Алый шарф

      Сегодня на удивление солдат, был прохладный и дождливый день. В их душах творилось тоже самое. Нет, они не беспокоились за свою или чью-то другую жизнь. Все думали лишь о том, что произойдёт ещё такого, что окончательно сломает их, и они нароком будут лезть в пасти кровожадным титанам.       Лицо обдувал ветер, который трепал и без того полу-вялые цветы в руках девушки. По её щекам текли слёзы, оставляя мокрые дорожки вслед за собой. Волосы и одежда уже промокли до нитки, но сухим оставался только алый шарф, который девушка тщательно прятала от капель дождя. Прошло уже две недели с момента гибели её брата, но до сих пор сюда никто не приходил с его похорон. — Прости,…прости меня, Эрен…это всё из-за меня — ели выдавливала она из себя, вытирая глупые слёзы, которые всё никак не прекращались. Резкая боль в груди не давала покоя. Когда она пыталась спасти брата, девушка попала в руки титана, который сломал ей пару рёбер. Но это была не та боль которую испытывают люди при переломах и прочим. Нет. Совсем не та.       — Идиотка! Кто тебя просил лезть не в свои дела? — резкой болью в голове отдали слова капитана. Тогда ей хотелось лишь хорошенько врезать ему, ведь тогда она хотела, чтобы все оставили её в покое, не тревожили, ни звали на помощь, а лишь побыть на единое со своими мыслями и воспоминаниями. Встав со стула, она просто вышла из кабинета ненавистного начальника, вслед хлопнув тяжелой, деревянной дверью. Пройдя пару метров, Микаса просто не выдержала. Скатившись по холодной стене замка она, села на пол, роняя робкие слёзы на пол. Ничего больше её не волновало, никто её больше не волновал. Казалось, что её сердце остановилось, разбилось вдребезги, как изящная хрустальная ваза. Она умерла в тот момент, когда увидела своего погибшего брата. Тогда единственное что она смогла сделать, только взять его за посиневшую руку. Она была не приятной, не живой.       Слова капрала были правдой, в которую ей так не хотелось верить. — Идиотка, ещё та… — слетело с посиневших от холода губ. Тонкая, рука положила цветы на кучку, мокрого песка, которую «могилой» то и назвать нельзя. Развернулась и ушла. Так же просто, как и тогда, она просто ушла оттуда, где не хотела находиться.       — Я ухожу из Разведки — на стол командора швырнул, Ривай. Заявление об увольнение было написано тонким аккуратным подчерком — Я не желаю оставаться здесь, мне всё надоело. Ведь шансов у нас уже нет. Да если и есть, то они минимальные. Ервин ничего ни сказав, поставил роспись. — Ты свободен Ривай — с явным расстройством в голосе тихо ответил командор. Тишина оглушила обоих. Всё кончено. Ривай сделал свой выбор. Больше он не боец сейчас человечество, в простой житель подземного города, куда ему и придётся вернуться после стольких лет.

— Аккерман, сейчас внимательно послушай меня, никогда не вини себя в том, в чём твоей вины нет, и вытри, наконец, слёзы, они не идут твоему лицу.