North Star

      Четыре часа утра. Озлобленный, он снова ощущает себя ребёнком. Улицы в неоне. Джузо скалится ночному светилу Города Ангелов, затмеваемому мёртвыми огнями. Там — внизу — в городе. Здесь — на взлётной полосе в небо — оно всё ещё наблюдает за его прегрешениями.       Ему настолько хорошо, что он не может успокоить свой бьющийся в маниакальной истерии бионический разум.       Расчёт. Чёткость. Точные движения. Линия на холсте ведёт свою дорогу к новому альвеолу страсти.       Сегодня цвет его игры — красный.       Mood on… killing.       Пальцы рук падают красными букетами к его ногам. Джузо принимает их с циничной улыбкой смерти. В его голове отдаётся часовым боем партия тенора.       Ecstasy!       — Все-должны-платить-по-своим-счетам!       Его металлическая кисть выводит алые узоры и превращается в стек. Джузо лучший мастер в своём искусстве. Он вырезает лесной пейзаж, наполняя глубокое озеро всевидящей водой. Он поворачивает ключ в двери снов снова и снова — его обезглавленный шедевр закончен.       Джузо слизывает краску с острия ворса, как подобает художнику. Он ловит загребущими тонкими пальцами белое лунное яблоко. Ему хочется оставить на нём отпечаток своей руки. Провести красную стрелку к Полярной звезде. Чтобы раздавить её белое сияние в кулаке.       Здесь, в окружении облаков, он разрывает адскую тишину трелью гудков.       — Полярная звезда, ты нужна мне, чтобы проводить меня домой.       — Полярная звезда, я хочу, чтобы ты указала мне дорогу домой.       Он жестом дирижёра диктует своим музыкантам в чёрном унести сломанный инструмент, давший осечку и норовивший испортить его концерт.       Непослушные вещи должны исчезать. Джузо улыбается плотоядной улыбкой. Он, наконец-то, поиграет со своей любимой куклой.       Но для начала он откроет перед собой двери 113 этажа, чтобы спуститься с высоты небес Преисподней. «Underworld Project». Большое логово жнеца Смерти.       Он нажимает на кнопку отсчёта. «Дон». Звон начала конца. Двери его железного гроба за ним беззвучно закрыты.       Ему нужна помощь.       Он видел много плохого, но не может заставить это исчезнуть.       У него есть несколько минут, для того, чтобы сделать это. Белая звёздная пыль опаляет жгучим кайфом его ноздри. Джузо снова видит себя со стороны, съезжающего вниз, на пол, в бессмысленном смехе. В черепную коробку Джузо отдаётся тройное эхо. Рей тычет на него пальцем, надрываясь в животном смехе. И Джузо начинает очередную игру в гляделки, обнимая своё лицо руками, почти соприкасаясь с собой носами.       «Дон». Джузо отводит взгляд и проигрывает. Джузо слышит, как Рей кричит где-то над ухом:       — 60 ОЧКОВ!       Двери открываются. Он скалится, приветствуя тонкие голые ноги на высоких каблуках.       Он жаждет плоти,       Которая принесёт ему счастье.       Ведь он ничего не чувствует.       Джузо видит тень недовольства на её лице. Он тянется рукой, чтобы грубо стереть его.       Он хватает воздух.       — Ты слишком далеко… — недовольный, требовательный голос.       — А ты снова под кайфом. Что у тебя с лицом? Кровь? — Она дергано смотрит на его руки. И Джузо скалится с елейным взглядом, поднимаясь на ноги, запинаясь и падая.       — Помоги мне встать.       — Полярная звезда, ты нужна мне, чтобы проводить меня домой.       — Полярная звезда, я хочу, чтобы ты указала мне дорогу домой!       Он шепчет ей бессмыслицу в уши, жадно сжимая тонкую талию. Вызывая приступы глупого смеха на заднем сиденье в машине. Он очерчивает языком череду серёжек, вбирая в рот ту, что на мочке. Джузо чувствует свои электрические разряды под её кожей. Её багряное бархатное платье так отлично прячет его грехи.       Он пачкает следом её подбородок засохшей красной коркой, из-за которой салон провонял металлом, и жёстким болезненным жестом поворачивает голову, чтобы впиться в губы цвета марсала. Всегда, день изо дня, кроваво красные, почти чёрные. Непозволительно яркие в контрасте с бледным цветом лица, они напоминают ему вагину.       Её подушечки пальцев лилейно гладят его швы под глазами. Внутри Джузо что-то довольно урчит где-то на уровне подсознания. Всегда приятно, когда кто-то разделяет твои увлечения. Или, по крайней мере, смотрит на них сквозь пальцы.       — Эс-тель! — Джузо шепчет горячо её имя, задирая короткую юбку. — Как думаешь, мы успеем до того, как приедем домой?       — Только не в машине, пожалуйста! Нет! Даже не начинай! — Она ловит его загоревшийся, и без того ненормальный взгляд, и понимает, что зря поставила перед ним какие-то запреты.       Все её слова — всё равно что растормошить муравейник. Его губы растягиваются в лукавую ухмылку. Теперь для него — секс здесь и сейчас — дело принципа.       Джузо бьёт по коробке водителя:       — Эй, Ди. Задвинь стекло. И вруби музыку погромче.       Его холодные руки с липкой засохшей кровью касаются податливого тела словно наждачкой. Очередная собственническая порча имущества. Его резкое возбуждение стучит тысячами молоточков по голове, забитой кокаиновой эйфорией, в такт оглушительным басам. Снова снося к чертям остатки сознания.       Есть выражение: «Чем ярче в душе солнце, тем прожжённей в её тёмных углах могут скрываться демоны».       Если их отношения — это душа, а Эстель — огненная звезда, то Джузо — тот самый прожжённый насквозь демон. До чёрной-чёрной, угольной темноты.       Её светлые волосы путаются в его чёрных, когда она, сидя на нём, наклоняется в поцелуе. Ему даже не нужно раздевать её. Им обоим это не нужно. Чтобы добиться стонов друг друга им нужно всего-то запустить ладони под одежду. Под белоснежную, запятнанную рубашку. Под красное бархатное платье. Спустить длинные рукава, чтобы добраться языком до тавро на груди. Расстегнуть молнию на брюках.       Они продолжают свою вакханалию на двуспальной кровати. С порцией алкоголя. С его ненормальными частыми ухмылками и более изощрёнными позами. Уже без небрежного делового костюма и красного платья. Джузо видит свои отражения в зеркале в пол, в часах на стене, в окне с видом на ночной город. Они отражаются даже в её глазах. Они наполняют эту резко маленькую комнату тысячами. Джузо слышит безустальный смех. Джузо прижимает свою куклу к кровати и кусает как кошку в загривок. Джузо нежно проводит пальцами по груди, вдавливая ладонь в место с вышитым тавро под левой ключицей. Джузо откидывается назад, считая большим пальцем её позвонки. Джузо запрокидывает голову и в нахлынувшем оргазме слышит пресловутый крик Рея:       — 60 ОЧКОВ!       Снова «синий час»       В мире, полном ужасов бедствий.       В это время в их спальне обычно уже затишье. А его кукла отдыхает на полке рядом с его рукой. И он шепчет, склоняясь над её спящим лицом, заведомо зная, что не получит ответа:       — Ты действительно любишь меня?       С утра, отходя от своего вечного автопилота, он смотрит в зеркало на свои умножающиеся и рябящие, как поломанный телеэкран, отражения. Ничего не меняется.       Сохранять спокойствие, расправить плечи, не бояться…       — Кто же Я?       Джузо плещет себе в лицо ледяной водой из раковины. Он шепчет, вернувшись в кровать, своей кукле, как и каждое утро:       — Проснись!       Утренний секс — ежедневно, как зарядка.       — Я найду тебя вечером.       Джузо проглатывает быстрые углеводы на ходу, на заднем сидении авто, пока едет в своё смертельное логово. Он звонит, чтобы узнать планы на день (и будет ли у него очередное ночное выступление на бис), чтобы распланировать свой вечер. Он запрокидывает голову в попытке задохнуться истерзанными звёздами. Джузо вновь выигрывает у Джузо в игре «кто сумасшедшее смеётся». Джузо слышит на периферии сознания угасающий крик Рея:       — 60 ОЧКОВ!       Джузо победоносно усмехается своим отражениям в затемнённом стекле. Ничего не меняется.       Перепрограммирование. Повторить задачу.       ДжРузоей — настоящий, и он в порядке.