Дыхание твоей души

      Намикадзе боялся разговора с сыном, но, прекрасно понимая, что, сколько не откладывай эту беседу, ей придется состояться, поговорил с Индрой тем же вечером.       Он ожидал хоть какой-то реакции от мальчика, но тот даже бровью не повел. Силясь хоть что-то рассмотреть за маской отчужденности, за которой Индра обычно прятал подлинные эмоции, Наруто всматривался в темные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, но не видел ничего. Ни жестом, ни голосом, ни взглядом ребенок не выдал своих эмоций, просто кивнул и сказал одно-единственное «Хорошо». Блондин был растерян: впервые за столько лет он не понимал своего сына, словно этот разговор, где он сказал о приближающейся встрече с Саске, надорвал какую-то особо тонкую ниточку в чудесной гармонии папы с сыном.       Все оставшиеся дни Индра вел себя так, словно разговора и не было: он так же радовался отцу, так же проказничал, однако родительское сердце не обманешь; если внешне ничего не изменилось, то внутренне все росло ощущение, что он делает это не сердцем, а разумом, чтобы просто его папа не заметил перемен.       Невольно мысли возвращались к тому утру, когда сын спросил его об отце. Только теми воспоминаниями блондин сейчас себя успокаивал, тогда он отчетливо видел, что Саске нужен их сыну. Да, такое не могло пройти бесследно, но боги, как же было тяжело воспринимать эту перемену. Хотя, если быть уж совсем честными и озвучить то, в чем Наруто не смел признаться сам себе, то молодой отец безумно ревновал сына. Но судить его за это никто бы не посмел.       Как и обещал Итачи, звонок из дома Учих раздался уже на следующий день после его визита, причем неожиданно звонил никто иной, как Мадара, дед Саске, хотя ожидалось, что это будет Микото.       Старший из клана Учих был удивительно доброжелательно настроен и обаятелен, легко шутил и интересовался здоровьем внука и самого Наруто так, словно они не впервые говорили, а знали друг друга как минимум десяток лет. Прадед Индры шутил про спрятанных внуков и их мам, обиженных на непутевых Учих, причем это делал мастерски, настолько, что уже через десять минут разговора блондин заливался искренним смехом, а на уголках его глаз блестела влага.       — Мадара-сан, прошу Вас, прекратите, иначе ваш правнук рискует остаться сиротой. Его папа лопнет от смеха по вашей вине! — профыркал Намикадзе в трубку, едва сдерживая смех после очередного остроумного замечания про Учиху-младшего.       — Ох, Хорошо, Наруто, мы же не преследуем таких целей,— бархатный (да, удивительно в его годы) голос просто кричал о том, что его обладатель явно доволен разговором. — Я удивлен, но Вы действительно приятный молодой человек. Так что я хочу заранее Вас пригласить вместе с моим дорогим правнуком к нам. Даже не думайте отправлять Индру одного — только вместе! Будем становиться одной семьей. К тому же, вам с Саске нужно больше проводить времени вместе.       Наруто растерялся: приглашение было приятно, причем очень, пока все, с кем он общался из Учих, были удивительно хорошими людьми, настроенными в его адрес крайне радушно. Ну… Саске не считается, это тот еще засранец. Но, кажется, Мадара считал, что у них с Ним что-то есть; старичка не хотелось расстраивать, но этот вопрос следовало прояснить сразу, пока дело не приобрело новых мифов в своей основе.       — Да, пожалуй, стоит поддерживать с Вашим внуком теплые, дружеские отношения, все же у нас с ним общий сын… — Наруто вымученно улыбнулся, словно его собеседник сейчас должен был увидеть это.       — Наруто! — в голосе старца послышалось негодование, и от этого парень почувствовал себя ни кем иным, как нашкодившим котёнком. — Ну уж вы-то не будьте дураком! Мой внук упрямый осел, вбил себе в голову, что всегда нужно держать лицо и дистанцию, это прекрасно, но в бизнесе, деловые отношения только так и строятся, но в любви нужно показывать себя подлинного, любовь не терпит масок. Любимых нельзя обижать неискренностью!       Наруто стоял перед столиком с телефоном и подобно рыбе открывал и закрывал рот, пытаясь хоть что-то сказать. Нет, определенно точно Мадара-сан слегка повредился умом, вот то-то он был таким милым старичком, он поди уже придумал себе и свадьбу внука, и еще пяток правнуков от него, от Наруто.       — Ох, это несомненно мудро, но не всегда возможно, — все же решил сказать Наруто, решив мысленно, что слепому не покажешь, глухому не расскажешь, Мадаре не докажешь. Будем уважать старость.       — Не верите Вы мне, молодой человек, — вздохнул Учиха в трубку и так же, как и его внук, закатил глаза. — Саске влюблен в Вас как мальчишка, но признаваться в своих чувствах так и не научился: он как тринадцатилетний подросток будет дергать косички и обзываться вместо того, чтобы сделать комплимент.       — Мадара-сан! — возмутился Наруто.       — Ладно-ладно, прекращаю, не буду Вас смущать, но вспомните мое слово, когда мой непутевый внук повзрослеет, — Учиха говорил, а блондин чувствовал себя вновь нашкодившим котенком, ничего не знающим о жизни, но упорно сопротивляющимся мудрости старших. — Ну, что же, я не прощаюсь. Я говорю Вам «До свидания», Наруто. Буду с нетерпением ждать, когда мой внук привезет Вас и моего правнука в дом.       Наруто едва успел попрощаться, как в трубке раздались гудки. Наруто еще некоторое время стоял прямо так, приложив телефон к уху и слушая гудки. Мадара сказал не в «ГОСТИ», а в «ДОМ»… словно… словно он уже мысленно поженил их с Саске. «Наруто Учиха» — не удержался блондин от того, чтобы примерить на себя чужую фамилию и тут же дал себе затрещину. Нельзя влюбляться в этого аморального урода еще раз.       Тем же вечером раздался еще один звонок из главного офиса Учих, правда, в этот раз звонила личная помощница Учихи. Лучше бы он это поручил хотя бы Ино. А так, Намикадзе томным, полным презрения голосом сообщили, что «уважаемый Учиха-сан заедет к ним через два дня в шесть вечера», а потом, не прощаясь, положили трубку. Но на это Наруто лишь пожал плечами, не придав значения ничему, кроме самой сути звонка.       О назначенном сроке тут же было сообщено Индре, у которого подозрительно блеснули глаза, но и это мгновенно исчезло, отчего Наруто решил, словно ему показалось. Время текло, приближая час «ИКС» с каждой секундой все ближе, и в доме становилось все беспокойнее, повисла такая неловкая атмосфера ожидания. И только за час до самой встречи случилось то, что выбилось из общей картины. Индра подошел к Наруто и обнял его за пояс, лицом утыкаясь в живот. Синие глаза широко распахнулись, в удивлении устремляя свой взор на мальчика. А хрупкие плечики тем временем едва заметно вздрогнули и раздался очень тихий всхлип.       — А если я ему не понравлюсь? — шепотом спросил сын, шмыгая носом. Мальчик плакал, а Наруто улыбался: его чадо все это время просто переживало, как любой нормальный ребенок. И, чтобы не разрушать атмосферу, он точно таким же шепотом ответил:       — Такого быть не может… ты ему просто не можешь не понравиться, — теплая ладонь легла на жестковатые волосы сына, поглаживая его по макушке; наступило молчание, но зачем слова, когда люди слышат дыхание души друг друга и говорят сердцами? Нет ничего искреннее этого, ведь душа не может врать и подбирать не те слова, как часто это делает сознание.       Они простояли так все оставшееся время, вплоть до того, как раздался звонок в дверь. Мальчик давно уже не плакал, но все так же крепко обнимал своего папу, словно подпитывая свою уставшую от сомнений и напряжения последних дней душу теплом материнской любви и заботы. С раздавшимся звонком он уже точно знал, как себя вести. Он не побежал открывать дверь, предоставив это Наруто, а сам взглянул на себя в зеркало и под своим же взглядом расправил плечи и высоко поднял голову; еще пара минут, и он встретит отца. Он должен вести себя достойно фамилии Намикадзе.