А ты не ангел

- Так значит, тебя сбил автобус? - прищурился рыжик. - Ага, - лениво выдохнул блондин, пряча руки в карманы серого худи. Именно в этом худи он был, когда школьный автобус вдруг свернул с маршрута и влетел в то место, где обычно одинокий подросток дожидался поездки. Он и тогда там ждал. И самое глупое, что он даже не понял, намеренно водитель автобуса это сделал или данный случай реально стал просто несчастной аварией. В воспоминаниях остался только жёлтый цвет транспорта да красные круги перед глазами. А дальше - работа ангела. Смешно звучит, грустно оказывается. Джонатан Комбс не делал ничего плохого при жизни, потому никто в небесной цитадели даже раздумывать не стал над его работой. Энергичная особа после короткого разговора вручила ему досье, потом пожелала удачи. Потом он оказался на земле с глупым нимбом на голове и с пернатыми отростками за спиной. - Вау. Я надеялся на что-то интересное. Например, тебя мог убить маньяк. Джо покачал головой. Ещё пару часов назад он увидел рыжего паренька впервые, а теперь уже терпеть не мог. Наполеон Максвелл Совачовски (или просто Сак) казался вполне обычным тинейджером. Весёлый, болтливый, непослушный, вечно непричёсанный. Казалось бы, сложно быть таким прекрасным ребёнком, не получая должного внимания со стороны родителей. А он и не был прекрасным ребёнком. В досье в ячейке "Интересы" было всего одно слово. Убийства. И остаётся только обрадоваться, что большинство случаев убийств животных не карается правосудием , что непременно взбесит Гринпис. На счету Совачовски было около восьми убитых зверьков, в основном белки, что в обилии водились в окраине. И у него ещё был небольшой шанс не попасть после смерти в Ад. Под пластырями, которые должны были прятать царапины выдуманного кота, на самом деле скрывались порезы. Слишком маленькие, чтобы вызвать смерть. Но достаточно серьёзные, чтобы вызвать много вопросов. Был ли это акт раскаяния, больной мазохизм или утоление жажды человеческой боли? И самое раздражающее, что ни за один из своих поступков он не хотел расплачиваться, а присутствие ангела не вызывало никакого чувства праведной вины. Когда, прогуливая школу, Сак заметил, что его преследует парень с крыльями, он даже не удивился толком. Только рассмеялся и напрямую спросил, в чём дело. За один день Джонатан проклял и свою смерть, и свою новую работу, и болтливого засранца. Да, не нужно быть плохим человеком, чтобы иногда грубо выражаться! Ангелы это те, кто не совершал грехов, вёл себя достойно и не увлекался атеизмом (но из-за перемен приоритетов в человеческом мире последний пункт стал условным, чтобы приток душ в Раю не сократился). Грубые высказывания тут вообще ни при чём. Как жаль, что до выходных ещё много времени. Несколько дней придётся привыкать к новому статусу, к призракоподобному телу. И к Совачовски. Услышав рядом с собой шипение, Джо вынырнул из мыслей и бегло оценил ситуацию. Он что-то вроде ангела-хранителя, который вчера впервые встретил своего подопечного. А сегодня встретил его снова, в том же парке, в то же время. Довольно подозрительно, учитывая, что они не сговаривались. После неловкого разговора, бесполезных нравоучений и неудавшегося знакомства они разошлись вчера вечером, ни словом не обмолвившись об ещё одной встрече. И вместо того, чтобы заставить мальчика отправиться на учёбу, ангел сейчас сидел рядом с ним на лавочке и отвечал на глупые вопросы, на большую часть из которых не знал ответа. Они были про мир мёртвых. Про Рай. Про Ад. И хотя Комбс несколько раз повторил, что умер совсем недавно и ничего толком не знает, вопросы всё равно текли рекой. Когда Сак зашипел, Джо обратил внимание, что рука рыжика прошла сквозь его крыло. Маленькое, некрасивое, чересчур белое. Так он сам считал. - Ты чего? - Х-холодно! - прижав руку к себе, пожаловался "Варвара без оторванного носа". Первым предположением было то, что виной всему нечёткая структура крыла. Джонатан успел осознать, что не чувствует свои крылья, не может ничего ими делать, а летает без их помощи так же просто, как ходит. Но попытавшись самостоятельно дотронуться до чужой руки, он не ощутил ничего, в то время как подопечный ещё громче стал жаловаться на холод. Так они и поняли, что не могут друг к другу прикоснуться. Тем не менее, с обычными вещами мертвец соприкасаться мог, если сосредотачивался. И при первой же возможности воспользовался этим, когда на третий день обнаружил Сака на той же лавочке. В этот раз рыжик не улыбнулся ангелу и ему даже подумалось, что он провалил свою работу, за что стал невидимым. Но всё было куда проще. Надо только приглядеться к боковым частям шапки-ушанки, чтобы заметить тянущиеся из-под них тонкие белые проводки. Ангел сел рядом и краем крыла нечаянно задел подростка. Тот сразу вздрогнул от холодка, выдернул наушники из ушей и ярко улыбнулся. - Ты вообще бываешь в школе? Улыбка тут же угасла. - Конечно! За кого ты меня держишь? - И как часто? Пока обиженный мальчик раздумывал над ответом, блондин забрал из его рук наушники. Тонкие, "верёвочные". Совсем не те любимые лиловые наушники, которые грели и ублажали уши прекрасной музыкой. Потом неизвестная песня перекрыла жалобы Сака. Слова отдалённо знакомого певца переплеталась с гитарными аккордами, и грехом было отказать себе в слабости послушать песню хотя бы пару секунд. Даже если это совсем не то... - Я надеялся на "Valhalla Soundbox". Ну вот, комментарий вырвался сам собой. Забрав наконец-то своё имущество, рыжик не знал, обидеться ещё сильнее или поддаться неожиданному любопытству. То, что назвал Джо, походило на название песни или группы. - Что такое "Valhalla Soundbox"? Победило любопытство. Спокойно и недоумевающе глядя в шокированные глаза, он думал о том, все ли ангелы голубоглазые. Бывают ли ангелы с, скажем, например, зелёной радужкой? Или это больше относится к дьявольской палитре? И все ли ангелы так хорошо сдерживают гнев, как делал это Джонатан на двух первых встречах, когда Сак якобы не видел дрожь в его кулаках? И разозлится ли ангел сегодня? - Чувак, ты правда никогда не слушал эту группу? Ты многое теряешь, - наконец прорезался дар речи. - А можешь напеть что-нибудь из их репертуара? Если бы можно было умереть во второй раз от переизбытка шока, парень сделал бы это. Сначала оказалось, что этот человек не слышал о настолько популярной группе, а теперь его, Джо, так запросто просят спеть. При жизни он играл на гитаре. Невинное хобби, подходящее для одинокого времяпровождения, которое было его частым спутником чуть ли не каждый день. Иногда даже пел, если сильно увлекался своей игрой. Но всё это было для себя, и вряд ли малолетний убийца оценит его голос. - Нет, Сак. - Не будь таким стервозным. Мы оба знаем, ты хочешь это спеть! - Что твой локоть делает у меня в боку? - Замерзает. Видимо, тот привык к дружеским толчкам и попытался проделать это, забыв о неосязаемости друга. Голый локоть быстро начал краснеть от холода. Но его владелец сжал зубы и c вызовом глядел на пернатого, а когда тот попытался отодвинуться, сдвинулся следом. Он думает, что таким образом изменит принятое решение? Что ж, его мысли оказались верными. Ему совсем не нужно замораживать чьи-то конечности. - Давай прекратим это, пока ты ничего не отморозил? - Только если ты... - Спою я, спою! Баловник мгновенно присмирел, положил ладошки на коленочки и преданно уставился на бесплотного духа. Сначала Комбс прокашлялся. Потом почесал ухо. Взял в руки бесполезный нимб и начал крутить на пальце. А потом понял, что оттягивать время больше не может, и смирился с тяжкой участью, морально готовя себя к насмешкам. Группа была известной, великолепной, но песен у неё было мало. Каждая - бесценная. Джо знал их все наизусть и начал петь ту, которая звучала в наушниках в его последний день. Только гораздо тише и скромнее оригинала. Всё-таки атмосфера пустынного парка и наличие раздражающего слушателя совсем не разжигали песенного фанатизма. В первые секунды он пел нехотя, без конца озираясь по сторонам. Потом прикрыл глаза, вроде как расслабившись. Ещё через минуту забыл обо всём, что произошло за последние три дня, снова становясь обычным замкнутым, но отчасти довольным жизнью учеником. Испарился камень с души. Пропали воспоминания о снедающей боли перед смертью. И только одна деталь совершенно не сочеталась с недавним прошлым. Совачовски старательно ловил мотив и пытался подпевать, даже не зная слов. Осознав это, ангел почему-то не прекратил петь, наоборот, выдавил улыбку и начал отстукивать ритм на коленках. А потом его подопечный соскочил с лавки и начал исполнять какой-то простенький, глупый, забавный танец. Если бы здесь были люди, они бы пальцем у виска покрутили. Но все подростки в школах, взрослые на работе, пенсионеры кормят дома кошек. - Это было круто! Теперь мне даже плеер не нужен, раз есть поющий призрак, - довольно заметил Сак, когда его друг замолчал. - Я не собираюсь петь снова. Ты не забыл, что я здесь ради твоего перевоспитания? - Джо не стал объяснять разницу между ангелом и призраком. Сам до сих пор плохо понимал, кто есть кто в потустороннем мире. В тот день он вдруг забыл, от каких грехов мальчик должен избавиться, и смог с ним просто поговорить. Как живой человек. Даже когда небо начало темнеть, когда в парке возникло подобие активности и разные прохожие избегали близко подходить к подростку, который болтал ногами на лавочке и разговаривал с воздухом, Джонатан не прекращал изливать душу. Они пересказывали события своих пока что коротких жизней, болтали о музыке, о временах года, о сэндвичах и прочей вкусной фигне. Только некоторые темы не затрагивали. Когда рыжик уже начал тереть глаза и всё меньше слов вкладывать в свою болтовню, мертвец вспомнил про время. И про то, что сам отныне лишён возможности когда-либо окунуться в приятную тьму сна, а потому и усталости не ощутил. - До скольких тебе вообще разрешают гулять? - Разрешают? Из его уст это прозвучало как некое таинственное слово с мёртвого языка марсиано-египетских пупков. - Ну, обычно всем детям говорят не шляться по улице до девяти или до восьми. - Не понимаю, о чём ты. А, хотя, я слышал что-то подобное от дядьки полицейского. Настроение, которое буквально пару секунд назад было прекрасным, резко испортилось. Серьёзно, как можно было забыть, что у Наполеона Максвелла своеобразная семья, которая даже на его склонность к убийствам не обращает внимания? Они, наверное, даже не задались ни разу вопросом, посещает ли их сын школу. - Иди домой, Сак. - Может, потом? - как-то умоляюще протянул подросток. Но теперь опекун не был склонен к милости. Да и Совачовски сильно хотел спать. Настолько сильно, что когда наконец-то распрощался с бесплотным другом и пошёл домой, всю дорогу не замечал на себе пристального холодного взгляда. Сегодня пришлось резко вспомнить о своей настоящей работе. Ещё несколько секунд, и у одного маленького создания на века замерло бы сердце. Джонатан всего лишь облетал округу, раз уж у него теперь была возможность это делать. Незаметный для всех и даже сам толком не осознающий полную суть своей нынешней формы, лишённый доступа в Рай вплоть до воскресенья. Это единственный день, когда он может оставить подопечного в покое. Если захочет. Просто улететь куда-то далеко и не показываться на глаза не позволят три вещи: совесть, возможные проблемы по дальнейшей работе и нить. Нить, из-за которой Совачовски его видит. Нить, обозначающая, что именно Джо его ангел-хранитель, ничей более. Невидимая связь, созданная неким высшим по званию разумом, которую только этот же разум и сможет разрушить, когда время придёт. Она даже не ощущается никем из носителей, но при этом играет самую крупную роль в их взаимодействии. Когда солнце заняло уже знакомое положение на небе, ангел подтвердил свою догадку у первого встречного человека, у которого нашёл наручные часы. Да, пришло то самое время. Только на лавочке он никого не нашёл, поэтому зародилась слабая надежда, что наглый школьник решил посетить учебное заведение. "Чёрта с два", - пронеслось в голове перед тем, как гнетущее чувство в один момент обрушилось на душу, до боли сильное и тяжёлое, и если бы мертвецу нужно было дышать, он бы сейчас задыхался. Краешком мутнеющего зрения он заметил, как золотистое кольцо приходит в движение и резко летит в неизвестную сторону, словно опаздывает на важную встречу. И надо, перебарывая тяжесть, лететь за ним. Потому что иначе не узнать причину, по которой нимб впервые начал вести себя так. Действительно важную причину, ради которой стоило поторопиться. Он опоздал, но не настолько, чтобы лишиться возможности вообще что-то исправить. Белка дико извивалась, прижатая к земле, и нож вместо живота попал в лапку. Только это позволило убийце не омрачить своё досье ещё больше. - Сак! Хватило пары мгновений, чтобы осознать ситуацию. Забыв про свою бестелесную форму, Джонатан попытался оттолкнуть рыжика от маленького животного, но смог лишь пройти насквозь. Благодаря этому подросток сам выронил нож и обхватил себя руками - спасибо смертельному холоду. Освободившаяся белка попыталась сбежать, чему сильно мешала ранка. - Думай головой, что ты творишь! У тебя есть сердце?! - Е-есть... - голос дрожал не то от холода, не то от неожиданности. Удушающее напряжение резко ослабло, практически исчезая вовсе, золотистый нимб занял прежнее место над лохматой головой. Осталась только неприязнь к тому, что вот-вот могло свершиться здесь, если бы не нить. Нить, особо туго натянутая когда человек готовится совершить плохой поступок. Джонатан выдохнул и попытался взять на руки зверька, оставлявшего кровавый след... и его пальцы прошли насквозь, даже не всколыхнув рыжую шёрстку. Он попытался ещё раз и ещё, всё больше впадая в отчаяние, и груз бессилия потрясал ещё тяжелее, чем собственная смерть. А ведь понятно, что на дерево грызун с такой раной не залезет - нож не просто оставил царапину, рана была огромной по меркам такого маленького существа. Нужна серьёзная медицина, чтобы исправить ситуацию. - Джо... - Отвали. - Джо! Комбс бросил уничтожающий взгляд на преступника, пока не заметил, что тот протягивает ему собственный шарф. На оголённой коже шеи огромным пятном проступал синяк. Судя по бледному цвету, синяк давний. - Ты ведь... Можешь намотать это на свои руки, так? Поверить в происходящее было трудно. Он сконцентрировался на чём-то, кроме своей злобы, забрал шарф из рук Сака (ему померещилось, что сквозь шарф он ощутил очертания его пальцев), поймал животное в красную ткань. Большая часть ткани так и висела шлейфом, отходившим от "беличьих пелёнок". Блондин заметил, как Совачовски тянется к ножу. Тяжёлое ощущение снова наполнило душу. И не исчезло, даже когда нож пропал в кармане жилетки. - Я очень хочу убивать, Джо. Это было произнесено без особого раскаяния. Наполеон Максвелл словно говорил о хронической болезни, которую давным-давно принял и на которую не жаловался, одним лишь умом понимая, что это плохо. Зато на эмоциональном уровне всё ещё желал залезть шаловливыми ручонками в такой манящий внутренний мир, чтобы чувствовать от самой первой секунды, как тепло жизни растворяется без следа, покидает содрогающееся тело. У него всё ещё вертелся злобный умысел на уме, и именно поэтому нить не прекращала бить тревогу. Так почему остановился? Почему не воспользовался бессилием духа? Просто наконец-то встретил того, кому может задать мучивший его годами вопрос: - На что похожа смерть? То, что было всплеском эмоций минуту назад, теперь напоминало опустошение, дополняемое удушающим сигналом. Не было настроения придумывать красивые сказки. И ангел просто сказал всё, как есть. - Похожа на попытки ухватиться за проносящуюся перед глазами жизнь, когда не можешь даже руку поднять. А потом это бесцельное существование в мире, где только ты напоминаешь, что я ещё в реальности. Сак и правда был последним связующим звеном для Джонатана. Отсутствие голода и сна выбивало из колеи, люди его не слышали и не видели, гравитация потеряла всякую власть. Всего один человек видит, слышит, говорит. Вынуждает его почувствовать жизнь. Хорошими или плохими методами. И сейчас он дико благодарен Совачовски, который всеми силами душит свою болезнь, лишь бы доказать, что их привязанность находит у каждого отклик. Утро было дико странным и непривычным. Собственное имя раздавалось в ушах так раздражающе и громко, что удушиться хотелось. Когда одеяло начало сползать к ногам, подросток сжался в комок, надеясь сохранить крупицы сонного тепла. - Вставай, Сак. Когда он против всякой воли разодрал глаза и посмотрел вверх, ему померещилось небо. Глубокое и синее, как бывает только в безоблачную погоду, когда солнце скрывается за горизонтом, но всё ещё слишком светло, чтобы считать наступившее время суток ночью. Потом в глазах перестало двоиться и он осознал, что поддерживал напряжённый зрительный контакт с Джо. Стало как-то жутко. -...Ты вообще слышал про личное пространство? - А ты слышал об усиленном надзоре за преступниками? Широко зевнув и оглядев собственную комнату, рыжик понял, что уснул прямо в одежде. Настолько устал вчера, ссорясь с врачом ветеринарной клиники. Ангел никак не желал оставлять белку без медицинской помощи, и после долгих препирательств, полных лжи да напряжённой силы мозгов, Совачовски случайно стал хозяином белки. В смысле, по документам. Он сам не мог объяснить, как так вышло, так как не выспался и плохо что-то помнил. Зато внутренний маньяк наслаждался сном, чтобы потом со свежими силами проснуться и взять нож в руки. Сак стянул шапку с головы, и огненно-рыжие вихры тут же подскочили, спутанные, словно у дикаря. Где-то сбоку раздался странный звук. - Что не так? Звук издал Джонатан, когда зажал рот, пытаясь не расхохотаться в голос. Это первый раз, когда Наполеон Максвелл снимает при нём шапку, и от подобной реакции ему стало глубоко обидно. Только вот едва он попытался снова спрятать шевелюру под ушанкой, как пальцы обдало холодом. - Оставь. Это просто... Немного забавно выглядит. - "Немного"? На самом деле, принимать в своей комнате гостей было странно и неприятно. Особенно духа мёртвого пацана, который чертовски его вчера вымотал. Совершенно непонятно, что можно делать, а что нельзя, и как отвязаться от надзора. Ему не дала задуматься об этом резкая боль в голове. - Ай! Зачем ты выдираешь мне волосы?! - Не выдираю, а расчёсываю. Ты же не ходишь по школе в шапке? Сложность процесса заключалась в том, что Комбс никак не мог помогать себе руками, только расчёской. Поэтому он ненарочно делал подопечному больно, хоть и старался быть аккуратным. - Причём тут школа? - проворчал Сак, стараясь увернуться и усложняя работу. - Притом, что ты туда сегодня идёшь. - Да брось! Сейчас конец недели. Может, к понедельнику... - Я не для этого целую ночь искал чистые вещи в твоём гадюшнике. Длинная скучная ночь делала Джо неумолимым в исполнении своих планов. Но причесать себя Совачовски всё равно не дал. - Цып-цып-цып, - с издевательской улыбкой напевал подросток, тихонько встряхивая сэндвич. Дёрнул же чёрт ему сказать, как сильно блондин любит этот усовершенствованный бутерброд. Теперь мстительный гадёныш держит в руках ту самую закуску, а выдуманные спазмы скручивает желудок, который уже никогда не сможет принять в себя еду. Свойственные живым людям рецепторы умерли вместе с телом. Вкус, температура, запахи, боль - не осталось ничего подобного. Только осязание по отношению к неживым объектам, груз эмоций и мыслей. - Просто реши эту задачу. - Не могу, мои руки заняты. И желудок полон... Куда я могу деть такой красивый, такой вкусный сэндвич? Ангел сглотнул, готовый поклясться, что испытывает самую настоящую физическую боль. Когда Сак встал из-за стола, за которым делал домашнюю работу, и направился к двери, предчувствия были самые худшие. Сначала трудно было понять, куда он идёт. Это ведь не маленькая квартирка, а самый настоящий двухэтажный дом, с чердаком и комнатами. И хоть живут здесь трое человек, у каждого из них словно отдельное измерение. Неудивительно, что в атмосфере полного одиночества мальчик смотрел на окружающий мир и сам формировал в себе понятия правильного и неправильного. По телевизору сейчас редко встретишь фильмы, где никто не умирает. Даже в очаровательных детских мультфильмах кто-то часто находится на грани смерти или по сюжету уже мёртв. Завидев стены кухни, Джонатан уже подумал, что рыжик просто хочет убрать бутерброд в холодильник. Потом увидел приближающуюся раковину. Под раковиной... - Нет, нет, не делай этого! Он загородил дальнейший путь своим призрачным телом, но уже опоздал. За считанные мгновения до того, как он шелохнулся, сэндвич полетел в мусорку. - Ты грёбаный дьявол! - А ты не ангел. В такие моменты подопечного хотелось взять и удавить. Только кто-то должен покупать орешки для белки с больной лапкой, да и, даже если признавать этого не хочется, они друг к другу привязались. Не только потому, что Комбс нуждался в ощущении жизни. Временами невыносимый Сак умел быть хорошим слушателем. Если забыть про жестокие замашки, он дико дружелюбный и общительный парень. И чересчур умный для того, кто часто пропускает уроки. Достаточно догадлив, чтобы не разговаривать с ним в школе, чтобы не заработать диагноз шизофреника. Упрямый, бесстыжий. И, как многие рыжие, мечтает о большом опасном приключении. Совачовски ценил друга не за то, что он не человек, и ангелом отказывался признавать за "скверный характер". Ему было приятно найти кого-то, способного его переспорить. Угрюмого с виду, прячущего внутри добрую мамочку. И Сака до дрожи впечатлял его голос. Жаль, что Джо пел всего один раз. Зато прекрасно разбирался в музыке, различал жанры и угадывал группы по голосам вокалистов. Воскресенье было тем самым долгожданным днём, когда можно было ненадолго исчезнуть. Точнее, раньше это был долгожданный день. Но, вопреки всем ожиданиям, сначала он проходил вполне обычно. Сак лежал в кровати, выщёлкивая на телефоне комбинацию к победе. Просто играл, заворожённо наблюдая за числом виртуальных убийств и одновременно поддерживая непринуждённую беседу с Джонатаном. К его присутствию в своей комнате оказалось легче привыкнуть, чем казалось сначала. И за эту неделю на руках не появилось ни одного нового пластыря. - Так, получается, ты мой ангел-хранитель? Да, говорили они много, но чью-то ангельскую сущность в своих разговорах старались не затрагивать. Для рыжика, по сути, вопрос был риторическим. Так казалось до ответа. - Нет, тут другое. Не знаю, как работают другие ангелы, но я из тех, кто помогает таким, как ты, и исчезает. Телефон шлёпнулся на грудь Совачовски и игра объявила "Game Over", но дух не обратил внимания, глядя в стену. - Что ты имеешь ввиду? - Люди, которые катятся в Ад, но ещё достаточно чисты душой, чтобы вернуться на хороший путь. Я из тех ангелов, кто вытягивает их на этот самый путь и отправляется помогать точно так же другим людям, как только жизнь налаживается. Многих таких, как я, принимают за воображаемых друзей. Сак нервно усмехнулся. Так значит, его душа ещё не обречена на вечные муки, как он сам давно думал? А казалось, что пути назад нет. Отсюда и небрежное отношение к себе, к другим, к жизни. - А говорил, что ничего не знаешь про Рай... - Мне подробно объяснили принцип только моей работы. Всего остального я действительно не знаю. Жгучий взгляд упал на спину, облачённую в серое худи. Неприкосновенные и чистые крылья уже не казались такими нелепыми, как в самый первый день. Невидимая пропасть вдруг стала до чёртиков очевидной. Он, эгоист, привык уже считать меломана частью своей жизни. Лучшим другом, который не возненавидел его тёмную сторону, а начал своеобразную борьбу. И как теперь считать всю эту заботу искренней, когда осознаёшь, что дружеская поддержка - всего лишь часть профессии? Джо просто ищет повод побыстрее осчастливить его жизнь и уйти. Такая догадка глубоко вонзилась в живот, сделала себе кровоточащую норку и осталась там жить, отравляя понятия о бескорыстной дружбе. Наполеон Максвелл не знал, что чужие намерения на самом деле чисты, а забота искренняя. Понятия не имел, насколько внимательно Комбс иногда вслушивался в его слова, чтобы лучше всё понять и оценить реальное положение подростка. Весь следующий день они не разговаривали. Точнее, не говорил Сак. Вместо этого старательно погружался в переписки со школьными "друзьями" (только с появлением в жизни ангела возникли эти призрачные кавычки) по телефону, потом сходил в другую часть дома, взять какую-то фантастическую книжку из непримечательной комнаты. Ближе к трём часам дня торопливо натянул красную шапку, насыпал орешков в беличью кормушку (пока белка жила в клетке давно умершего хомячка, однако план переселения уже рассматривался) и выскочил на улицу. Недоумевающий опекун старался его разговорить, но сталкивался с ничем. Ноль реакции. Даже на холодные прикосновения рыжик реагировал так, словно ветер в форточку подул, не удостаивая призрака взглядом. Вообще, докапываться к кому-то было не в характере Джонатана. Тем не менее, искреннее недоумение и растущее раздражение приводили к периодическим попыткам обратить на себя внимание парочкой обыденных фраз. Совачовски шёл по улице быстро, будто с особой целью. Нить напряглась. Зелёные глаза почти что хищно искали что-то в толпе. Нить задрожала. Он вдруг ускорился и поспевать за ним стало сложнее. Нить громко засигналила, вызывая сильное удушье. Маленькая девочка собиралась насладиться ванильным мороженым, когда незнакомый ей человек вырвал рожок из рук и перевернул, будто намереваясь сначала позволить сладкому комку шлёпнуться на землю, а потом раздавить и саму вафельку. В этот раз Джо был быстрее, чем в случае с сэндвичем. Не заботясь, как это выглядит со стороны, он всучил мороженое обратно ребёнку. Акт хулиганства превратился в необъяснимый трюк с летающими вещами. Девочка, которая могла бы устроить истерику, теперь лишь восхищённо попискивала, и некоторые окружающие косились на это с недопониманием. А подопечный упрямо посмотрел на опекуна, впервые за этот день. И чёрт возьми, до ангела сразу же всё дошло! Одновременно хотелось и погрузить руки в плечи Сака, чтобы помучился от холода, и рассмеяться. - Тебе незачем хулиганить, чтобы я не уходил. Не будь здесь людей, блондин получил бы какой-нибудь упрямый ответ. Однако сейчас говорить мог один он. И он этим пользовался. - Я тоже дорожу тобой. Так что не делай ничего плохого.