Дыхание твоей души

      На дворе уже стоял апрель, и во всю цвела сакура, источая тончайший аромат, витающий повсюду. Он волшебным образом проникал всюду, даже в помещения, врываясь через широко распахнутые двери, приоткрытые окна и совсем маленькие щёлки. Он наполнял лёгкие и словно пробуждал от холодной зимы каждого, кто сделал хотя бы маленький вдох, — столько живительной силы было в нем.       Именно это время выбрал малыш внутри Наруто, чтобы появиться на свет. Несмотря на то, что беременность протекала легко и без каких-либо отклонений, роды задерживались. Сроки подошли ещё неделю назад. Цунаде уже собиралась вызывать искусственные роды. Если бы они задержались ещё дольше, могли возникнуть проблемы. Время идет — плод растет. Но ровно за день до назначенного срока проведения операции у молодого отца начались роды.       Наруто уже думал, что умрёт от боли, когда разум покинул его. Последнее, что сохранилось на задворках сознания в его блондинистой голове, — громкий детский плач и мысль: «Мой Менма». Именно так Намикадзе планировал назвать своего ребёнка – он даже сделал на некоторых вещичках малыша именную надпись. Причем его желание было столь велико, что даже если бы результаты УЗИ показали девочку, то её все равно звали бы так.       Однако планам юноши не было суждено сбыться: на следующее утро, когда Цунаде лично принесла в палату малыша, Наруто не смог назвать ребёнка этим именем. Язык вдруг отнялся, когда на него взглянула своими абсолютно чёрными глазками маленькая копия Учихи. Несмотря на всю ту милость, что свойственна пухленьким, щекастым младенцам, малыш источал какую-то особую энергетику и внутреннюю силу. Он даже не расплакался ни разу, пока находился в палате, маленький и серьёзный. Имя "Менма" абсолютно ему не подходило, слишком уж оно было мягким.       — Индра… Я назову тебя Индра, — тихо прошептал Наруто, глядя на новорождённого ребёнка счастливыми глазами, такими, каких ещё никто никогда не видел.       Цунаде молча улыбнулась и вышла за дверь, довольная увиденным. Стоило оставить новоиспечённого родителя со своим чадом. Пусть поворкует с сыном, не смущаясь посторонних ушей.

***

      Топ. Топ.        «Тише!» — мысленно приказал себе маленький шестилетний разбойник, подкрадываясь к постели спящего отца. Шаг, шаг, ещё шаг, а теперь на цыпочках — папочка спит чутко, оттого его так приятно неожиданно будить. Иногда можно услышать из его уст много интересного и долго-долго уточнять значение новых слов, пока он краснеет. Раньше вообще каждый день приносил что-то новое, а сейчас утренние побудки не столь неожиданны. За полтора месяца и не к такому привыкнешь.       Брюнет в смешных пижамных штанишках с утятами замер перед самой кроватью и осторожно поправил свои длинные волосы, топорщащиеся после ночи во все стороны. О, та ещё была история, когда Наруто пару лет назад попытался постричь Индру покороче! Малыш тогда раскапризничался не на шутку и единственный раз за все время добился своего слезами. Он обещал каждый день «рассёсываться», давать папе делать себе «присёски», лишь бы он разрешил оставить длину. После долгих уговоров отец и сын все же пришли к компромиссу и Индра был обязан хотя бы ровнять кончики, чтобы всё это дело смотрелось прилично.       Босыми ногами мальчишка неловко переминался на месте, пока готовился запрыгнуть на Наруто и как следует помять ему косточки. Но стоило ему только дернуться, как из-под одеяла молниеносно вынырнула рука, и с победоносным криком отец затащил провалившегося диверсанта под одеяло.       — Ах, ты, маленький негодник! — фырчал Наруто в ухо сыну, щекоча того везде, где только мог дотянуться, а это было сложно, ведь тот ужиком извивался в руках отца и заливался звонким смехом, который перешёл ему по наследству от отца. Правда, таким жизнерадостным он был только с папой, а при чужих словно становился другим человеком, из-за чего Намикадзе-старший в своё время изрядно поволновался, пока не решил, что это всё дурной ген Учих. — Сколько ты ещё будешь так меня мучить? Сколько я буду просыпаться ни свет ни заря? Вот я тебе сейчас.!       — Папочка! — периодически выкрикивал ребенок, силясь за удушающим хохотом произнести хоть слово о пощаде. Наконец, он решил прибегнуть к тайному оружию, которое всегда работало с Наруто. Подгадав момент, малыш прижался всем телом к блондину, крепко обнимая того за шею, и прошептал ему в самое ухо. — Я люблю тебя, папочка…       Наруто тут же расслабился, крепко обнимая сына в ответ.       — Маленький разбойник, знаешь, чем подкупить… Я тоже тебя люблю.       — Очень любишь?       — Очень, Индра…       — И никогда не бросишь, как второй папа?       Наруто поперхнулся. Сын никогда ещё не поднимал тему о втором отце: знал, что он у него был, но ни разу ни о чем не спросил. В этот момент заголосила спящая уже много лет совесть, крича о том, насколько старший Намикадзе был не прав, лишив ребенка второго отца. Тут же вспомнилось холодное «забудь», и гордость слегка заткнула совесть. Пока заткнула. Но всё же не до конца.       — Индра, почему ты считаешь, что отец тебя бросил?       — Ну, это просто. Если бы он не бросил нас, то был бы рядом. Я злюсь на него, он оставил даже не меня, а тебя. Я же не маленький, знаю, что тебе очень-очень трудно со мной, папочка.       — Сынок… — слова давались с большим трудом, но Наруто должен был поговорить с сыном. Он много раз наблюдал за тем, как Индра смотрел на родителей своих друзей из детского сада, когда те приходили вдвоем за своими детьми, и несмотря на то что сын внешне оставался спокоен, пару раз блондин всё же заметил в глазах сына тоску. А сейчас вдруг стало понятно, что и от своего отца маленький Намикадзе скрывал свои истинные чувства, боясь сделать тому больно. — Твой папа... он тебя не бросал.       — А тебя? — своими чёрными глазками мальчишка испытующе уставился на отца.       — И меня тоже, — солгал Наруто, презирая себя за то, что говорит сыну неправду. Но порождать в маленьком сердечке ненависть он не желал.       — Почему? Почему тогда он не с нами?       — Так бывает у взрослых, дорогой. Иногда их дороги расходятся. Но остаются счастливые воспоминания, такие, как ты, — не удержавшись, парень взъерошил волосы сына еще больше, отчего тот недовольно зафыркал, но про тему не забыл.       — А вы любили друг друга?       Солгать? Нет, лучше сказать правду, но не договорить.       — Да, я его любил, — блондин замолчал. Молчал и его сын, ожидая продолжения, но тут он взглянул на часы и бешено подскочил с постели, — оба чудовищно опаздывали: один в садик, другой на работу.       Тут-то и начался бедлам: всё стояло вверх дном, пока блондин впопыхах бегал по дому. Он бы и дальше так бегал, если бы не собравшийся в считанные минуты сын не затолкал его на кухню, где приготовил ему кофе и сэндвич. Наруто заталкивал в себя пищу, зная, что Индра страшно обидится, если завтрак не будет съеден. А эта неприятность куда опаснее, чем получить выговор на работе. Чуялась испорченная генетика папеньки — вредность и злопамятность.       Наруто думалось, что утренний разговор закончился и ещё долго не вспомнится, можно будет и дальше жить спокойно, безраздельно жадничая любовью собственного сына, но…       — Пап, а я смогу когда-нибудь увидеть отца?       Наруто молчал, Индра ждал ответ; теперь они абсолютно точно везде опоздали, так что можно и не торопиться, всё равно везде получать по ушам. Индра хотел увидеть Саске, а значит, больше он не имел права молчать. Кажется, пора было вернуться в прошлое и навестить забытый Токио. Вот только сможет ли Наруто сказать ему о том, что у него уже целых шесть лет есть сын?       «Я хотя бы должен попытаться, ради Индры» — решил про себя блондин, а сыну ответил:       — Возможно… нет! Я обещаю, что ты его увидишь!       — Это здорово, можно будет дать ему по лбу при встрече! — ребенок, до ужаса ведущий себя, как взрослый, наконец счастливо рассмеялся. Папа же никогда не обманывает.