Йенна...

Закатное солнце Туссента окрасило землю в ярко-огненный цвет, постепенно скрываясь за высокими отрогами Горгоны. Тем не менее обитатели поместья вовсю трудились, работа кипела. Мужчины складировали недавно прибывшие бочки Санг-Реаля в просторный подвал, где вино соседствовало с алхимическими трубками, ретортами и пробирками. Женщины работали в цветнике, где благодаря теплице из лучшего новиградского стекла, качественным удобрениям и обильному поливу произрастали самые причудливые растения, в природе встречающиеся на расстоянии сотен и тысяч лиг друг от друга. Дети носились по двору, помогая взрослым. Идиллия. Геральт из Ривии проехал под высокой аркой, украшенной потертыми рельефами и оплетенной лозами винограда. Дом. Он про себя повторил это слово, будто пробуя его на вкус, как княжеский сомелье дегустирует вино. Геральт никак не мог привыкнуть, что теперь у него наконец-то есть место, куда он может вернуться. Где его всегда будут ждать. Где женщины не будут прятать от него детей, а мужчины кричать проклятия вслед. Ведьмак спешился, и под уздцы отвел Плотву в стойло. Когда у него была возможность, он предпочитал ухаживать за лошадью сам. В конце концов она это заслужила. Освободив кобылку от тяжелого седла в красно-белую клетку и насыпав овса, ведьмак покинул конюшню. Уже отсюда его обостренное чутье, ничуть не уступающее звериному, чувствовало запах еды, приготовленной бывшим вихтом. Что ни говори, а, не смотря на солидный возраст, Марлена свое дело знала. Уверенным шагом ведьмак направился в дом. Тихонько открыв дверь, он вошел внутрь. Верный слуга Варнава доложил, что в поместье за время отсутствия хозяина все шло исправно, а хозяйка изволит дышать свежим воздухом на заднем дворе. Кратко осведомившись насчет грядущих празднеств, Геральт занялся приведением себя в порядок. Мечи были вычищены и вернулись на стойку, где они пребывали, пока хозяин не нуждался в них. Плащом и курткой, испачканными кровью и пылью занялись прачки, а сам Геральт переоделся в более-менее чистые одежды. Тем временем смеркалось. На ужин дворецкий Варнава-Базиль подал жареных перепелов, гусиный паштет и тушёные овощи, а дополнял этот скромный прием пищи Эст-Эст 1259 года, с его тонкими нотками северных виноградников. Разговоры за столом шли о недавнем сборе друзей в Корво-Бьянко, когда в Туссент прибыли все, от уцелевших ведьмаков до Цири и Региса, о поставленном в этом году вине, об идущей подготовке усадьбы к зиме. Геральт то и дело бросал на Йеннифер многозначительные взгляды, но чародейка, казалось, не замечала их, увлеченно споря с Варнавой-Базилем по поводу утеплительных материалов. Закончив с перепелами Йен направилась к себе на второй этаж. Геральт отдал кое-какие указания своему дворецкому и Марлене и отпустил всех слуг. Убедившись, что в доме больше никого нет, ведьмак взлетел стрелой наверх. Его взгляд скользнул по туфелькам из кожи василиска, небрежно оставленным у лестницы. Йен расстёгивала пуговицы на блузке. Она стояла спиной к Геральту и не видела его. Скинула разом черную курточку и белую рубашку, обнажив красивые плечи, спину. Взметнулась грива волос цвета воронова крыла. Черная юбка поползла вниз по соблазнительным бедрам и упала к стройным ногам чародейки. Геральт улыбнулся и тихо вздохнул. Она обернулась. Мгновенно прочла его мысли, улыбнулась в ответ, шагнула навстречу. В неверном свете ночной лампы Геральт любовался её легкой грациозной походкой, тонким станом, вороными локонами, рассыпавшимися по плечам и высокой груди. Ведьмак и чародейка слились в жарком обьятии. Она обхватила его шею руками, ноги её сомкнулись за его спиной, губы крепко прильнули к его губам. Он же держал её не менее крепко. Это волновало. И возбуждало. Геральт постарался думать о чём-то приятном. Он вспомнил песню, что когда-то впервые услышал ещё в Новиграде, несколько лет назад в исполнении Присциллы. Которую в тот вечер, посреди обширной публики завсегдатаев "Зимородка", спела Цираночка. Мягкий голос, тихий перебор струн лютни и знакомые слова зазвучали в памяти Белого Волка. - О, Геральт... Ох-х... - стонала чародейка, ухватываясь за витой рог единорога. ...крыжовник терпкий, сладкая сирень... - думал ведьмак, вдыхая запах духов.