Д.....!

– Товарищ Полковник! – влетает лейтенант Греков. Выпрямившись «по струнке», тощий солдат выпячивает папку. – Спокойно, – отрывается от бумаг Станислав Верхов: пожилой мужчина, морщинистое лицо украшено аккуратной бородой, карие глаза осматривают подчиненного, – Что случилось? – Товарищ полковник, мы снова вышли на него! – тараторит Греков. – Ясно, – вздыхает полковник. Месяц назад он бы кинулся в пляс, но это далеко не первый «выход на цель». Ворча под нос, старик направляется к лейтенанту. Тощая рука протягивает файл. Стук сапогов несется по коридору. Два офицера направляются в штаб. Полковник устало листает папку, следом «цаплей» вышагивает Греков. – Ки-цим-кази Мтен-дени, – еле выговаривает Верхов, – где это? На востоке? – Никак нет, товарищ полковник, это Африка, – рапортует лейтенант. – И что он там забыл? – Разрешите доложить, товарищ полковник, что не имею ни малейшего понятия! – «Дебил», – шепчет старик. * * * В штабе кипит работа: десятки военных носятся повсюду. На огромном экране красной точкой помечена цель. Двери открываются, полковника словно не замечают. – Тишина! – рявкает капитан Своров. Шум спадает на нет. Навстречу командованию вышагивает крепкий мужчина. – Рад приветствовать вас, товарищ полковник, – стучит каблуками военный. – И вам не хворать, капитан, – полковник приближается к экрану, – ну, чем порадуете? – Нашли его! – офицер равняется с «Главным». – Группа захвата уже отправлена. – Прекрасно, – Верхов поворачивает к входу, – позовете, если что, у меня много «бюрократии». Своров, будешь за главного. – Так точно! – стук каблуков эхом разлетается по комнате. Не успевает полковник подойти к выходу, как помехи заполняют помещение. – Ну куда же вы, Станислав Юрьевич? – прорывается сквозь шум довольный голос. – А как же результаты миссии? – Мне доложат, – пожимает плечами офицер, шинель исчезает в проеме. – Сто-о…, – но выкрик остается за дверью. «И че толку с этих “хай-тих” технологий, или как их там?! – ругается в сердцах полковник. – Если каждый сопляк может её поломать, или спереть данные?!» Морщинистая рука хлопает по груди. Фляга выплывает из-за пазухи. – Лишь ты меня спасаешь! – старик чмокает емкость. Легкие «сдуваются» в сильном выдохе, содержимое «спасателя» обжигает горло. – «Дибилизм» – вздыхает Верхов. * * * – Лазутчик! – орет Своров, пытаясь достать шваброй закутаного человека. Пистолет капитан оставил в казарме, так что использует «подручные средства». Преследуемый ловко перепрыгивает банки, а вот офицер сбивает их. Теперь за погоней тянется вереница красных следов. Враг проносится мимо пары маляров, те провожают его удивленным взглядом. – Че встали?! За ним! – орет Своров и к погоне присоединяется пара фасадных валиков. – Фуф, – вздыхает полковник, морщинистая кисть победоносно поднимает листок, – на сегодня с бумажной работой покончено! Можно немного расслабиться. Старик поудобнее устраивается в кресле, уставшие глаза слипаются, дыхание замедляется… – Стоять! – знакомый голос будит Верхова. – Ну что опять?! Группа перехвата выросла на один половник, два гаечных ключа… сзади айтишник размахивает мышкой на манер лассо. И ни одного вооруженного человека, ибо капитан привык хранить рацию рядом с пистолетом. – Стоять! – рявкает Своров. У беглеца открывается второе дыхание, и разрыв увеличивается. Распахивается железная дверь, громкий удар разносится по коридору. – Что за хрень тут творится?! – вылетает из проема Верхов. Карие глаза опускаются на молодого парня: широкий лоб украшен надписью: «полковник». Седая бровь поднимается: – Это еще кто? И что вы тут все делаете?! Толпа сотрудников тяжело дышит, десятки глаз благоговейно смотрят на старика. – Я спрашиваю… Какого дьявола тут творится! В течение пяти минут Станислав Юрьевич не может получить вменяемого ответа от Сворова, только хвалебные речи: «Ну даете, полковник, мы все не могли, а вы бац и все! Вот она старая школа!» и тд. Неожиданно двухметровый капитан резко наклоняется вбок. Ломаное ухо держит Тамара Петровна, сварливая бабка: – Ты что делаешь, окаянный?! Глянь, что натворил! – карие глаза скользят за рукой уборщицы. Коридор буквально засран. Старуха не унимается: – Вымахал вон как, а мозгов – ноль! – Тамара Петровна, не переживайте! – успокаивает Верхов, – Сейчас мы решим вашу проблему. Значит так, Своров! Тащите сюда, а вижу… швабра у вас уже есть. Тогда приказываю вымыть здесь все до блеска! – Так точно, сер! – стучит каблуками офицер. В попытке отдать честь швабра сбивает фуражку. – А что с этим? – С чем, «этим»? – старческий взгляд падает на беглеца, – А, этим… Это кто вообще? – Лазутчик, сер! – стук каблуков разносится эхом. – Что-что… в камеру его! Приступать! – Есть. Полковник удрученно смотрит на новую стопку бумаг. – И все из-за этих критинов! – полковник причмокивает из заветной фляги. – Как так можно?! На лазутчика и шваброй! Нервы мои, нервишки… Еще один пораженческий взгляд на бумаги. «Дебилы». * * * – Ап-чхи! – сопит полковник: «Заболеваю, что ли? Хотя, как с этими не заболеть?! Еще бумажная работа эта… Ох-ох, еще и лазутчик памяти лишился… Еще и этого «АНОНИМА» поймать не можем: отправим людей, а там – пусто. Даже, собака, мне на телефон позвонил. Ночью!...» – Добрый день, Станислав Юрьевич! – хрипит мобильник. – Ты еще кто?! – Неужто не признали, товарищ Верхов? Это же я, ваша цель! – Слышь, ты, цель! На часы смотрел?! – Не, ну, просто… – Что просто?! Я весь день ворочил сраные бумажки не для того, чтобы всякие «Анонимы», мне в три часа ночи звонили! – Ну, понимаете, часовые пояса… – Знаешь, на чем я вертел твои пояса?! – П-простите… – бросил трубку. «Сыкло! Еще и номер, видите ли, не определен! – полковник скрипит зубами, – Пусть молится, кому хочет! Поймаю – придушу!» Офицер замечает вывеску «Столовая». Живот урчит в предвкушении, ибо бумажная волокита сократила рацион до галетов и содержимого фляги Не долго думая, он проскальзывает внутрь. На кухне вскрикивает женщина, следом – пальба! «Еще лазутчики!» – полковник расчехляет пистолет. – Ох, староват я для таких вещей, но что поделать?!» Сапог врезается в дверь: – Руки вверх! Греков бросает оружие, кухарка на стуле не затыкается. – Молчать! – перекрикивает женщину старик. Карие глаза бегаю по кухне. В стене ряд из пулевых дыр, посуда разбита, из кастрюли струятся остатки супа. – Что за хрень здесь творится! Вместо ответа по штанине что-то поползло, натянулась шинель, и вот на погоне устроилась крыса. – Не двигайтесь, полковник, – тощие пальцы тянутся к брошенному оружию, – Сейчас я её… – Сейчас я тебя! – рявкает Верхов. – Тут ум нужен! – Светлана Павловна, дайте мне вон ту банку. – Да! – Крышку к ней и печеньку. – Вот, – дрожащими руками кухарка отдает инвентарь. – Спасибо. Печенье звенит о дно банки. Сосуд подносится к плечу. С довольным писком зверь ныряет внутрь. Секунда, и ловушка захлопывается. – Убрать здесь все! – взгляд падает на трофей. – А зверька я заберу. – Вот опять… я и гора бумаг, – полковник тяжело вздыхает. Коготки скребут о стекло. Верхов косится на крысу, та жалобно смотрит в ответ, – Эх, жалко тебя. Лучше б затолкал сюда всех «Своровых», «Грековых» и прочих... Давай так, я тебя выпущу, а ты, это, не бедокурь! Серый зверек кивает. – Ну, смотри, – банка открывается. Грызун в развалку выходит и… садится рядом. Полковник улыбается, рука протягивает галет: – Держи, – лапки хватают угощение, кабинет заполняет хрумканье. Покончив с обедом, крыса благодарно трется о кисть. – Хм, вроде животное-животным, а совести больше, чем у всех моих дебилов! * * * Лариска, а именно так полковник назвал питомца, мирно точит галет на столе. Огромные стопки бумаг окружают зверька белым архипелагом. Хлопает дверь, вваливается полковник. Огромные «финики» под глазами, ломаная походка, дрожь в руках… «Анонима» снова не поймали. Верхов падает в кресло, руки прячут лицо. Грызун добивает остатки корма, серый мех трется о рукав. Уставший взгляд падает на Лариску, рука аккуратно теребит шерсть. – Эх, – вздыхает полковник, на стол ложится ежедневник. – Ну что за неделя такая?! Понедельник: Вызвали в лабораторию, вернее... в то, что от нее осталось. Оказалось, Греков якобы хорошо знал химию в школе, и решил помочь… Короче, «Цапель» в медпункте с ожогами, а меня снова ожидает стопка бумаг…. Дебил… Вторник: Снова вышли на «Анонима», группа захвата привезла письмо для меня. Внутри были извинения за «ночной звонок» и претензия, что я не беру трубку днем… В тот же вечер зазвонил телефон, не трудно догадаться кто на связи… Поговорили. Неплохой, кстати, парниша… Вежливый… Не то что мои… Дебилы. Среда: «Цапеля» выписали, жаль не списали… В первый же день получил в нос от Сворова, отправили обратно… Следствие установило, что за длинный язык… А Своров получит два дня карцера, хоть отдохну от этих… Дебилов... Четверг: Думал, мол, отдохну немного, пока один в отлежке, другой за решеткой. Но нет… Наш пленник вернул себе память и бросился в бега. Короче… опять пришиб дверью… И все сначала, только дверь, блин, плохо закрывается… Дебил. Пятница: Обнаружил утром на столе…Не так: я не обнаружил стол под тонной бумаг. Как же достали эти муд*лы «сверху»: кто где чихнет, ты им справку подавай…Дурдом. Суббота: Пришло оповещение, что завтра приедет очень важное начальство. И конечно же, я получил тонну бумаг. Опять. Крыша поехала настолько, что придумал стишок: Лариска, послушай, Жизнь моя грустная: Снизу – дебилы, Сверху – муд… * * * Полковник собирает вещи, у него не осталось сомнений: скоро его уволят. «Анонима» они поймать не в состоянии, а значит, его профессионализм – не доказан. Уложив последние вещи, он допивает остатки из фляги и ждет… Стук в дверь. Заходят генерал и секретарь: – Добрый день, Санислав Юрьевич. – Здравия желаю, товарищ генерал. – Оставьте это, вы ведь у нас молодец! – Не понимаю, товарищ генерал, – «Подкалывает что ли?» Верхов напрягается. – Ах, да, вы же не в курсе! Это все было проверкой на вашу терпеливость и умение действовать в нестандартной ситуации. И вы справились! – генерал протягивает руку, – Поздравляю! О! Вы уже собрали вещи, отлично! Вас и весь штаб мы переносим, скоро вы заметись настоящей службой родине! На следующий день, заявление о моем уходе лежало на его столе.