***
- Чонгук-и, тебе пора ложиться. Засыпаешь. Шёпот наполнил гостиную, укрытую вуалью полумрака. Все давным давно разбрелись по кроватям, Юнги перед уходом посмотрел сурово и сообщил, что если в час младшие не будут в постелях, он их выпорет. Чонгук слова старшего проигнорировал, ожесточённо клацая пальцами по джойстику, а Тэхён лишь привычно широко улыбнулся, всем своим видом давая понять, что они улягутся даже раньше, но это не точно. Так и вышло. На часах начало второго ночи, а парни развалились на диване, побросав джойстики на пол. Лёжа на подушках, Тэхён неторопливо перебирал пряди тёмных волос на макушке младшего. Чонгук привычно устроился прямо на нём, обняв руками и пристроив голову на груди. Когда они были младше, Чон постоянно так делал, ведь одному ему было одиноко и тоскливо. Макнэ был очень чувствительным, ревел ночами в подушку, вспоминая родителей и любимого старшего брата, в котором души не чаял. Разумеется, его всхлипы будили всех, ведь на тот момент парни спали все в одной комнате, что настроения никому не прибавляло. И тогда Тэхён начал тайком пробираться в чужую постель. Щуплые мальчишки с лёгкостью умещались на узкой койке, делили одну подушку на двоих и с головой накрывались одеялом, переплетаясь под ним в клубок. Вместе было тепло и уютно, мягко, а ещё как-то по-особому приятно. Именно тогда Тэхён обзавёлся привычкой теребить, перебирать, ерошить волосы Чонгука, а сам Чон обзавёлся слабостью к чужим касаниям. Тэхён никогда не обзывал его размазнёй и маменькиным сынком, чем не пренебрегали Чимин и иногда Хосок, а потому младший и не пытался держать лицо перед Тэхёном. Выговариваясь друг другу, они облегчали душу и получали то тепло, ту поддержку, которой им не хватало. Всё-таки они были детьми, рано выкинутыми в суровый взрослый мир, где нет места нежностям, но разве это значит, что нужно отказаться от всего и сделаться глыбой камня, как тот же Юнги? Нет. - Не хочу уходить, - сонно отзывается Чонгук и ёрзает. У него в ухе поблёскивает в свете настольной лампы серёжка-гвоздик, и Тэхён начинает играться с ней, катать меж пальцев, попутно разминая мягкую горячую мочку. Чонгук что-то невнятно бубнит и подставляется под ласкающую руку, отчего на лице Тэхёна расплывается счастливая улыбка. Время прошло, все они изменились, но в каких-то мелочах Чонгук всё ещё остаётся тем ранимым нежным ребёнком, маленьким крольчонком, которого Тэхён поклялся оберегать. Внешне альфа изменился довольно быстро и резко. Стал выше, раздался в плечах, прокачал ещё на пару уровней свои мышцы, взгляд его стал острым, пристальным, пробирающим до костей. Типичная альфа: дерзкая, наглая, немного развязная, самоуверенная и прущая напролом. Но сейчас… Сейчас Чонгук совсем другой. В такие моменты, когда вокруг нет камер, когда полумрак и пустые стаканы из-под молока на тумбочке, Чонгук словно сбрасывает свои показушные сверкающие доспехи. Он просто мальчишка, которому пришлось рано повзрослеть, мальчишка, недополучивший ласки и любви. И Тэхён совершенно бескорыстно делился с ним своим теплом, не видя в этом ничего предосудительного. - Нужно укладываться. Ночью на кухню обязательно поползёт Намджун-хён. Хочешь повторения скандала? Чонгук тут же заёрзал и приподнялся на локтях. Нависнув над Тэхёном, он дёрнул головой, пытаясь убрать мешающую чёлку с глаз, но та упорно ложилась обратно. Макнэ зашипел проклятия, Тэхён тихо рассмеялся и потянулся вперёд, убирая чёлку в сторону. Как только пряди перестали мешать, Чон тут же поймал взгляд Тэхёна и слабо улыбнулся сонной мордашке старшего, но после нахмурился, прикусив щёку изнутри. - Я так и не понял, из-за чего на нас наорали. Что такого в том, что мы уснули тогда вместе? Озвученный вопрос повис в воздухе, разбавляя атмосферу уюта чем-то неприятным, нервирующим. Тэхён тоже не понимал этого. В тот раз ему сначала показалось, что всё дело в расписании. Рано утром им нужно было ехать на запись радио, подъём был обозначен на шесть утра, а они с Чонгуком только в районе четвёртого закончили играть в гонки. Разумеется, они и не подумали идти в постели, рухнули на пол, благо ковёр был ворсистым и мягким, и уснули, сплетясь конечностями, как в детстве, чтобы теплее было. В таком положении их и застали Намджун и Хосок. А после разверзся Ад. Лидер ругался долго, проникновенно и агрессивно, попутно матерясь, как пьяница из бара. Никакой логики в его словах не было, ни одного упоминания расписания или нормального сна в постелях, только что-то про пустоголовость своих подопечных, про их дурость, про ошибки, которые всем выйдут боком. Тэхён бы ещё тогда возмутился и поинтересовался, какого чёрта такая головомойка, но не смог даже взгляда на старшего поднять. Язык словно прилип к нёбу, а в глазах собирались слёзы. Было страшно, очень страшно и жутко. Не от слов Намджуна, а от его ауры. Пусть Ким и был бетой, но на роль лидера его не просто так выбрали. Он смог подчинить себе давлением даже спесивого Юнги, а это уже о многом говорило. Чонгук в присутствии старшего тоже паинькой был, но только не в тот раз. Заметив слёзы перепуганного Тэхёна, альфа в Чонгуке вдруг оскалилась, нехорошо так оскалилась, и начала медленно, но верно подниматься с колен. Слёзы, переполнявшие глаза Тэхёна, начали катиться по щекам. Чонгук резко вскинул голову, перехватывая взгляд лидера, и глухо зарычал. Собственно, после этого их и начали постоянно по разным углам разгонять. Драки тогда так и не случилось, Намджун был слишком удивлён чужим поведением, а Хосок вовремя отвесил разошедшемуся макнэ подзатыльник и приказал идти умываться. Чонгук и пошёл, косясь неприязненно на лидера и сжимая крепко подрагивающую ладонь Тэхёна. Уже в ванной омега просто разревелась, и они будто поменялись местами. Теперь пришла очередь Чонгука обнимать, шептать нежности на ухо и гладить по спине, прижимая к себе, пока старший выплёскивал эмоции на его домашнюю футболку, оставляя сероватые разводы от впитавшихся в ткань слёз. Тэхён впервые испытал тогда на себе давление такого уровня. Да, в детстве отец в пылу ссоры мог повести себя подобным образом, мог заставить его прекратить выкобениваться лишь одним таким давлением, но то был отец. Мужчина делал это осторожно, почти робко, но пресекая на корню всякое сопротивление. Намджун же, кажется, вообще себя не контролировал и просто выпустил внутреннего зверя на волю, нисколько его не сдерживая. О том говорили и его последующие извинения, да только слова ничего не решили. Тэхён от него ещё недели две шугался, прячась по возможности за спиной Чонгука или менеджера Седжина, который всегда делал единственной в группе омеге послабления. - Не знаю, Чонгукки, но повторения скандала мне не хочется, - со смешком ответил Тэхён и принялся подниматься. - Не волнуйся, Тэ-хён, я не дам тебя больше в обиду, - горячо заверил Чонгук и протянул руку. Клятва на мизинчиках от альфы. Что может быть умилительнее? Тэхён смеха сдерживать не стал, смеялся до лёгкой икоты и рези в животе, до тычка под рёбра от надувшегося Чона, но за палец младшего своим схватился, чуть сжимая. Именно в этот трогательно-сопливый момент, отдающий дорамностью, в гостиной вспыхнул верхний свет. На пороге стоял сонный Юнги собственной, очень недовольной персоной. Взгляд его медленно скользнул по перепуганным лицам, по сцепленным пальцам, а после так же неторопливо скользнул на часы, висящие на противоположной стене. Негромкое рычание разрушило тишину, во взгляде старшего сверкнули молнии, и младшие тут же ринулись в сторону спален, попутно уворачиваясь от пинков и подзатыльников.***
Чонгук никогда особо не замечал, как быстро бежит время. В той круговерти, в которой существует группа, это просто невозможно. Каждая минута на вес золота, все куда-то бегут, спешат, опаздывают. Интервью, фотосессии, съёмки рекламы и видеороликов, записи в студии, уроки вокала и танцев, занятия с хореографами, после вновь поездки куда-то зачем-то. Раньше всё это вызывало мандраж и небывалый восторг, сейчас - лишь апатию и усталость. Одни и те же вопросы, одни и те же концертные программы, одни и те же встречи с фанатами. Чонгук любит всё это, действительно любит, но порой усталость берёт верх и хочется просто рухнуть на пол и пролежать так неделю. Чтобы никто не трогал, не ворчал, не читал нотаций, не задавал тупых вопросов по поводу состояния и настроения. И чтобы только любимый ТэТэ-хён рядом. Тэхён. Чонгук не может себе представить, как можно жить без этого парня. С самого детства они были неразлучны, подружились сразу же, а после Чонгук пропал, растворился в старшем. Тэхён невероятный, удивительный, какой-то волшебный. Картинка, вышедшая из аниме, оживший арт, искусство. Чонгук понятия не имел, дело ли в том, что старший - омега, или в чём-то другом, но оно и не важно. Просто Тэхён сам по себе удивительный человек. Да, шумный, да, взбалмошный и сумасбродный, но такой добрый, отзывчивый, честный, понимающий. Тэхён самый лучший на всём свете, и Чонгук поздно понял, что думать так о друге немного слишком. Только иначе не получалось, совсем не получалось, а альфа внутри отчего-то требовала занять всё внимание Кима, не отдавать его никому. Чонгук и занимал. Крутился всё время рядом, отпихивая в сторону всех и особенно ретиво - Чимина и Хосока. Пак был одногодкой Тэхёна, а потому представлял особую угрозу, а Хосок был альфой, и позволить ему стать ближе к Тэхёну отчего-то казалось непоправимой глупостью. Чонгук никогда не смотрел на своего хёна как на омегу. Сущность его не волновала, да и какая разница? Разве это как-то скажется на их отношениях? Нет. Так какой смысл загоняться по этому поводу? Вот только все остальные загонялись. Чонгук узнал об этом совершенно случайно, подслушав разговор Сокджина и Намджуна. Джин с недовольством в голосе агрессивно пытался втемяшить лидеру в голову, что отношения младших ненормальные. - Ты прекрасно знаешь, как это всё опасно. Что мы будем делать, когда у Тэхёна начнётся течка? Если всё так, как я думаю, у нас задницы подгорят, пока мы будем придумывать выход из положения. Чёрт возьми, Намджун, ты же лидер! Проследи за тем, чтобы они общались меньше, чтобы не оставались надолго наедине и чтобы, чёрт возьми, перестали спать вместе! Они уже не дети, кто знает, что они натворят! Чонгук не сразу понял, в чём суть проблемы, а после покраснел до ушей и сбежал, заперевшись в ванной. Оправдывая своё затворничество стиркой, Чон заправил машину бельём, запустил её и уселся на пол, уставившись на мельтешащие яркие вещи в барабане, постепенно намокающие от воды и скрывающиеся за пеной. Прогоняя раз за разом в голове чужие слова, парень наконец-то понял, отчего все вокруг шипят недовольно, завидев его рядом с Тэхёном. Все вокруг думают, что между альфой и омегой что-то начало закручиваться. От подобных мыслей щёки раскраснелись, запылали кончики ушей, и Чонгук уткнулся в притянутые к груди колени, пытаясь унять затопившее смущение. Оказывается, всё это время старшие боялись, как бы они с Тэхёном не «натворили дел», а они с Тэ всё недоумевали, не понимали, чего на них все крысятся. «Но ведь это глупо!», - вопил про себя Чонгук. И тут же затыкался, вспоминая ласковые руки, прижимающие к себе, теребящие волосы, ласкающие. Наверное, со стороны действительно казалось, будто они с Тэхёном близки в «таком» смысле. Но между ними никогда не было никакой недосказанности или двойственности. Они были близки, потому что привязались друг к другу. Никаких секретов, только общие тайны, увлечения, похожие вкусы и общие глупые мечты, шалости на двоих. Да, разная природа, но они никогда не пытались научить друг друга целоваться, никогда не распускали руки, никогда не позволяли сальных шуточек. Чонгук, будучи альфой, хотел лишь оберегать и делать счастливым. Тэхён же, будучи омегой, заботился о младшем, стараясь подарить ему хотя бы часть украденного агентством детства. Они были вместе, потому что доверяли друг другу, потому что им нравилось находиться рядом друг с другом, а не из-за «неправильных» мыслей. В своём нынешнем состоянии Чонгук с чистой совестью обвинял старших мемберов. Если долго говорить человеку, что он идиот, человек, в конце концов, поверит в это. Чонгуку все вокруг почти прямым текстом заявляли, что альфа и омега не должны общаться так близко, да ещё и наедине. Месяц увещеваний, ещё один, и на одной из практик Чонгук поймал себя на мысли, что смотрит на Тэхёна не как на друга, а как на омегу. Ким крутился возле зеркала, передразнивая Чимина, а после от него же и удирал, прячась за спиной разомлевшего усталого Хосока, что сидел себе спокойно и попивал воду, копаясь в телефоне. Альфа внутри недовольно заворочалась, когда Тэхён повис на Хосоке, что-то нашёптывая ему на ухо со шкодливой улыбкой на лице. Чонгук всегда считал Тэхёна красивым. Высокий, худощавый, подтянутый. Правильные черты лица, завораживающие глаза, пухлые губы, растягивающие в лучезарную прямоугольную улыбку, которая из-за своей формы лишь сильнее привлекала внимание, все эти родинки на лице, придающие какую-то изюминку. Но дело было не столько в красоте, сколько в какой-то особой ауре омеги. Внешне Тэхён был самый обычный парень со смазливой мордашкой, который с годами превратится в не менее привлекательного мужчину. Но было в нём что-то такое, что заставляло желать обнять его, притянуть к себе, спрятать от всего мира. Чонгук считал, виной тому разная природа и вещи на размер, а то и на два больше. Альфа хотела защитить омегу, а из-за слишком больших свитеров и рубашек, болтающихся на теле балахонами, Тэхён казался хрупким, ломким, в какой-то мере беззащитным. Слишком длинные свободные рукава, при движении оголяющие руки до локтя, слишком широкие вороты, норовящие оголить то ключицы, то сползти с плеч. Чонгук ненавидел любовь Тэхёна к свободным свитерам светлых оттенков и откровенно радовался, что в последнее время Ким на тренировки надевает что-то несуразное вроде жутких клетчатых штанов и такой же жуткой чёрной кофты с клетчатым воротником. Это шмотьё вполне себе могло бы служить пижамой или домашней одеждой, но в таком несуразном виде Тэхён хотя бы не вызывал странных желаний. Хуже было на концертах, на выступлениях на музыкальных каналах, на предзаписях. Когда снимали клип, Чонгук страстно желал сжечь одну похабную рубашонку красного цвета, которая по скромному мнению альфы нисколечко Тэхёну не шла. А Тэхён вился рядом и лепетал что-то о том, что Чонгуку очень идёт синий и всем своим видом напрашивался на ответный комплимент. Чон тогда ещё подумал, что если скажет что-то гадкое, Ким тут же побежит к стилисту и потребует его переодеть. Мнение альфы всегда было значимо для Тэхёна, Чонгук знал, но на поводу у своих желаний не пошёл, улыбнулся и сообщил, что Тэхён неотразим. Тот заулыбался широко и унёсся виснуть на Сокджине, а Чонгук весь день потом шугался от Намджуна, который смотрел очень, очень тяжело. «Сам виноват», - злорадно думал Чонгук и в ответ на все взгляды улыбался злорадно, всем своим видом показывая, что окружён, но не сломлен. Когда и как этот детский бунт вылился в заглядывание на Тэхёна, Чонгук не понял. В какой-то момент Юнги просто больно дёрнул его за ухо и приказал не пялиться на задницу омеги. Только наличие вокруг камер, фанатов и стаффа удержало Чонгука от заваривания если не драки, то хотя бы скандала. Надоело, что все вокруг указывают ему, что делать. Да, Тэхён омега, и что теперь? Не общаться с ним? Не говорить? Запереть в комнате? Вернуться к тому, с чего всё начиналось, когда все от Тэхёна шарахались, как от прокаженного, заразного, а сам Ким ночами ревел в подушку? Этого все ждут от Чонгука? Отказа от дружбы, потому что все вокруг думают, что они трахаются, пока никто не видит? «Такого не будет», - рычит макнэ про себя и со сладкой улыбкой подписывает альбом для очередной фанатки. Фанмитинг, вспышки камер, музыка на фоне, толпа фанаток. Нужно улыбаться и позировать. Позировать и улыбаться.***
На кухне воздух густой настолько, что в него можно воткнуть нож. Сокджин стоит, опираясь о столешницу ладонями, и смотрит тяжело. Лицо старшего покрыто алыми пятнами, глаза мечут молнии, а губы сжаты в тонкую нитку до побеления. Он давит, давит своей аурой, давит внутренней альфой, но Тэхён не двигается с места. Дрожит, бледный весь, губы искусаны, глаза вновь на мокром месте, но с места парень не двигается, сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Рядом с Сокджином стоит Намджун, но на этот раз лидер молчит, лишь смотрит с толикой жалости, но всем своим видом даёт понять, на чьей стороне. Находятся в помещении и Хосок с Чимином. Хосок не смотрит ни на кого, жалея, что вообще вышел из комнаты, ведь собирался же сначала отоспаться, а потом уже поесть. Чимин же смотрит на Тэхёна и жалеет, что не может ему помочь. Он понимает, Сокджин наговорил слишком много лишнего, но… Они все - группа. И если что-то случится, огребать будут все. А уж если случится какая-то проблема, из-за которой группа не сможет продолжать работать в том же темпе, то страшно подумать, к чему это приведёт. Вот только Чимин всё ещё помнит о том, что помимо согрупников они ещё и простые люди со своими страхами, мечтами, желаниями, со своими поступками, ошибками, мнениями и суждениями. И то, что Тэхён сейчас выслушивал всю эту грязь о себе лишь из-за природы, вызывает в Чимине отвращение. Пак всегда был справедливым, а уж в данной ситуации рационализм пинал его по почкам, призывая вставить всем мозги, остудить пыл, да только Чимин медлил. В голове слишком много всего, ещё и эмоции кипят. Нельзя просто так взять и ляпнуть какой-то бред, нужно успокоить и примирить. Да только времени нет, это-то Чимин и упустил, пока судорожно пытался придумать выход из положения. - Мы вернулись! Хлопок двери, звон ключей, негромкий звук шагов. Первым на кухне появляется Юнги. Чутьё альфы его не подводит, потому он встаёт посреди проёма, мешая пройти хвостиком плетущемуся за ним Чонгуку. Атмосфера с приходом новых лиц немного разбавилась. Сокджин оттолкнулся от стола и выпрямился, устало потирая лицо ладонями. Давление спало, Хосок тут же поднялся из-за стола и ускользнул, отпихнув застывших в дверях парней. - Что происходит? Мороз в голосе Юнги пробрал всех до костей. Сокджин отвернулся к окну, трясущимися руками обнимая себя и не желая больше открывать рта, он и так сгоряча лишнего наговорил. Намджун не знал, как рассказать о произошедшем. Мин был единственным, кто считал слова Сокджина пустым звуком, а его радикальные меры - глупостью. А случившийся скандал именно из этого всего раздут и был. Юнги явно начнёт читать лекцию, Сокджин начнёт возмущаться, слово за слово и случится ещё один скандал, но обстоять всё будет намного хуже, потому что пусть альфа Юнги и подавит альфу Сокджина, но самого Сокджина заткнуть - непосильная задача. Если старшего понесёт, то может дойти и до мордобоя. - Всё в порядке, хён, - повернулся к старшему Тэхён и натянуто улыбнулся. Вид омеги так и орал о том, что ничего не в порядке, что заставило Юнги нахмуриться, а Чонгука за его спиной зарычать и начать пробираться вперёд. Вот только он и подойти не успел, Тэхён отшатнулся назад, врезаясь бедром в стол и смотря таким затравленным взглядом, что альфа внутри застывшего на месте Чонгука заскулила жалобно. - Мы просто обсуждали мою природу и пришли к выводу, что мне не место в группе. Но так как контракт я могу разорвать только в том случае, если умру на глазах директора, чтобы убедить того, что это всё не инсценировка с попыткой увильнуть от трудовых будней, а жить мне всё ещё хочется, мы с Сокджином-хёном решили, что мне будет лучше держаться подальше от остальных участников. Поэтому попрошу меня больше не трогать и не заговаривать со мной без особой надобности. Раз уж вы все терпели меня эти несколько лет, то, я думаю, не будет проблемой потерпеть ещё немного. В повисшей на секунду тишине раздался фырк развернувшегося Сокджина. Несмотря на попытки Намджуна одёрнуть его, старший оскалился, тыча в Тэхёна пальцем. - Перестань строить из себя королеву драмы, Тэхён. Я ничего такого не говорил. - Ах, ну да, - сипло выдохнул Тэхён, вскидывая голову и с безразличием встречая его взгляд. - Ты, кажется, сказал, что из-за моей природы я вполне себе могу просто так раздвинуть ноги перед каждым встречным, залететь и обломать группе всю карьеру грандиозным скандалом, ведь подобная новость обязательно выплывет наружу. Прости, хён, что попытался хоть немного обелить твои слова о том, что я в твоих глазах - шлюха. И не только в твоих, верно? Жгучий взгляд прошил насквозь отвёдшего взгляд Намджуна, находящегося на грани истерики из-за происходящего Чимина и будто заледеневшего Юнги, который даже дышал через раз, явно пытаясь удержать себя в руках. Попытка Чонгука подойти ближе была в очередной раз воспринята в штыки. Отшатнувшись в сторону, Тэхён вскинул злой взгляд на альфу и оскалился. - Никогда больше не подходи ко мне, слышишь, Чонгук? Оставь меня в покое! Чонгук хотел что-то сказать, да только ему не дали. Отпихнув его со своего пути, Тэхён обогнул Юнги и направился в ванную. Дверь за ним захлопнулась, щёлкнул замок. Через секунду послышался вскрик Чимина, началась потасовка. Юнги всё-таки не смог удержать себя в руках и, подлетев к Сокджину, от души врезал по холёной морде.***
Глупо было полагать, что никто не узнает. Разбитое лицо Сокджина, синяк на скуле у Юнги, сбитые костяшки Чонгука с фонарём под глазом, ноющая челюсть Намджуна, виноватый взгляд забитого происходящим Чимина, не менее виноватый взгляд Хосока и ледяное спокойствие Тэхёна. Тэхёна, сидевшего отдельно ото всех и игнорирующего присутствие самого директора. Лишь когда один из менеджеров дёрнул парня за руку, тот убрал смартфон и поднял взгляд на PD-нима. Бан Шихёк был в ярости, о чём красноречиво говорило… Всё. Абсолютно всё в облике, во взгляде, в жестах мужчины орало на весь Сеул о том, как хочет он приложить недомерков лицами о стол парочку раз. И ещё парочку - для профилактики. - Что произошло? - цедит сквозь зубы директор и смотрит пристально на Тэхёна. Внутри парня происходит нешуточная борьба. Злость, копившаяся все эти годы в мягком улыбчивом парне, змеёй шипела на ухо, призывая рассказать правду. Всю правду. О том, как ему трудно из-за природы, о том, как парни его игнорировали в начале, о том, как избегали почти год, о том, как после начали шпынять и притеснять, когда он сблизился с Чонгуком, о том, какие последствия были у этой дружбы. О вчерашнем скандале и о том, как долго и красочно Сокджин поливал его дерьмом, держа под давлением своей альфы и методично доводя до истерики. Но в другое ухо холодный рассудок нашёптывал о том, что тогда группе точно придёт конец из-за его, Тэхёна, омежьей сущности, как и шипел накануне Сокджин. А ещё внутри поселился страх. Тэхён ведь так много сделал для того, чтобы стоять на сцене. Что если директор сочтёт его таким же бракованным, как и все остальные, и выгонит из группы по причине «собственного желания»? Что тогда Тэхён будет делать? В группе вся его жизнь, омега просто не сможет жить как-то иначе. - Хён… Негромкий зов в тишине комнаты не такой уж негромкий, на Чонгука тут же шикают менеджеры, но он не отворачивается, продолжает смотреть растерянно и испуганно, а ещё так жалобно, что хочется его крепко обнять и извиниться за всё. Тот же злобный голос в голове шипел о том, что это Чонгук во всём виноват. Если бы макнэ лип к Чимину, у Тэхёна не было бы никаких проблем. Но тут уже сам Тэхён приказывает голосу заткнуться. Если бы Чонгук из-за желания бунтовать наперекор желаниям Намджуна и Сокджина не сблизился с Тэхёном, тот мог быть всё ещё один. Глупый Ким Тэхён, 4D-инопланетянин, на которого всем в группе плевать. Чонгук был тем, кто спас от одиночества. И пусть «спасение» принесло кучу проблем, но Тэхён всё равно благодарен. - Если честно, я не знаю, - негромко отозвался Тэхён, переводя взгляд на директора. - Мы ужинали, а после немного повздорили. Сокджин-хён и Намджун-хён принялись меня воспитывать, а я решил поупражняться в остроумии. В итоге мы начали ругаться. Чимин и Хосок-хён пытались нас разнять, но у них не очень-то получилось. Потом пришли Юнги-хён и Чонгук. Дальше я не знаю, просто сбежал из этого балагана, а когда вышел из ванной, увидел драку и позвонил Седжину-хёну. Он велел не ввязываться и сидеть в комнате, что я и делал. Под взглядом директора было неуютно, но заёрзать означало сдать себя. Тэхён и без того видел, что ему не поверили, но так как следов драки на нём не было, мужчина перевёл взгляд на молчаливую хмурую компанию. - Я смотрю, у вас много энергии, раз кулаками машете, - обманчиво спокойно протянул директор. - Раз так, то с сегодняшнего дня все ваши занятия как общие, так и личные прибавляют к себе по полтора часа. Сейчас вас отвезут на осмотр, чтобы убедиться в отсутствии серьёзных травм, а после вы отправитесь домой отдыхать. Поднялись и по парам за менеджерами, как детсадовцы. Видимо, мозгов у вас с тех времён не больно-то прибавилось. Тэхён, задержись. Ком в горле мешал дышать, но Ким всё-таки сумел удержать себя в руках. Когда за остальными закрылась дверь, а директор встал из-за стола, внутри будто что-то оборвалось. Ну вот и всё. Директор понял, что омеге не место среди альф и бет, а потому его сейчас выкинут за дверь с разорванным контрактом. Тэхён за несколько секунд успел накрутить себя до такой степени, что тёплая ладонь, опустившаяся на плечо, заставила подскочить на месте. Директор лишь вздохнул тяжело, что-то для себя отмечая за подобной реакцией, и опустился в соседнее кресло. - Меня удивило, что ты их не сдал, ведь твоё состояние говорит мне о том, что ты точно знаешь, из-за чего была драка. Что-то мне подсказывает, про ссору ты правду сказал, а вот масштабы её приуменьшил. Тэхён, я не хочу, чтобы ты считал меня тираном. Если у тебя какие-то проблемы, которые не могут решить менеджеры, ты всегда можешь обратиться напрямую ко мне. Я прекрасно знаю о специфике чужой природы и знаю о том, что омегам сложно ужиться с прочими охламонами. Все эти годы ты молчал, я считал, что всё хорошо, но после случившегося менеджеры начали мне нашёптывать в оба уха о том, что было когда-то утаено. И сейчас, пока идёт раскрутка после камбэка, я не могу дать тебе никаких послаблений просто так. Если тебе нужен врач или осмотр, лучше скажи мне об этом сейчас. Со здоровьем лучше не шутить, что бы там у вас ни произошло. Тэхён едва не разревелся, дослушав проникновенную речь до конца. Если сначала он проникся к директору симпатией и желанием довериться, то конец его просто убил. Проблемы со здоровьем, врач, осмотр, всё это после драки. Неужели директор решил, что парни подрались из-за Тэхёна? Из-за омеги, сидящей внутри? И что бы дал осмотр? Подтвердил, что Тэхёна не пустили по кругу или не попытались взять насильно? Внутри проснулось стойкое отвращение к происходящему, к директору, к менеджерам, к парням, к самому себе, своей природе. Хотелось сказать, что всё очень плохо, что Тэхёну нужно физически просто уехать домой, где можно будет вновь спрятаться за спиной отца, но всё те же мозги, не желающие позволять творить всякую хрень, заставили улыбнуться и покачать головой. - Сейчас сложное время для группы, забитый график, многочисленные номинации и шоу. Я просто не могу покинуть группу, мы ведь ещё не все награды собрали. Директор усмехнулся, кивая, соглашаясь, и Тэхён улыбнулся в ответ. Он выдержит, всё будет нормально.***
Чонгук всегда любил менеджеров своей группы, особенно Ким Седжина. Этот мужчина был для них как старший брат, который всегда поддержит, поможет советом, а порой покроет невинные шалости. Но в последние дни Чон просто возненавидел его. Причина была проста. Тэхён. С того злополучного дня, когда всё закончилось дракой, Ким не подпускал к себе никого и постоянно вился рядом с Седжином, лишая желающих обсудить произошедшее возможности открыть рот. - Тэхён, нам нужно поговорить, - негромко сообщает Намджун, давая понять, что стоит отойти. Тэхён окидывает его пустым взглядом, улавливает за спиной лидера Сокджина, и пожимает плечами, притираясь к плечу разговаривающего по телефону менеджера. - Говори. Ведь нам нечего скрывать от хённима, так что ничего страшного, если он услышит. Разумеется, при менеджере происходящее обсуждать лидер не собирался, а потому криво улыбался и отступал. Подловить Тэхёна одного никак не получалось, а если и получалось, то всё заканчивалось плохо. Последним из попытавшихся обсудить случившееся был Чимин. Чимин, который вернулся в слезах и без утайки пересказал всё, что сказал ему Тэхён. А Тэхён сказал много, очень много. Прошёлся по попыткам Пака подружиться с ним, прошёлся по совести, со злой ухмылкой поинтересовался, отчего же «лучший друг» Пак Чимин просидел всю ссору, засунув язык себе в задницу и не смея слова сказать в поддержку своего «друга». Закончился разговор так же быстро, как и начался. - Сам запомни и остальным передай, особенно Сокджину-хёну, который, видимо, позабыл о своих словах и постоянно отирается рядом. Я омега, если он не забыл, так что пусть не крутится рядом, а то я ведь могу и залететь от того, что мы с ним дышим одним воздухом. Разговаривать о том, что произошло, я не хочу. Держитесь от меня подальше. Разумеется, после слов Чимина все тут же начали вновь ругаться. Сокджин заявил, что мелкий зарвался и пора его осадить. На этот раз его одёрнул Намджун, приказывая успокоиться и напоминая, что один раз Сокджин уже выступил на ровном месте и вот к чему это привело. Хосок особо не спорил, после увеличившихся нагрузок у него порой не оставалось сил даже на то, чтобы до общаги доползти. Сколько раз парень спал прямо в зале на матах уже и не сосчитать. Юнги же напротив лишь подлил масла в огонь, заявляя, что ничего удивительного в происходящем нет, и что если Сокджин вновь сунется к Тэхёну, Мин не побоится вновь раскрасить его лицо. Юнги вообще считал, что во всём происходящем виноваты только они. И, как думал Чонгук, альфе было действительно стыдно за то, что не смог уберечь слабую омежку. Всё-таки у Юнги старший брат тоже омежью природу имеет, Мин привык заботиться о нём. Так почему же он не позаботился в своё время о Тэхёне, а лишь шугался от него, называя навязчивым, шумным и глупым? «Потому что ты идиот, Мин Юнги», - отвечал парень сам себе на невысказанный вопрос. Впрочем, старшие Чонгука не волновали, его волновал Тэхён. Его не хватало. Не хватало его внимания и улыбок, смеха и глупых шуток, его «пошли рубиться в приставку» и «мне скучно, Чонгукки, развлеки хёна». Чонгук скучал по ночным сиделкам, по банановому молоку и шоколадному печенью, по пальцам в волосах, от поглаживания которых мозги превращались в кисель, от тихого ровного стука сердца под ухом, когда голова лежит поверх чужой груди. Тепло, привязанность, понимание, нежность. Чонгука просто ломало от невозможности взять омегу за руку, обнять крепко. Разумеется, он пытался сделать хотя бы малое - извиниться, да только Тэхён избегал его, а если находился рядом, то старался отойти или отсесть подальше. В общежитии мрачная атмосфера вообще не развеивалась. Если Тэхён сидел в гостиной, а туда приходил кто-то, он тут же уходил. Не важно, куда, главное, что в одиночестве. А когда Чонгук однажды попытался от отчаяния его «прижать» давлением, Тэхён посмотрел стеклянными глазами и поинтересовался, есть ли у Чонгука презервативы, а то принесёт он Сокджину малыша в «юбке», и всё, конец. Чон тогда не сдержался и отвесил пощёчину, желая отрезвить, выбить из этого ледяного оцепенения, заставить показать хоть какие-то эмоции кроме безразличия. Но Тэхён лишь прижал ладонь к горящей щеке и посмотрел холодно. - Не знал, что ты любишь грубо. Все попытки были обречены на провал. Все пытались и никто не смог. Сокджин закатывал глаза и говорил, что мелкий заигрался в королеву драмы и пора ему леща отвесить, но все видели, что под конец и он начал беспокоиться о том, что происходит. Чонгук же был со старшим согласен. Да, Тэхён играл, это было видно невооружённым глазом. Он раз за разом строил из себя недотрогу, а если кто-то настаивал на общении, и сбежать было некуда, бил по больным местам или раз за разом повторял все грязные слова, что были сказаны о нём в порыве гнева. Все попытки примирения в итоге сводились к ссорам, и под конец парни просто перестали пытаться. Все оставили Тэхёна в покое, лишь издалека наблюдая за ним и не нарушая больше личное пространство. Чонгук прекрасно видел, что Ким разошёлся, что он упивается жалостью к самому себе и раздувает проблему всё больше и больше, строя из себя всеобщую жертву. И как бы Чонгук не пытался заставить себя чувствовать к такому поведению отвращение, он не мог, потому что помнил о том, как раньше Тэхёна никто не замечал и не считался с его чувствами. Так почему Тэхён сейчас должен считаться с их мнением? Он вполне может позволить себе поиграть в эгоиста и страдальца. Хоть и откровенно переигрывает. Чонгук только одного не понимал. Почему Тэхён его оттолкнул? Да, все остальные никогда особо трепетно к Киму не относились, но Чонгук - не все. Он всегда был рядом, он заботился, оберегал, по-дружески любил, холил и лелеял. Парень всегда думал, что их дружбу ничто не разрушит, что они будут вместе, сколько бы времени не прошло, а что в итоге? Тэхён приказал держаться от него подальше, наговорил гадостей и отвернулся. Разве Чонгук не защищал его всё это время от чужих нападок? Разве он хоть раз дал понять, что относится с пренебрежением из-за одной только омежьей природы? Нет. Так почему? - Тэхён-оппа такой замечательный! Девчонка красная по самые уши, дрожащими пальцами обхватывает ладонь Тэхёна и улыбается смущённо. Ким же излучает радость и счастье, переплетает их пальцы в замочек и крутит головой. Колокольчики в обруче на его макушке звякают, девчонка почти радугой блюёт, а Чонгук смотрит тоскливо, игнорируя севшую перед ним фанатку, и мечтает повернуть время вспять. В те времена, когда сидящий рядом на фанмитингах Тэхён уделял всё своё внимание только ему, и лишь жалкие остатки - фанаткам.***
Течка Тэхёна опоздала настолько, что про неё уже и позабыть успели. Первая, она была болезненная и нервирующая, врач строго-настрого в своё время приказал сразу же выпить таблетки и выдал бесконечный их список. Таблетки эти лежали в аптечке на кухне, и Тэхён с радостью выпил бы их, если бы не собравшиеся там одногруппники. Появляться в таком виде перед ними не хотелось, и Ким просто распластался по постели, накрываясь пледом и сворачиваясь в клубок. Боль была, но не та, которую невозможно вытерпеть. Наверное, что-то похожее человек чувствует при отравлении, когда живот крутит, вертит, кишки узлом завязываются, а рези короткие, но столь сильные, что невольно щёку изнутри кусаешь. «Я потерплю, потерплю, потерплю», - про себя повторял парень, желая разодрать себе живот и выдрать кишки, чтобы это мутное состояние закончилось. Разумеется, тут же проснулась жалость к себе и своей мерзкой природе. Вот родился бы альфой, не было бы проблем. Сильный, наглый, высокомерный, как Сокджин, ничего не волнует, на всё плевать, а если кому-то что-то не нравится, так и давлением заткнуть можно. А что в итоге? Слабый, жалкий, зарёванный, упивающийся жалостью к себе. Раньше парень даже гордился тем, что родился омегой. Теперь же он проклинал свою сущность. Таким бы его хотела видеть бабушка, родители, брат? Воспоминания о близких заставили дать по роже гордости и попробовать подняться с постели. Ноги держать отказывались, перед глазами всё плыло - последствия высокой температуры. Оттого список лекарств и был таким длинным. Чтобы не болело, не жгло, не резало, не рвало на части изнутри. Половина обезболивающих разного вида, половина купирующих запах и прочие неприятности, часть успокаивающих. От всего этого Тэхён не отказался бы сейчас, нужно только дойти. - Ким Тэхён! Меня это заебало! Либо ты сейчас же идёшь и наконец-то жрёшь нормально хотя бы раз за этот день или я тебе сейчас по роже надаю, ясно?! Влетевший Сокджин явно был настроен серьёзно, но не сопротивлялся Тэхён, когда с него сдёрнули одеяло, по той простой причине, что просто не мог. Тело отяжелело, глаза закрывались, а внутри болело, болело, болело. В ушах словно ваты набито, звуки стали приглушённым, а на лбу испарина собирается в тяжёлые капли и скатывает по вискам. Уже сквозь окружившее марево он слышал крики и ругань, рычание и просьбы взять себя в руки. Его тоже в руки взяли, прижали к себе крепко и принялись по голове гладить. Приятно так, знакомо. И запах знакомый. Не природный, нет, одеколона. Таким Юнги пользуется, а ещё иногда Чонгук, если получается умыкнуть у старшего флакон. Туалетная вода за трусы, всё честно - так любил говорить Чонгук, и Тэхён каждый раз смеялся и кивал, хотя прекрасно понимал, что стекляшку с терпкой ароматной водой лучше вернуть на место, пока Мин не пропалил их контору. В сознание Тэхён вернулся уже в больнице. Первое, что он увидел, это крайне недовольное лицо врача, который тянул к нему руки с явным намерением придушить. Но нет, тот лишь принялся трогать лоб, что-то там массировать под подбородком, а после кивнул самому себе и удалился. Какое-то время в палате никого не было, а после проскользнул Юнги. Осмотрев бледную трясущуюся омегу с лихорадочным румянцем на щеках и искусанными губами, Мин нахмурился, выдохнул тяжело и подошёл ближе, присаживаясь на край койки. - Вот ты сдохнешь, но выебнешься, да? - проворчал Юнги, хватая тёплую влажную ладонь и сжимая крепко. - У тебя температура под сорок скакнула, мы боялись, сгоришь, пока врачи приедут. - Ну и что? Можно подумать, кому-то из вас было бы жаль, - хрипло отозвался Тэхён и тут же сжался под яростным взглядом. - О нет, что ты. Мы бы просто закопали тебя под клёном во дворе и сделали вид, что никакого Ким Тэхёна не существовало, - прорычал Юнги и сжал его пальцы так сильно, что больно стало. - Прекращай, Тэхён. Да, все мы переборщили и много чего наговорили, но ты прекрасно знаешь, что дорог всем. Заткнись, не смей спорить! - прошипел он, как только заметил, что Тэхён что-то сказать хочет. - Ты прекрасно знаешь, что мы все тебя любим. Да, не так трепетно, как твоя мать и отец, но по-своему любим. И мы переживаем о том, что с тобой происходит. Разумеется, репутация группы важна, но заботимся мы о тебе не потому, что боимся, что ты свалишься на сцене, а на нас дерьмо лить начнут. Ты - омега, слабая и изнеженная если не телом, то своими мозгами точно. И истеричная, как показали последние недели. Разрешаю не прощать Сокджина и даже врезать ему при встрече, но с остальными начни уже общаться. Хосок и Чимин ни в чём не виноваты, Намджун - лидер, он должен был что-то сделать. Да, он поступил неправильно, позволив Сокджину гнать на тебя, но все мы не без греха. Твои отношения с Чонгуком действительно выглядели странно. Вы постоянно где-то запирались вместе, а после частенько вываливались раскрасневшиеся и растрёпанные. Мы волновались о том, чтобы вы делов не натворили, но никто не считал и не считает тебя шлюхой. Вы просто двое малолетних идиотов, при виде друг друга чуть ли радугой не блевали, хотя виделись только двадцать минут назад. Разумеется, все решили, что у вас там мутки, а вы и не отрицали. Поэтому мы и… - Поэтому вы и решили, что мы с ним трахаемся на всех поверхностях? Поэтому вы и решили, что два взрослых парня на такой случай не знают о презервативах? И поэтому Сокджин-хён облил меня дерьмом перед всеми, выставив пустоголовой давалкой, которой только одно и нужно? Иди нахрен, хён! Я не просто его ударю, я ему яйца отобью, может, тогда его мысли начнут течь в другом направлении, - прошипел Тэхён, выдёргивая свою руку из захвата. - Если вы так переживали, то нужно было напрямую спросить, есть ли между нами что-то или нет, а не поливать меня за спиной грязью и говорить о том, что я, такой бракованный, разрушаю вашу группу. Вы ведь сразу так считали, да? Только и говорили о том, какой я бесполезный, какой я бестолковый, как я всем мешаю, какой я несерьёзный. Так что же вы все так перепугались, когда я сказал, что уйду? Из других групп тоже участники уходят и ничего, ничего с ними не случается, дальше поют и пляшут. Выкарабкаетесь, не маленькие! Юнги явно сдерживал себя в желании ударить. Тэхён прекрасно видел, как старший нервно подаётся вперёд, как сжимаются его кулаки, а уж в глаза и смотреть страшно было. Но Киму надоело молчать. Почему все могут высказываться, а он - нет? Вскинув подбородок, он со злостью смотрел на старшего, давая понять, что не отступит. Даже когда омега почувствовала давление, Ким не опустил голову, продолжая пилить Юнги взглядом. Минута, вторая, третья. Тэхён и не думает сдаваться, Юнги мученически выдыхает и подаётся вперёд, крепко обнимая младшего. - Хорошо. Если ты так хочешь сидеть в окопе своих предрассудков и продолжать упиваться жалостью к себе, то продолжай это делать. Но там за дверью ждёт зарёванный Чонгук, который уже успел подраться с Намджуном, когда тот отказался брать его в больницу. Мелкий как увидел тебя, подумал, что ты того, сгорел, ну и устроил истерику. Сильным альфой вырастет, от его давления даже Сокджина прогнуло. Он тебя на руках тащил и не позволял никому лишний раз даже смотреть, тебя врачи с боем отняли, пришлось мелкого паршивца успокоительным отпаивать. Судя по тому, что я успел от тебя услышать за это время, ты считаешь его виноватым в том, что он весь такой плохой и коварный специально с тобой подружился, чтобы после у тебя были проблемы из-за общения с альфой, но это не так. Мелкий действительно никогда и никого не слушал, а потому Намджуна с Сокджином послал в задницу сразу же, как только они тонко намекнули на то, что особо близко с тобой не стоит общаться. И все эти годы он терпел лекции и нотации, подозрительные взгляды, попутно оправдывая тебя и защищая от словесного поноса Сокджина, который в итоге выливался на мелкого. Так что пусти хотя бы его в свой закрытый мирок. Уж кто-кто, а Чонгук не заслужил того, чтобы его выкинули из-за такой мелочи. Тэхён бы с радостью поскандалил на счёт «мелочи», но Юнги уже не слушал его, направляясь к выходу. Дверь за ним закрылась, в тишине послышался ропот за дверью. Среди голосов громче был слышен тот, что принадлежал макнэ, и Тэхён невольно почувствовал укол совести. Чонгук действительно не заслужил, только не он. Нужно было поговорить с ним, всё объяснить, но тогда бесил даже взгляд альфы в свою сторону, после которого тут же слышалось хмыканье Сокджина, которого хотелось в ту же секунду рожей о стену приложить. Злость всё никак не утихала, постоянно подпитываемая, из-за чего Тэхён много лишнего наговорил не только Чонгуку, но и остальным. - Прекрати! Пощёчина в попытке отрезвить. - Не знал, что ты любишь грубо. Заскулив, Тэхён сползает вниз по подушке и сворачивается клубком, утыкаясь лицом в скомканное одеяло. Вряд ли Чонгук захочет с ним разговаривать. Да, в приступе паники он цеплялся за Тэхёна, если верить Юнги, но это просто ситуация была нервирующая. Сейчас, когда с омегой всё в норме, вряд ли Чонгук захочет его видеть. И снова жалость к себе, снова слёзы в уголках глаз. Как же надоело, всё надоело. - Ким Тэхён, ты тряпка и размазня. Возьми себя в руки, - прошипел Тэхён и резко сел на постели, до боли кусая губу. - Чонгук! За дверью тут же стихло всё, а после из-за приоткрывшейся двери показалось опухшая мордашка. И не скажешь, что это зареванное опухшее нечто с очередным синяком под глазом сводит фанаток с ума своей красотой. Кто-то добрый, наверняка Юнги, придал парню ускорения, запихнув в палату и захлопнув дверь. Помявшись на пороге, Чон неуверенно подошёл ближе к постели. И пусть он не говорил ничего, избегая чужого взгляда, но собственный судорожно скользил по телу омеги, по капельнице в руке, по куче баночек на тумбочке рядом с графином, полным воды. Словами сложно передать, как паршиво чувствовал себя альфа. Чонгук ведь почувствовал инородный запах, сладкий, дурманящий, но решил, что это какие-нибудь фрукты в десерте, приготовленном Чимином. И только когда все они подорвались на крики Сокджина, пошедшим за голодающим Тэхёном, Чонгук понял, что это был запах течной омеги. Бессознательной омеги. Как же он тогда перепугался. Рванул к кровати, сгребая Тэхёна и прижимая к себе, альфа внутри завыла, вырываясь из-под контроля. Что-то шипел яростно Сокджин, Юнги всё пытался забрать Тэхёна, Хосок что-то орал в телефон, а Чонгуку казалось, что жизнь кончилась, Тэхёна больше нет, а последнее, что он сделал - ударил омегу. Паника захлестнула с головой, не давая мыслить рационально, а когда мозги встали на место под действием лекарств, Чонгук осознал, что они в больнице, что с Тэхёном всё хорошо будет и что у Намджуна лицо почему-то разбито. Позже в туалете, где парень пытался привести себя в относительный порядок, он заметил наливающийся фингал под глазом и невесело улыбнулся. Опять на ковёр к директору. А теперь он в палате, за дверь которой не желал заходить из страха и сомнений. Тэхён перед ним слабый и разбитый, потерянный, напуганный, такой хрупкий и опять на грани слёз. Они смотрят друг на друга полными вины взглядами, а после Тэхён нерешительно протягивает руку. Наверное, это означало подойти ближе и присесть, но Чонгук сорвался с места, налетая на омегу и обнимая крепко, прижимая к себе и утыкаясь носом в шею. Секунда, другая, и чужие руки обнимают, оглаживают спину и плечи. Тэхён зарывается пальцами ему в волосы, массирует кожу привычно и шепчет слова извинения, трётся щекой о его макушку, бормочет что-то неразборчивое, а Чонгук не слушает совсем, вдыхает в себя слабый сладковатый аромат омеги, перебитый лекарствами, и пытается вжаться сильнее, шарит судорожно по спине, оглаживая выпирающие лопатки, пересчитывая позвонки и выпирающие рёбра. - Тэ-хён, никогда больше не отталкивай меня, слышишь? Никогда, - просит он жалобно и отстраняется, заглядывая в чужие глаза. - Обещаю, Чонгукки, - тепло улыбается Тэхён.***
Чонгук понимает, что ещё немного, и он станет пессимистом. Когда Тэхёна с две недели назад выпустили из больницы, ничто не предвещало беды. Тэхён извинился перед всеми, кланяясь на девяносто градусов, начал делать вид, будто ничего не было. Но только в том-то и дело, что это только вид, иллюзия. Ким не общался без надобности с Сокджином и старался не оставаться с ним наедине, перестал доверять Намджуну, что стало понятно по многочисленным «всё в порядке, хён» и панике в глазах, такой красноречивой, что сложно было не заметить. Тэхён ходил в кино с Хосоком и частенько задерживался в танцевальном зале с Чимином, слушался беспрекословно Юнги, ставшего неожиданно для него авторитетом, из-за чего все удивлялись, но вопросов не задавали. И да, Тэхён возобновил общение с Чонгуком, только… - Мелкие, пора спать, - заявляет Намджун, стоя на пороге гостиной. - Завтра вставать рано. Всего одиннадцать на часах, а на экране плазмы гоночные машины несутся по сложной полосе, пытаясь перегнать друг друга и добраться до финиша. Чонгук фыркает и говорит, что ещё рано, но экран вдруг гаснет. Тэхён отключает провода, выключает телевизор, желает доброй ночи и бесшумной тенью скрывается в спальне. Больше Чонгука растерян только Намджун, который по возвращению в комнату негромко интересуется, всё ли нормально. - Всё в порядке, хён, - отзывается Тэхён и отворачивается к стенке лицом, накрываясь с головой одеялом. Чонгук слышит его ответ и хмурится. Ему всё это заранее не нравится. Умывшись, макнэ укладывается спать и долго возится. Уснуть не получается, и тогда макнэ решается на отчаянный шаг. Пробравшись в чужую комнату, он ужиком проскальзывает до постели Тэхёна и тормошит его за плечо. - Хён, мне не уснуть совсем. Можно я с тобой лягу? Или давай в гостиной посидим, я молока нагрею. - Нет, хёны будут ругаться. Иди спать, Чонгук. Чон настолько ошарашен, что безропотно отправляется к себе, укладывается в постель и даже пытается вновь уснуть, да только не получается. Организм отказывается отключаться, хотя после всего происходящего должен вырубаться на «раз», а внутри скребётся дурное предчувствие. После случившегося пиздеца глобальных масштабов становится страшно. Чонгук даёт себе слово присматривать за Тэхёном и никуда того не отпускать. Обещание рушится на глазах, потому что, как оказалось, дружба Чонгука и Тэхёна тоже просто иллюзия. Ким мил со всеми одинаково, слушается старших и, если приходится, без всяких угрызений совести сдаёт собравшегося удрать ночью на прогулку Чимина или же Хосока, задумавшего какую-нибудь пакость. Разумеется, на него начинают шипеть, но парень заявляет, что не собирается опять выслушивать обвинения. Он становится правильным до тошноты и пустым настолько же. Когда-то давно Тэхён высказывал Чонгуку свои опасения по поводу того, что боится прожить в группе, где не будет никакой дружеской атмосферы. Что он будет лишь делать свою работу и улыбаться на камеру, а за камерой будет поджидать одиночество. Чонгук не понимает, куда исчез этот панический страх, ведь именно это и происходит. Тэхён на сцене улыбается и смеётся, вешается даже на Сокджина, раздаривая вместе с ним воздушные поцелуи, а в машине забивается в угол и «всё в порядке, хён». - Его нужно вывести из равновесия, - заявляет Юнги, которому отчего-то всё происходящее тоже не нравится. - Давай, Чонгук, это же ты - его слабое место. Иди и сделай что-нибудь. Совет, конечно, отличный, но зато Чонгук злорадно думает о том, что теперь можно на хёна будет свалить все последствия. В раздумьях он проводит весь вечер, раз за разом проигрывая в голове разные варианты «встряски», а после решает забить на это дело. На часах начало первого ночи, он восьмой раз проигрывает в гонки довольному Чимину и совершенно точно не готов думать о чём-то серьёзном. Но вуаль тлена тут же слетает с него, когда в коридоре хлопает дверь. Из больницы вернулись Намджун и Тэхён. Последнего врачи заставили показываться им на глаза каждую неделю, но из-за забитого графика приходится оплачивать их ночные часы. - Мелкие, живо спать, - приказывает завалившийся в гостиную Намджун. - Тэхён, поешь и тоже в постель. Не засиживайся. - Хорошо, хён. Этот ответ Чонгука просто из себя выводит. Как кукла, которая других слов не знает, как карманная собачка у ног. Оставив Чимина отключать аппаратуру, макнэ направляется на кухню и разогревает ужин. К тому времени, когда Тэхён вылезает из душа, его уже ждёт порция лапши с мясом, салат и недовольно сверлящий его взглядом Чонгук. - Чонгукки, тебе пора ложиться спать, - мягко сообщает Ким и принимается за еду. Колкость так и вертится на языке, но Чонгук сдерживает себя. Он дожидается, пока Тэхён доест, наливает ему мятный чай, а сам принимается мыть посуду. Когда же Ким собирается отправиться спать, Чонгук его не отпускает. Достаёт из холодильника сладкое молоко, печенье из тумбочки и тащит хёна за собой в гостиную. Минута нужна на то, чтобы расставить всё на столе, пихнуть Тэхёна в подушки и навалиться следом, укрываясь пледом. - Гладь. - Чонгук, Намджун-хён сказал… - Да мне насрать, что он там сказал! Гладь! Чонгук совершенно точно не хотел одаривать омегу злобным шипением, но только так получилось её заткнуть. Тэхён послушно принялся перебирать пряди его волос, а после съехал по подушкам ниже, чтобы было удобнее лежать. Чонгук тут же заполз выше, пристраивая голову на его груди и оплетая конечностями. Тепло и долгожданная близость заставили замурчать довольно, а над головой послышался тихий смех. Приобняв парня одной рукой за плечи, второй Тэхён спустился к загривку, поглаживая тёплую кожу и впервые за долгое время наконец-то расслабляясь. Быть хорошим послушным мальчиком, у которого нет своих желаний и мнения, оказалось не так-то просто. Юнги ему выговаривал уже раз двадцать, что до добра это не доведёт. Оно и не довело. Бессонница, постоянная усталость, раздражительность и желание учинить очередной скандал, а после собрать вещички и махнуть в Тэгу. - … хён? Приподнявшись на локтях, Чонгук смотрит взволнованно, и Тэхён понимает, что опять всё прослушал. Становится немного неловко, но рядом с Чонгуком в тишине и уюте напала сонливость. Впервые за долгое время захотелось спать, глаза слипались. Чонгук, видимо, это заметил, улыбнулся тепло и вдруг потянулся вперёд, касаясь ладонью тёплой щеки. - Что такое, Чонгукки? - Хотел тебя спросить, только сейчас вспомнил. - Что такое? - Почему ты такой худой, а живот у тебя такой мягкий? Ты же качаешь пресс, да? А вот всё равно он у тебя, как растаявшая «Нутелла». Даже жирочек есть. Тэхён растерянно хлопает ресницами, Чонгук усмехается самодовольно, а после коротко вскрикивает, когда Тэхён с шипением «ты кого толстым назвал, мелкий?» пихает его в бок. Макнэ падает с дивана и утягивает за собой старшего. Тот стонет, ударившись бедром о пол, и тут же принимается мстить, проходясь пальцами по чужим бокам. Щекотка всегда была слабым местом Чонгука, альфа выгибается и совершенно по-идиотски начинает хихикать, едва сдерживаясь от того, чтобы заржать во весь голос. Извиваясь и пытаясь отползти, Чонгук в итоге просто резко подаётся вперёд, перекатываясь и подминая посмеивающегося Тэхёна под себя, нависая сверху. - Ну и кто теперь на коне? - пафосно интересуется Чонгук, на что Тэхён тепло улыбается и треплет его за щёчки. - Ты. Наверное, под «сделай что-нибудь» Юнги имел в виду всё же что-то другое, но когда раскрасневшийся Тэхён одарил альфу впервые за долгое время настоящей искренней счастливой улыбкой, все предохранители слетели. Чонгук даже осмыслить не успел то, что собирается сделать, а уже целовал мягкие губы. Поверхностно и легко, это даже не поцелуй вовсе, лишь касание, но от него щёки огнём обожгло, кончики пальцев начало покалывать, а в голове будто взорвалось что-то. Секунды четыре, не больше, и Чонгук резко отстраняется, заглядывая в чужие глаза. Тэхён растерян, дышит сбито и явно не до конца осознал, что произошло. Но вот его щёки тоже начинают краснеть, а сам омега подрывается и пихает альфу в плечи, желая удрать. Только Чонгук не позволяет, обнимает крепко. - Зачем? - жалобно спрашивает Тэхён и прикусывает губу до боли. - Потому что хочу вернуть всё, что между нами было до этого чёртового скандала. Потому что хочу хоть как-то до тебя донести, что ты мне очень дорог, что ты важен для меня. И мне плевать, что и кто о тебе говорит в глаза или за спиной, я всегда буду рядом, никогда не оставлю, всегда поддержу. Я не хочу, чтобы ты отталкивал меня, потому что хочешь кому-то там понравиться. Лучше оттолкни всех, чтобы понравиться мне, слышишь? Я хотя бы это оценю и буду оберегать тебя. Чонгук не высказал и десятую часть того, что накопилось внутри, но и от малого стало чуть легче. Тэхён в его руках расслабился и неуверенно обнял в ответ, прижался, утыкаясь лицом в шею, сопя негромко и цепляясь пальцами за плечи. А после вскинул голову, перехватывая чужой взволнованный взгляд, и чуть подался вперёд. Даже от малого у омеги щёки раскраснелись, что не могло не заставить улыбнуться, и Чонгук не стал сдерживать себя, а после подался навстречу, мягко целуя. Мягко и крайне неумело. Тэхён, судя по всему, тоже целоваться не умел, из-за чего они вечно носами сталкивались и одаривали друг друга смущёнными взглядами. А после вспыхнул свет, и Тэхён хотел было откатиться в сторону, да только ему не дали. Крепко обняв задрожавшую омегу, Чонгук резко повернулся к выходу. - Воу, полегче, ковбой, твоим взглядом убить можно, - елейно протянул Юнги и усмехнулся самодовольно. - Когда я просил сделать что-то, я не имел в виду это. - Это не то, что ты подумал, хён, - ляпнул абсолютную нелепость Тэхён, краснея даже шеей. - Это именно то, что ты подумал, хён. У нас только всё начало налаживаться, не лезь, - лязгнул зубами Чонгук и прищурился. - Я и не собир… Это что, моё печенье? Разумеется, стыренное печенье интересовало Юнги намного больше, чем разошедшаяся парочка. Пользуясь этим, Чонгук схватил Тэхёна за руку и ломанулся в свою комнату, стараясь игнорировать несущееся в спину шипение, обещающее в следующий раз отраву подсыпать в еду, чтобы всякие наглые мелкие «крыски» её не таскали. Ну имел Чонгук слабость к тому, что принадлежало Юнги, что с того? У всех свои заскоки. - Чонгук, мне нужно в свою комнату, - лепечет Тэхён, когда его тянут к постели. - Разумеется, - отзывается Чонгук. Хватка его становится крепче, а после он просто пихает омегу в спину. Свалившись на постель, Тэхён принялся было шипеть ругательства, но тут на него навалилось чужое тело, прижимая к постели, а к губам прижались чужие, заставляя замолчать. - Спи и ни о чём не думай, хён. Я рядом и никому тебя не отдам, - припечатал Чонгук и собственнически обнял податливое тело. - Мой хён. - Пара поцелуев сделала тебя крайне самоуверенным. Может, и женишься? - попытался поддеть смущенный и вновь раскрасневшийся Тэхён, да только не вышло. - Может и женюсь. Купим домик на Гавайях, заведём собаку и будем жить в своё удовольствие. Ты только больше не отталкивай меня, хён, обещаешь? В темноте ничего не было видно, но чужой взволнованный взгляд чувствовался на коже даже так. И Тэхён не смог отказать, только не Чонгуку, который был для него всем. Был и есть. Расслабившись в чужих руках, он подался вперёд, приобнимая макнэ за плечи и улыбаясь в чужие губы. - Обещаю.|End|