Секрет

Доверяешь? Ну же, произнеси хоть слово! На выдохе протяжное «ненавижу» или отчаянное «люблю, идиот». Ты можешь, пока можешь… За окном полыхает ночь, полыхает, переливается – изменщица, лживая сука, дарящая ощущение безграничной власти над вполне конкретным человеком. Но ты не мой. А я не твой. Все это не более чем иллюзия, мираж. Сейчас ты – моя смелая фантазия, я – твой самый страшный кошмар. Ну, скажи хоть что-нибудь! Молчишь. Странно дышишь, со свистом, и заглядываешь в глаза. Пытливо, изучающее – смогу ли, посмею? – Хочу сделать тебя своей вещью, унизить, растоптать. Вынуть из груди твое колотящееся сердце, чтобы оно больше никогда не смогло биться в таком ритме с кем-то другим, – шепчу на ухо, а ты подаешься навстречу. Будто просишь исполнить угрозу. – Ни-ко-гда, – четко произносишь, а сам разбиваешься на миллион осколков, как драгоценный сосуд в руках неуклюжего ребенка. И вот лежишь ты передо мной, расколотый, разбросанный – и в каждом осколке я вижу свое отражение. В глазах – я. На ладонях, сжавшихся в кулаки, – я. На губах, покусанных до крови, – я. По телу колонной мурашек – я. – Хочу знать, что ты мой сегодня, весь, без остатка, – озвучиваю свое намерение и приступаю к изучению твоего тела, твоего дыхания, твоей чувственности… тебя. И… себя. Это не просто «я даю – ты берешь», больше, гораздо больше. Расстегиваю белоснежную рубашку по пуговке (считай: вдох-выдох!), скольжу руками по голому торсу. Меня всегда восхищало твое тело – не накачанное, а вот такое вот немного подтянутое, недаром ты посещаешь спортзал. Все боишься поправиться. Прикусываешь многострадальную губу. – Прекрати себя мучить, я сам прекрасно с этим справлюсь! – приказываю я, и ты, несмотря на всю свою строптивость, мгновенно подчиняешься. Усмехаюсь. Прикасаюсь кончиками пальцев к твоим губам, почти невесомо. Ловлю дыхание. А ты неожиданно высовываешь кончик языка и проводишь по подушечке пальца. Искуситель. Но мне это нравится. Поэтому даю возможность тебе облизать свои пальцы, и ты облизываешь, каждый по очереди. Как если бы они были покрыты подтаявшим шоколадом, который я жую постоянно, а ты постоянно смотришь на него голодным взглядом, но не ешь из принципа. Упрямый. Киткат… Когда ты утоляешь свой первоначальный голод, я продолжаю. Не спеша скольжу раскрытой ладонью вниз. Шея – томный вздох. Нравится. Легко касаюсь ключиц – прикрываешь глаза рукой, боясь, что я разгляжу на дне них что-то темное, страстное, отчаянное, то, что ты всегда сдерживал. А теперь оно готово вырваться наружу и чем это чревато – понятия не имеешь. – Нет, не закрывай глаза. Я не хочу трахаться с резиновой куклой. Мне нужно знать, что ты чувствуешь. Освободи себя… – прошу, осыпая поцелуями шею. Странное дело, но ты сегодня такой послушный, даже не пытаешься сопротивляться. Это начало конца? Рука продолжает увлекательное путешествие по твоей вздымающейся груди. Ты очень чувствителен, знаешь? В одно мгновение то сжимаешься в комок, то трясешься от внутреннего напряжения, наверное, внутри тебя больше, чем 220 Вольт. И наконец, стоит мне прикоснуться к соску, вздрагиваешь, и с губ слетает долгожданный стон. Ты на пределе, мальчик-фейерверк. Еще чуть-чуть – и взлетишь в небо, взорвавшись красочным салютом. – Подожди… – хрипишь, извиваясь. Поздно – рука очерчивает выемку пупка и помогает тебе избавиться от ненужных штанов и белья. Хватаешь меня за руки. А я хмурюсь. – Детка, ты хочешь пожестче? Так чего молчал? Сейчас свяжем тебе руки, чтобы не пытался оттянуть неизбежное, – задушевно говорю я, и через несколько минут на твоих белоснежных запястьях защелкиваются наручники. Теперь ты в моей власти. Лежишь передо мной беспомощный, со скованными над головой руками, абсолютно обнаженный и заведенный до предела. Если сейчас прикоснусь к тебе – ты просто взорвешься. Расскажи мне о своей точке G. – Вот такой ты мне нравишься. Жаждущий, ждущий, готовый умолять… Охуенно чувствовать себя зависимым от действий другого человека, правда? – медленно поднимаюсь, руки слегка дрожат, мне хочется продолжения не меньше, чем тебе. Но не сейчас. Не так. Ты ошарашено смотришь на меня, не в силах вымолвить ни слова. Ну ты же привык ждать моих ходов, действий. Вот сейчас этот надоедливый придурок Минг поставит в коленно-локтевую и выебет. А я буду стонать, наслаждаться. Наутро же – уворачиваться от настырных ласк, избегать взгляда, корчить из себя недотрогу. Минг же каменный, он стерпит. Секс зато у нас крышесносный. – О наших отношениях не говорят вслух, да? Ты не понимаешь их, и все что готов принять – это мой член в своей заднице. Плохо, Кит, очень плохо… – цокаю языком. Судя по твоим нахмуренным бровям, грядет бомбардировка Хиросимы. Милый такой атомный взрыв в миниатюре. В эпицентре – я, цель – я. Найти и уничтожить. – Ты!!! – срываешься на крик. – Я!!! – угрожающе нависаю над тобой. – Я больше не буду твоим маленьким постыдным секретом. Будешь со мной? – Нет!!! – орешь что есть мочи и начинаешь дергать запястьями, чтобы я освободил тебя. – Хорошо. – Отстегиваю наручники и сразу же получаю по морде. Зашибись. – Пошел отсюда! – вскакиваешь с кровати, даже не удосужившись прикрыться чем-то. Тебя колотит от злости. Не лопни, деточка! – Подумай хорошенько, я могу больше не вернуться… – Мне плевать. Ты никто для меня. – Ошибаешься, я для тебя все. – Стремительно преодолеваю расстояние между нами и хватаю за плечи. – Все, что трудно описать словами. Все, чем дорожишь и боишься потерять, потому что счастье мимолетно. Я – все. Но ты ведь не скажешь мне этого. А я устал читать по глазам, видеть полунамеки в мимолетных прикосновениях и улыбках. Молчишь, часто дышишь мне в шею. Я готов уйти… А ты готов оттолкнуть меня?