джехвана сплошные фейерверки – тот был слишком непредсказуемым, но благодаря этому смог раскрыть свой талант полностью. Родители посчитали его дефектным и бросили в мире людей, где мальчик рос не таким, как все, отличался от своих сверстников, но при этом не стал замкнутым отщепенцем. Джехван признался, что сразу понял, что он другой, и иногда было сложно скрыть свои отличия от обычных детей. Но он учился, многое подмечал, встречался с кем-то то тут, то там, узнавал, а потом прошел через брешь. Джехван неоднократно повторял, что в мире людей чувствует себя гораздо комфортнее, в родном его жутко раздражал извечный запах серы. Рави думал, что это из-за того, что он рос здесь, привык к людям и, по большему счету, считал себя больше человеком, чем кем-то иным. Сам Рави тоже быстро свыкся с людской жизнью, люди никогда не вызывали в нем те же чувства, что и у сородичей. Впрочем, превосходство над ними порой проскальзывало, но он это списывал на последствия воспитания. Джехван списывал на то же, причем каждый раз получал массу удовольствия, когда тыкал Рави носом. Впрочем, это никогда не служило поводом для конфликтов. Рави вообще считал, что ему очень повезло наткнуться на Джехвана, заручиться его помощью и дружбой. До этого у него друзей не было, и он очень дорожил связью, которая возникла между ними. – Если Тэгун работает на семью, то сможет пресечь любую магию, с учетом его прежнего опыта, – заметил Джехван. – Тут лучше воспользоваться людскими штучками – жучки, прослушка, всякое прочее. – Ты же знаешь, что я не особо дружу со всей этой техникой. Джехван лишь закатил глаза. – Но ты ведь можешь придти к нему как клиент, – чуть погодя предложил тот. – Или... Тэгун ведь недурен собой, я успел оценить его тело. Он занимается джоггингом и боксом – подстрой случайную встречу, и вперед. – Предлагаешь его соблазнить? – Я предлагаю совместить приятное с полезным. С тех пор как ты свинтил от мамашки, у тебя никого не было – самое время расслабиться, ну, и заодно, применив весь свой шарм и все свое очарование, выведаешь у Тэгуна нужные сведения. Джехван подал хорошую идею, но в то же время опускаться до того, чтобы держать Тэгуна под контролем – Рави не привык к такому. К тому же, если Тэгун был действительно так хорош, как утверждал Джехван, то мог вполне его расколоть. Но тут скорее взыграло чувство первенства, желание доказать, что Рави все-таки лучше – то самое превосходство, поэтому он слегка улыбнулся, соглашаясь с предложением Джехвана. – Вот и славненько, – Джехван хлопнул в ладоши. – Я тебе, кстати, кое-что дам. Тот пошарил у себя в кармане брюк и вытащил маленькую коробочку. Внутри оказались сережки, и Рави удивленно на него посмотрел. – Это не ухаживания, даже не надейся, – прыснул Джехван. – Я кое-что наколдовал, и сережки приглушат твою магическую сущность. Скажем так... очеловечат тебя точно! Если Тэгун что-то начнет подозревать, просто нацепи их, и он будет видеть в тебе всего лишь человека. Рави не стал затягивать – надел их сразу же, и Джехван удовлетворительно выдохнул. Обсуждать больше было нечего, поэтому тот, послав воздушный поцелуй на прощание, исчез. Рави потрогал висячие сережки, привыкая к тяжести в ушах. Не то чтобы он сомневался в своем обаянии или способности привлечь чье-то внимание, но... не мог же он, как снег, свалиться на голову Тэгуна и тут же признаться в любви и обожании. Тут нужен был более тонкий подход. Открыв брешь, он вернулся обратно в кабинку туалета, снял купол изоляции и вышел, как ни в чем не бывало. На всякий случай покатался на метро туда-сюда, прежде чем вышел на нужной остановке и пошел домой. Джехван прислал ему сведения о Тэгуне практически сразу, но Рави не удосужился просмотреть даже ради интереса, теперь же стоило изучить все как можно тщательнее. Сначала он прочитал про раскрытые дела, и там действительно мелькало очень много знакомых имен, даже слишком. И как Тэгуну удалось их всех найти? Некоторые его сородичи были достаточно сильны, чтобы заморочить голову человеку, тем не менее, все равно были доставлены обратно домой. Кажется, с некоторыми мать даже расправилась самолично, но большинство отпустили. В этом списке значилось и имя Хонбина. Вспомнив бывшего любовника, Рави помрачнел. Не сказать, что они расстались полюбовно. Его отношения с Хонбином изначально складывались весьма дружескими. Он как раз изучал один из древних трактатов, но запутался с толкованием, и на помощь пришел Хонбин. Они много вечеров провели вместе в библиотеке, корпели над древними книгами, толком даже не разговаривали, пока однажды Хонбин не пригласил Рави к себе. Раньше он бы почувствовал в этом подвох, но то ли общее дело их сблизило, то ли сказалась усталость и в принципе нехватка общения, но Рави согласился. Он не влюбился без памяти, но с Хонбином ему было хорошо. Когда обо всем узнала мать, был скандал, но его тихо замяли, а Хонбина отправили в другие владения. Сделав себе мысленную пометку, он принялся читать дальше. Похоже, у Тэгуна совсем не было времени на развлечения – тот только и делал, что работал. По утрам бегал, два раза в неделю ходил в зал побоксировать. Спорт любил с самого детства – планировал профессионально заниматься футболом, но из-за травмы от этого пришлось отказаться. Рави пытался понять, почему тот занялся сыскным делом – в полиции не служил, в армии особенно ничем не отличился, разве что на курсах спецподготовки проявил небывалые успехи. И все. Больше никаких хобби или интересов, даже особо друзей не наблюдалось. Что за скучный и неинтересный тип. Изначально Рави хотел пересечься с Тэгуном в зале, поучаствовать в спарринге и между делом разговориться, но у них была разная весовая категория. К тому же, несмотря на свой вид, Рави был гораздо сильнее и мог случайно покалечить Тэгуна. А вот утренняя пробежка и случайное столкновение вполне могло сойти за знакомство и повод к дальнейшему общению. Джехван, кстати, сделал пометку, что Тэгун – заядлый кофеман, так что Рави мог пригласить его на чашечку кофе. В голове все складывалось очень удачно и должно было пройти без сучка без задоринки, но на деле Рави облажался. Тэгун жил недалеко от реки, поэтому и бегал вдоль набережной. Рави заприметил его сразу же – тот делал растяжку чуть поодаль от других, тоже собравшихся на пробежку. Он подождал, пока Тэгун разомнется и включит плеер, и лишь после этого подошел ближе. На него никто не обращал внимания, и Рави тоже сделал несколько упражнений, а потом побежал, практически одновременно с Тэгуном. Тот даже виду не подал, хотя Рави пытался поймать его взгляд и слал обнадеживающие улыбки. В итоге, пришлось отстать и обдумать дальнейший план действий. Тэгун как раз спустился в переход, Рави выждал немного времени и пошел следом. Но стоило ему вывернуть из-за поворота, как он тут же оказался прижат к стене. Лицо Тэгуна не выражало никаких эмоций, лишь скуку и легкую усталость. Он внимательно смотрел на Рави, изучал лицо и не спешил выпускать из захвата. Впрочем, сам Рави тоже не спешил вырываться. – Ты что-то хотел? – голос у Тэгуна был тихий и мягкий, и совершенно не вязался с внешностью. – Познакомиться? – Рави попытался выдавить улыбку. – Зачем? – Мне показалось, мы одного возраста. И разве в компании не веселее? Тэгун слегка ослабил хватку, и Рави выдохнул. – Я недавно переехал и не успел обзавестись друзьями. Работой, к слову, тоже. Точнее, у меня была работа, но... – Я люблю бегать один, – сказал Тэгун и наконец-то отпустил его. Рави лихорадочно соображал, что бы еще такого сказать, но тот, похоже, не был настроен на разговоры. Тэгун явно собирался уйти, даже чуть отвернулся, разорвав зрительный контакт. Рави, как назло, ничего не приходило в голову, пришлось его отпустить. Тэгун, скрывшись за поворотом, пошел обратно к выходу из туннеля. – Может, выпьем по чашечке кофе? – крикнул Рави вслед. Тэгун чуть замедлил шаг, лишь на мгновенье, но так и не обернулся, продолжил свой путь и вскоре уже поднимался по лестнице. Это было полным провалом. Конечно, Рави никогда не был мастером пикапа, но как-то же у него получалось заводить знакомства с дальнейшим приятным времяпрепровождением. Причем, с парнями было куда проще – взгляд, жест и все сразу понятно. Ну, может, еще немного магии для раскрепощения. С последним, правда, в случае Тэгуна особо не стоило разбегаться. У Джехвана просить очередного совета было бесполезно – тот скорее на смех поднимет, чем скажет что-то дельное. В данном вопросе Рави должен был рассчитывать только на себя, но что он мог? Разве что применить немного магии, совсем чуть-чуть, только для того, чтобы переместиться за двумя баночками холодного кофе. Открыть брешь, шагнуть в карман, выйти в переулке у ближайшего магазина – все заняло меньше минуты, плюс минута на покупку кофе. Но когда Рави вышел из перехода, Тэгуна уже нигде не было видно. Тот мог побежать в любую сторону, но Рави предположил, что Тэгун бегает примерно до этого перехода и обратно до дома, так что побежал в том же направлении. И тут опять пришлось воспользоваться магией – он очень рисковал, учитывая открытость местности и практически нулевое присутствие других людей, но зато он смог нагнать Тэгуна. Заметив Рави, тот удивился и сразу же притормозил, удивленно взглянув на протянутую банку. – Чуть не умер, – запыхавшись, прохрипел Рави. – Кофе. Холодный. Тэгун недоверчиво осмотрел банку, но все-таки взял предложенный напиток. Только сейчас Рави догадался, что по сути дела ему негде было купить этот кофе – магазинов поблизости не наблюдалось, но он быстро придумал историю о том, как купил напитки у пробегающих мимо людей. Не очень походило на правду, но, возможно, Тэгун бы поверил. Конечно, с вероятностью одного процента, если не меньше. – Похоже, ты очень сильно хочешь завести друзей, – вздохнул тот. – Так... – Рави даже задержал дыхание. – Я думаю, мы можем выпить кофе, – тихо произнес Тэгун. Тэгун выглядел немного смущенным, и Рави нашел это необычайно милым. Надо же, похоже, в этом парне существовала и другая сторона. – Конечно, – Рави улыбнулся. – Когда тебе будет удобно. Но Тэгун не назвал какой-то определенной даты – они лишь обменялись телефонами и разошлись. Согласие Тэгуна, хоть и было желанным, но показалось Рави странным, он тут же проверил сережки, но те были на месте. Из-за всех этих ищеек, которых становилось все больше и больше, он сделался слишком дерганным. По ночам плохо спал – чувствовал, как те кружат совсем рядом. Они может его и не чувствовали, но Рави их – прекрасно, и хотя умом понимал, что обнаружить его они не смогут, все равно нервничал. Возвращение домой, к тому же насильственное, не столько приводило его в ужас, сколько заставляло думать о будущем. Если бы у него были брат или сестра, то он мог бы передать свои полномочия ближайшему родственнику, но он был единственным наследником правящей ветки. Он должен был занять место матери, а пока править вместе с ней, раз уж отец был не в состоянии. Со вторым родителем, он тоже не был близок – сколько Рави себя помнил, отец всегда «плохо себя чувствовал» и редко появлялся с матерью на людях, а потом и вовсе перестал выходить из своей комнаты. Правда, был еще Эн – кузен, которому мать очень благоволила и прощала любые оплошности. Эн был предводителем ищеек, так что, скорее всего, занимался его поисками. Как и с остальными многочисленными родственниками, Рави с ним никогда не был близок, а еще презирал за отношение к людям. Эн был из тех, кто не гнушался кровавых пиршеств, так что люди, попадавшие к нему, редко возвращались домой. У Рави это вызывало такое сильное отвращение, что он зачастую даже не приходил на семейный ужин, не желая видеть кузена. Интересно, а был ли знаком Эн с Тэгуном? Зная его характер, Рави предположил, что тот бы посчитал ниже своего достоинства иметь какие-то дела с человеком. Но если бы эти двое объединили свои усилия, ему бы пришлось ой как тяжело. Рави успокаивал себя тем, что если бы Эн появился поблизости, то он бы обязательно почувствовал, но пока он ощущал лишь бесплотных ищеек. *** Эна всегда забавляли люди своей наивностью и невинностью, он обожал с ними развлекаться, наслаждаясь чужой хрупкостью и покорностью. Они ведь до последнего не понимали, в чьих руках оказались, а когда наступало озарение, неподдельный ужас отражался на некогда прекрасных лицах. Все они мечтали убежать, спастись, делали все, лишь бы оказаться на свободе, но как можно было остановится, когда веселье вовсю разгоралось? Правда, иногда Эн давал им фору, позволял убежать, но ни один человек не был быстрее его, так что едва проблеск надежды успевал забрезжить перед затуманенным взором, он хватал свою жертву и… Это было весело. Пока не появился этот нахальный человечишка, который смотрел на Эна так, словно он мусор под ногами. Не велся ни на врожденное обаяние, ни на несметные богатства, даже обещание выполнить любое заветное желание того не привлекало. Человека звали Хан Санхёк, и он вечно отмахивался от Эна, как от назойливой мухи, не давал закончить предложение и говорил оставить его в покое. Но если честно, это только распаляло интерес. Глаза Эна блестели в предвкушении, как и этот непокорный тоже склонится перед ним, упадет на колени и будет умолять. Ради этого можно было и потерпеть. – Привет! – Эн заглянул за дверь и широко улыбнулся. – Мой милый Хёки опять весь в заботах? – Опять ты, – удручающе выдохнул Санхёк. – Пожалуйста, только не сейчас. – Ну, почему ты всегда так холоден со мной? – жалобно протянул Эн. – Я соскучился. Сильно-сильно. – Ты же вчера мне надоедал, даже суток не прошло, – Санхёк бросил на него мимолетный взгляд. – У меня действительно много работы, и если я не успею закончить все до обеда, Тэгун мне голову оторвет. – А если я тебе помогу? – оживился Эн. – Тогда мы управимся задолго до обеда, и в качестве благодарности ты разрешишь мне пригласить тебя куда-нибудь. – Нет, – отрезал Санхёк. – Это конфиденциальная информация, и я не имею права тебе ее показывать. Эн надулся. Возможно, он должен поговорить с Тэгуном насчет того, что тот загружал мальчишку по самую голову. Жаль, что семья сделал его невосприимчивым к чарам, тогда бы Эн хорошенько поработал над верным слугой. Тот, конечно, часто был полезен, но оставался всего лишь человеком. Если бы он его сломал, то семья бы, конечно, расстроилась, может, они даже сделали ему внушение, но не более. Разве что Рави… вспомнив о кузене, Эн нахмурился. Его первостепенной задачей все еще оставался Рави, но теперь, из-за того, что он был слишком отвлечен на Санхёка, его продуктивность слегка упала. Надо было с этим заканчивать поскорее. – А если я тебя угощу чем-то очень вкусненьким? – Эн никогда не сдавался. – Что ты любишь больше всего? Санхёк оторвался от бумаг, и в этот раз его взгляд на Эне задержался чуть дольше. – Гопчан, – тот улыбнулся. – Так уж и быть, я схожу с тобой, если ты купишь мне гопчан. Эн скривился – ну, что за несносный человек! Гопчан! Из всех блюд тот выбрал самое отвратительное. Эн, хоть и не был человеком, но пищу их ел, например, до визга обожал жареную курицу или лапшу, но ненавидел сырую рыбу и острую пищу. И гопчан. Санхёк, паршивец, явно был наслышан о его вкусовых предпочтениях, иначе бы сейчас так самодовольно не ухмылялся. – Конечно, – Эн наградил его своей самой обворожительной улыбкой. – Гопчан так гопчан. Санхёк закатил глаза, но не пошел на попятную, лишь попросил молча подождать его и ничего не трогать. Эна хватило минут на пять, если не меньше – он с детства не умел спокойно сидеть, всегда был непоседливым и обожал совать нос не в свое дело. Вот и сейчас он подхватил одну из папок и бегло прочитал ее содержимое. Он не знал, занимался ли Тэгун поиском обычных людей, никак не связанных с семьей, или только выполнял их поручения, но Санхёк явно понятия не имел, перед кем на самом деле отчитывался его босс. Странно, что Тэгун вообще нанял себе помощника, еще совсем недавно тот вполне справлялся своими силами. Впрочем, теперь становилось ясно, почему в его офисе был такой бардак. – Так тебе нравится эта работа или ты… – Нравится, – Санхёк не дал ему договорить. – И я просил мне не мешать. Эн фыркнул и потянулся за следующей папкой. Имена ему были не знакомы. На самом деле, он никогда не заботился тем, что происходит по другую сторону. Люди его интересовали лишь в качестве развлечения, и обычно он заманивал их к себе. Дома у него было куда больше преимуществ, к тому же, там время подчинялась исключительно его воле, и ночь любви могла длиться так долго, как того хотелось Эну. Он всегда был ненасытным любовником, даже его сородичи не всегда могли выдержать его напор. Интересно, как надолго хватит Санхёка? Он внимательно посмотрел на мальчишку – в том ведь не было ничего особенного, разве что высокий рост и здоровое тело, но ни грамма утонченности и сводящей с ума красоты. Санхёк был, конечно, милым, но не более. Такие, как Санхёк, никогда не привлекали внимание Эна – он искал более ярких людей, которых было куда интереснее ломать. Но все-таки в этом пареньке было что-то, что-то такое, что заставляло Эна возвращаться к нему раз за разом и терпеть столь неуважительное отношение. Возможно, все дело было в том, что раньше ему никогда не отказывали? – Можешь сложить те папки в коробку, – смилостивился Санхёк. – Если ты действительно хочешь помочь. – С удовольствием! – Эн усмехнулся. Он мог работать куда быстрее Санхёка, поэтому быстро разложил все папки по коробкам, чем очень того удивил. Было видно, что тот собирался придумать еще какое-нибудь поручение, более сложное, но в итоге встал из-за стола и кивнул в сторону выхода. Эн привык питаться в самых роскошных ресторанах – что-что, а готовить люди умели превосходно, но Санхёк его повел в самую обычную забегаловку. Весело поприветствовав хозяйку, он заказал две порции гопчана и уселся за свободный столик. Народу совсем не было, лишь парочка студентов да мужчина в спортивном костюме. Не такой публики ожидал Эн, но все же сел рядом с Санхёком. Он старался не подавать виду, насколько ему неприятно здесь есть, но то и дело поджимал губы. Гопчан, впрочем, ел, не давился, конечно, но удовольствия это ему никакого не приносило. Эн вполне мог ненадолго отключить свои вкусовые рецепторы, но не стал тратить на это силы. В своем мире он обладал безграничной властью, но здесь приходилось расходовать магию с умом. Если он воспользуется ей неразумно, то даже не сможет вернуться домой – придется ждать несколько дней, чтобы восстановиться. К тому же полностью обессиленный, он будет подвержен опасности. А рисковать Эну совсем не хотелось. – Вкусно, – Санхёк отодвинул тарелку вместе со сковородой в сторону и довольно похлопал себя по животу. – Я обожаю гопчан! Эн открыл рот ответить какой-нибудь колкостью, но замер на полуслове. Санхёк всегда смотрел на него неодобрительно, не скрывал своего раздражения, но теперь, впервые, его глаза лучились радостью. Людям и вправду нужно было слишком мало для счастья, а Санхёку, похоже, и того меньше. Эн улыбнулся, а тот, словно опомнившись, снова натянул на лицо бесстрастное выражение. Эн приподнялся из-за стола, чтобы пойти расплатиться, но Санхёк покачал головой, указав на тарелку – она все еще была наполовину полная. – Я не могу это есть, – прохныкал Эн, и тогда Санхёк, забрав его порцию, принялся доедать. – Некрасиво оставлять после себя, – сказал тот. – Хозяйка старалась, готовила, а оставляя еду вот так, ты проявляешь к ней неуважение. Да плевал Эн на нее, о чем и собирался сказать, но опять же смолчал. И дело было даже не в том, что он стремился выглядеть в глазах Санхёка паинькой и не хотел лишний раз перечить. Наблюдая за тем, с каким удовольствием тот поглощал гопчан, Эн даже растерялся. Это ведь была самая обычная еда, даже не так – это была крайне невкусная еда, а Санхёк ел так, словно ему предоставили пищу богов. Эн даже подумал, что, возможно, ему следовало напоить того вином из семейного погреба, для сравнения. Вот уж с этим, поистине нечеловеческим вкусом, ничто не могло сравниться. Правда, попробовав однажды это вино, люди сходили с ума. – Какие планы на вечер? – непринужденно спросил Эн на обратном пути к офису. – Какими бы они ни были, тебя это не касается, – сухо бросил Санхёк. – Ну, вот опять! Я думал, что после гопчана ты хоть немного потеплеешь ко мне. – Не всегда путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – хмыкнул Санхёк, но сразу же смутился. – О, так мы уже перешли на ту стадию, где я ищу путь к твоему сердцу, – присвистнул Эн. – Как насчет… Он не успел договорить, потому что рядом послышалось тихое покашливание. Повернувшись, Эн встретился с непроницаемым взглядом Тэгуна. Не то чтобы они не ладили – утверждать подобное было бы не совсем верным. Скорее Тэгун не одобрял его некоторые методы и не скрывал этого. Эн мог бы его проучить, но семья категорически запретила причинять тому какой-либо вред. Они все были связаны с Тэгуном договором, а до этого с его отцом и с его дедом, и со всеми остальными предками. А когда у Тэгуна или его родственников появится ребенок мужского пола, то и с ним заключат договор, который не вправе нарушить ни одна из сторон. Семье служили многие поколения людей, но из всех Тэгун нравился Эну меньше всего. Его холодная невозмутимость часто доводила до белого каления, и он злился, что именно ему чаще всего выпадало работать с Тэгуном в паре. Это не было обязательным, но семья знала, что Тэгун, хоть и превосходил себе подобных, оставался лишь человеком и не обладал теми же возможностями, что и они. А среди ищеек семьи Эн был самым лучшим, к тому же входил в совет и обладал правом престолонаследия. Правда, с последним вышла небольшая неувязочка, но он с этим разберется. Позже. – Как продвигаются поиски Рави? – Эн обворожительно улыбнулся. – Напал на след или мой любимый кузен опять тебя обдурил? – Я сообщу, как только у меня появятся зацепки, – тихо ответил Тэгун. Его голос Эна тоже бесил – тихий и монотонный, так мог бы говорить какой-нибудь малахольный слюнтяй, но не высокий и статный, с широкими плечами Тэгун. Иногда Эн завидовал его внешности. Как получилось, что обычный человек выглядел настолько шикарно? Он часто замечал, что когда Тэгун просто шел по улице, другие люди на него оборачивались. Нет, посмотреть-то было на что, Эн не спорил, но все равно злился. Вот и сейчас оглядев облегающие голубые джинсы и рубаху, расстегнутую больше, чем надо, Эн нахмурился. – Разве тебе не говорили, что одеваясь подобным образом, ты привлекаешь много ненужного внимания? – Я на задании, – Тэгун пожал плечами. – И мне приходится так одеваться, чтобы привлечь внимание. – Я думал, что ты занят поисками Рави! – возмутился Эн. – Так и есть. Но у меня осталось еще одно незаконченное дело. – Бросай его! Бросай вообще все, чем был занят до этого, и ищи моего гребанного кузена! – А совсем недавно он был любимым, – заметил Санхёк. Эн в буквальном смысле полыхал от злости, внутри все горело огнем, и на коже выступила испарина. Он обернулся и чуть по неосторожности не поджарил того взглядом, но Тэгун вовремя встал перед ним, схватив за руку. Прохладная кожа чуть остудила его пыл, но явно ненадолго. Ему срочно требовалась разрядка, поэтому, резко высвободившись, он выбежал, даже не подумав попрощаться. Чертовы люди! Как же с ними было порой сложно! Радовало хоть то, что брешь между границами этого мира и его родного была совсем близко. Если бы Эну кто-нибудь встретился на пути, то он не мог с уверенностью сказать, что этот человек остался бы в целости и сохранности. Но вот один последний шаг, и Эн ловко проскочил в узкую щель. Почувствовав знакомый, слегка серный, запах, он улыбнулся. Дом, милый дом был роднее всего на свете. Настроение тут же улучшилось, и Эн уже напевал мотивчик какой-то приставучей людской песенки. Но не успел сделать и пары шагов, как услышал властный призыв. Резиденция правящей семьи представляла собой древний мрачный особняк – не слишком приветливое место. К слову, Эну положено было жить там, и у него даже были свои покои, но задерживался он там крайне редко. Если он… точнее, когда он станет новым правителем, то будет править явно из места повеселее. Внутри, конечно, было не настолько мрачно, но все равно веяло холодом. Не всегда во время ужина кусок в горло лез в такой обстановке. А Рави так и вовсе оставлял еду не тронутой, даже к приборам не прикасался. В какой-то степени Эн ему завидовал. Даже не из-за того, что тот был единственным сыном и главным наследником, а потому что тому всегда хватало смелости противостоять. Эн не смел перечить названной матери, и когда его семью – его настоящих родителей и старших сестер с братом отослали в другой регион, даже не пикнул. Он никогда не подавал вида, расточал улыбки направо и налево, но в глубине души ужасно скучал по своей семье. Естественно, все эти мысли он прятал глубоко-глубоко, чтобы ни одна живая душа не прознала. Он пытался прикинуть, зачем понадобился названной матери, потому что к себе она вызывала его крайне редко, предпочитая высказывать все свои пожелания и недовольства во время еженедельного ужина. Эн планировал принять ванну – хорошенько понежиться в пене, а потом долго втирать масла в кожу, восстанавливая потраченную в людском мире магию. Теперь же его силы были восстановлены лишь на половину, а он ненавидел куда-то приходить не подготовленным. Толкнув массивные двери, он зашел в Зал заседаний. Огромный стол давно был сдвинут в сторону, совет распущен, лишь посредине возвышались два трона, да и то левый всегда пустовал. Уже долгое время названный отец «нехорошо себя чувствовал», поэтому не мог вести публичную жизнь, оставаясь в постели и восстанавливая свое здоровье. Никто не знал, что за недуг того поразил, но Эн догадывался. Ходили слухи, что названная мать в далекой молодости практиковала запрещенную магию, но все их пресекли на корню. Только вот слухи никогда не появляются на пустом месте, и Эн был уверен, что отсутствие названного отца с этим связано. Конечно, и эти мысли он держал глубоко при себе. Названная мать восседала на своем троне, положив руки на подлокотники. Как и весь этот особняк, она обладала холодной красотой, от которой одновременно перехватывало дыхание и становилось неуютно. Она улыбнулась Эну, но улыбка эта не дошла до глаз, наоборот, в глазах читалось какое-то подозрение, даже неодобрение. – Я слышала, ты стал часто наведываться за границу, – вместо приветствий начала та. – Очень не похоже на тебя. Эн пожал плечами. Слова нужно было подбирать осторожно, и он тянул время. У названной матери повсюду были глаза и уши, так что если твоя история будет идти в разрез с тем, что ей доложили – пощады лучше не ждать. – Пытаюсь использовать свои скромные таланты в поисках Рави, ведь я знаю, как для тебя важно вернуть его назад. – Там работает Тэгун, – отрезала названная мать. – Я им вполне довольна. – При всем моем уважении, он – лишь человек, – заметил Эн. – Он может упустить то, что замечу я. – Там ты не слишком от него отличаешься. И до сего дня он меня не подводил. Лучше поищи следы Рави здесь. Если он так долго скрывается, значит, черпает откуда-то магию. Я уверена, ему кто-то помогает. Найди мне его! Последние слова она выкрикнула, и Эн поежился. – Конечно. Я еще раз все проверю. – Да… – остановила его названная мать, когда он уже подошел к дверям. – Так же я слышала, что ты уделяешь свое время одному человечку. Мне начинать беспокоиться? – Нет, – Эн даже глазом не моргнул. – Этот человечек – помощник Тэгуна, и с ним куда проще найти общий язык, чем с его начальником. Я лишь проверяю, что поиски идут полным ходом. – Это радует, – названная мать улыбнулась. – Но повторюсь еще раз: твое присутствие там без надобности. Продолжай поиски здесь и докладывай мне лично, если что-то обнаружишь. *** Тэгун написал в пятницу ближе к вечеру и сообщил, что свободен. Рави тут же скинул ему адрес кафешки, которую успел облюбовать, и, определившись со временем, приступил к сборам. Он не забывал своей истинной цели, но все равно хотел понравиться Тэгуну. Пока работал у Йевон, наоборот, старался одеться как можно менее броско, чтобы толпы девчонок не разнесли магазин. Сейчас же следовало подчеркнуть все свои лучшие стороны, и он отнесся к этому со всей ответственностью. Долго выбирал футболку и джинсы, еще дольше раздумывал над аксессуарами, потом искал подходящую ко всему этому обувь. Из-за сборов чуть было не опоздал, но снова пользоваться магией не решился. В кафе они зашли с Тэгуном практически одновременно, и так же одновременно выбрали самый дальний столик в углу, чтобы был обзор всего зала и входа. Тэгун тщательно изучил меню, остановив выбор на торте тирамису и капучино безо всяких сиропов и добавок. Рави сделал такой же заказ, и Тэгун странно на него посмотрел. – Мы даже не представились друг другу, – заметил тот, когда официант отошел от их столика. – Чон Тэгун. Рави и не подумал об этом, сразу же вбив в телефон и имя, и фамилию. Интересно, как тогда записал его Тэгун? – Действительно, – улыбнулся он. – Ким Воншик. Предполагая, что Тэгун обязательно будет выяснять, кто он такой, где родился, учился и чем вообще занимался, Рави опять воспользовался помощью Джехвана, сделав себе такое людское досье, что придраться было не к чему. И в этот раз все обошлось даже без магии – люди тоже умели находить лазейки и заметать следы, создавать новые личности и новые жизни. Это было весьма удобно, когда существовала возможность отследить магический след. – И чем же ты занимаешься, Ким Воншик, помимо того, что ищешь знакомства во время пробежки? – голос Тэгуна звучал спокойно и ровно, но Рави успел заметить небольшую ухмылку. – Да, собственно говоря, ничем, – он пожал плечами. – Я недавно съехал от родителей. И еще пока не решил, чем хочу заниматься. Джехван неоднократно советовал найти работу, не только из-за денег, сколько из-за людей, которые будут окружать – их запах точно скроет магию Рави, а при ежедневном контакте еще и прицепится, так что найти его станет еще сложнее. По сути дела магазин Йевон должен был стать идеальной работой, но все пошло наперекосяк, как раз-таки из-за Тэгуна, и теперь Рави даже не знал, куда приткнуться. Он был совершенно не приспособлен к человеческой жизни, не имел никакой профильной специальности, не считая магии и колдовства, не хотел работать, где требовался физический труд. – Наверное, в первую очередь нужно было подумать об этом, а не о... – Тэгун не договорил и нахмурился. – А что ты вообще умеешь? «Ничего», – чуть было не вырвалось у Рави. – Всего понемногу, – вместо этого уклончиво ответил он. Тэгун хмыкнул, явно собираясь что-то добавить, но вместо этого промолчал, вернувшись к своему торту. Когда с едой и напитками было покончено, между ними повисла неловкая тишина, Рави решил, что встреча на этом и закончится, но Тэгун внезапно предложил продолжить вечер в баре. Он совсем не был похож на такого человека, и Рави машинально дотронулся до сережек. Успокоившись, что они на месте, согласился. Долго ходить не пришлось – меньше чем через квартал обнаружилось нужное заведение, и они опять заняли самый дальний столик с идеальным обзором. Пили пиво, и Тэгун, расслабившись, немного рассказал о своей семье – поделился, что самый младший ребенок, и помимо родителей его воспитанием занимались три старшие сестры. – Мой отец – военный, – сообщил тот. – Поэтому, в каких-то моментах меня держали в строгости, хотя позволяли делать многое из того, что мне хотелось. Когда я был подростком, мы часто ездили на стрельбище, и я до сих пор считаю, что это идеальный способ снять накопившееся напряжение. Так вот почему он так хорошо сдал спецподготовку – отец с юных лет привил ему любовь к огнестрельному оружию. Рави это показалось весьма интересным, а еще он почувствовал, что завидует. Сам он никогда не был близок с отцом, они никогда не проводили время вместе, и уж тем более у них не было никаких общих интересов и увлечений. – Что насчет тебя? – вопрос Тэгуна застал Рави врасплох. – Мне нечем похвастаться. Я достаточно долго прожил с родителями, но мы скорее походили на чужих людей, деливших одну жилплощадь. – Жаль, – слова прозвучали искренне. – Родители не всегда разделяли мою точку зрения, но особенно сейчас я понимаю, что у нас осталось не так много времени. Они не вечны, и мне бы хотелось оставить в памяти только приятные воспоминания. Поэтому я навещаю их при первой же возможности. Рави было жаль, что его родители проживут еще очень и очень долго. Конечно, он не желал им смерти, но жить раздельно было самым подходящим вариантом. Тогда, возможно, он бы тоже скучал по ним. Верилось с трудом, но, может, пожив порознь долгое время, Рави бы снова захотел их увидеть. – Я понимаю, о чем ты говоришь, – согласился он. – Поэтому разъехаться мне показалось хорошей идеей. Когда живешь отдельно, то смотришь на все несколько иначе. – В этом ты прав. Раньше у нас с сестрами часто возникали конфликты, совершенно на пустом месте, но как только мы перестали мозолить друг другу глаза, то сразу же заделались лучшими друзьями. – К сожалению, я единственный ребенок в семье. И мне всегда хотелось иметь брата или сестру. – А те, у кого есть братья и сестры, всегда мечтают быть единственными в семье, – Тэгун усмехнулся. Они продолжали говорить, обсуждая различные темы, разве что работы не касались, хотя Рави несколько раз намекал, что хотел бы узнать, чем занимается Тэгун. Но тот либо не замечал эти намеки, либо успешно игнорировал. Зато много рассказал о своем детстве, как мечтал попасть в юношескую лигу, как долго переживал из-за травмы и сделался замкнутым, малообщительным ребенком. Из-за этого долгое время не занимался спортом, пока не открыл для себя бокс, но это уже было много позднее. Рави нравилось слушать тихий, чуть монотонный голос Тэгуна. Казалось, что тот достаточно долго не разговаривал и теперь наверстывал упущенное. Пиво меж тем принесли уже в четвертый раз, и Рави заметил, что Тэгун захмелел. – Уже поздно, – он посмотрел на часы. – Мы можем поехать ко мне, – Тэгун подозвал официанта и запросил счет. И тут Рави впервые посмотрел на Тэгуна не как на того, кого следовало соблазнить во имя спасения своей шкуры, а как на самого обычного парня. Тот не совсем был в его вкусе, хотя высокий рост и поджарую фигуру с развитой мускулатурой Рави отметил. Тэгун был привлекательным, но он предпочитал совершенно других мужчин – менее крупных, но с более мужественными чертами лица. Ему было интересно, насколько Тэгун похож на своих сестер. – Ты же за этим хотел познакомиться, – продолжил тот, не дождавшись ответа. – Или я неправильно расценил твои намерения? – Правильно, – Рави кивнул. – Но я решил, что ты из тех, кто не любит торопить события. – Скорее я из тех, у кого давно никого не было, поэтому не вижу причин откладывать на завтра то, что можно получить сегодня. Рави усмехнулся и потянулся за бумажником, но Тэгун оплатил счет полностью. Пока они ехали в такси, он успел передумать кучу мыслей, перебрать множество вариантов последующих событий в голове. Из всего того, что он успел узнать о Тэгуне, тот совсем не выглядел человеком, способным привести случайного знакомого к себе. Рави всерьез предположил, что вместо собственного дома тот привезет его прямиком к мамочке, и начал прикидывать варианты отступления. Но такси остановилось у одной из высоток, что располагались недалеко от реки. Тэгун снова заплатил сам и зашел в дом, даже не посмотрев, идет ли Рави следом. А Рави между тем мешкал, не дольше пары секунд, но все же. И это, благо, осталось незамеченным. Тэгун жил на семнадцатом этаже, и судя по тому, что там располагалось всего три квартиры, его была отнюдь не маленькая. Впрочем, экскурсию ему никто не провел. Стоило захлопнуться входной двери, как Тэгун быстро скинул с себя обувь и принялся стягивать футболку, кивком указав в сторону спальни. Рави и в этот раз медлил, слишком долго развязывал шнурки, и когда вошел в комнату, то Тэгун уже ждал его на кровати полностью голый. Вот теперь поджарое тело с развитой мускулатурой можно было оценить во всей красе. Рави сглотнул и с долей какой-то неизбежности принялся снимать с себя одежду. Впервые ему было так неловко, хотя, по сути дела, чем это отличалось от его предыдущих связей? Он находил симпатичного ему парня, они обменивались взглядами, а потом ехали в отель или еще куда, точно так же раздевались и предавались постельным утехам. Почему же в этот раз все было как будто иначе? Рави бросил взгляд на Тэгуна, словно ждал, что тот его остановит, может, скажет проваливать, но Тэгун поманил его пальцем к себе. Рави медленно подошел к кровати и лег сверху. Первый поцелуй получился какой-то неуклюжий – они больше тыкались губами, чем целовались, но потом Тэгун положил ладони Рави на поясницу, нежно погладил, и это подействовало одновременно и успокаивающе, и помогло расслабиться. Они снова целовались, на этот раз медленно, тягуче, Рави не выдержал и тихо простонал, и тут же оказался снизу. Все произошло слишком быстро, и вот уже Тэгун нависал сверху, целовал глубже, кусал губы, вырывая все более громкие стоны. Опускаясь поцелуями ниже, он касался губами подбородка, шеи, сосков. Рави полностью забыл о своих сомнениях, ахнул и выгнулся, подставляя тело ласкам. Член окончательно затвердел, и Рави бесстыдно терся о бедро Тэгуна, продолжая постанывать. – Перевернись на живот, – скомандовал тот, и Рави, с удивлением для себя, сделал это. Вообще-то, он привык быть сверху, крайне редко позволял трахать себя, но Тэгуну хотелось подчиняться. Он развел ноги в стороны, привстал на колени и оттопырил задницу. Обернувшись через плечо, Рави с удовлетворением отметил, что Тэгун наслаждается представленным видом. Тот смотрел на него потемневшими глазами, а потом потянулся к тумбочке, достал смазку и презерватив. Последний был ни к чему – Рави людские болезни были не страшны, но он не стал об этом говорить, подождал, пока Тэгун раскатает презерватив по своему члену и нанесет смазку на пальцы. – Ты красивый, – вдруг произнес Тэгун, вставляя первый палец. Рави удивленно выдохнул. Не то чтобы ему не делали комплименты… на самом деле, не часто, лишь Хонбин искренне считал его очень привлекательным и физически, и духовно. Впрочем, обмана в словах Тэгуна он не почувствовал и постарался расслабиться, принимая уже второй палец. Рави знал, что был слишком узким – в последний раз его там касались очень давно, и Тэгуну это, несомненно, нравилось. Добавляя третий палец, тот свободной рукой нежно водил по спине, покрывал поцелуями плечи, заставляя Рави привыкнуть к пальцам, раскрыться сильнее. – Какой же ты узкий! – все же не удержался от комментария Тэгун. – Надеюсь, не девственник? – Нет, – Рави рассмеялся. – Просто там не часто бывают. Тэгун оценил шутку, клюнул Рави в плечо и убрал пальцы, заменив их членом. Вошел одним движением, сразу же задав резкий, жесткий ритм, отчего Рави глухо застонал в подушку, отгоняя боль. Тэгун больше не помогал ему расслабиться, зато трахал так, что Рави невольно сам начал насаживаться на член, сильнее прогибаться и просить о большем. Он вскидывал бедра в такт толчкам, стоны превратились в жалобный скулеж, ноги окончательно разъехались, и Тэгун навалился на него всем телом. Кончил тот первым, протяжно застонав, и Рави замер, ожидая, когда Тэгун придет в себя. Тэгун сразу же вышел, перевернул его обратно на спину и взял член в рот. Рави чуть не задохнулся, широко раскрыл глаза и выгнул спину дугой. Оргазм накрыл его с такой силой, что голова закружилась. Рави хрипло выдохнул и тут же обмяк. Он прикрыл глаза и ненадолго выпал из реальности, скорее по ощущениям понял, как Тэгун его обтер, а потом накрыл одеялом. Он все ждал, что тот его как-нибудь ненароком выпроводит, но Тэгун лег рядом, и Рави окончательно провалился в сон. *** Уже несколько дней Эн выполнял «просьбу» названной матери – пытался найти того, кто мог бы помогать Рави. Он прекрасно понимал тщетность этих поисков, потому что если бы тому действительно кто-то помогал, это бы уже давно стало известно. К тому же переправлять магию через границу было весьма трудоемким процессом, и такой всплеск вряд ли бы кто-то пропустил. Эн уже догадался, что это задание ему дали, чтобы он торчал здесь, а не в людском мире. И хотя за границей он часто изнывал от скуки, сейчас он отчаянно туда рвался. Он бы с радостью прошелся по многолюдной улице и даже бы не пожаловался на раскаленный, душный воздух. И обрадовался бы бесстрастному лицу Тэгуна. А колкие замечания Санхёка… Эн нахмурился. Он не собирался думать о раздражающем мальчишке, но в голове, как назло, всплыла чужая широченная улыбка. Санхёк редко его баловал ими, но Эн раз уже поймал эту улыбку и посчитал за маленькую победу. Не то чтобы он собирался гневить названную мать, но что она ему сделает, если он ненадолго пройдет через брешь? Конечно, случалось, что та серчала на него и наказывала, но все это было скорее для виду, чем взаправду. Эн понадеялся, что ему и в этот раз повезет, поэтому одним плавным движением перешагнул через невидимую границу, и очутился в другом мире. Здесь всегда сразу накатывал такой голод, словно Эн до этого неделю ни крошки в рот не брал. Он вспомнил уличную забегаловку и ужасный на вкус гопчан, чтобы хоть немного перебить аппетит, но есть захотелось лишь сильнее. Выругавшись, он пошел туда, где они обедали в последний раз с Санхёком. Эн попросил пибимпап и двойную порцию маринованной редьки. Ел, не прожевывая, заглатывая огромные куски, и не сразу понял, что кто-то позвал его по имени. Он не любил свое человеческое имя, но даже Тэгун называл его так, а не настоящим именем. – Хагён? – на этот раз Эн оторвался от своей тарелки и встретился с обеспокоенным взглядом Санхёка. – Привет, – поздоровался он с набитым ртом. – Что ты тут делаешь? – спросил Санхёк, но сразу же смутился. – Точнее… тебя давно не было видно и… – А ты что скучал по мне? – Эн ухмыльнулся. – Вот еще, – тот фыркнул, но Эн успел заметить, что легкий румянец окрасил чужие щеки. – Я был занят кое-какими делами, – он пожал плечами. – У тебя обед? Присоединяйся. Он окликнул хозяйку и заказал гопчан для Санхёка, а для себя хе из курицы. – Ты же не любишь острое, – Санхёк присел напротив. – Я слишком голоден. И иногда хочется съесть что-то такое, что обычно не ешь. Санхёк притих, а когда принесли гопчан, и вовсе уткнулся в сковородку. Эн вдруг испытал несвойственное ему чувство неловкости. У него всегда отлично был подвешен язык, он мог болтать о чем угодно, но сейчас в горло как песка насыпали, и не получалось произнести ни слова. Санхёк, похоже, тоже испытывал что-то подобное, поэтому катал палочками остатки еды, не поднимая голову. Эн допил остатки воды из стакана и с громким стуком поставил его на стол, Санхёк вздрогнул. – Знаешь, – заговорил тот. – Тэгун сказал мне держаться от тебя подальше. – А ты делаешь все, что тебе говорит Тэгун? – Эн чуть приподнял бровь. – Вообще-то, он мой начальник, – заметил Санхёк. – Разве общение со мной как-то касается твоей работы? – Нет, но… Санхёк замолчал, и Эн заглянул в его лицо. Когда тот хмурился, у него появлялась небольшая морщинка между бровями, и Эну всегда хотелось ее разгладить. Он протянул руку и коснулся указательным пальцем маленькой складочки. Санхёк не отодвинулся, лишь удивленно моргнул, и Эн убрал руку. Это нужно было прекращать, и чем скорее, тем лучше. Он мог бы сейчас утащить его к себе, сперва слегка зачаровать и провести через брешь, а на другой границе его власть над Санхёком стала бы безграничной. Он ведь хотел заполучить мальчишку, так какая разница, каким способом? Названная мать ему практически прямым текстом запретила здесь появляться, и если один раз она бы стерпела, то второй – вряд ли. Санхёк и так вызывал у него какие-то странные, совершенно ему несвойственные эмоции, и Эну это совсем не нравилось. Конечно, он и раньше совершал необдуманные поступки, но только если это подразумевало под собой дальнейшую выгоду. Сейчас же такое безответственное поведение ему не сулило ничего хорошего. Стоил ли Санхёк затраченного времени и гнева названной матери? Он склонялся к тому, что нет, но тот внезапно улыбнулся, и сердце Эна совершило кульбит. – Тэгун очень дотошный, – заговорил Санхёк, продолжая мягко улыбаться. – Записывает каждое свое действие. Когда я только начал на него работать, то перечитал все предыдущие дела. Там часто упоминалось твое имя. Я долго не мог понять, кем ты ему приходишься: напарником или заказчиком. Но сразу же отметил, что ваша работа в тандеме куда более продуктивная. – Мы не работаем вместе, – фыркнул Хагён. – Иногда у нас, скажем так, пересекаются объекты поиска, и тогда мы делимся сведениями. Но я предпочитаю работать один. – Тогда зачем ты нанял его для поисков своего кузена? – Это не я нанял. Тэгуна наняла мать моего кузена. Я тоже его ищу, но в одиночку не могу обхватить все области. – Значит, все-таки, согласен с тем, что вдвоем вам проще? – Санхёк победно ухмыльнулся. Эн нахмурился. Проще и Тэгун – это две несовместимые величины, потому что с Тэгуном было сложно всегда. Даже если закрыть глаза на то, что тот был человеком – все же он проходил обучение и, по сравнению, с другими людьми обладал кое-какими знаниями и подготовкой. Но у Тэгуна был настолько ужасный характер, что Эн очень часто – практически всегда – хотел хорошенько приложить того головой об стену. Один раз они даже подрались. Эн, правда, был уже на исходе своих сил, поэтому не мог противостоять в полной мере, но сумел отделать Тэгуна. Впрочем, ему тогда тоже нехило досталось. После этого он зарекся с тем связываться. Эн не считал их небольшую взаимопомощь друг другу совместной работой. Сам он нехотя делился сведениями, а Тэгун попросту был обязан ему докладывать о ходе расследования, если Эн того желал. Видимо, в своих конспектах тот подробно это описывал, раз Санхёк сейчас так потешался. Эн нахмурился. Вообще-то, Тэгун не имел права заниматься чем-то подобным. Он вполне мог доложить обо всем названной матери, и та бы сразу же изъяла все эти папки. В другой раз он бы обязательно так поступил, но сейчас от правительницы следовало держаться подальше и не гневить попусту. – У вас с кузеном произошла какая-то ссора? – задал новый вопрос Санхёк, так и не дождавшись ответа на предыдущий. – За что ты его так не любишь? – Я его не «не люблю», – ощетинился Эн и тут же поймал себя на мысли, что это правда. Если говорить совсем начистоту, то Рави его раздражал лишь тем, что являлся главным наследником на престол, но при этом был совершенно к этому равнодушен. Того не интересовал собственный мир, Рави предпочитал сбегать в людской, проводил время исключительно с людьми, а своих сородичей считал напыщенными болванами. Ну, за одним исключением, конечно, и в этом случае Эн даже отчасти сочувствовал Рави. Сам он всегда относился куда проще к отношениям – получай удовольствие и двигайся дальше. Он переспал со всеми, с кем только мог дома, а потом переключился на людей. Он не думал, что в принципе способен на глубокие чувства, но история Рави его почему-то тронула. Наверное, именно тогда он попытался даже сблизиться с кузеном, но тот вел себя как последний засранец, поэтому Эн вернулся к своему обычному раздражению. Ну, и зависти, что уж таить. Он считал себя более достойным претендентом на трон, более того, у него были все задатки для этого. Он бы вне сомнений правил своим миром куда лучше названной матери. Но если бы он хоть заикнулся о своих правах, его бы тут же убили, подвергнув до этого самым изощренным пыткам. Названная мать держала его рядом лишь по той причине, что понимала, насколько далек Рави от всего этого, и собиралась сделать Эна первым советником. Та никогда не скрывала своих планов, и было забавно слышать подобное, потому что совет она распустила сразу же, как только уселась на трон. – Я его не «не люблю», – повторил Эн, словно Санхёк не расслышал его слов до этого. – Но… он мне не нравится. Разве у тебя не бывает такого, что какой-нибудь человек тебе не нравится? – Вообще-то, нет, – хмыкнул Санхёк. – Мне либо кто-то нравится, либо мне все равно. Не собираюсь я тратить свою энергию на какое-то еще «не нравится». – И куда же отношусь я? – Эн широко ухмыльнулся. – Никуда, – кисло произнес Санхёк. – Мне, кстати, пора на работу, так что… – Подожди, – Эн схватил его за руку и почему-то смутился из-за своего порыва. Санхёк, впрочем, не вырывался, хотя и смотрел как-то странно на свою пойманную ладонь. – Мы можем куда-нибудь сходить вечером? В кино? Или погулять? Я не знаю, куда ходят парочки, но… Впервые Эн чувствовал себя так глупо – разнервничался перед каким-то мальчишкой, даже пары слов вдруг связать не мог. – Парочки? – уточнил Санхёк. – Обещаю вести себя прилично. – Сегодня вечером я обещал помочь сестре, – Санхёк осторожно высвободил свою руку. – Но завтра… – Завтра я за тобой зайду! – Эн не дал ему договорить, положил на стол деньги за обед и выскочил из забегаловки, пока тот не передумал. Он сразу же направился к бреши и через несколько минут уже был дома, понадеявшись, что названная мать не заметила его недолгого отсутствия. *** Когда Рави проснулся, Тэгуна уже в постели не было, зато отчетливо слышался шум льющейся воды. Он резко поднялся, из-за чего поясницу тут же стрельнуло – забытые ощущения отдались приятной болью. Рави потянулся и опустил ноги на пол, все еще прислушиваясь к звукам, доносившимся из ванной. Воспользовавшись тем, что остался один, он осмотрелся: спальня была достаточно большой, но служила только тем, чем и должна была – никаких заметок, папок с делами или еще чего-либо, что касалось работы, здесь не было. Возможно, стоило проверить и другие комнаты. Рави встал, но в этот же момент вода стихла, и через минуту в комнате появился Тэгун лишь в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. Капельки воды стекали с волос по лицу к подбородку и падали в ямку между ключицами. Рави ужасно захотелось их лизнуть, и от этого он почувствовал, что возбуждается. Тэгун заметил и слегка ухмыльнулся. – Мне очень приятно, но, боюсь, вынужден отказаться, – тот вздохнул, и в этом вздохе отчетливо слышалось сожаление. – Я опаздываю на работу. – О… – Рави растерялся. – Да, конечно, да… я только соберу вещи и… могу на минутку забежать в ванную? – Пожалуйста, – Тэгун отошел в сторону, и Рави, подхватив свою одежду, проскользнул мимо. Обернувшись, он заметил, как полотенце спало, и кое-как удержался от стона, полного разочарования. Он бы сейчас с радостью все послал к черту, только бы снова оказаться в постели с Тэгуном. Весьма опрометчиво с его стороны, но то ли отсутствие секса на него так влияло, то ли секс с Тэгуном был охренительным… и, да, он был охренительным. Рави закрыл дверь и сразу плеснул себе в лицо холодной водой. Он прополоскал рот, оделся, но выходить не спешил. Вряд ли здесь можно было что-то найти, но он все же осмотрел все шкафчики. Ничего интересного не нашел и вернулся в спальню немного расстроенный. Тэгун уже полностью оделся – ничего такого, что могло бы подчеркнуть его фигуру – бесформенные черные штаны и такая же бесформенная черная футболка. Наверное, это было даже к лучшему, потому что возбуждение никуда не делось, и Рави все еще изнывал от желания. Возможно, утренний кофе бы помог ему, но Тэгун не спешил выказывать радушие своему гостю, наоборот, кивнул в сторону коридора и чуть ли не вытолкал за дверь. Рави это уязвило, особенно после всего, что тот ему про себя рассказал. В смысле, вряд ли кто-то будет рассказывать о своей семье и о своем детстве какому-то случайному парню, если ваше общение ограничится лишь одним перепихом и все. Оказавшись на улице, Рави попытался собраться с мыслями. Сам он весь пропах Тэгуном, так что быть обнаруженным совсем не боялся. Зато вдруг осознал, какой же он кретин. Нужно было проснуться раньше, точнее, засыпать вообще не следовало. Если бы он вместо того, чтобы провалиться в сон, выждал немного времени, то смог бы спокойно пройтись по квартире. А теперь Тэгун вряд ли пригласит его снова. Упущенная возможность раздражала как никогда. Мысленно ругая себя почем зря, он не сразу услышал, как жужжит телефон. Вполне можно было обойтись и мысленными призывами – от Джехвана он не блокировался, но меры предосторожности никогда не были лишними. Спустившись в метро, Рави отъехал как можно дальше, сделал несколько пересадок, и только потом закрылся в кабинке мужской уборной. Джехван не скрывал своего раздражения по поводу того, сколько ему пришлось ждать. Хотя обычно это Рави был тем, кому приходилось ждать, так что не Джехвану жаловаться, но тот никак не мог успокоиться. А потом поток непрекращающейся речи вдруг прекратился, и тот сел, внимательно посмотрев на Рави. – Да ты весь сияешь, как новогодняя елка! Значит, свидание с Тэгуном прошло успешно? Он тебе дал? – Вообще-то… – Рави смутился. – Ты ему? Серьезно?! – Джехван заржал. – Да я могу по пальцам одной руки пересчитать тех, кому ты позволил. И даже если прибавлю Тэгуна, это все еще будут пальцы одной руки! Неужели он так хорош? – Я не хочу это обсуждать с тобой, – Рави огрызнулся. – Меня напрягает уже сам факт, что ты в курсе, кому я и с кем… какого хрена, вообще? – Ну, что поделать, – Джехван пожал плечами. – Люблю я быть в курсе. Но я позвал тебя так-то не за этим. Твой кузен объявился. – Эн? – Рави тут же напрягся. – Он в городе? – Ага, – Джехван кивнул. – Я почувствовал след его магии. И ты не поверишь где! Там, где работает твой герой-любовник. – Тэгун? И… не называй его так. Он не мой любовник. Это вообще было на один раз. – И ты как будто расстроен из-за этого? – Кажется, ты говорил про Эна. Думаешь, Тэгун работает на него? – У меня действительно возникла такая мысль, и я очень рисковал, чтобы ее проверить. Но нет, с Тэгуном он не работает. Почему-то вьется вокруг его помощника. – У Тэгуна есть помощник? – удивился Рави. – Понятно. Дело, которое я так старался и собирал, читалось через одно место. Но, да, у Тэгуна есть помощник. Молодой паренек по имени Хан Санхёк. Ничего примечательного, уж не знаю, что там могло Эна заинтересовать. – Думаешь, это как-то связано с моими поисками? – Не знаю, но лучше там не крутись. Эн может тебя почувствовать даже сквозь всю защиту. Шансы, конечно, малы, но они есть. Я бы посоветовал тебе пока залечь на дно и лишний раз не высовываться. – Но если я буду сидеть дома и потом выйду, от меня ж будет разить за километр! – возмутился Рави. – Знаю, – сухо заметил Джехван. – Я что-нибудь придумаю, дай мне время. А сейчас дуй домой. Но перед этим закупись едой, неизвестно, когда ты в следующий раз выйдешь на улицу. Никакой доставки на дом, естественно! Последние слова тот уже выкрикнул, выйдя из «кармана». Рави тут же приуныл – сидеть взаперти он жутко не любил, а если еще и доставка еды отменялась, то он попросту зачахнет от скуки. И хотя Джехван обещал что-нибудь придумать, Рави пришлось больше недели сидеть в квартире безвылазно. Он посмотрел всевозможные человеческие сериалы и фильмы, прочитал книги, которые ему любезно выслал Джехван, послушал разнообразную музыку, но это не отменяло того факта, как сильно ему хотелось выйти на улицу. Да хотя бы на балкон, но даже это было строжайше запрещено. Помимо всего прочего Рави периодически проверял телефон, как бы невзначай, но сообщений от Тэгуна не было. Не то чтобы он ждал, хотя ждал, конечно, но даже если бы тот написал и предложил снова встретиться, что бы Рави ответил? А вот об этом уже думать не хотелось. Несколько раз он сам порывался написать, но опять же, возможность новой встречи его останавливала. А так же то, что Тэгун мог вообще ему не ответить. Может тот уже давным-давно удалил его номер и думать забыл, а Рави то и дело прокручивал в голове варианты диалогов. Это было глупо и совсем по-детски. – Хватит кукситься! – астральная проекция Джехвана появилась как раз в тот момент, когда Рави в очередной раз копался в телефоне. – Чуть до смерти не напугал! – чертыхнулся он. – Ну, до смерти – это надо еще постараться, – Джехван осклабился. – Я думал, ты мне обрадуешься. – Только если ты, наконец, выпустишь меня из заточения. – Ну, почти. Я немного последил за Тэгуном, но ничего необычного не заметил. Если ему и дали задание тебя выследить, то он не слишком старается. Мне кажется, он вообще занят другим делом. – А Эн? – А Эн так и крутится вокруг этого паренька. Вряд ли все разом о тебе забыли, но, думаю, сидеть в четырех стенах больше нет надобности. Только будь предельно осторожным. – Знаю, знаю, – кисло протянул Рави. – Давай встретимся в «кармане», я тебе передам еще одну вещицу – кольцо, в паре с серьгами оно усилит их свойства. Проекция исчезла, и Рави чуть ли не пулей кинулся на улицу, даже не потрудившись переодеться. Метро было недалеко, поэтому для начала он встретился с Джехваном и забрал кольцо, а потом тут же заказал курицу на вынос, так и съел ее на улице в одного, заедая редькой. Со стороны он, наверное, походил на человека, впервые дорвавшегося до еды, ну, в какой-то мере так оно и было. Некоторые прохожие на него оборачивались, но Рави было все равно. Не хватало только куска торта тирамису. Или даже двух. Кафе, куда они ходили с Тэгуном, находилось как раз неподалеку. Опрометчиво было вести того куда-то близко к дому, но Рави там нравилось, да и разговор о том, где он живет, у них так и не зашел. Он уже почти дошел, как вспомнил, в чем вышел из дома. Глупо было возвращаться домой только для того, чтобы одеться поприличней, поэтому он отбросил эти мысли и дернул входную дверь на себя. И чуть не упал, потому что навстречу вышел Тэгун. Рави так сильно удивился, что даже рот приоткрыл. Впрочем, Тэгун тоже выглядел несколько растерявшимся. – Привет, – тот первым пришел в себя. – А я уж, было, и не надеялся встретить тебя снова. – Ты… ты искал со мной встречи? – Рави даже заикаться начал от неожиданности. – На пробежке ты больше не появлялся, и я решил попытать счастье здесь. – Но телефон… – Потерял, – Тэгун вздохнул. – Даже не представляю, где мог оставить. Там было столько нужных контактов… – Да а… я… я подумал, что у нас это разово, и ты не писал, и… – О… В кафе стали заходить люди, поэтому им пришлось выйти на улицу, чтобы не загораживать проход. И если до этого Рави чувствовал неловкость рядом с Тэгуном, то теперь это было в разы хуже. Он и радовался, что тот искал с ним встречи, но в то же время, это ему казалось подозрительным. И при всем при этом, он еще и корил себя за то, что ляпнул глупость. Тэгун явно был на грани того, чтобы развернуться и уйти навсегда. – Но я не хотел… – начал оправдываться Рави. – Точнее… черт! – Воншик, – Тэгун попытался взять его за руку, но замер, так и не коснувшись. – Мы можем снова выпить по чашке кофе? Что-то было необычное в том, как тот произнес его человеческое имя – с нежностью и каким-то легким интересом, словно пробовал на вкус. Рави это понравилось, и он улыбнулся. – Можем, – кивнул он. – Но только не сейчас. Я буквально выбежал из дома на минутку и выгляжу соответствующе. Тэгун нахмурился, видимо, не совсем понимая, что Рави имеет в виду. Впрочем, настаивать не стал, лишь снова попросил номер телефона. После этого они разошлись. Рави так и не зашел за тортом, зато накупил в магазине всяких снэков и закусок. Не успел зайти домой, как пришло сообщение от Тэгуна. Рави думал еще немного прогуляться, но вместо этого весь остаток дня просидел с телефоном в руках, позабыв обо всем. *** Эн нервничал. Впервые за всю свою долгую жизнь он нервничал. А еще чувствовал себя словно влюбленный подросток. Влюбленный, конечно, слишком громко сказано, но сердце у него так бешено колотилось в груди, что он уже отчаялся его унять. Зря он пришел так рано, ведь собирался даже опоздать – понаблюдать, будет его Санхёк ждать или нет, а в итоге заявился на час раньше и наматывал круги, томясь в ожидании. Эн мог бы подняться и подождать Санхёка в офисе, мог даже отпросить его у Тэгуна, но с Тэгуном-то как раз видеться не хотелось во избежание лишних вопросов. И надо же было тому выйти именно, когда Эн заканчивал свой очередной круг. Он кое-как успел нырнуть обратно за угол, чтобы не врезаться в Тэгуна. Выждав пять минут, Эн помчался со всех ног к офису, но прежде чем войти, опять протоптал дорожку туда-сюда. Рабочий день еще не закончился, поэтому Санхёк, вместо приветствия вытянул руку и постучал по циферблату своих часов. – Ты рано, – сухо бросил тот, и Эн стушевался. Санхёк это заметил и ухмыльнулся. – Но, думаю, сегодня можно уйти немного пораньше. – Я не знал, куда ты захочешь пойти, – сразу же затараторил Эн. – Поэтому выбрал несколько вариантов: кино, Сеульский лес, река Хан. Еще я забронировал столик в ресторане. Да, совсем забыл, есть вариант с башней Намсан. И... – Притормози, – Санхёк встал и принялся складывать вещи в рюкзак. – Если бы я тебя не знал, то решил, что ты волнуешься. Эн действительно волновался и из-за того, что Санхёк это заметил, почувствовал себя еще более глупо. Люди никогда не вызывали в нем таких эмоций, тем более всякие заносчивые мальчишки. Нужно было срочно взять себя в руки, нацепить свою обычную маску превосходства и широко улыбнуться. Вместо этого Эн лишь смог издать какой-то глупый смешок, тут же мысленно себя за него обругав. – Я давно не был на свиданиях, – внезапно признался он. – Не хотелось бы ударить в грязь лицом. – Ну, раз выбор места за мной, то я предпочту посидеть у реки, – Санхёк пожал плечами. – Я слишком занят на работе, поэтому было бы неплохо расслабиться. Теперь оставалась проблема транспорта. Эн привык перемещаться через бреши, не особо полагаясь на людские средства передвижения. У него не было прав, и хотя достать их не было проблемой, водить машину он не умел. Конечно, можно было истратить всю свою магию на то, чтобы она ехала сама, но... этот вариант его не слишком прельщал, несмотря на то, что красивая машина могла бы впечатлить Санхёка. Естественно, можно было просто поймать такси, потому что спускаться в подземку Эн не собирался не при каких обстоятельствах. Автобус он даже не рассматривал. – А... – задать вопрос он так и не успел, потому что Санхёк достал брелок с ключами от машины из кармана. Пиликнула сигнализация, и Эн увидел старенький бордовый седан. – Я не знал, что у тебя есть машина, – удивился он. – Купил с первой зарплаты, – Санхёк пожал плечами. – Если тебя, конечно, она не смущает, то можем отправляться. Эн покачал головой и открыл дверцу. Внутри пахло ванилью – к зеркалу был привязан очиститель воздуха в виде белого цветка, и Эн игриво толкнул его пальцем. Цветок закачался, а он внезапно понял, что ему очень спокойно рядом с Санхёком. Раньше люди вызывали в нем лишь возбуждение и азарт, те, которых он рассматривал в качестве сексуального объекта. Но с Санхёком все было иначе. Парнишка ему действительно нравился, но помимо этого он поймал себя на мысли, что хочет узнать того поближе. И эта старенькая машина словно стала первым шагом. Эн отметил кожаный потертый салон и кассетный проигрыватель, из которого торчала кассета. – Это флэшка, – пояснил Санхёк, проследив за его взглядом. Вытащив кассету из проигрывателя, тот показал разъем, куда вставлялась карта памяти. – И что ты слушаешь? – спросил Эн. – Вряд ли нам нравится одно и то же, – Санхёк вставил кассету обратно. – Я люблю брит-поп-рок. Оазис и Кэсейбиан – мои фавориты. Названия групп Эну были неизвестны, поэтому он лишь кивнул, а Санхёк усмехнулся. – Хотя не знать Оазис – такой позор. Лиам мог быть вполне твоим одногодкой. – Боюсь, что я знаком исключительно с классической музыкой и той, что крутят сейчас по радио, – Эн нахмурился. – Но я обязательно ознакомлюсь с творчеством этой группы. Санхёк рассмеялся и наконец-то завел машину. Дорога заняла много времени, но для Эна оно пролетело незаметно. Сначала он слушал музыку, пытаясь понять, нравятся ли ему вкусы Санхёка или нет, но склонялся скорее к нет, чем да. А потом тот вдруг начал рассказывать о своем родном городе, многочисленных родственниках, старшей сестре и родителях. Эн не ожидал такой откровенности и несколько растерялся. Санхёк этого даже не заметил, уверенно вел машину и продолжал посвящать Эна, как занимал всегда первые места по всем предметам в школе, как мечтал стать певцом, но не сложилось. Даже рассказал о том, что хочет завести собаку. Когда они припарковались, Эн вздохнул с облегчением. Он привык быть тем, кто все планирует, кто непосредственно занимается организационными вопросами, но с момента, как Санхёк выбрал место их свидания – это ведь было свидание, да? – тот сразу перехватил инициативу на себя. Вот и сейчас он шел по направлению к магазинчику «7-11», где набрал кучу всяких закусок и пива. Даже расплатился сам. – Разве это не я тебя пригласил? – проворчал Эн, расстилая на траве плед, который весьма кстати оказался в багажнике машины. – Пригласил, – кивнул Санхёк. – Но ты до этого несколько раз платил за мой обед, так что это небольшая компенсация. Тот сел на плед, вытянув ноги, и достал банку пива. Сделав первый глоток, Санхёк счастливо выдохнул. – Выглядишь довольным, – заметил Эн, открывая свою банку. – Здесь здорово, – Санхёк снова отпил. – Я раньше часто приходил сюда, как только переехал от родителей. Мне даже восемнадцати не было, и мама все время звонила узнать, что и как – было тяжело, вдали от всех, я никого не знал, поэтому и приходил сюда. Это помогало. – А почему перестал приходить? – Не знаю. Вырос, наверное, – Санхёк улыбнулся. – На самом деле, времени не стало. Когда у Тэгуна много работы, я задерживаюсь, потому что не люблю оставлять на потом. Да и добираться далеко. Хочется поскорее приехать домой, принять душ и залипнуть перед теликом. – Значит, только дом-работа-дом? Никаких развлечений? – протянул Эн. – Почему же... я хожу в кино, встречаюсь с друзьями, но... не часто это делаю. Сейчас мне интересна моя работа, поэтому, естественно, она занимает все мое время. – Но сейчас ты со мной, – Эн ухмыльнулся. – Только лишь по тому, что ты слишком навязчивый, – Санхёк фыркнул. – Проще было согласиться, чем... Тот притих и нарочито громко зашуршал пакетом, достал какие-то чипсы и еще громче ими захрустел. Возможно, Эну не стоило так давить. Возможно, ему в принципе не стоило проявлять излишнее внимание, раз уж даже названная мать это заметила. О ней думать не хотелось, но он чувствовал, что с последствиями еще придется столкнуться. Ему запретили здесь появляться, а он ослушался, причем дважды. Наверное, его должно было это волновать сейчас в первую очередь, а вовсе не недосказанная фраза Санхёка. – Ты мне нравишься, – похоже, для Эна сегодня был день необдуманных признаний. – Но я не знаю, как себя вести. Точнее не умею в общепринятом смысле. – А не в общепринятом? – поинтересовался Санхёк. – А не в общепринятом... – Эн наклонился вперед, оказавшись слишком близко. Его губы находились в сантиметре от губ Санхёка, и тот даже не пытался отстраниться – ждал. Эн и сам ждал, только не знал, чего именно. Нужно было лишь сократить расстояние, а потом мгновенно перенести Санхёка к себе, и тогда тот бы забыл обо всем. Разве не этого он хотел? Этого, только... Внезапно все звуки исчезли, осталась лишь глубокая тишина, от которой у Эна зазвенело в ушах. Он скосил глаза в сторону и вздрогнул. Все люди вокруг замерли в своих позах – никто не шевелился, даже Санхёк. Эн отодвинулся и махнул рукой у него перед глазами, но реакции не было. А потом послышался тихий смешок. Эну даже оборачиваться не стоило, чтобы понять, кто это был. Названная мать. Но та никогда не покидала границы своего мира, так зачем явилась сюда лично? – Мой милый Эн, – ласково произнесла названная мать. – Не знала, что ты романтик. Ты так мило проводил свой досуг, что мне было даже жаль его прерывать. Эн поморщился. Конечно, ей было не жаль. – Названная мать, – он медленно обернулся. – Весьма удивлен нашей встрече. – Весьма, – в голосе послышались стальные нотки. – Я вроде бы тебе дала ясно понять, чего именно хочу. – Да, но... – Молчать! – крикнула та. – Насколько помню, я просила заняться поисками моего единственного сына, чье исчезновение так остро переживаю. Я просила найти того, кто ему помогает. Так? – Да. – Так почему ты здесь прохлаждаешься с этим человечишкой?! – ее волосы, собранные в замысловатую прическу, рассыпались по плечам и длинными лианами протянулись к Санхёку, остановившись в миллиметрах от его лица. – Должна ли я от него избавиться, раз он отвлекает тебя от задания? – Нет! – крик вырвался раньше, чем Эн успел подумать. – То есть... прости меня, названная мать. Я ослушался твоего... я... этот человек – помощник Тэгуна. Я знаю, что ты всецело ему доверяешь, но прости мне излишнюю мнительность. Я лишь хотел удостовериться, что твое доверие оправдано. – Хочешь сказать, Тэгун мне чего-то не договаривает? – задумчиво произнесла та. – Уклоняется от своего непосредственного долга? – Я ничего не хочу сказать. Но меры предосторожности еще никому не вредили. Названная мать цокнула языком и внимательно посмотрела на Санхёка, словно раздумывая, стоит того убить или нет. Наконец, ее волосы убрались от его лица, и Эн не сдержал вздох облегчения. Названная мать усмехнулась. – Что ж, в этот раз я спущу это тебе с рук, но... – та подняла ладонь, и Эну стало тяжело дышать. – Если еще будешь мне перечить, то пощады не жди. Названная мать исчезла, в ту же минуту вернулись все посторонние звуки, а сам Эн зашелся кашлем. – Что... – Санхёк удивленно огляделся по сторонам. – Кажется, мне что-то попало в горло, – Эн отвернулся, пытаясь справиться с паникой. Названная мать вполне могла убить Санхёка прямо здесь, у него на глазах, даже не колеблясь. Удивительно, что та его пощадила, но явно не просто так. Названная мать обязательно это припомнит Эну, еще спросит с него должок за жалкую человеческую жизнь. Но была ли жизнь Санхёка такой жалкой? Эн вспомнил его сегодняшний рассказ, и ему вдруг сделалось страшно. Для названной матери жизнь человека ничего не значила, как и для Эна. Он никогда не считался с людьми, так почему же теперь все изменилось? Что этот мальчишка с ним сделал? Санхёк осторожно прикоснулся к его спине и слегка похлопал. Эн напрягся, но практически сразу же расслабился. Названная мать ушла, хоть и дала понять, что он теперь под ее пристальным надзором. Но даже она не может дотянуться до всего. Еще в детстве Эн обнаружил, что между границами существуют так называемые «карманы» – места между мирами, где можно скрыться от любопытных глаз. Там нельзя было находиться долго, иначе можно было застрять навсегда, но для краткого разговора это место подойдет отлично. – Мне нужно кое-что тебе рассказать, – Эн вздохнул. – Но здесь этого делать нельзя. – Мне начинать волноваться? – голос Санхёка прозвучал почти у самого уха Эна, послав по его телу мурашки. – Пока еще рано, – Эн повернулся так, чтобы его щека коснулась чужих губ. Санхёк не отодвинулся, более того, он осторожно провел по ней своим носом, и Эн слегка на него откинулся. – Нам действительно нужно уходить отсюда? – спросил тот. – Думаю, мы можем ненадолго задержаться. Эн прикрыл глаза. Скоро он собирался сделать то, что было строжайше запрещено и каралось смертной казнью. Возможно, потом он обо всем пожалеет. Или Санхёк ему не поверит, поднимет на смех и попросит держаться подальше. Отличное дополнение ко всем необдуманным поступкам сегодняшнего дня. В любом случае, пока у него еще было немного времени, которое стоило провести с пользой, наслаждаясь теплом тела Санхёка. А потом он обязательно что-нибудь придумает. Выберется из этой передряги, как всегда выбирался. И в самом конце останется только один победитель. И это будет он. *** Рави не заметил, как общение с Тэгуном вошло в привычку – они переписывались постоянно, иногда даже ночью, слишком долго прощались, и в итоге разговор все продолжался и продолжался. Ему казалось, что они обсудили все возможные темы, разве что работы Тэгуна не касались, хотя тот неоднократно интересовался, успешны ли поиски Рави. Но Рави работу не искал, в основном торчал дома, на улицу выходил только за продуктами или спускался в метро, чтобы смешать свой запах с чужими, да пересечься с Джехваном. Все эти меры предосторожности его понемногу утомляли, хотелось наконец-то встретиться с Тэгуном, чтобы выпить кофе или чего покрепче. Но Тэгун и сам откладывал встречу, извинился за занятость, но толком не объяснял, с чем она связана. А Рави знал – тот искал его, не догадываясь, что цель находится прямо под носом. Джехван тоже зря времени не терял – приглядывал за Эном и пареньком, что работал у Тэгуна. Рави хотелось пообщаться с ним лично: во-первых, понять, чем тот мог привлечь кузена, а во-вторых, узнать через него, чем занят Тэгун. Джехван, естественно, был против – слишком опасно, но Рави все равно решил рискнуть. В конце концов, он почувствует Эна так же, как и тот его, а там уж кто окажется проворнее. И Рави не сомневался, что сможет обхитрить Эна, как делал не раз. Нужно было лишь выбрать подходящий момент. И опять пригодилась помощь Джехвана, тщательно изучившего расписание Тэгуна и Санхёка. Раз в месяц они посещали буддийский храм, рано утром перед работой, и Рави вполне мог там появиться. Чтобы не вызвать подозрений, перед этим он мимоходом спросил у Тэгуна, в какой храм тот ходит. Встреча не была совсем уж случайной, но Тэгун явно не ожидал его увидеть. Санхёк разглядывал Рави с нескрываемым интересом, а Тэгун почему-то нервничал. После службы они втроем направились к машине Санхёка, и тот предложил подбросить Рави до дома. – Мне очень интересно, где работает Тэгун, так что, если никто не против, я бы поехал с вами, – он улыбнулся. – Вообще-то... – начал было Тэгун, но слова так и повисли в воздухе. Рави посчитал это за маленькую победу. Он сел на заднее сидение и то и дело ловил на себе взгляды Санхёка в зеркале заднего вида. – У меня что-то на лице? – Рави потер сначала одну щеку, а потом другую. – Нет, – Санхёк помотал головой. – Просто я еще ни разу не встречал друзей Тэгуна, и ты... я ведь могу обращаться к тебе на ты? Короче, я думал, что ты будешь выглядеть иначе. Тэгун фыркнул. – Вы вместе ходите в храм, но он не знакомит тебя со своими друзьями? – Рави удивился. – Представляешь? – подхватил Санхёк. – А я несколько раз предлагал собраться вместе и выпить. – Я все еще здесь, если вы не заметили, – проворчал Тэгун. – И я не так часто вижусь со своими друзьями. Воншик – первый... Но договорить тот не успел, потому что сзади громко просигналила машина. – Не угробь нас, – Тэгун сразу же перешел на тему важности предельного внимания на дороге. Когда они подъехали к офису, Рави постарался выразить всю свою заинтересованность, но на самом деле высматривал, не видно ли Эна поблизости. Джехван заверял, что тот уже несколько дней не появлялся, и Рави надеялся, что Эна отправили куда-нибудь далеко-далеко. Он еще раз осмотрелся по сторонам и только потом зашел в здание. Оно было старое, и хотя лифт имелся, Тэгун с Санхёком стали подниматься по лестнице. Пять пролетов пешком его совсем не утомили, но стоило оказаться у нужной двери, как на него напала такая слабость, что он еле удержался на ногах. – Неужели выдохся? – усмехнулся Санхёк. – Это только в первый раз тяжело, потом привыкаешь. Но внутри сделалось еще хуже. Во-первых, запах – запах Эна был повсюду, а еще магия. Она словно пропитала кабинет целиком и полностью, каждый угол, каждую вещь, и у Рави закружилась голова. Он присел на диван, пот выступил у него на висках, и сделалось так душно, что принялся расстегивать пуговицы на своем поло. Пальцы совсем не слушались, перед глазами плыло, где-то в отдалении слышались голоса, но он не разбирал слов. А потом звуки разом исчезли, и все окончательно потемнело. Очнулся он уже в лежачем положении с влажной тряпкой на лбу. – Ты нас напугал, – сидящий рядом Санхёк тут же вскочил и потрогал его лоб. – Тэгун побежал в аптеку, но, если честно, мы оба ничего не смыслим в оказании первой помощи. Рави попытался встать, но Санхёк уложил его обратно, покачав головой. – Ты, кстати, не первый, кто падает у нас в обморок, – тот задумчиво почесал затылок. – Есть один назойливый... в общем, у Тэгуна есть знакомый, он иногда сюда захаживает, так в первый раз его тоже пополам согнуло. – А ты говорил, что он не знакомит тебя со своими друзьями, – Рави попытался улыбнуться. – Да они даже не друзья, – Санхёк махнул рукой. – Как можно дружить с кем-то, кто не знает о существовании Лиама Галлахера? – Вокалиста Оазис? – уточнил Рави. Пока он торчал дома, то изучил много музыкальных направлений и самых известных представителей музыкальной индустрии. – Вот видишь! Он же – легенда! К тому же, я уверен, что они одногодки. Всегда думал, что чем ты старше, тем шире у тебя кругозор, но в его случае… Санхёк покачал головой, и Рави тихо рассмеялся. Санхёк ведь сейчас говорил об Эне, и тот действительно был старым, старше Рави почти на сотню лет, но при этом ничем даже не интересовался. Конечно, назвать кузена поверхностным было бы неправильно, но вот узколобость в нем иногда так и норовила вылезти наружу. Конечно, они все были связаны с миром людей, но некоторые устои и порядки в их мире не менялись со средних веков, и никого это не беспокоило. Рави и самому было тяжело принять некоторые новшества, технический прогресс, нанотехнологии и прочие штучки, название которых особо не задерживались у него в голове. В их мире до сих пор топили камины, вместо электрических ламп использовали газовые или даже свечи, а воду нагревали исключительно с помощью магии. Человеческие удобства были им в новинку, и пользовались они ими только здесь, у себя же дома никто даже не пытался вести это в обиход. В то же время они всегда уделяли большое внимание историческим событиям, и в этом плане начитанность Эна действительно поражала. Правда, вряд ли это было нужно новому поколению, к которому и относился Санхёк. Рави не собирался защищать Эна, но тут уже взыграли родственные чувства. – Я тоже тебя старше, но... иногда интересы направлены лишь в одну только сторону, в какое-то определенное русло, и кроме этого больше ничего не важно. Я вот, к примеру, читаю исключительно классиков девятнадцатого века, мне нравится их объемные произведения, тяжеловесный язык, неспешное развитие событий. Спроси меня про какого-нибудь современного автора, и я точно так же попаду впросак. – Но ты ведь попробуешь? Если я тебе назову книгу, которая мне очень понравилась, ты хотя бы попытаешься ее прочитать? А он... – Похоже, знакомый Тэгуна тебе ближе, чем могло показаться, – заметил Рави. – Не то чтобы, но... – Санхёк смутился. Рави собирался задать еще несколько наводящих вопросов, но вернулся Тэгун с белым пакетом в руках. – Ты очнулся, – на его лице появилось облегчение. – Да, я... решил обойтись без завтрака, но духота на улице и подъем пешком, похоже, лишили меня сил. Нужно озаботиться восстановлением физической формы. – Я купил лекарства, – Тэгун несколько замялся, протягивая пакет. – Правда, не уверен... Поскольку людские болезни Рави не грозили, то от лекарств проку тоже не было никакого, но пакет он взял. Не сказать, что ему сделалось лучше, но перед глазами, по крайней мере, уже не плыло, и голова не кружилась, лишь легкая тошнота осталась. Магия все еще давила, но не так сильно – в любом случае, задерживаться тут не стоило. Рави снова попытался встать, и на этот раз его никто не остановил. В первую очередь следовало связаться с Джехваном, поэтому он сразу же отказался от предложения Санхёка отвезти его домой. – Поймаю такси, да и работы у вас, наверное, полно. Тот пожал плечами, а когда отвернулся, Тэгун осторожно сжал ладонь Рави. Во взгляде того было столько неподдельной нежности, что все подозрения на мгновение потеряли значение. Нет, Рави не сомневался в том, что Тэгун работал на семью, причем выполнял довольно грязную работу, но, похоже, его симпатия была настоящей. Но смотрел бы тот так же, узнай, кем Рави является на самом деле? Об этом думать не хотелось, поэтому он быстро попрощался и вышел. Тэгун перехватил его на лестничной площадке и помог спуститься, осторожно придерживая за талию. – Кофе... – тихо произнес тот у выхода. – Мы так и не сходили. Рави кивнул, наслаждаясь теплом, исходящим от рук Тэгуна. – Я очень хотел увидеть тебя снова. Моя сестра считает, что в моем возрасте, когда дело касается отношений, не стоит ходить вокруг да около. Я много думаю о тебе, Воншик, и... – Я тоже много думаю о тебе, – Рави улыбнулся. – И кофе это, конечно, хорошо, но я бы лучше взял фруктового соджу и посидел вечером у реки. – Ненавижу соджу, – Тэгун ухмыльнулся. – Но к реке можно сходить. Сегодня лучше отдохни, а когда тебе станет получше, то встретимся там же, где в первый раз. Бег отлично помогает восстановить физическую форму, а поздно вечером не так много народу. Рави бы предпочел, чтобы народу наоборот было побольше, но вслух не сказал. Тэгун дождался с ним такси, но от дальнейшей помощи Рави отказался и сел в машину сам. Вместо своего адреса, попросил довезти до ближайшей больницы, даже зашел внутрь, поплутал немного, подхватил людские запахи и вышел через некоторое время. Не то чтобы Рави считал, что Тэгун за ним следит, но не собирался вызывать даже маломальских подозрений. Особенно, когда тот был так мил и обходителен. Рави чуть покраснел от этой мысли, вспоминая теплые ладони Тэгуна на своей талии. Совмещение приятного с полезным могло привести к потере бдительности, поэтому Рави решил умолчать о своей реакции, зато обо всем остальном рассказал Джехвану настолько подробно, насколько смог. – Это же магическая ловушка! – в который раз возмутился тот. – О чем ты вообще думал, когда поперся к ним на работу? Тебя могли поймать! Точнее, тебя как раз-таки поймали! – Но я же здесь, – Рави вздохнул. – Тэгун даже в аптеку сходил за лекарствами. Санхёк решил, что я обессилел из-за погоды. Никто не пытался меня там удержать. – Это-то и странно, – Джехван задумался. – Серьги и кольцо, конечно, скрывают твою истинную сущность, и Тэгун никак не мог узнать, кто ты, но... он ведь неспроста установил ловушку у себя в офисе. Может, малец и не в курсе, но твоего любовничка не так-то просто обвести вокруг пальца. – Я же просил не называть его так. – А зачем юлить, если можно называть все своими именами? Трудно не заметить, как ты при виде его готов из штанов выпрыгивать. – Он не в моем вкусе. – Да, боже мой! – Джехван закатил глаза. – При мне-то можешь не разыгрывать комедию. – Ничего я не разыгрываю, – буркнул Рави и отвернулся. – Видимо, я разыгрываю, – фыркнул Джехван. – Ладно, суть не в этом. Не ходи больше туда, побереги себя и мои нервы, они, знаешь ли, не восстанавливаются. Рави не сдержался и улыбнулся. – Я свободен? – Да, – Джехван задумался на мгновенье. – Пока да. Но возьми еще вот это кольцо, оно, правда, настроено исключительно на меня, но предосторожность лишней не бывает. Если что, сразу же лезь в карман и жди меня. И не нарывайся. – Слушаюсь, мама, – кисло произнес Рави. – Благо, я всего лишь Джехван, – тот ухмыльнулся и исчез. *** – Мне кажется, у Тэгуна появился парень, – произнес Санхёк таким будничным тоном, что до Эна не сразу дошел смысл слов. – Ммм, – промычал он, глядя в книжку, и сразу же отбросил ее в сторону. – Что ты сказал? – У Тэгуна есть парень, – повторил Санхёк, продолжая что-то печатать в своем ноутбуке. Все еще было немного странно находиться в этой маленькой квартирке, заниматься какими-то будничными людскими делами и непринужденно болтать с Санхёком. Тот сам предложил заехать к нему после свидания на набережной, хотя продолжал отрицать, что это было свиданием. Эн, привыкший к простору и комфорту, к квартире симпатией не проникся, но близость Санхёка была ему приятна. Конечно, тот не позволил пока залезть к себе в штаны, но периодически баловал Эна целомудренными поцелуями. Эн, к своему удивлению, не торопил события, ему нравилась эта неспешность, хоть и была в новинку. Еще ему нравилось, что никто не мог их потревожить: ни Тэгун, ни названная мать. Эн сразу же наложил на квартиру чары, тем самым обезопасив и себя, и Санхёка. С тех пор он практически каждый вечер проводил здесь, слушал музыку Санхёка, слегка приглушая для себя звук, читал книжки – и открыл для себя весьма неплохого автора, заказывал еду на вынос, в общем, чувствовал себя, как дома. Если бы был человеком, конечно. А так ему все же приходилось возвращаться домой, и Эн каждый раз с замиранием сердца ожидал вызова от названной матери, но та молчала. Даже пятничный ужин отменила, поэтому Эн продолжал наслаждаться мимолетным покоем, прекрасно зная, что это всего лишь затишье перед бурей. – Какого хрена, – вырвалось у Эна, и Санхёк наконец-то отвлекся от своего занятия и повернул голову в его сторону. – Сначала я думал, что они просто друзья – вместе бегают по утрам да где-то зависают, но потом у него все чаще и чаще стало появляться это дурацкое выражение на лице. – Разве оно у него не всегда такое? – хмыкнул Эн. – Такое же лицо бывало у моей старшей сестры, когда она кем-то увлекалась, – Санхёк его проигнорировал. – Да и он все время переписывается в телефоне, в общем, сложив два плюс два... – А зачем ты мне это рассказываешь? Санхёк не был похож на того, кто будет делиться какими-то сплетнями и в принципе кого-то обсуждать. – Я... – тот смутился. – Просто... Тэгун вечно такой отрешенный, ничем никогда не интересовался, кроме работы, даже толком за своим внешним видом не следил, а теперь все чаще улыбается, шутит. Я рад за него. И Воншик мне нравится. – Значит, Воншик, – Эн чуть сузил глаза. Вместо того чтобы заниматься поисками Рави, чертов Тэгун крутит романы с каким-то Воншиком. Названной матери будет интересно узнать, чем занят ее ненаглядный человечишка. Эн ухмыльнулся. Сам он, правда, тоже не продвинулся в поисках ни на шаг, но он и не отвечает за них в этом мире, впрочем, того, кто помогает кузену, он тоже не обнаружил. Чертов Рави. Почему названной матери так важно посадить на трон именно его? Ведь Эн по всем параметрам лучше. А что если Рави вообще убили? Мысль была настолько трудно вообразимой, что ее в принципе не рассматривали, но все же. Кровь прародителей никогда не несла в себе бессмертие, лишь долгую жизнь. Конечно, чтобы убить Рави, нужно было очень постараться, но это возможно. Только кому понадобилось бы устранять наследника правящей семьи? Если уж Эн на это не пошел, то остальные родственнички тем более бы не решились. – Мне пора! – мысли уже мчались вперед, и Эн, быстро клюнув Санхёка в щеку, выскочил из квартиры. Он мог бы воспользоваться магией, чтобы сразу же перенестись к месту бреши, но именно сегодня решил обновить защиту в квартире и практически полностью всю ее растратил. Такси поймал быстро, но машина долго простояла в пробке, поэтому, когда Эн оказался дома, его пыл слегка поутих. Понадеявшись, что названная мать отклонит его запрос о встрече, он попросил дозволения увидеться, но та ответила согласием. Чтобы скрыть нервозность, Эн нацепил на себя свое привычное самодовольные выражение лица и бодрым шагом вошел в зал для переговоров. Названная мать восседала, как обычно, на своем кресле, вся в белом, даже волосы были скрыты каким-то замысловатым белым тюрбаном. Она не выглядела раздраженной, наоборот, ее поза была расслабленной, а на лице читалось умиротворение. Эн посчитал это добрым знаком и улыбнулся, отвешивая поклон. – Какими новостями ты меня порадуешь? – голос названной матери излучал спокойствие. – Не совсем теми, какие ты хочешь услышать, – Эн слегка потупил взгляд. – Но я посчитал, что ты должна знать. Названная мать молчала, и он продолжил. – Мой человек – Санхёк – оказался весьма полезен. Он сообщил, что Тэгун сейчас находится не в лучшей форме, потому что состоит в отношениях. В связи с этим я прошу назначить меня главным по поискам Рави в людском мире. – Тэгун и в отношениях? – названная мать ухмыльнулась. – Как интересно. Но твоя просьба удовлетворена. Более того, я кое-кого назначу тебе в помощники, чтобы тот приглядел за Тэгуном. «И за тобой» – слова не были сказаны, но Эн прекрасно понял намек. – Как скажешь, – он поклонился. – Сегодня никуда не отлучайся, а завтра я пришлю к тебе помощь, чтобы вы вместе перешли границу. Названная мать специально не назвала имени и приказала остаться дома, чтобы Эн мучился в сомнениях и гадал, с кем ему придется работать. Впрочем, он недолго переживал, слишком уставший из-за частых переходов, он быстро забылся беспробудным сном. А утром его уже ждал Хонбин – весь такой идеальный, цветущий, с открытой улыбкой и искренним радушием. Эн чуть желчью не подавился, его так и разбирало сцедить весь яд, но он стойко держался, расточал улыбки и делал вид, что радуется навязанному сотрудничеству. Конечно, оба прекрасно понимали, что ни тот, ни другой не в восторге от предстоящей работы. Эн понятия не имел, о чем думал Хонбин, да и как-то наплевать ему было, но сам он пытался понять, чем руководствовалась названная мать. Не так давно Хонбин был вовлечен в скандал из-за интрижки с Рави, который хоть и по-тихому замяли, но виновника от правящего дома отлучили. Где тот был все это время? Не похоже, что томился в какой-нибудь темнице или был подвергнут истязаниям. Эна так и подмывало спросить, но он не хотел показывать своего любопытства. К тому же, подобных расспросов, наверняка, от него и ждали. Поэтому он принялся рассказывать про Тэгуна, уделяя внимание привычкам и обычному поведению, которое вроде как в последнее время тому было не свойственно. – Я уже выяснил про Тэгуна все, что мне нужно знать, – ответил Хонбин, улыбнувшись. Эн ненавидел его ямочки и чуть ли не кипел от злости, прятаться за маской хладнокровия становилось все труднее. – Конечно, я лишь делился своими собственными наблюдениями. Все же, если ты вдруг забыл, я главный среди ищеек правящей семьи, и я решил, что мои замечания тебе помогут. – Как я мог забыть? – Хонбин наиграно ужаснулся. – Леса Амазонии, конечно, далековато, но не край света. Новости до нас долетают вовремя. Эн не нашелся, что бы сказать такое колкое в ответ, поэтому промолчал. Он думал, что они отправятся прямиком на работу к Тэгуну, но Хонбин сказал, что они не напарники, и каждый предоставлен сам себе, связываться нужно будет лишь при необходимости или для прохода через брешь для экономии магии. Эну совсем не понравилось, что какой-то наглый выскочка вздумал диктовать ему условия. Названная мать обещала дать его в помощники, а не в руководители. Высказать свое недовольство он не успел – Хонбин широко улыбнулся и исчез, даже не потрудившись скрыть свой магический след. Эн громко выругался и поехал к Санхёку. Было еще слишком рано, но тот уже проснулся, успел принять душ и варил себе кофе в турке. Эн жаловался на Хонбина, распекая того почем зря, Санхёк вроде бы его слушал, а потом вдруг подошел и поцеловал. Этот поцелуй не был похож на все предыдущие, что они разделяли. Санхёк не просто касался его губ своими, он сминал их в жестком поцелуе, проталкивал язык, вылизывал десна и зубы, и Эн не выдержал и застонал. Санхёк тут же отшатнулся, задышал через рот, пытаясь выровнять дыхание. – Только так можно было тебя заткнуть, – выпалил тот и отвернулся. Эн ошарашено провел пальцами по своим губам. Санхёк только что поцеловал его сам? Он тут же расплылся в улыбке. – Убери это мечтательное выражение с лица, – проворчал Санхёк. – Мне такого и на работе хватает. – Кстати, расскажи мне про этого Воншика, – спохватился Эн. – Думаешь, у них все серьезно? – С чего вдруг такой интерес? Вчера ты сбежал, даже не потрудился толком попрощаться. – Возникли кое-какие дела, – Эн улыбнулся и неспешно подошел к Санхёку. Тот терпеть не мог всякие телячьи нежности и не позволял лишний раз себя трогать, но Эн все же рискнул. Осторожно положив руки Санхёку на талию, он прижал его к себе. Тот сразу же напрягся, и Эн приготовился к сопротивлению, но чужое тело вдруг расслабилось. Санхёк откинулся ему на грудь, прикрыв глаза, и Эн все так же осторожно провел руками по его животу, чуть задрав край футболки, коснувшись пальцами оголенной кожи. Такая близость возбуждала, и Эн ощущал, как низ живота приятно тянет, член твердеет. Он непроизвольно дернулся вперед и потерся о бедро Санхёка. Тот сразу же встрепенулся, высвободился из цепких объятий и залпом выпил уже остывшее кофе. Эн ухмыльнулся – такая реакция невероятно грела его самолюбие. Похоже, мальчишка был у него на крючке. – Мне нужно на работу, – произнес Санхёк, все еще не решаясь повернуться. – Но ты... ты можешь остаться здесь, если хочешь. Эн присвистнул, и тот наконец-то обернулся, красный, но больше от негодования, чем смущения. – Я отменяю свое предложение. – Но я буду хорошо себя вести, – протянул Эн. – Почитаю книжку и закажу еды к твоему возвращению. – Ладно. Я... я постараюсь не задерживаться. Санхёк ушел переодеваться, Эн был и рад подглядеть, но решил больше того не травмировать. Проводил на работу, с поцелуями не лез, даже язык держал за зубами. Но когда дверь закрылась, то вспомнил, что Санхёк так ничего и не рассказал ему про Воншика. Тут в Эне разыгралось любопытство – Тэгун действительно всегда был таким собранным и серьезным, каждый раз испепелял Эна взглядом, стоило заговорить о любовных утехах с жалкими людишками, а самому-то тоже были не чужды физические удовольствия. Странно только, что выбор Тэгуна пал на мужчину. Сам Эн не видел разницы, его привлекали оба пола – что-то было у одних, что-то у других – он не брезговал, но Тэгун, ходивший раз в месяц в храм и чтивший семейные традиции... и вдруг с мужчиной! Это было любопытно. Эн даже подумал последить за ним сегодня, но вспомнив о Хонбине, быстро отбросил эту идею. Лучше он действительно почитает книжку, дождется Санхёка и, возможно, вечером ему что-нибудь перепадет. Дожидаться можно было либо на кухне, либо в комнате на самом неудобном на свете диване. Даже в расправленном виде тот был слишком маленьким, и Эн с трудом туда помещался в полный рост. Ему всегда было интересно, как на нем спит Санхёк, ведь тот был выше. К сожалению, Эну ни разу не предложили остаться с ночевкой, так что он был лишен вида свешивающихся ног. Он более-менее привык читать полулежа, но все равно в такие моменты каждый раз вспоминал свою огромную кровать с четырьмя столбиками и балдахином. Зачитавшись, Эн совсем забыл про ужин, а когда в животе заурчало, за окном уже стемнело. Он даже не заметил, потому что в темноте видел так же хорошо, как и при свете дня. Весьма полезное умение, которое не раз его выручало. Правда, сейчас пришлось притвориться спящим, потому что послышался пиликающий звук открывающейся двери. Санхёк несколько замешкался в коридоре, Эн слышал, как участилось чужое дыхание, а затем последовал тихий вздох облегчения. Санхёк шел тихо, стараясь не наступить на скрипящую половицу. Эн, кстати, тоже всегда ее перешагивал – скрип вызывал у него раздражение. Все еще притворяясь спящим, он прислушивался, к действиям Санхёка – вот тот снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула, ослабил и стянул с шеи галстук, достал какие-то бумаги из портфеля, а потом сел на край дивана и внимательно посмотрел на Эна. Сам Эн в такие моменты жалел, что не умел читать мысли. Такое заклинание существовало, но даже названная мать до сих пор им не овладела, а была магом куда сильнее. Вспомнив о ней, Эн пропустил тот момент, когда Санхёк коснулся его щеки, нежно провел кончиками пальцев по скуле, очертил подбородок. Ресницы Эна затрепетали, и он изобразил сонный расфокусированный взгляд. Санхёк тут же убрал руку, но Эн притянул ее обратно, положив на лицо. – Не убирай, – прохрипел он. – Мне нравится. Санхёк явно собирался привычно возразить, но вместо этого кивнул и продолжил поглаживания. – Я забыл заказать нам ужин, – признался Эн. – У меня оставался рамён, – Санхёк ненадолго притих, а потом добавил. – Ты красивый. Эн мягко рассмеялся. Никто никогда не называл его красивым, на его памяти, всегда использовали другие эпитеты, и признание Санхёка показалось ему необычайно милым. – Но это неправильно, – продолжил тот, и Эн нахмурился. – Неправильно считать меня красивым? – Нет. Да. В смысле… я понимаю, чего именно ты от меня хочешь, но… я еще ни с кем… – Не целовался? – Целовался! – возмутился Санхёк. – Целовался, конечно! – С мальчиком или с девочкой? – уточнил Эн. – Какая разница? – огрызнулся тот. – С девочкой. Но дело не в этом. – Тогда в чем? – Эн приподнялся, приблизив своё лицо к Санхёку. – Что плохого в том, что я тебе нравлюсь? И что мы целуемся? Это нормально. К тому же физические потребности нуждаются в удовлетворении. – Я ничего не умею, – тот смутился. – Я смотрел фильмы, но ни разу… – Я тебя научу, – эти слова Эн прошептал уже ему в губы. Его нельзя было назвать нежным любовником, но Эн не любил и быстрый секс, предпочитая ему медленные сексуальные пытки, которые можно было тянуть бесконечно долго. Однако, лишенный большей части своей силы в этом мире, он бы вряд ли смог остановить время надолго, к тому же мучить Санхёка не хотелось. Сама мысль о том, что до него у того никого не было, подействовала возбуждающе. Эн протолкнул язык в приоткрывшийся рот, делая поцелуй более тягучим, расслабляющим. Санхёк не сопротивлялся, отвечал, даже проявлял инициативу, и Эн опустился обратно на диван, утягивая того за собой. Одежда мешала, но и избавиться от нее одним щелчком пальцев, увы, не было возможности. Эн успел забыть, каково это расстегивать пуговицы самому, вынимать ремень из шлевок, тянуть собачку молнии, но процесс раздевания показался ему настолько волнительным, что он неожиданно для себя простонал. Тихий стон нарушил мирную тишину, но для Санхёка это стало своеобразным толчком к дальнейшим действиям. Тот сам стянул с Эна рубашку, помог выпутаться из брюк, чуть замешкался, когда дело дошло до нижнего белья, но все-таки медленно спустил боксеры, пряча глаза за челкой. – Ты такой милый, когда смущаешься, – Эн не сдержался. – Как видишь, мое тело в точности такое же, как и твое, а мой возбужденный член – реакция на твои прикосновения. И я очень хочу, чтобы ты и ему уделил свое внимание. – Как ты можешь такое говорить! – Санхёк закрыл лицо руками. – Боже, я ведь не какая-нибудь там трепетная девица, почему ты так на меня действуешь?! Эн усмехнулся и отвел его руки в стороны. – Тогда дай мне коснуться тебя. Эн резко поднялся и перевернул Санхёка на спину. Тот все еще был в трусах, и он сразу от них избавился, любуясь не менее возбужденным членом – ровным, с выступающими венами, его так и хотелось облизать. Эн провел указательным пальцем по всей длине, от чего Санхёк вздрогнул и попытался снова закрыться, но Эн покачал головой. – Тут нечего стесняться, – тихо произнес он и опустил голову. Обхватив головку губами, он принялся ее слегка посасывать, чувствуя, как дрожит под ним тело Санхёка. Наверное, это был первый минет в жизни мальчишки, и Эн хотел доставить тому незабываемое удовольствие. Расслабляя горло, он вбирал в себя член все глубже и глубже. Санхёк явно хотел вскрикнуть, но смолчал, и Эн мягко погладил внутреннюю сторону его бедер, тем самым призывая не сдерживаться. Сосал он умело, принимал член глубоко, но сразу же выпускал, проводил языком по всей длине, обхватывал пальцами основание, заставляя Санхёка корчиться на диване. Теперь тот не просто стонал – скулил, умоляя позволить ему кончить, но Эн чувствовал приближение чужого оргазма и тут же останавливался. Он пожалел, что не прихватил с собой смазку – как-то не думал, что получит то, о чем мечтал так долго, именно сегодня. А из-за того, что мальчишка был совершенно неопытен, придется растягивать себя самому. Впрочем, Эну было не привыкать – развлекать себя без посторонней помощи приходилось частенько. Все еще придерживая член Санхёка у основания, он сплюнул себе на свободную руку и завел за спину. В последнее время он спал только с женщинами, так что растяжка принесла некий дискомфорт, и боль пришлось слегка притупить. Эну ужасно хотелось почувствовать на себе вес Санхёка, ощутить эти сильные бедра в действии, но тот находился в полубессознательном состоянии от переизбытка ласк. – Мой милый мальчик, – прошептал Эн, опускаясь на член Санхёка. – Посмотри на меня. – О, Боже, – Санхёк сипло выдохнул. – Я не могу, я больше не могу… Эн нахмурился – не так он собирался расходовать свою магию, но пришлось в буквальном смысле задержать чужой оргазм. Эн ненавидел, когда кто-то кончал раньше него, и тем более, когда он даже еще не начал получать настоящее удовольствие. Прикрыв глаза, он опустился до конца и чуть двинулся. Ах, это знакомое, но подзабытое чувство! Он двигался медленно, сжимая бедра Санхёка так сильно, что тот даже не мог пошевелиться, лишь заворожено смотрел, как Эн поднимается и опускается. Он ускорил темп, и по телу пробежала дрожь – мелкая, пронизывающая до самых кончиков пальцев. Эн застонал, и Санхёк тут же подхватил его стон. Он отпустил магию, и позволил тому двигаться в такт. Их тела поймали ритм, слились воедино, и магия заполнила каждую клеточку. Это было прекрасно, и в тоже время опасно – слишком рискованно, но Эн уже не мог остановиться. Все что его волновало, только член Санхёка, на который он насаживался до самого основания. Он уже окончательно перестал сдерживаться, и магическая вспышка на мгновенье ослепила его. Ему хватило одного прикосновения, чтобы кончить с протяжным стоном. Чувствуя, как Санхёк заполняет его, Эн сжался и медленно осел на его грудь. Какое-то время он лежал, не шелохнувшись, сладкая истома растекалась по телу, теплое дыхание чуть щекотало висок, и Эн был почти что счастлив. Дома он бы обязательно продлил этот момент как можно дольше, но сейчас в нем не осталось даже крупицы магии. Он нехотя приподнялся и перекатился на бок, посмотрев на Санхёка. Тот был весь раскрасневшийся, но жутко довольный. – Тебе понравилось? – спросил Эн, и тот кивнул, все еще смущаясь. – Я не думал, что это будет настолько… настолько… – Потрясающе? – подсказал Эн, расплываясь в улыбке. – Почему ты всегда норовишь все испортить этими своими ухмылочками? – Санхёк устало вздохнул. – Почему нельзя просто быть… не знаю… – Но я ведь тебе и нравлюсь за эти вот ухмылочки, – Эн поцеловал его в губы. Он собирался еще немного подразнить Санхёка, но вдруг приступ острой головной боли чуть не выбил из него дух. Он совсем забыл взять у Хонбина номер телефона для связи (и не был уверен, что тот вообще у него имелся), а поскольку магию он всю истратил, то призыв превратился в самую настоящую пытку. Меньше всего ему хотелось сейчас выбираться из теплых объятий, но, превозмогая боль, он встал и принялся одеваться. – Ты уходишь? – удивился Санхёк. – Прости, но я вспомнил про одно неотложное дело, – сожаление на лице Эна было искренним. – Хагён, – слышать свое человеческое имя было все еще непривычно. – Мм? – Ничего, – Санхёк покачал головой. – Захлопни за собой дверь. Эн ушел с нехорошим предчувствием. Мальчишка явно расстроился, хоть и попытался это скрыть. Это его, конечно, волновало, но не так сильно, как полное отсутствие магии. До бреши, через которую они прошли, путь был не близкий, и Эн не был уверен, что Хонбин ждет его именно там. В противном случае, он хотя бы сможет вернуться домой и немного подзарядиться. Такси ехало быстро, но Эн все равно раздражался от того, что время тянулось так медленно. Еще совсем недавно он бы с радостью его остановил, а сейчас хотел лишь, чтобы оно ускорилось. Таксист высадил его далеко от нужного места, и Эну пришлось идти квартал пешком. Задница саднила, но останавливать машину ближе он не решился. Хорошо, что Хонбин действительно ждал у бреши, правда, за время своего отсутствия где-то успел растерять свою идеальность. Выглядел тот настолько ошарашенным, что Эну даже показалось, тот не совсем соображал, где находится. Но стоило ему подойти ближе, тот сразу пришел в себя, хоть и выглядел немного бледным. – Кажется… – Хонбин запнулся. – Кажется, я видел Рави. – Что? – Эн чуть не подавился воздухом. – Что ты сказал? – Я не уверен, – Хонбин прикусил ноготь большого пальца. – Или уверен. Нет, уверен, что это был он. – Тогда почему ты здесь? – Эн сразу же напрягся и повысил голос. – Почему ты здесь один?! – Потому что… потому что я не ожидал! – Хонбин огрызнулся. – Я почувствовал его, но он был с другим парнем. Они были так заняты друг другом. И я ушел. – Какого хрена, Хонбин?! – взревел Эн. – Я столько времени бьюсь над его поисками, а ты его находишь в первый же день, и что? Просто сваливаешь, потому что он там развлекался с другим парнем? – Ты не понимаешь, – тот покачал головой. – Конечно, я не понимаю! Зачем тебя вообще сюда послали тогда? – Зачем я вообще тебе это рассказываю, если ты дальше своего носа не видишь! – Хватить верещать, – шикнул на него Эн. – Как ты вообще смог его почувствовать? Он явно скрывается за людскими запахами. Если, конечно… Хонбин помрачнел. – Неужели ты все еще влюблен в него? – удивился Эн. – Так вот зачем она тебя послала! Так бы и прозябал в своей Амазонии, если бы не до сих пор не угаснувшие чувства. – Захлопнись! – прикрикнул на него Хонбин. – А ты меня не затыкай. Не я только что провалил задание. Где ты его видел? И с кем? – На набережной, – Хонбин пождал губы. – Не знаю с кем. Было темно, а не все видят в темноте, как и при свете дня. Я не разглядел. Я даже не до конца уверен, что это Рави. Может, принял желаемое за действительное. – А если нет? Она же нас уничтожит! Даже глазом не моргнет! Хонбин ничего не ответил. Из-за призыва и переходов, тот тоже растратил свои силы, и на набережную им пришлось снова ехать на такси. Рави, если это действительно был он, там уже не было. Эн принюхался, но знакомого запаха не почувствовал. Может, Хонбину действительно померещилось? С другой стороны, любовники всегда хорошо чуют друг друга, даже бывшие. Если к сексу были примешаны еще и чувства, то на запахе оставался след, видимый только им двоим. Со временем, он, конечно, выветривался, только если чувства не подпитывались. А Хонбин, похоже, мало того, что ничего не забыл, так еще и отпустить до сих пор не мог. Эн помнил, как рвала и метала названная мать, когда узнала, с кем спутался ее сын. На самом деле, он удивился ее реакции. Хонбин в то время заведовал библиотекой, изучал какие-то древние трактаты, и названная мать периодически обращалась к нему за консультацией. Эн, правда, не знал, какими именно талантами тот обладает, но если был допущен к библиотеке, значит, подавал определенные надежды. Видимо, названная мать думала, что тот выведет ее обожаемого сыночка на путь истинный, но Хонбин сам ступил на кривую дорожку. Однополые отношения запрещены не были, но Рави, как будущий правитель, был обязан жениться и обзавестись наследниками. Названная мать вполне могла подобрать тому подходящую невесту, а Рави взял и разрушил все ее планы. В очередной раз. – Какова вероятность встретить его здесь снова? – поинтересовался Эн. – Он меня почувствовал тоже. Даже если… даже если он больше не испытывает ко мне ничего, наша связь держится за счет меня. Однако, если он найдет способ разорвать ее окончательно, то другого шанса может не быть. – Нужно вернуться домой и восстановить силы, – Эн еще раз огляделся по сторонам. – И уповать на то, что никто, кроме меня, не знает о твоем проколе. – Мне нужно попасть в библиотеку. Там я смогу найти нужное заклинание, которое поможет усилить нашу связь. Только вот с тех пор, как… в общем, вход мне туда заказан. – Я тебя проведу, – Эн фыркнул. – Но ты должен найти Рави. А иначе… – Можешь не повторять. Я и в первый раз тебя услышал. Похоже, к Хонбину вернулась его привычная язвительность. Эн не стал отвечать, лишь хлопнул того по плечу и поплелся в сторону дороги, чтобы снова поймать такси. *** Рави просидел несколько дней безвылазно дома – все те же меры предосторожности, а также восстановление сил. Переписка с Тэгуном не давала заскучать, а предстоящая встреча воодушевляла. Было, конечно, несколько странно надевать кольца на вечернюю пробежку, но Рави мысленно успокоил себя, что просто немного принарядился для Тэгуна. Они встретились там же, где в самый первый раз. Людей действительно было мало, и после бега они спустились вниз к самой реке. Тэгун протянул ему бутылку с водой, и Рави сразу же ее ополовинил. Бежали вроде неспешно, но он все равно запыхался, и теперь старался выровнять дыхание. – Так странно, – Тэгун первым нарушил молчание. – Я и не думал, что можно чувствовать такое умиротворение рядом с другим человеком. Почему ты так действуешь на меня, Воншик? – Не знаю, – он пожал плечами. – Наверное, потому что ты так действуешь на меня? Рави замолчал. Он мог обманывать себя сколько угодно, убеждать Джехвана, что Тэгун ему интересен лишь постольку-поскольку, но все это лишь подтверждало, как глубоко он проник в его мысли. Это непреодолимое желание быть рядом, которое не отпускало его все время, что они находились порознь, и радость от встречи, захватившая его полностью – вряд ли такие чувства способен вызвать тот, кто безразличен. Поэтому он повернулся к Тэгуну и поцеловал, надеясь таким образом показать, что чувствует. Их могли заметить, но Рави не хотел сдерживаться, не хотел скрываться. Углубляя поцелуй, он прижался к Тэгуну всем телом. – Пошли ко мне, – прошептал тот. – Я хочу тебя до ужаса. Рави ухмыльнулся и, чуть толкнув Тэгуна в сторону, побежал вперед. И вдруг он учуял знакомый запах – того, кого здесь не могло быть по всем объективным и не очень причинам. Он чуть замедлился и стал озираться по сторонам, но мимо только пронесся Тэгун, и никого другого. Рави остановился и принюхался. Чуть осязаемый шлейф еще чувствовался, но прерывался, как при переходе. Но Хонбин никак не мог оказаться в людском мире – мать отослала его в какие-то далекие дали, заниматься изучением исторических объектов. И это было завидной участью, в сравнении с вечными пытками в катакомбах. Если бы на месте Хонбина оказался кто-то другой, ему бы вряд ли так повезло. Все потому, что мать ему благоволила, возлагала на него надежды, но после того, как их связь раскрылась, им запретили поддерживать любое общение. А теперь Хонбин был здесь, именно тогда, когда Рави начал создавать новую связь. А что если это просто защитная реакция? Возможно, запах Хонбина служил напоминанием о том, к чему могут привести возникшие отношения. Как бы ему хорошо не было с Тэгуном, нельзя забывать об истинной цели, а еще о том, что тот запросто мог сдать его матери. И внезапно Рави захотелось во всем признаться, прекратить ломать комедию, вывести и себя, и Тэгуна на чистую воду, а там будь что будет. Подобные мысли еще ни разу его не посещали, и он чуть тряхнул головой, отгоняя их подальше. Тэгун, заметив, что Рави прилично отстал, окликнул его. – О чем ты там задумался, – спросил тот, когда Рави его нагнал. – Тебе это вряд ли понравится, – он покачал головой. – Но раз у нас сегодня вечер странностей… мне показалось, что рядом стоит мой бывший. – Кроме нас здесь никого не было, – заметил Тэгун. – Да, знаю. Ума не приложу, почему у меня возникло такое чувство, словно он наблюдает за нами. Тэгун нахмурился, но промолчал. – Ты не подумай, что я из тех, кто сравнивает или не может забыть, или еще что. Я всегда оставляю прошлое в прошлом, но… – Рави посмотрел на него и притих. – Я все испортил, да? – Скажем так, не это я хотел услышать. – Прости, – он вздохнул. – И я не так планировал провести вечер. Тэгун снова ничего не ответил. У него в квартире они продолжали хранить неловкое молчание, Рави не знал, куда деть свои руки. Внезапно кольца, которые дал ему Джехван, показались слишком массивными для его пальцев, и он с трудом подавил желание их снять. Тэгун сразу же прошел в ванную, и Рави слонялся по комнатам, прислушиваясь к звуку льющейся воды. Это было глупо – ходить из угла в угол и ждать, когда Тэгун остынет, надо было действовать. Не дав себе время передумать, он скинул одежду и присоединился к тому в душе. Тэгун удивился лишь в первый миг, но сразу же притянул Рави к себе и властно поцеловал. Вода была обжигающе горячей, струи, в буквальном смысле, жгли кожу, но это даже нравилось. Рави позволял Тэгуну сминать свои губы, отвечал на грубые ласки, ощущая прилив возбуждения. Он не ожидал, что тот резко развернет его к себе спиной, прогнет в пояснице и войдет практически без подготовки. От боли потемнело в глазах, и Рави вскрикнул, ухватившись за стенку, чтобы не упасть, ноги разъезжались на мокром полу. Впрочем, Тэгун не двигался – давал время привыкнуть, а потом легонько укусил за мочку уха, послав волну удовольствия. Рави понемногу расслабился, зажмурился только, когда Тэгун медленно подался назад, а потом снова вперед. Его толчки все еще вызывали боль, но уже не такую острую. Рави и сам стал насаживаться на член, тихо стонал, снова жмурился, когда Тэгун проводил ладонями по животу и груди, невзначай задевая головку члена. Тот дразнил, но Рави не возражал. Постепенно Тэгун ускорял темп, входил более размашисто и снова замедлялся. – Это ты меня так наказываешь? – хрипло спросил Рави. – Я хочу, чтобы ты думал только обо мне, – Тэгун вошел по самое основание и полностью вышел. – Я думаю… – дыхание Рави сбилось, стоило почувствовать пальцы у себя на члене. – Пожалуйста, Тэгун! – Пожалуйста, что? – Продолжай меня касаться, – он застонал. Тэгун обхватил его член рукой и принялся дрочить, почти в такт своим толчкам. Рави уже не замечал, как вода шпарит плечи, он продолжал держаться за стену, потому что ноги ослабели. Тэгун двигался все быстрее и быстрее, наращивал темп, пока резко не вошел. Глухой стон отозвался в Рави мелкой дрожью, он и сам держался из последних сил. Тэгун притянул его к себе, снова укусил за мочку уха, и вспышка боли стала последней каплей – Рави кончил с именем Тэгуна на губах. Из-за оргазма он дернулся, а потом обмяк, не в силах больше стоять. Тэгун сразу же подхватил его, но зацепился зубами за сережку, и та слетела с уха. – Ваша магия на меня не действует, – чуть позже сказал тот, когда они уже лежали в постели. – Ты… ты знаешь, кто я? – Рави сразу напрягся. Сережку он вдел практически сразу, но понял, что уже раскрыл себя, и отпираться было бессмысленно. – Я знаю, что ты не человек. И что ты не из этого мира, – какое-то время Тэгун молчал, а потом продолжил. – Я поймал очень много таких, как ты, и вернул обратно. Они угрожали мне, пытались зачаровать, потом умоляли, но исход всегда был один. – Почему ты это делаешь? – Потому что у меня нет выбора. Я связан по рукам и ногам древним соглашением, при не соблюдении правил которого обреку на смерть всех своих родных. Тэгун не врал – люди, работающие на семью, не имели права отказываться от выполнения обязанностей, прописанных в соглашении, или всех их близких ждала смерть. Каждый раз появлялись смельчаки, пробовавшие игнорировать приказы матери, но участь их была не завидной. Но если Тэгун сразу же догадался о том, кем Рави является, почему не сдал? – Когда ты подбежал ко мне, я не сразу отличил тебя от человека, – тот снова заговорил. – Видимо, ты из высших магов, иначе бы я почуял тебя заранее. По правде сказать, во мне взыграл интерес, да и ты мог понадобиться рано или поздно кому-нибудь из вашего мира. Я решил попридержать тебя, но… ты не такой, как другие. Что же в тебе такого особенного? Рави затаил дыхание. Тэгун не помнил, что в первый раз они встретились в магической лавке Йевон. А это значило, что магия Рави все же на него действовала. Или он специально не упоминал об этом, и все было лишь уловкой? – Я не должен был тогда с тобой встречаться и вести к себе домой. Не должен был с тобой спать, а затем переписываться. И уж тем более не должен был вести тебя к себе на работу. Впервые я веду себя настолько безответственно, но ничего не могу с собой поделать. Похоже, тебе как-то удалось меня зачаровать. – Если завтра тебе дадут задание доставить меня домой, ты подчинишься? – Рави внимательно посмотрел на него, и Тэгун поймал его взгляд. – Не знаю, – правдиво ответил тот. – Я должен был сообщить о тебе сразу же, но я этого не сделал. И я не хочу об этом думать. «Как и я не хочу думать о том, что тебе все равно придется это сделать», – пронеслось в голове у Рави. – Кто твой… кто дает тебе задания? – Я не знаю, как правильно назвать титул, по-моему, у вас их вообще нет. Думаю, верховная правительница подойдет. Все свое детство я провел у нее в услужении, так что за молчание меня ждет жестокое наказание. Тэгун служил не просто правящей семье, тот подчинялся непосредственно матери, и это полностью все меняло. Рави должен был мчаться отсюда со всех ног, бежать так далеко, насколько возможно, и больше никогда не переступать порог этой квартиры. Больше никогда не видеться с Тэгуном. Здравый смысл кричал ему об этом, но он продолжал лежать в постели, прижиматься к плечу Тэгуна и думать о том, как было бы здорово остановить время. К сожалению, такой силой он не обладал. – Наверное, она меня убьет, – тихо произнес Тэгун, но в его голосе не было слышно ни горечи, ни сожалений. – Почему ты так спокойно говоришь об этом? Рави знал, на что способна его мать, в случае неповиновения, Тэгуну действительно грозила смерть. Но ему хотелось, чтобы тот боролся, даже если это было бесполезно. Хотя сам-то он сбежал и теперь скрывался, поэтому просить о подобном было проявлением самого настоящего лицемерия. – Я устал, – Тэгун вздохнул. – Большую часть детства я провел в вашем мире. Верховная правительница хорошо со мной обращалась, по крайней мере, она никогда меня ни к чему не принуждала, не причиняла физический ущерб или что-то такое. Но я обязан был присутствовать на всех ее казнях и пытках, так что в какой-то момент все эмоции, которые я должен был испытывать, отключились. Она подолгу занималась со мной, учила отличать человека от не человека, распознавать магию, а так же от нее защищаться. Вот поэтому чужие чары на меня и не действуют, только магия верховной правительницы. – Сколько ты пробыл у нее? Рави пытался вспомнить, видел ли он рядом с матерью маленького мальчика, но та всегда появлялась одна. Он даже и подумать не мог, что та станет возиться с ребенком, тем более человеческим. – Около шести лет. Когда мне исполнилось одиннадцать, она вернула меня домой. Но периодически забирала, чтобы проверить, не растратил ли я своих навыков. – Но почему именно ты? Даже в детстве у Рави никогда не было особо близких отношений с матерью – виделись они только во время приемов пищи, иногда она заходила в классную комнату, переброситься словом с его бесконечными наставниками и на этом все. Конечно, у них с Тэгуном была разница в возрасте, и время его нахождения подле матери приходилось на тот момент, когда Рави еще развлекался с людскими женщинами. У него никак не могло уложиться в голове, что та могла заинтересоваться человеческим ребенком. – По сравнению с вами, люди живут намного меньше, поэтому может смениться несколько поколений, прежде чем вспомнят о той или иной семье, которая обязана служить верой и правдой. Когда к нам пришли... у меня еще есть три старшие сестры, родители думали, что заберут кого-то из девочек, а выбрали меня. Я не знаю почему, но верховная правительница часто повторяла, что я самый способный ученик. «Интересно, в чем это проявлялось?» – пронеслось у Рави в мыслях, но сформировать вопрос он не успел. Тэгун внезапно повернулся, а потом навис над ним и нежно провел ладонью по щеке. – Практически всю свою жизнь я делал то, что от меня хотели. Но сейчас я хочу сделать что-то для себя. Я никогда не был в серьезных отношениях, поэтому если ты чувствуешь то же, что и я... а мне кажется, что так и есть, то, пожалуйста, не отталкивай меня. Я знаю, что должен был обо всем рассказать тебе раньше, но... Рави чуть подался вперед и прервал его речь поцелуем. – Воншик... – прошептал Тэгун. – Рави. Мое настоящее имя – Рави. Делая такое признание, он очень рисковал, но раз Тэгун ему открылся, то и он должен был отплатить тем же самым. – Так ты... – тот удивленно приоткрыл рот. – Да, я ее сын. И теперь тебе будет еще сложнее скрывать от нее правду. Если ты решишь, что нам лучше забыть обо всем и... – Нет, – Тэгун покачал головой. – Мы не можем предугадать, сколько времени у нас осталось в запасе, но я хочу провести его с тобой. *** Несколько дней подряд Эн наведывался домой под предлогом сильной растраты магии и потребности быстрее ее восстановить. Названная мать каждый раз вызывала его к себе и с интересом выслушивала небылицы о том, что он почти напал на след, но опять не заметил, как растратил всю магию, и еле добрался до ближайшей бреши. Она не показывала виду, что не верит ему, но в то же время, у нее всегда было такое выражение лица, словно подначивающее в очередной раз солгать. Эн чувствовал себя ужасно, но вовсе не из-за возможной расплаты, а потому что эти вылазки ничего ему не давали. По сути дела, он подставлялся просто так. Если в мире людей еще существовал способ как-то скрыться от «всевидящего ока», то здесь, где названная мать была полноправной хозяйкой, провести Хонбина так, чтобы она не заметила – было невозможно. Эн пробовал сам поискать нужное заклинание в библиотеке, но сунувшись на полки первого же стеллажа, удрал, не пролистав до конца и пары книг. Хонбин тоже особо не помогал, выглядел все время подавленным и погруженным в свои думы. Эн догадывался, что тот что-то тщательно скрывает и специально направляет мысли в другое русло, чтобы Эну было сложнее выведать правду. Каждый, кто родился по ту сторону границы, обладал определенным набором навыком, магией, которая была подвластна только ему одному. Эн вот отлично забавлялся со временем, а Хонбин не умел врать. Не то чтобы это был тот виток магии, о котором все мечтали, но если не врал он, то и его собеседник тоже мог говорить только правду. Не удивительно, что названная мать держала Хонбина при себе. На ее месте, Эн бы тоже того никуда не отпустил, либо отправил куда-нибудь далеко-далеко. Конечно, каждый изучал свою магию, крутил свои способности так и этак, разбирался, насколько они обширны, и что еще могут охватить, учились обращаться со своей исключительной силой и пытались ее себе подчинить. Хонбин тоже нашел способы, как обойти свой дар и мог держать правду, мечтающую вырваться наружу, при себе. Подозрения Эна усилились, когда он заговорил о Рави, а Хонбин тут же свернул тему. На помощь в ближайшее время можно было не рассчитывать, хотя всегда оставался вариант рассказать обо всем названной матери, но Эн решил пока придержать это при себе. Он снова наведался в библиотеку, но запах пыли действовал на него удручающе, а книжные полки, возвышающиеся до потолка, внушали лишь одно желание – поскорее оттуда убраться. Но чем дольше он бродил по узким проходам, тем больше убеждался, что ответ кроется именно в этом месте. Теперь его уже не волновало заклинание, необходимое для поимки Рави. Эн был уверен, что Хонбин найдет того и без заклинания, если уже не нашел. Сейчас его больше интересовала чужая работа. Сам он не был любителем покорпеть над древними фолиантами, но Хонбин с Рави именно так и нашли друг друга. Причем названная мать сама отправила сына в библиотеку, а Хонбин оказался на подхвате. Если Эну не изменяла память, то до этого та тоже была здесь частой гостьей. Но зачем самому могущественному магу и по совместительству верховной правительнице держать Хонбина именно в библиотеке? Неужели для того не нашлось другого места? Хонбин, хоть и был весьма прилежным и очень скрупулезным, особой любви к книгам не испытывал. Он стал библиотекарем явно не по своему желанию. И как только эта мысль пришла ему в голову, он стал разматывать ее все дальше и дальше. Эн пытался понять Хонбина, но для этого нужно было соприкоснуться хоть с чем-то, что было для того важно. Библиотека в данном случае не совсем походила, тогда Эн заявился к Хонбину домой. Точнее в то место, которое раньше было домом. Названная мать могла рассылать своих поданных по всему миру, но так называемая недвижимость всегда оставалась за ними. Родителей Эна отправили в Японию, но их семейный особняк все еще принадлежал им, при желании Эн и сам мог там поселиться, но предпочитал свою не совсем скромную обитель. Дом, где раньше жил Хонбин, был скромен и приземист, и вряд ли кто-то был заинтересован в его присвоении. Мебель внутри была добротная, но без изысков, да и вся обстановка так и кричала о том, что это временное пристанище. Почему Хонбин поселился именно здесь? И почему Рави, всю жизнь купавшийся в роскоши, предпочитал проводить время именно здесь, а не в своих покоях? Эн продолжал ходить по комнатам, заглядывал в шкафчики, простукивал стены, но так и не смог ничего найти. Скорее всего, разгадка была у него перед глазами, но они оставались слепы и видели лишь самые обычные вещи. Нужно было возвращаться обратно в мир людей, но Эн решил заночевать здесь. Поднявшись в спальню, он хмуро осмотрел двуспальную кровать весьма скромных размеров и плюхнулся на покрывало прямо в одежде. Матрас пронзительно скрипнул под его весом, и Эн нахмурился еще сильнее. Как они тут трахались, когда любое движение отдавалось столь мерзким звуком? Стоило подумать о сексе, как тут же вспомнился Санхёк. Эна редко посещало чувство вины, но теперь он испытал его подобие. С тех пор, как он спешно покинул мальчишку, то даже о нем не вспоминал. Нет, для человека тот оказался восхитительным любовником, пусть и неопытным, несколько зажатым, но при должном обучении… и Эн бы с радостью занялся этим обучением, помог бы Санхёку раскрепоститься, прошелся бы по всем азам и основам, закрепил бы материал с особой тщательностью. Он заулыбался и вдруг понял, что соскучился по парнишке. Если бы не вся эта беготня и поиски, он бы тут же к нему махнул, нырнул в его объятия и забыл бы обо всем, хоть ненадолго. Это было слишком соблазнительно, но Эн, привыкший во всем себе потакать и ни в чем не отказывать, вдруг решил отказаться. Люди никогда для него ничего не значили, служили лишь развлечением, а выполнив свою функцию, убирались за ненадобностью. Но от Санхёка избавляться не хотелось, наоборот, Эн бы с радостью с ним сейчас встретился, а потом еще раз и еще, провел бы время, даже не за постельными утехами, а валяясь на неудобном диване с книжкой в руках. Само присутствие Санхёка дарило ему какую-то необъяснимую радость, а без него делалось тоскливо. И это почему-то напрягало. Эн никогда не испытывал подобных чувств, поэтому не знал, как действовать, как себя вести. Но Санхёк сейчас не был главной проблемой, и как бы Эну не хотелось помечтать о юном крепком теле, настраиваться нужно было на другой лад. Пытаясь проанализировать ход мыслей Хонбина, Эн стал вспоминать, кем были его родители, но в памяти почему-то не нашлось об этом никаких сведений. Единственное, что он знал, так это то, что тот был примерно одного возраста с Рави и не имел никакого отношения к правящей ветке. Спустившись обратно вниз, он обнаружил книгу с генеалогическим древом, но с ней пришлось провозиться куда дольше, чем Эн предполагал. Во-первых, родители Хонбина оказались парочкой совершенно непримечательных магов откуда-то с окраины, во-вторых, они давно вернулись к прародителям. Эн проследил все ветви их семьи, и ни у кого не было выдающегося дара, и уж тем более никто не страдал желанием рассказать правду всему миру. А это было уже странным. Конечно, бывали случаи, когда у ребенка проявлялись способности, до этого не свойственные их семейной ветке, но они все равно должны были хоть немного соприкасаться. Но в семье Хонбина даже не было ни одного мага, обладающего даром предвидения – у всех исключительно приземленная магия, способствующая успокоению огненной стихии. В роду был лишь один единственный сильный маг, который мог контролировать стихию земли, но он погиб еще во времена войн с прародителями, и с тех пор в семье каких-либо отклонений в магии не было. Так откуда же Хонбин тогда получил свою? Точнее, от кого? Помимо этого в Хонбине имелась еще одна странность, которая внезапно заинтересовала Эна, а именно: имя – оно было человеческим. В последнее время стало модным называть ребенка так же, как если бы он родился в мире людей, но такое имя не имело силы, а уж более столетия назад вряд ли кто-то мог о таком и помыслить. Раньше Эн не придавал этому значения, думал, что настоящее имя Хонбина нельзя произносить по тем или иным причинам, например, как имя названной матери, но на генеалогическом древе он значился только так. Еще раз проглядев семейную ветку и убедившись, что ничего не пропустил, Эн захлопнул книгу и вернулся обратно в спальню. Он чувствовал, что наткнулся на что-то важное, что находился совсем близко к разгадке, но не мог понять, в какую сторону нужно копать дальше. Для этого нужно было начать с самого начала. Хонбин родился 29 сентября 1876 года, и единственное, с чем у Эна этот год ассоциировался, так это с изобретением первого телефона. Здесь подобная вещь произвела фурор, и он сам с интересом наблюдал, как развивался этот аппарат и во что с течением времени превратился. Он улыбнулся, вспомнив древнюю махину и нащупав плоский прямоугольник у себя в кармане. Названная мать была уже у власти и вершила правосудие направо и налево и избавлялась от неугодных по щелчку пальцев. Именно тогда появились первые волны недовольства ее правлением, а еще расползлись слухи о том, что она проводит запрещенные опыты в подземельях своей резиденции. Но что это были за опыты? И были ли они как-то связаны с Хонбином? Эн снова открыл книгу и принялся искать на дереве оставшихся в живых родственников. Их было слишком мало – всего три, и двое из них числились пропавшими без вести. Лишь какая-то старая древность, приходившаяся Хонбину троюродной прабабкой, все еще находилась в добром здравии. Жаль, правда, далековато – по самым скромным подсчетам, Эну придется совершить пять переходов, и то не факт, что за один раз – слишком большой расход магии, но он не мог больше ждать. Переходы вымотали его так, что он чуть не свалился без сил, когда перешагнул через брешь в последний раз. Дальняя родственница Хонбина жила в доме, построенном в стиле ренессанс с колоннами и балконами, немного вычурном, но в то же время весьма изысканном. Эн не успел сделать и пары шагов, как дверь открылась и оттуда выплыла дама, очень высокая и худая. Смерив его недовольным взглядом, она вопрошающе уставилась, и Эн слегка растерялся. Он ожидал увидеть сухонькую старушку, которая с радостью согласилась бы поговорить с ним за жизнь, но, похоже, ему были совсем не рады. – Эм… меня зовут… – Я знаю, кто ты, представляться не обязательно. Зачем пожаловал? Эн еще больше растерялся от столь холодного приема. – Хорошо. Как я могу к вам обращаться? – Можешь звать меня Дасом. Так зачем ты здесь? – Я могу зайти? – он предпринял еще одну попытку. Дасом подумала и нехотя пропустила его внутрь, но дальше коридора пройти не дала – указала на банкетку, а сама осталась стоять. – Я хотел поговорить о Хонбине, он твой… – Он мой никто, – Дасом снова перебила его. – Что тебе от него нужно? – Мне лишь интересно, откуда у него появились такие способности, если в вашей семье… – А он не из нашей семьи, – та фыркнула. – Она нам его притащила и сунула, назначив ответственными за мальчишку моих племянников в каком-то там колене. Года не прошло, как «новоиспеченные родители» погибли при очень странных обстоятельствах, и она, как сердобольная тетушка, занялась воспитанием мальчика. Эн впервые слышал, чтобы кто-то так пренебрежительно отзывался о названной матери. – Здесь она нас не слышит, – Дасом догадалась, о чем он думает, и усмехнулась. – Нам давно отказано от двора, поэтому я перебиралась все дальше и дальше, пока не нашла это аномальное местечко, где она при всех своих каналах связи не сможет узнать, о чем я думаю. – Но если Хонбин не из вашей семьи, то чей же он ребенок? – Эну даже пришла в голову мысль, что он тоже сын названной матери, тогда понятно, почему та взбесилась, узнав об их связи с Рави. – Человеческий, – сухо произнесла Дасом, и Эн рассмеялся. Та хмуро посмотрела на него и покачала головой. – Это не может быть правдой хотя бы из-за его запаха, – произнес Эн, когда отсмеялся. – И не забывай про его магию, пусть и странную, и про возраст, который никак не сказался на его внешности. Я могу долго перечислять. – Это она сделала его таким, – Дасом вздохнула. – Мы – вырождающийся вид. Нам все сложнее и сложнее удается выносить потомство, и она искала выход. И нашла. Как видишь, ее эксперименты не прошли впустую. – Хочешь сказать, что… что она сделала из человеческого ребенка одного из нас? Но это невозможно! – Став правительницей, она получила доступ к крови прародителей и начала с ней работать. Хонбин стал первым удачным экспериментом. А до этого были лишь горы трупов маленьких детей. – А Рави? – в глазах Эна появилась паника. – Рави ее сын, насчет этого можешь не волноваться, – Дасом усмехнулась. – Но откуда… откуда ты все это знаешь? – А как ты думаешь? Не зря ж она отдала Хонбина именно нам. Правда, за это пришлось дорого заплатить. Я жива лишь потому, что именно наша семья отвечала за хранилище крови прародителей. Она не имеет права убивать меня – моя смерть запустит поиск нового хранителя, и тогда все узнают, что наше наследие представляет лишь пару жалких капель. Эн пытался переварить информацию, но в голове не укладывалось, как такое в принципе могло произойти. То, о чем говорила Дасом, казалось настолько фантастическим, что в это невозможно было поверить. Но в то же время Эн понимал, что она не врет. – Почему ты мне об этом рассказываешь? – Устала держать в себе, – та пожала плечами. – Я давно мечтаю скинуть с себя эту ношу. Я не горжусь тем, чем занималась. Если бы я знала, к чему все это приведет, я бы ее остановила. На моих руках кровь невинных детей, а на этом нельзя восстановить наш род. Может, мы заслужили это? Ведь Хонбин единственный, кто выжил. Он вдохнул в нас надежду, но тут же забрал ее. Крови больше нет, и кроме нас – ее и меня – никого не осталось. – А Хонбин знает, что он… – Не знает. И вряд ли она ему скажет. Когда Хонбин связался с ее сыном, то предал ее доверие. К тому же, его магия хоть и создала новый виток, но она явно ждала другого направления. Заметив на его лице замешательство, Дасом сочувственно улыбнулась. – Это знание – самое настоящее бремя, – чуть погодя добавила она. – Если ты думаешь, что сможешь остановить ее, то ошибаешься. Я наблюдала, как одна правящая семья сменяла другую, и, знаешь, заметила одну закономерность: нельзя получить власть, забрав ее силой. Конечно, испокон веков так делается, но вопрос в другом – как ее удержать? Первые войны с прародителями, да и вторые тоже должны были стать нам уроком, но мы не учимся на своих ошибках. Не желаем. – Почему ты думаешь, что я собираюсь отобрать власть? – осторожно спросил Эн. – Я твои амбиции почувствовала раньше, чем ты переступил через брешь. К тому же, я хоть и далека от всего этого, слушаю, о чем говорят. Думаешь, она не знает, что ты метишь на ее место? Не догадывается, что ты бы с радостью сверг ее сыночка и уселся бы на трон сам? Поэтому и держит тебя так близко. «Держи друзей близко, а врагов еще ближе» – кажется, так звучит людская поговорка? – Я ей не враг, – заметил Эн. – Но и не друг, – парировала Дасом. – Но друзей у нее в принципе нет. А вот тебе было бы неплохо ими обзавестись. После того, что ты узнал, трудно будет оставить ее у власти, да? Эн вздохнул. Названную мать нельзя было назвать хорошим правителем, но в то же время она смогла объединить многие семьи, интересовалась историей и благодаря этому на свет появились давно забытые заклинания, были найдены важные трактаты. И, что самое главное, закончились гражданские войны. Раньше между семьями постоянно происходили склоки, никто не задерживался на троне долго: то и дело то одна семья, то другая пыталась узурпировать власть. Кровавая вражда длилась не то что годы – целые столетия. Но с приходом названной матери всяческие притязания на трон закончились. Конечно, это было связано с тем, что названная мать предпочитала избавляться от тех, у кого мысль о подобном зарождалась, сразу же. У нее был ужасный характер, и держала она своих поданных в страхе. Даже Эн ее боялся. А теперь, узнав, чем она занималась, его страх только усилился. – Я не могу пойти против нее. – А против кого можешь? Ее сына? – Рави более легкая мишень, – он не стал спорить. – Тебе нужно с ним объединиться. Возможно, сейчас мои слова кажутся тебе полным безумием, но вдвоем вы будете сильнее. Даже не вдвоем. Ему ведь помогает необычайно одаренный маг, способный сам писать заклинания. Он в буквальном смысле вытягивает их из воздуха. – Ты знаешь, кто ему помогает? – удивился Эн. Дасом кивнула. – Но я тебе не скажу, кто он. Возвращайся домой, а лучше туда, где она тебя не найдет, все хорошенько обдумай, а потом разыщи Рави. Прислушайся к моему совету, возможно, больше нам и не свидеться. – Ты думаешь… – Ну, убить-то она меня не убьет, но мне тоже лучше залечь на какое-то время на дно. Эну хотелось расспросить ее об этих опытах подробнее, но Дасом явно не желала продолжать разговор. Больше всего ему действительно хотелось вернуться домой, но он опасался, что названная мать как-то узнает, что ему обо всем известно, а он пока не был готов к столь скорой встрече с ней. Сам он тоже не особо щадил жизни людей, но убивать детей – это была та черта, через которую он бы никогда не позволил себе перешагнуть. – А что с ее мужем? – все же напоследок спросил Эн. – Мертв. Уже очень долгое время. Что ж, это даже не удивляло. Эн распрощался с Дасом и начал готовиться к переходу. Силы восстановились, но недостаточно. Он не смог бы попасть в мир людей за один проход – их бы потребовалось, как минимум, три, и Эн не был уверен, что справится. Но двери дома снова открылись, и Дасом поманила его пальцем обратно. – У меня есть брешь, которая ведет прямо в мир людей. Точнее, ты можешь выбрать любое место, а когда ты там окажешься, переход закроется навсегда. Это дверь в один конец. Эн догадался, что Дасом берегла эту «дверь» для себя, но не успел задать вопрос, как она фыркнула: – Не хочу, чтобы ты умер прежде, чем даже попытаешься хоть что-то сделать. Он начал бормотать слова благодарности, но та лишь подтолкнула его вперед, чтобы не задерживался. Он стал соображать, куда переместиться – желательно туда, где можно было бы смешаться с человеческими запахами, но в голову, как назло, ничего не приходило. Зато он почему-то подумал о квартире Санхёка, а потом все произошло слишком быстро: вроде только что он находился в доме Дасом, как кто-то резко толкнул его вперед, и он оказался у Санхёка. Благо, того не было дома, а то появление оказалось бы слишком эффектным. Эн плюхнулся на уже привычный неудобный диван, включил дурацкую музыку, по которой даже успел соскучиться, и прикрыл глаза. Нужно было собраться с мыслями, придумать какой-то план, хоть что-то, лишь бы сохранить себе жизнь, которая вполне могла в данную секунду висеть на волоске. Он всерьез задумался над словами Дасом по поводу друзей, но он никому не мог рассказать о том, что узнал. Разве что только Рави – тот был единственным, кто смог бы его понять. Если, конечно, согласился бы выслушать. Но того необходимо было сперва найти. Эн нахмурился: вызывать сейчас Хонбина было нельзя, слишком опасно. Да и после всего, что он узнал о Хонбине, видеть того не хотелось. Была еще, конечно, надежда, что Тэгуну что-то удалось разузнать, но… – Что ты здесь делаешь? – голос Санхёка прозвучал тихо, но Эн все равно вздрогнул. Он так сильно погрузился в раздумья, что даже не услышал, как тот вошел. – В твоем голосе столько холода, что я чувствую, как зябнут мои плечи, – обиженно протянул Эн. – Ты мне не рад? – А должен? – Санхёк, быстрым шагом прошел в комнату и выключил музыку. – Тебе даже не нравятся Оазис! – Stand by me, nobody knows the way it's gonna be, – напел Эн, но получил лишь недовольный взгляд. – Я еще раз спрашиваю: что ты здесь делаешь? – А что такого? – Эн начинал злиться. – Мне уже нельзя прийти к тебе домой? Раньше тебя это, насколько мне помнится, не смущало. А в последний раз… – Замолчи, – Санхёк отвернулся. – И не смей говорить о том, что было в последний раз. – Я думал, тебе понравилось, – Эн удивился. – Ты сбежал! – тот повысил голос, а когда обернулся, то выглядел по-настоящему разозленным. – Оделся и ушел, и даже ничего не сказал! И не позвонил! Шлялся где-то несколько дней, а потом заявился сюда, как ни в чем не бывало! И я еще должен тебе радоваться? Да я готов гнать тебя поганой метлой! – Вообще-то у меня были дела, – Эн нахмурился, явно не ожидая подобных слов. – И как только у меня появилась свободная минутка, я, заметь, сразу пришел к тебе. – Но так не делается. Неужели ты не мог позвонить? Написать хотя бы сообщение? Не знаю… что это за привычка такая, свалить и не предупредить. – Там, где я был, связи не было. – Похоже, Тэгун отправился туда же, – хмыкнул Санхёк. – Тэгун куда-то уехал? – Эн даже привстал – похоже, его последняя надежда и то улетучилась. – Какая-то дамочка заявилась к нему, а потом они ушли. Его не было весь день, он не отвечает ни на звонки, ни на сообщения. Я написал Воншику, но тот тоже мне не ответил. – Как она выглядела? Эта дамочка? – спросил Эн, хотя и так все стало уже ясно. – Ну… высокая, волосы как-то лихо закручены и подняты наверх. Вела себя так, словно королева, а я мусор у нее под ногами. Эн горько усмехнулся. Значит, названная мать куда-то увела Тэгуна. Более того, она явилась за ним лично, значит, происходит что-то серьезное. Просто так она ни за что не стала бы переходить границу, а сделала это уже во второй раз за столь короткий промежуток времени. Эн поежился, вспомнив, как та чуть не задушила Санхёка своими волосами. Но если Тэгун не отвечает на сообщения, значит, названная мать забрала его в их мир. Только зачем ей понадобился Тэгун? Может, тот обнаружил Рави? Если да, то это было обиднее всего. Он еще толком план не придумал, а тот уже рушился у него на глазах. Эн выругался и встал с дивана. – Мне нужно идти. – Да ты издеваешься! – взорвался Санхёк. – Слушай… – Эн притих. Не то чтобы он собирался оправдываться – он не считал себя обязанным это делать, но заметив, насколько Санхёк взбешен, почувствовал себя виноватым. На самом деле, уходить не хотелось. – У тебя есть право злиться на меня, но… – Да неужели, – тот сложил руки на груди. – Сейчас кое-что происходит, я не могу рассказать тебе, что именно, но это очень важно. И это вопрос жизни и смерти, как бы громко это не звучало. Он подошел к Санхёку и, расправив его руки, нагло завел их себе за спину. Улыбнувшись, он чуть подался вперед и поцеловал Санхёка, и тот не воспротивился. После поцелуя уходить расхотелось окончательно, но сейчас на счету была каждая минута. – Я тебе все объясню, ну или почти все, – пообещал Эн. – Только не злись. Санхёк ничего не ответил, лишь поджал губы, но все же кивнул. – Хагён, – окликнул тот его. – Будь осторожен. – Я всегда осторожен, – Эн ухмыльнулся. – Кстати, зови меня Эн. Хагён – это не мое настоящее имя. Точнее… все слишком сложно, но я тебе все объясню! Он послал Санхёку воздушный поцелуй и скрылся за дверью. *** Чего Рави не ожидал, так это опеки со стороны Тэгуна, которая, порой, переходила все мыслимые и немыслимые границы. Нет, ему, несомненно, было приятно, что тот о нем искренне заботился, но он же справлялся как-то все это время. Ищеек никогда не становилось меньше, угроза от Эна и матери исходила всегда. Ничего не изменилось, но Тэгун настаивал, чтобы Рави лишний раз на улицу не высовывался, и это было еще хуже, чем вся вместе взятая забота Джехвана. Тот, к слову, испытывал чувство, похожее на ревность, всячески давал понять, насколько ему не нравится Тэгун, и вообще чувствовал себя ненужным. Тэгун Джехваном тоже не проникся, и Рави порой казалось, что он оказался меж двух огней. Не самое приятное ощущение, с учетом того, что у него и других забот хватало. Во-первых, Хонбин ему все-таки не привиделся тогда на набережной, и его присутствие настораживало. А, во-вторых, Джехван почувствовал сильный след магии, который мог принадлежать только кому-то очень могущественному. Рави не сомневался, что это его мать наведывалась в мир людей. Только что сподвигло ее на этот шаг? Как бы она не желала вернуть сына домой, она слишком брезговала миром людей, чтобы явиться сюда лично. Скорее всего, она хотела с кем-то встретиться. Джехван был и рад заподозрить Тэгуна в двойной игре, но все указывало на то, что мать виделась с Эном. Тот внезапно куда-то исчез со всех радаров, даже Джехван не мог его отследить. Тэгун беспокоился за Санхёка, потому что тот внезапно сделался каким-то отрешенным и не желал называть причину. Все были заняты своими проблемами, и у Рави появилась свободная минутка, когда он смог спокойно выйти на улицу, немного пройтись и завернуть в свое любимое кафе. Ожидая холодный американо, он напевал себе под нос Oh wow, what's your band called mate? Well what's your band called mate? – прилипший мотивчик, который скинул ему Санхёк. Впервые он был в чем-то даже согласен с Эном – музыка дурацкая, но заедала беспощадно. Улыбнувшись баристе, он взял протянутый стаканчик, подумывая прогуляться чуть дальше, но слишком знакомый запах заставил его пошатнуться. С трудом удержавшись на ногах и чуть не расплескав на себя кофе, Рави медленно обернулся, надеясь, что у него просто разыгралось воображение. Хонбин был так же прекрасен, как и в последний раз, когда им довелось видеться – идеальная укладка, одежда с иголочки и улыбка, открывающая ямочки, из-за которых сердце у Рави всегда билось чуть быстрее. Вот и сейчас нахлынувшие чувства выбили его из колеи. Он не смог бы убежать, даже если бы захотел – Хонбин все еще жил в его сердце, пусть лишь приятным воспоминанием, но очень драгоценным. И увидеть его вживую оказалось нестерпимо больно, в то же время это походило на чудо. Рави всегда был слишком влюбчивым и после довольно легко отпускал чувства, но это ведь не значило, что они не были сильными. – Что ты здесь делаешь? – вопрос был бессмысленным, но это единственное, что Рави смог из себя выдавить. – Нам надо поговорить, – Хонбин оглянулся по сторонам. – Там, где нас никто не увидит и не услышит. Тот имел в виду карман, потому что был прекрасно осведомлен об этом умении Рави. Они вышли из кафе, и в первом попавшемся переулке Рави сделал брешь. Прежде чем в нее шагнуть, он ненадолго замешкался. Не то чтобы он ждал от Хонбина удар в спину – в кармане магия не действовала, он пытался понять: воспоминания были всего лишь воспоминаниями или чувства к Хонбину еще были живы? – Тебя ведь послала она? – Она, – Хонбин не стал отнекиваться. – Ты ведь понимаешь, что у меня не было выбора? – А ты понимаешь, что по своей воле я никуда не пойду? – парировал Рави. – Я пришел к тебе не за этим, – тот замялся. – Там у реки я тебя видел… у тебя кто-то появился? Рави отвел взгляд в сторону. – То есть, ты ведь не обязан был хранить мне верность с учетом того, как мы расстались, – Хонбин нервно хохотнул. – Извини. Я не об этом хотел поговорить. Рави вздохнул. Когда мать узнала об их связи, то рвала и метала. Почему-то в этот раз она винила именно его, но наказать не могла. Она собиралась отправить Хонбина в катакомбы, но Рави заключил с матерью соглашение – несколько лет послушания в обмен на то, чтобы тому не причинили морального и физического вреда. Мать согласилась и отослала его так далеко, как только могла, с условием, что они больше никогда не увидятся. И Рави действительно пришлось играть роль примерного сына – не отлучаться в мир людей, да в принципе не покидать родовое поместье, присутствовать на всех встречах, занимая место рядом с матерью, а когда кто-то просил аудиенции, то ему приходилось садиться на кресло отца. Все это ему настолько претило, что как только срок их соглашения истек, он сбежал, и все еще не намерен был возвращаться. – Я… у нас с ним все иначе, – тихо произнес Рави и сразу понял, что говорит правду. Несмотря на свою влюбчивую натуру, чувства к Тэгуну оказались гораздо глубже. Его это и радовало, и пугало одновременно. Тэгун был человеком, более хрупким, не обладал бессмертием и мог стать пешкой в руках его матери. И хоть тот отчаянно желал защитить Рави, сам нуждался в защите. – Что ж… – Хонбин улыбнулся, хотя улыбка оказалась горькой. – Эн ищет тебя. Он знает, что я могу почувствовать твой запах из-за связи, поэтому следит за каждым моим шагом. И твоя… она тоже следит за мной, мне с трудом удалось запутать след, чтобы с тобой встретиться. Сейчас я рискую, как никогда, и… – Почему? – прервал его Рави. – Ты же мог просто сказать им, где я. – Не мог, – тот покачал головой. – Ты никогда не хотел быть наследником престола, все тебе завидовали, а ты бы с радостью поменялся с ними местом. Ты ведь задыхаешься там, я прав? Даже со мной все, о чем ты мог думать, так это о свободе. А ее ты можешь получить лишь в мире людей. – Так ты пришел меня предупредить? – Я пришел сказать, что не умею врать, ты ведь знаешь. Я не смогу долго водить их за нос, мне придется сказать правду. Не только о твоем местонахождении, но и о Тэгуне. На лице Рави отразилась паника, и Хонбин опустил голову. – Я понимаю… – прохрипел Рави. – Ты связан по рукам и ногам, но дай нам еще время. Это слишком эгоистично с моей стороны просить о таком, но, пожалуйста, Хонбин, я прошу тебя. – Я постараюсь, но это будет лишь пара дней. Мне жаль. Когда Хонбин ушел, Рави еще долго находился в кармане – не мог заставить себя переступить через брешь. Он лихорадочно соображал, что можно успеть сделать за пару дней, но в голову приходила лишь одна мысль – убежать так далеко, насколько возможно. Но он только и делал, что бегал, уже долгое время, может, пора было остановиться и дать отпор? Он не был совсем уж бессилен против матери, но никогда не вступал в столь открытую конфронтацию. В далекие времена один маг мог вызвать другого на арену, чтобы доказать свое превосходство или добиться подчинения. И хоть с тех пор многое изменилось, его мать, как верховная правительница, могла потребовать чего-то подобного. Рави поморщился. С одной стороны, он ее понимал – если Рави отречется от престола, то ему найдут замену в другой семье, тогда вся материнская власть превратится в ничто. Терять блага и привилегии, к которым привык, тяжело, но Рави бы с радостью уступил свое место Эну. Он даже как-то пытался с ним поговорить, еще до того, как стал вызывать у кузена неконтролируемые приступы тошноты и раздражения. Эн решил, что Рави таким изощренным способом над ним издевается, даже на миг не допустив, что это может оказаться правдой. С тех пор они не ладили, и Рави не особо жалел об этом, но все равно продолжал считать, что из всех возможных претендентов Эн подошел бы лучше всего. Он и с матерью пытался разговаривать, но та не желала слушать подобные речи и однажды даже зашила ему рот магическими нитями в качестве наказания. Если бы Рави был один, то он бы сбежал, не раздумывая. Но теперь в его жизни появился Тэгун, а им он не хотел рисковать ни при каких обстоятельствах. Все еще находясь в кармане, Рави попробовал вызвать Джехвана, но тот не ответил. Телефон здесь не работал, так что пришлось выйти наружу, но и человеческая связь не помогла. Тэгун тоже на звонок не ответил, и Рави не на шутку запаниковал. Он помнил о своем обещании даже близко не подходить к месту, где работал Тэгун, но беспокойство оказалось сильнее и пришлось отбросить свое обещание в сторону. Поймав такси, он назвал адрес и принялся ждать, когда машина его доставит до нужного места. Ему повезло добраться без пробок, но прежде чем войти внутрь здания, Рави поднял свою магическую защиту – весьма опрометчиво с его стороны, но он не хотел снова упасть в обморок, когда Тэгуну могла грозить опасность. Но того на работе не оказалось. Санхёк меланхолично сообщил, что начальник куда-то вышел. Рави успел заметить, как у того при звуке его шагов на мгновение загорелись глаза, но стоило ему увидеть, кто зашел, как взгляд тут же потух. Рави вздохнул. Ему было искренне жаль паренька, но с учетом того, как Эн обращался с теми, кто попадал к нему в постель, удивительно, что Санхёк вообще был жив. – Ты ведь не меня ожидал увидеть? – Рави присел на стул. – Не понимаю, о чем ты, – Санхёк уткнулся в бумаги, делая вид, что это самая важная вещь на свете. – Я думаю, что… – он попытался припомнить человеческое имя Эна. – Я думаю, что партнер Тэгуна просто занят какими-то делами. Ты ведь понимаешь, что детективная работа, порой, отнимает много времени. А иногда приходится даже обрывать все свои контакты, пока идет слежка. – Не надо мне объяснять, что я и так знаю, – обуркнул Санхёк. – Ладно, – Рави встал. – Тогда я пойду. Если Тэгун появится, то сообщи ему, что я заходил. – Подожди, – Санхёк тоже встал. – Не уходи. Точнее, здесь есть одна закусочная, где готовят потрясающий гопчан. Может, зайдем? – Конечно, – Рави улыбнулся. Санхёк выглядел расстроенным, вместо того, чтобы есть, бездумно водил палочками по пустой тарелке. Рави и рад был ему помочь, но не знал как. Он только что вроде как заступился за Эна, в очередной раз, хотя с радостью бы рассказал, что тот на самом деле из себя представляет. Это было низко со стороны кузена издеваться над Санхёком, да в принципе над людьми! Почему тому было так важно показать свое превосходство? Особенно над теми, кто не мог ему противостоять? Если бы тот сейчас здесь появился, то Рави, не задумываясь, просто бы прибил гада. – А как ты понял, что у вас с Тэгуном все серьезно? – Санхёк несколько смутился, задавая этот вопрос. – В смысле, что это не на одну ночь, а… – С чего ты взял, что между мной и Тэгуном что-то есть? – Я ж не слепой, – тот закатил глаза. – Ну, и Тэгун сказал, что ты много для него значишь. Теперь уже смутился Рави. – Ну… – он чуть замешкался. – Мы поговорили и все выяснили. Если тебя что-то гложет, то нет смысла держать это в себе. Нужно разговаривать с людьми, особенно с теми, кто тебе не безразличен. – Что, если он больше не придет? Как я с ним поговорю, если он исчез и больше не появится? – Он появится, – нет, сначала Рави заставит Эна поговорить с Санхёком, а вот потом точно прибьет. – Надеюсь. Не застав Тэгуна на работе, Рави поехал к тому домой, но и там тоже оказалось пусто. Тэгун сразу после их разговора по душам сказал код от квартиры, так что Рави зашел без проблем, прождал до самого вечера и в итоге вернулся к себе. А там его уже поджидала астральная проекция Джехвана. Тот еще ничего не сказал, но Рави уже понял, что дело плохо. Он сразу же выскочил из дома, добежал до метро и, толком не поставив защиту, перешел в карман. Джехван был бледным и осунувшимся, черты лица заострились, и он всячески избегал взгляда Рави. – Что случилось? – Тэгун он… твоя маменька его забрала. *** – Фу, ну и запах, – Джехван поморщился и помахал рукой перед носом. – Как здесь вообще можно жить? Нет, я все понимаю, и в людском мире бывают запашки не из приятных, но этот... какая мерзость. Рави вздохнул. Джехван повторил это уже раз в пятый, если не больше, и это начинало утомлять. И хотя тот утверждал, что для чужого глаза они абсолютно невидимы, Рави все равно казалось, что мать за ними наблюдает. Весь увешанный цепями, браслетами, кольцами, он чувствовал себя новогодней елкой и мог думать только о Тэгуне. Мать всегда была так жестока с людьми, что могла не пощадить Тэгуна, лишь бы его проучить. Но могла и попытаться выторговать что угодно, и оставить тому жизнь. Он уже один раз договорился с матерью и ни к чему хорошему это не привело. А теперь та, наученная опытом, обязательно придумает что-то такое, чтобы окончательно лишить Рави выбора. Услышав от Джехвана, что мать забрала Тэгуна, Рави чуть в ту же секунду не помчался следом, но тому удалось его остановить. Подготовка к переходу заняла не так много времени – Рави впервые увидел Джехвана за работой, когда тот, как истинный маг, стал творить заклинания из воздуха. Рави воочию наблюдал рождение магии, и если бы не горестные думы, то был бы в полнейшем восхищении. Пролетело всего несколько часов, а ему казалось, что прошла целая вечность. И за эту вечность жизнь Тэгуна могла оборваться. Он так отчаянно желал спасти его, что не особо задумывался о последствиях. В этом плане Джехван оказался куда дальновиднее и побеспокоился о мерах предосторожности. Оказавшись в родном мире, Рави подумал лишь о том, как здесь все застыло, словно время остановилось и теперь вряд ли пойдет дальше. Пожив в мире людей, он увидел столько нового, даже за короткий промежуток своего пребывания смог лично столкнуться с изменениями, вершащимися там прямо на глазах. И ритм, в котором жили люди, отличался от здешнего. Возможно, всему виной была продолжительность их жизни, почему-то раньше у него не возникало даже мимолетного желания продвинуться чуть вперед, перешагнуть эту застарелую викторианскую эпоху, в которой они задержались. И действительно ли это зависело от его матери или на то была его собственная воля? Он затруднялся с ответом, но одно знал точно – оставаться здесь ему было невмоготу. – Твоя маменька сильна, – Джехван вдруг остановился. – Она чует мою магию, так что на эффект неожиданности можно не рассчитывать. – Меня это не слишком волнует, – Рави напрягся. – Мы должны вернуть Тэгуна, а все остальное… – Ты меня, конечно, прости, но если будет выбор ты или Тэгун, я выберу тебя. – А должен выбрать его, – устало вздохнул Рави. – Я могу за себя постоять, а он – нет. Джехван фыркнул, но спорить не стал. Через несколько минут опять затянул свою песню насчет отвратительного серного запаха. Рави его даже не чувствовал – привык, а еще знал, что от него пахнет примерно так же. Как и от Джехвана. Они все рождались с таким запахом, и лишь затерявшись в толпе людей, могли его скрыть. Чем ближе они подходили к мрачному особняку, который назывался домом Рави, тем сильнее их окутывало ощущение неизбежности. Рави понимал, что как только он переступит порог, пути назад не будет, и все решения, которые ему придется принять, будут необратимы. Его это пугало, но то, к чему он шел – случилось бы рано или поздно – он должен был дать матери отпор. Она сидела в своем кресле, словно на троне, и ничуть не удивилась, когда дверь распахнулась, и за ней показались Рави с Джехваном, лишь смерила их скучающим взглядом и издала какой-то звук, похожий на свист. Ворох пестрых тряпок, лежащий у ее ног, зашевелился, выпрямился и встал за ее спиной. Тэгун, а это был именно он, одетый в то, что оказалось цветной шелковой рубахой, бесформенной и совершенно не подходящей ему, выглядел внезапно каким-то маленьким и хрупким, что Рави с трудом его узнал. – Тэгун… – невольно вырвалось у него, и мать усмехнулась. – Неужели это мой блудный сынок пожаловал? – та покачала головой. – Что за привычка у тебя такая развлекаться с моими проектами? Хонбина я оторвала, как от сердца, но Тэгуна ты так просто не получишь. – Тэгун, – Рави снова позвал его, но тот никак не отреагировал. – Он тебя не слышит, – мать выдохнула с раздражением. – Не зря же я с ним провозилась столько лет. – Что ты с ним сделала? – прохрипел Рави. – Ничего. Лишь напомнила, кому он обязан жизнью. Мое слово, точнее, моя магия для него закон. – Если на него так действует ее магия, то и твоя тоже должна влиять, – задумчиво произнес Джехван. – Ты ее сын и унаследовал ее чары, может, не в полном объеме, но… – Это еще что за умник? – мать нахмурилась. – Я тебе больше не позволю управлять моей жизнью, – Рави проигнорировал ее вопрос. – Ты немедленно освободишь Тэгуна и дашь нам уйти, а иначе… – А иначе что? Угрожать мне вздумал? Мать встала, и ее волосы тут же удлинились, пустившись волнами по плечам, все ниже и ниже, пока не коснулись пола. – Я не позволю тебе разрушить мое счастье еще раз. Тогда я дал слабину и позволил отослать Хонбина, пошел у тебя на поводу, но теперь я готов побороться за того, кто мне дорог. – Какие высокопарные слова. Только вот тот, кто дорог тебе, даже не помнит о твоем существовании. Его разум затуманен, он словно безвольная кукла, которую я дергаю за ниточки. Я ведь тоже в него вкладывалась и не позволю тебе забрать мои дивиденды. Джехван то ли фыркнул, то ли хмыкнул, и мать тут же устремила свои волосы в его сторону, но тот с легкостью от них отбился. – Простите, Ваше там не знаю что высокоблагородие или что покруче, но я тоже кое-что умею, – он широко улыбнулся. – Я не был представлен Вашему двору: Джехваном меня звать, маг-самоучка, весьма преуспел на своем поприще, чем очень горжусь. – Значит, пришли мериться силой, – та опять опустилась в кресло. – Ваше право. Но все-таки дайте мне высказать свое предложение, а уже потом выбирайте, какое наказание мне применить за ваши провинности. – Что бы ты ни предложила, мой ответ – нет, – Рави посмотрел на Тэгуна. – Я забираю его. – Я не в праве тебя удерживать и, так и быть, одолжу тебе его на время, но скоро, очень скоро, ты сам прибежишь ко мне и будешь умолять его расколдовать. И вот тогда тебе придется выслушать мое предложение и принять. Правда, оно уже не будет столь щедрым, как сейчас. Рави не потрудился даже ей ответить, быстрым шагом подошел к Тэгуну, схватил того за руку и потащил за собой. Тэгун не сопротивлялся, спокойно шел следом, но то, как безвольно он двигался, заставляло сердце Рави сжиматься от боли. – У нас проблема, – прискорбно заявил Джехван. – Переходы не работают. Твоя маменька заблокировала все бреши, так что мы заперты в этом ужасном месте с этим ужасным запахом. Рави выругался. – Есть идеи, где нам можно приткнуться и спокойно все обдумать? – спросил тот. – Я готов предложить свою скромную обитель, – Эн появился словно из воздуха, и Рави выругался еще смачнее. – Только тебя не хватало для полного счастья, – прошипел он. – Так и есть, – Эн заулыбался. – Нам нужно поговорить и, поверь, то, о чем я тебе поведаю, перевернет твою жизнь с ног на голову. – Твой кузен, конечно, тот еще хмырь, – вмешался Джехван, не дав Рави ответить. – Но нам действительно лучше пока отсюда убраться. Рави пришлось нехотя согласиться, но скорее из-за Тэгуна – тот даже самостоятельно идти не мог, сразу останавливался и смотрел в одну точку пустым взглядом. Рави снедало чувство вины, ведь если бы не он, его мать никогда бы не обратила свой взор на Тэгуна. Пусть тот и работал на семью, но выполнял лишь мелкие поручения, а теперь оказался заколдованным, и Рави понятия не имел, как снять заклятье. Он заметил, как Джехван поглядывал на Тэгуна и хмурился, пока они шли до дома Эна. Если бы у того были какие-то идеи по обратному заклинанию, тот бы сразу их высказал, но Джехван отмалчивался, и Рави это пугало. Он не хотел идти с матерью на сделку, не в этот раз. Он хотел сам распоряжаться своей жизнью и хотел, чтобы этим правом обладал Тэгун. Пусть их знакомство было совсем коротким, Рави очень привязался к Тэгуну. И, понимая, что тот в отличие от него смертен, хотел еще сильнее насладиться каждой минутой, проведенной вдвоем. Он должен был найти способ расколдовать того, чтобы они навсегда покинули этот мир и уехали куда-нибудь далеко-далеко, где их никто и никогда не найдет. Это были наивные мечты, но он не мог запретить себе о них думать, лишь бы забыть на миг о всей ответственности, возложенной на его плечи. Дом Эна представлял собой богатый викторианский особняк с огромной террасой и двумя эркерами по бокам. Из-за башенок, выступов и балкончиков он казался почти что кукольным, но внутри был огромным. Рави до сих пор помнил свое удивление, когда впервые оказался внутри – просторный холл, огромная гостиная, проходные комнаты вместо коридоров. Вся мебель отлично сочеталась между собой, обои были подобраны в тон, индийские ковры, картины, огромное фортепиано, камин, который тоже был самым настоящим произведением искусства – у Эна был хороший вкус, жаль, что характер при этом столь мерзостный. Джехван не удержался и присвистнул, и Эн довольно зарделся, а потом снял шляпу, и все на мгновение замерли. Некогда темные волосы превратились в пепельные, из-за чего его смуглая кожа стала казаться еще темнее. Рави никогда бы не подумал, что кузен пойдет на столь радикальные перемены, ведь тот всегда придерживался строгого, более классического стиля, и тут вдруг перекрасил волосы в светлый цвет. Эн, похоже, догадался, о чем он думает и слегка нахмурился. – Поседел я, увы, не по собственному желанию, – сухо произнес тот. – Мне пришлось отмотать время назад. Присмотревшись лучше, Рави понял, что пепельный оттенок на самом деле оказался седыми волосами. – И на сколько лет, что твои волосы стали седыми? – спросил Джехван – На двадцать с лишним, – Эн подошел к бару и налил себе из графина виски. – Кто-то хочет промочить горло? Но все отказались, кроме Тэгуна, который оставался безвольным и безразличным абсолютно ко всему. – Это было опасно, – заметил Рави. – Твоя магия связана со временем, но такие скачки могли стоить тебе жизни. – Благо, они стоили мне лишь цвета волос, – Эн ухмыльнулся. – Зато я убедился в том, что мои догадки верны. Эн вкратце рассказал все, о чем поведала ему Дасом, и как бы фантастично это не звучало, Рави понял, что кузен говорит правду. После рассказа тот ненадолго замолчал, но это была та самая пауза, которая готовила их к еще более невеселым новостям. – Я довольно хорошо знаю названную мать, – продолжил Эн. – Уж не обессудьте, но я проводил с ней гораздо больше времени, поэтому могу с уверенностью сказать, что вряд ли бы та остановилась на Хонбине. Она продолжила опыты. – Но крови ведь больше не было, – напомнил Джехван. – У нее осталось совсем немного – пара капель, которые ей удалось сохранить, и она дала их другому мальчику. Она очень рисковала, ведь он не был новорожденным, поэтому шансы, что кровь прижилась бы, не были велики. Но мальчик выжил. Конечно, магией кровь его не наделила, но зато подарила другое свойство – она перестала на него действовать. За одним исключением. Поскольку названная мать добавила еще и своей крови, лишь она одна теперь могла заколдовать его. Что она, в общем-то, и сделала. Эн перевел свой взгляд на Тэгуна. – Хочешь сказать, что наша магия ему безвредна? – удивился Джехван. – Более того, он может ее чувствовать, благодаря этому ему и удавалось ловить беглецов, – кивнул Эн. – Но почему он? – все это время молчавший Рави наконец-то подал голос. – Так-то я отмотал время, чтобы найти книгу, где они откопали это заклинание, их, оказывается, было несколько, но названная мать сожгла все до единой. Но пока я пробирался сквозь время, я случайно наткнулся на Тэгуна. Я даже не сразу понял, что именно ему она дала кровь, но потом сложил два плюс два, и вуаля. – Моя магия тоже на него действует, – тихо произнес Рави. – Он нашел меня почти сразу, но я смог отвести его от себя, и он даже этого не вспомнил. Возможно, потому что во мне течет кровь матери. – Очень интересно, – протянул Эн. – Тогда у тебя есть все шансы его расколдовать. – Еще бы знать, что за магию его маменька применила, – Джехван задумался. – А где, кстати, Хонбин? – Я думаю, он где-то отсиживается, чтобы случайно не сболтнуть лишнего, – Эн пожал плечами. – Он у матери, – Рави вздохнул. – Она будет использовать против меня все средства. Он осторожно сжал ладонь Тэгуна, но тот снова никак не отреагировал. – Мы должны ее остановить, – Эн внимательно за ним проследил. – Ты ведь понимаешь это? – Единственное, что я понимаю, после ты собираешься занять ее место, – фыркнул Рави. – Согласись, что я идеальный претендент, – от скромности Эну смерть точно не грозила. – Тогда давайте поскорее с этим разбираться, а иначе я здесь просто задохнусь, – простонал Джехван. – Как вы вообще живете в этой вони? Эн закатил глаза и сразу начал перечислять заклинания, которые могла применить названная мать по отношению к Тэгуну, а Джехван их отметал. С каждым новым предположением Рави становился все мрачнее и мрачнее. Его мать была слишком изворотливой, рассчитывала на несколько шагов вперед, и было невозможно предугадать ход ее мыслей. Ее магия была не то что безгранична, но охватывала много областей. В силу своего возраста, та успела изучить много книг, особенно древних фолиантов, где имелись такие заклинания, которые нынешнему поколению, да даже поколению Рави было прочитать не под силу. То, что у них одна кровь, ничего не значило, он слишком поторопился, думая, что сможет ей противостоять. Рави посмотрел на Тэгуна, с нежностью погладил его ладонь. У них еще было время, и на его стороне теперь оказался не только Джехван, но еще и Эн. Конечно, сомнительное преимущество, но тот все же был искусным и достаточно сильным магом. Возможно, если бы они объединились сразу, всего этого бы не произошло. Эн лишь добивался трона и прав наследника, Рави не нужно было закрывать глаза на чужие амбиции, а сразу договориться с кузеном. Но толку было сейчас гадать, что нужно было сделать, когда приходилось исходить из того, где они оказались. Оставив Эна с Джехваном вдвоем додумывать, какое заклинание могла применить мать, он вышел из комнаты, потянув Тэгуна за собой следом. Он вдруг понял, что столько должен был ему сказать, чего не успел. Рави умел проявлять чувства, но с Тэгуном почему-то робел. Сначала из-за того, что тот мог оказаться шпионом матери, а потом из-за того, что эти чувства появились. Теперь же Тэгун не мог его не то что понимать, но даже слов не слышал. Сердце Рави сжалось от горечи, и сам он безвольно повис на Тэгуне. – Я никогда не думал, что смогу полюбить кого-то так сильно, – прошептал он. – Наверное, осознание приходит лишь тогда, когда появляется реальный шанс потерять человека, который тебе очень дорог. Я всегда отрицал твою привлекательность, не мог признаться в этом ни Джехвану, ни себе… ведь изначально я хотел лишь подобраться к тебе поближе из-за матери, а потом все так стремительно закрутилось и завертелось. Рави вздохнул и крепко прижал Тэгуна к себе. – Если бы я знал, что все обернется именно так, то… но я слишком эгоистичен. Я бы все равно захотел все это испытать – твою первую улыбку, твое первое прикосновение, твой первый поцелуй – всего тебя. А теперь я тебя обнимаю и чувствую, как бьется твое сердце, но ты сам так далеко, где-то, куда мне нет доступа. И я… Рави глухо зарыдал. Он не хотел отчаиваться, но шансов, что он сам сможет расколдовать Тэгуна, почти не было. Завтра они вернутся в зал переговоров, и он пойдет у матери на поводу. Он сделает все, что она захочет. Она получит все, о чем мечтала, а он навсегда потеряет Тэгуна. *** Ночью никто не спал. Рави лежал рядом с Тэгуном, смотрел, как мерно вздымается его грудь, и не смог сомкнуть глаз. Джехван с Эном пытались придумать заклинание, но судя по их осунувшимся лицам, не преуспели в этом деле. Никто ничего не говорил, все лишь поглядывали на часы, хотя какое-то определенное время назначено не было. Рави встал первым – не мог больше ждать. Джехван вскочил вслед за ним, а вот Эн медлил, продолжал сидеть на диване, словно не провел на нем всю ночь, теребил свою поседевшую челку и кусал нижнюю губу. Наконец, поднялся и он, и вчетвером они медленно побрели в сторону мрачного особняка. Мать даже не пыталась скрыть своего ликования. Ее волосы не были убраны, как обычно – толстая коса, перекинутая через правое плечо, опускалась до пола. Расшитое бисером платье переливалось всеми цветами радуги, и Рави невольно сощурил глаза. Его мать была очень красивой женщиной, но почему при этом внешняя красота была прямо противоположна красоте душевной? Он понял, что не испытывает к ней никаких чувств, кроме жалости. – Как же приятно видеть своего горячо любимого сына так скоро, – мать лучезарно улыбнулась. – Готов ли ты выслушать мое новое предложение? – Готов, – Рави кивнул. – Но прежде… я лишь надеюсь, что ты вспомнишь, что нашими прародителями были не только демоны, но и люди, поэтому нам не чужды человеческие чувства и эмоции. Возможно, ты заглянешь вглубь себя и поймешь, что когда-то… – Ну, все, хватит, – мать резко его оборвала. – Не таким слюнтяем я тебя воспитывала, это явно досталось тебе от слабохарактерного папаши. Я перейду сразу к делу: если ты хочешь, чтобы я сняла с Тэгуна заклятье и освободила его от обязанностей, возложенных на него нашей семьей, то ты сейчас сядешь на свободное кресло и будешь беспрекословно следовать моим указаниям. Ты никогда мне не воспротивишься, не выкажешь свое недовольство и не оспоришь мои приказы. Ты будешь править вместе со мной, как положено сыну, получившему власть от своих родителей. Ты больше никогда не переступишь границу, ведущую в человеческий мир. И, что немаловажно, сочетаешься узами брака с девушкой, которую я сочту подходящей, и продолжишь наш род. – Как-то коротковат списочек, может, еще чего прибавите? – фыркнул Джехван, и коса матери зашевелилась. – И первым моим приказом, с которым ты согласишься, будет устранение этого болтливого мага, – прошипела мать. – Проще забрать у него волю, как у Тэгуна, – хмыкнул Эн. – Если ты думаешь, что твое предательство останется безнаказанным, то зря, – мать подняла косу с пола и положила себе на колени. – Я снимаю с тебя обязанности Верховной ищейки. Также я отнимаю все блага, которыми ты был наделен. Твое имущество движимое и недвижимое переходит непосредственно ко мне, как и твой человечек. Эн сжал руки в кулаки, и Рави заметил, как те задымились. – Твоя магия мне не страшна, – отмахнулась мать. – С этого момента тебе отказано в посещении этого дома. Эн побледнел и приоткрыл рот, чтобы возмутиться, но Рави покачал головой. – Если ты хочешь, чтобы я тебе подчинился, сперва расколдуй Тэгуна, – тихо произнес он. Мать усмехнулась. – Не все так просто, сынок. Тебе придется править со мной, доказать свою верность и покорность, а уж потом я расколдую Тэгуна. – Я на это не согласен, – Рави напрягся. – А тебя нет выбора. – Вообще-то, есть, – дверь тихо отворилась, и в зал переговоров вошел Хонбин. – Я тебя не звала, – мать нахмурилась. – Иди туда, откуда пришел. – Не могу, – Хонбин покачал головой. – Я должен говорить, ибо уста мои жаждут глаголить истину. – У него припадок, – громко прошептал Джехван. – Хонбин, – мать предупреждающе посмотрела на него. – Имя, данное при рождении, было заменено, вместе с сущностью, заключенной в крови прародителей. Кровь сильна, но и связь, успевшая окрепнуть, тоже. Найди нить, что связывает вас, и тогда ты узришь истину, потому что в ней и есть твой вопрос, и ответ на него. Глаза Хонбина закатились, и если бы не подоспевший вовремя Эн, тот бы рухнул на пол. – Звучало устрашающе, но мне понравилось! – Джехван чуть ли в ладоши не хлопал. – Я о таком читал в одной книге о пророчествах! Очуметь можно! – Его предсказание тебе не поможет, – мать сжала свою косу. – Ты не успеешь… – Ты дала ему имя, – прошептал Рави. – Вместе с кровью ты дала ему имя, поэтому и имеешь над ним власть. Он развернулся и посмотрел на Тэгуна. Имена людей не имели никакой силы, но с именами в их мире дело обстояло иначе. Родители не придумывали имена, дети получали их при рождении сами, и сами называли, как только начинали говорить. По сути, первое слово ребенка и было именем, которым его наделили прародители. Но мать и тут нарушила всевозможные законы и правила, она не только дала кровь прародителей человеку, она так же дала ему имя. Он, конечно, много чего ожидал от своей матери, но такого – никогда. То, что та сделала – это было преступлением, которое каралось смертной казнью. – Ты не имела права, – Рави вздохнул. – Что же ты наделала, мама? – Я лишь пыталась вернуть силу нашему народу! – закричала она. – Мы истощены! Мы умираем, и если бы я не предприняла хоть что-то, то мы бы попросту исчезли. А эти мальчики… они были новой надеждой! – Надеждой, построенной на смерти других детей? – Рави развернулся к ней. – Сколькими жизнями ради этого ты пожертвовала? Сколько судеб ты разрушила, чтобы добиться своей цели? – Это неважно, потому что все, что имело значение, так это удачный опытный образец. Я думала, что это Хонбин, но Тэгун превзошел все мои ожидания. Он необычен даже для нашего мира, и его дети станут новым началом для всех нас. – Его дети? – выкрикнул Эн. – Ты его собралась содержать в качестве племенного жеребца, что ли? – По-моему, я сказала тебе отсюда убраться. Причем, сказала по-хорошему. – Он никуда не уйдет, – Рави взял Тэгуна за вторую руку и заглянул тому в глаза. – Я ведь не только умею раскрывать бреши между мирами. Я раскрыл свое сердце и впустил туда Тэгуна, и взамен он сделал то же самое. Наша связь действительно сильна, значит, я могу чувствовать его и читать его мысли. Разум Тэгуна заблокирован, но я знаю, какой лазейкой воспользоваться. Я вижу, какое имя ты ему дала. Ты назвала его Лео. Тэгун дернулся и посмотрел на Рави. – Я люблю тебя, Лео, – сказал он. – Услышь меня, и пусть мой голос развеет тьму, в которой ты оказался. Взгляд Тэгуна сделался осознанным, и Рави улыбнулся. Это была его победа, но он не успел насладиться ей в полной мере. Он вдруг почувствовал, как что-то обвилось вокруг его шеи, дышать стало трудно – толстая коса сдавила горло. – Ты не посмеешь, – прошипела мать. – Не получилось с тобой, получится с ним. Он ведь тоже такой же слюнтяй и сделает все, лишь бы сохранить тебе жизнь, не так ли, Лео? – Отпусти его, – голос Тэгуна был спокойным и ровным. – В конце концов, он твой единственный наследник. – Создам нового, – фыркнула мать. – И ты мне в этом поможешь. Рави попытался ослабить хватку волос, но коса затягивалась все сильнее. Сама мысль о том, что мать собралась рожать от Тэгуна детей, вызвала в нем волну такого первобытного гнева, что он готов был сам задушить ее и сделать это голыми руками. Но из-за нехватки воздуха, силы оставляли его, он с трудом оставался в сознании. У него даже начались галлюцинации в виде запаха паленой плоти и чьих-то громких воплей. Кажется, это визжала его мать, и кто-то громко кричал. А потом все окончательно почернело. *** Наблюдая за тем, как толстая коса сомкнулась на шее Рави, Эн вдруг вспомнил свою первую встречу с названной матерью. Тогда она еще не носила свои замысловатые высокие прически, а ходила с распущенными волосами, но в тот раз они были тоже заплетены в изящную длинную косу. У Эна тогда перехватило дыхание от красоты этой женщины, более того, он не мог поверить, что она лично обратилась к нему за помощью. В его семье все умели играть со временем, но только у него получалось это делать искуснее прочих. Он не только умел останавливать его, но и перематывать, замедлять и даже обгонять. Конечно, все это требовало немалых сил, но для верховной правительницы ему было ничего не жалко. Они недолго проработали вместе, но названная мать осталась им очень довольна, настолько, что предложила усыновить. В их мире нельзя было так просто забрать ребенка из семьи, ведь каждый ребенок – это дар, которым в свою очередь потом сможет одарить другого, а отказ от этого дара мог сулить несчастья и неудачи. Но если ребенок сам изъявлял желание примкнуть к той или иной семье, то родители не могли воспротивиться. Но такое случалось крайне редко. А теперь ему предлагали сделать то, о чем он и помыслить не мог. Наверное, он был слишком ошарашен подобным предложением, потому что названная мать дала ему время на раздумья, что было весьма щедро с ее стороны. Эн часто задумывался после: правильно ли он поступил, отказавшись от своей истинной семьи? Он в какой-то степени предал тех, кто подарил ему жизнь, кто о нем заботился, растил, холил и лелеял. Но у его предательства была цена, и родители понимали, почему он так поступил. На него не держали зла, но сам он частенько на себя злился, особенно в первое время. Он мечтал сам стать верховным правителем, и, вступив в новую семью, у него появились все шансы на это. Рави он даже за конкурента не считал, думая, что сможет впечатлить названную мать еще не раз. Тогда, кстати, он получил разрешение именно так к ней и обращаться. Но чем больше он старался, чем сильнее развивал свой магический дар, показывал применение своим талантам, тем отчетливее видел, что так ему никогда не получить законное право на трон. Названной матери нравилось держать его при себе, нравилось наблюдать, как он рьяно выполняет ее приказы, но на этом все заканчивалось. В такие моменты тоска по семье становилась просто невыносимой. И он всерьез задумывался бросить все, увы, от названой матери не так просто было уйти. Он это понимал и злился на себя еще сильнее. Когда злость захватывала его целиком, то внутри разгоралось самое настоящее пламя. Первое время он не замечал подпалины на одежде, списывая их на свою неаккуратность, но потом добавился запах и дым, и Эн догадался, что с ним что-то происходит. Несмотря на свою нелюбовь к библиотекам и древним пыльным книгам, он провел за ними много времени. Получив от своей семьи магию времени, он смог развить в себе и другую ветку магии, спящую, о которой все успели позабыть. Огонь не забавлял его так сильно, как время, но он все равно старался развить и этот навык. Названная мать сразу об этом узнала, но не придала большого значения. А зря. Один раз она уже отобрала у него то, что было для него очень дорого. Второй раз он не мог позволить ей это сделать. Ему не жалко было дом, мебель, какие-то предметы роскоши и прочие блага, но угрозы забрать Санхёка – это стало последней каплей. Он был человеком, но все-таки живым существом, со своими желаниями и чувствами, и воспринимать того, как вещь, было просто ужасно. Совсем недавно он сам рассуждал подобным образом, но теперь все изменилось. Он изменился. И собирался бороться плечом к плечу вместе с Рави, который тоже защищал то, что было ему дорого. Покалывание в кончиках пальцев началось уже давно, но теперь он ощущал, что оно превращается в вибрацию. Жар в груди разливался по всему телу, Эн чувствовал, как в каждую клеточку вливается огненный поток, который стремится вырваться наружу. Он выставил руки ладонями вперед, и клубы дыма окутали пальцы, из которых в ту же секунду хлынул огонь. Эн собирался лишь подпалить волосы названной матери, чтобы освободить Рави, но вдруг понял, что не может остановиться. Огонь, выходящий из него ярким пламенем, перекинулся с ее волос на одежду, и названная мать завизжала. Джехван, стоящий рядом начал что-то бормотать, и Эн почувствовал небывалый прилив сил, словно кто-то открыл воронку, из которой он мог безвозмездно черпать магию. Названная мать выкрикивала какие-то заклинания, и огонь начинал затухать, но Джехван произносил новые, и Эн продолжал выпускать пламя. Он сделал шаг вперед, еще один и еще, и названная мать стала отступать. Она бросала в Эна слова и молнии, но они отскакивали, не достигнув цели. Подзабытое ощущение власти переполняло его, он чувствовал свое могущество, и ему это нравилось. В его силах было оставить названную мать в живых или дать ей умереть, и он выбрал второе. Призвав на помощь время, он раскрутил все свои силы, превратив их в вихрь, и метнул в ее сторону. От громкого вскрика содрогнулись стены зала переговоров, а потом все стихло. Эн пошатнулся, но устоял на ногах. Огонь тоже в нем утих, но сердце билось в груди, как сумасшедшее. Он только что убил свою названную мать, но не испытывал сожаления, наоборот, как будто освободился от сдавливающих тисков и смог вздохнуть полной грудью. Обернувшись, он увидел, как Тэгун бросился к Рави и попытался привести его в чувства. Хонбин тоже начал приходить в себя и теперь ошалело оглядывался по сторонам, лишь Джехван стоял и широко лыбился. – Вот это охуенчик только что был! – нарушил тот тишину. – Вряд ли такое быстро забудется. Эн сомневался, что в принципе сможет когда-нибудь забыть сегодняшние события. Накатившая усталость легла на плечи, и ему с трудом удавалось стоять на ногах. Если бы не Джехван, он бы вряд ли остался в живых – не редкий случай, когда маг пропускал через себя столько своей силы, что умирал от ее переизбытка. – Спасибо, – прохрипел Эн. Пошатываясь, он добрел до ближайшего кресла и плюхнулся в него, прикрыв глаза. Ему нужно было лишь немного передохнуть, а потом он со всем разберется. – Теперь мы к тебе должны обращаться Ваше Благородие? – хохотнул Джехван, и Эн вдруг понял, куда именно он сел. – Я… – он посмотрел на Рави, который все еще лежал без сознания. – Я обязательно обсужу этот вопрос с кузеном, когда тот очнется. А теперь давайте-ка отдохнем, если никто не против? *** Зрение получилось сфокусировать не сразу, но первое, что Рави увидел, так это встревоженное лицо Тэгуна. Он протянул руку, чтобы коснуться его и убедиться, что ему не примерещилось. – Не двигайся, – мягко произнес тот. – Где я? – прохрипел Рави и тут же закашлялся, говорить было невыносимо больно. – И постарайся молчать, – Тэгун покачал головой. – Сейчас ты вроде бы в своей комнате, я не уверен, но Эн сказал, что раньше ты жил именно здесь. Рави повернул голову чуть в сторону и заметил знакомые серые обои. Раньше он ненавидел эту комнату, но присутствие Тэгуна словно лишило ее блеклости и придало немного красок. – Случился небольшой переворот, так что теперь ты стал новым Верховным правителем. Рави покачал головой. – Эн уже написал тебе речь, правда, говорить тебе пока нельзя, так что он сам ее и зачитает, тебе нужно лишь стоять рядом и улыбаться. Рави закатил глаза, и Тэгун рассмеялся. – Я так рад тебя видеть. И чувствовать. И… Рави не дал ему договорить и притянул к себе, уложив рядом. – Я бы с радостью сейчас сказал, что все наконец-то закончилось, но, увы, это далеко не так. Возможно, Тэгун был прав, но Рави не хотел об этом думать. Он прикрыл глаза и снова погрузился в пусть не долгий, но сон. Когда он очнулся снова, в комнату ворвался Эн и принялся сыпать идеями о том, как лучше провести передачу власти. При этом он каждый раз уточнял, не передумал ли Рави. Джехван ходил за ним тенью и следил, чтобы интересы Рави не были нарушены. За этим было слишком забавно наблюдать, поэтому Рави томил их обоих, притворяясь, что еще не совсем окреп и ему тяжело разговаривать. Комедию можно было ломать долго, если бы не юркий язычок Тэгуна и громкие стоны Рави, которые быстро убедили всех невольных слушателей в излечившемся горле. Тэгуну пришлось вернуться в мир людей, а Рави – терпеть бесконечный процесс передачи власти и последующие за этим празднества. Эн сиял, словно начищенный медный таз, Джехван пропадал в библиотеке, а Хонбин внезапно стал первым советником. Рави был бы и рад оказаться от всего этого подальше, но власть, к сожалению, передается не за одну минуту, не за час и даже не за день. Ему пришлось терпеть общение со всевозможными назойливыми родственниками, убеждать, что он находится в здравом уме и трезвой памяти и решение принял не под давлением, а по собственному желанию. А еще выслушивать сочувствие по поводу скоропостижной смерти маменьки, и отца заодно. Актер из него был никудышный, поэтому скорбь он бросил изображать после второй провальной попытки. И когда все это наконец-то закончилось, он с чистой совестью открыл брешь между мирами и шагнул в тот другой, где ждала его долгая и непременно счастливая жизнь. *** – Пожалуйста, повтори все еще раз, – Эн раздраженно посмотрел на часы, а потом на Хонбина. – Это очень важно. – Если у меня вдруг опять появится желание поделиться с миром или даже с одним любым живым существом правдой, то я должен вызвать Джехвана, и старательно держать рот на замке, пока тот не придет, – Хонбин выдал все скороговоркой. – Я ж не тупой, в самом деле. – Я волнуюсь, что ты проявишь инициативу, и весь наш с таким трудом обретенный мир пошатнется. – Успокойся и иди уже, – раздраженно бросил Хонбин. – Потрахайся хорошенько и перестань трахать мозг другим. – Как ты вообще разговариваешь со своим… Но договорить Эн не успел, потому что Хонбин толкнул его в портал, и он оказался в крошечной, но горячо любимой квартире. Санхёка еще не было дома, и Эн, продолжив движение, с разбегу плюхнулся на диван, от чего тот жалобно скрипнул. Хоть Санхёк и отказывался, но эту рухлядь пора было сменить на что-то более удобное. Просто в следующий раз Эн переместит не только себя, но и удобную кушетку, на которой дозволялось лежать лишь королям. Между прочим, у него таковая имелась. Санхёк будет ругаться, возможно, отлучит его от дома и от тела, но ненадолго. Эн знал, какой к тому нужен подход. И собирался этот подход опробовать, как только тот вернется домой. Впрочем, Санхёк не заставил себя ждать – вскоре замок пиликнул, и тот устало вошел в комнату. – Опять ты! Эн ухмыльнулся. Санхёк хоть и пытался выглядеть недовольным, но он успел заметить промелькнувшую радость. – Я тоже по тебе скучал, – он встал с дивана и потянулся за поцелуем, который, конечно же, получил и даже не один. – Ты обещал покрасить волосы, – Санхёк хмуро посмотрел на него. – Я сказал маме, что ты одного возраста с Лиамом Галлахером, она и так не слишком обрадовалась! А если она увидит твою седую башку, так ее точно удар схватит! – Во-первых, я может и старше твоего Лиама, но выгляжу очень даже молодо! На тридцать с хвостиком. – Тешь себя надеждами, – фыркнул Санхёк. – А во-вторых? – А, во-вторых, красоту ничем не испортишь. Твоя мама будет очарована мной и… постой, ты собираешься познакомить меня со своей мамой? – Ну… – Санхёк покраснел. – Я просто подумал, что уже пора, потому что… – И почему же? – Потому что… хоть ты и совершенно беспардонный, настырный, нахальный, наглый и продолжи сам бесконечный ряд подобных эпитетов тип, я влюбился в тебя. А поскольку я примерный сын, то хочу привести домой того, кто завладел моим сердцем. Если ты, конечно, тоже этого хочешь. Слова «влюбился в тебя» – еще долго звучали у Эна эхом в голове, а он глупо лыбился. – Я с радостью познакомлюсь с твоей мамой, – не переставая улыбаться, сказал он. – Я ведь могу называть ее мамой? Мне не обязательно ждать, когда мы поженимся. – Идиот, – Санхёк дал ему подзатыльник. – Какое еще поженимся. – Я ведь тебе говорил, что Верховный правитель не может править в одиночку, поэтому… – Опять ты со своими глупостями, – проворчал Санхёк. – Просто заткнись уже и поцелуй меня. Я соскучился. – С радостью! Эн так до сих пор и не рассказал Санхёку тайну своей личности или даже сущности. Возможно, у них и не было целой вечности впереди, как у Рави и Тэгуна, но не зря ж Эн умел управлять временем. В данный момент он был очень счастлив, находясь в объятиях Санхёка, и весь мир, точнее оба мира, могли подождать.