***
— Едем учиться в Хогвартс? — спросила мадам Малкин в ателье. — Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится. В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку. — Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс? — Да, — ответил Гарри. — Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. — А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу. — В школе полно тайных ходов, — враз потеряв осмотрительность, блеснул знаниями Гарри. — Если оставить метлу в ближайшей деревеньке, то можно ее потом забрать. Только вряд ли твои родители на такое согласятся. Я видел, метлы дорогие, еще украдет кто. Мальчик посмотрел на него с интересом. — Откуда ты это знаешь? Тебе родители сказали? — Мои родители умерли, — ответил Гарри и чуть было не ляпнул, что рассказала ему тетя. — Просто знаю. — Сожалею, — сказал мальчик. — Они хоть были из наших? — Из волшебников? Да, — Гарри уже знал, что это имеет значение, особенно для чистокровных. — А ты чистокровный, да? — Я — Драко Малфой, — с достоинством представился блондин. — Очень приятно, а я — Гарри Поттер, — Гарри так и не понял, ответил ли парень на его вопрос или нет, но посчитал невежливым не представиться. Глаза блондина округлились. Гарри снова почувствовал себя важной шишкой. — Ты — Гарри Поттер? — ошеломленно переспросил Драко. Гарри кивнул и для надежности отодвинул челку со шрама. — Круто, — выдохнул Малфой и тут же, словно опомнившись, взял себя в руки. — Расскажу отцу — не поверит. И ты вот так просто ходишь, без охраны? — Со мной тетя, просто она не любит мантии, — соврал Гарри. Про Хагрида он промолчал. — Она по маминой линии? — спросил Драко. На недоуменный взгляд Гарри, он ответил: — Все знают, что твоя мать — маглорожденная, а они пытаются время от времени перекроить наше мироустройство. Так папа говорит. И мама говорит, что им не нравится наша мода. Как будто маггловская лучше! — У магглов есть джинсы, — заметил Гарри. Он любил джинсы. — А что такое… — начал Драко, но его перебили. — Все готово, — произнесла Мадам Малкин, и вручила Гарри сверток с мантиями. Мальчику пришлось уходить. Он бросил взгляд на нового знакомого. — Встретимся в школе, — бросил Драко, и Гарри помахал ему рукой.***
— Малфои, — произнесла тетя. — Старинная чистокровная семья. В мое время говорили, что они на стороне Темного Лорда. Будь осторожнее, Гарри. Дети не отвечают за преступления родителей, но не забывай, что этот Драко рос со своими, и кто знает, что они ему внушили. А может, они действительно были под заклятием, кто знает. Самые отпетые его последователи сидят в Азкабане, но чистокровные, они знают очень много, Гарри, и легко могут обмануть. Гарри немного расстроился. Драко ему понравился, как нравился всякий, кто с ним говорил, как с человеком. Это деление на два лагеря, темных и светлых, не пришлось мальчику по душе. Разве все это не осталось в прошлом? Разве нельзя просто общаться? А с другой стороны, было как-то неприятно, что родители Драко возможно подчинялись тому, кто убил его родителей. Но ведь он сам не при чем? Не приказали же родители ему убить Гарри? Может, тетя немного преувеличивает опасность? Он бы хотел с Драко полетать на метле. — Ты не рассказал про волшебную палочку, — напомнила притихшему племяннику тетя Петунья. У Гарри все мысли вылетели из головы. — Ой, это было так странно! Продавец мне показался немного… — Сумасшедшим? — усмехнулась тетя. — Да, — признался Гарри. — Я их столько перепробовал, а он лишь улыбался. Но наконец она нашлась! Точнее… это палочка выбирает волшебника, вот. А можно?.. — Конечно, доставай. Радостный Гарри чуть ли не с криком бросился к сундуку. Палочка лежала с самого верха, тонкая и красивая. Его. Он будет ею колдовать, как тетя Петунья. Бережно он взял палочку в руку и снова ощутил тепло. Он держал ее всего второй раз, а ощущение было, будто она всегда при нем. Чинно он вошел в кухню и взмахнул палочкой. Посыпались красные искры. — Вот, — восторженно сказал Гарри. — Дай посмотреть! — потребовал Дадли. — Не «дай», а «можно ли мне», — поправила его тетя. Кузен скривился. — Можно ли мне посмотреть твою палочку, Гарри? Гарри не хотел отдавать свою драгоценность Дадли, он боялся, что кузен ее сломает. Но потом представил, что он чувствует, когда перед ним вот так хвастаются палочкой. И вообще, кузен весь день ждал их из волшебного мира. Это несправедливо. — Держи. Только аккуратно! — все же предупредил Гарри. Дадли взял палочку и взмахнул. Ничего не произошло. — Эта палочка выбрала Гарри, сынок, она не будет работать в твоих руках, — покачала головой тетя. — Мы купим тебе твою собственную на следующей неделе. — А сегодня воскресенье, — заметил Дадли. — То есть завтра? — Посмотрим. Палочка вернулась к Гарри, и он прижал ее к груди. Дадли хмыкнул, но что он понимал? Это была его, его палочка, только его, родная и теплая. Захотелось даже протереть ее от следов пальцев Дадли, но Гарри не стал этого делать. По крайней мере, при всех. — Храни ее, Гарри, — сказала тетя. — Палочка — это все для волшебника. Есть те, кто колдует и без нее, как Мерлин, но ты пока что не такого уровня, — ухмыльнулась она. — Это твое оружие и твой друг. И никому не давай ее в руки, кроме нас. Мы — семья, мы не причиним тебе зла. — Хорошо, тетя, — прошептал Гарри. Никому он ее не отдаст. Вспомнилось «Моя прелес-с-сть» и Гарри засмеялся. — О! А еще там есть орки! Заправляют банком. Хагрид назвал их гоблинами, но это точно орки! — просветил он Дадли. — А кто такие орки? — Это порождения Тьмы, слуги Саурона, — возвестил мальчик. — Темного Властелина. Это из книги. Но по описанию — прямо эти гоблины! С острыми зубами, в доспехах, хотя в банке они были без доспехов. И у этих уши больше. А так они невысокие и злобные. Видели, тетя, как они улыбаются? Ну чисто злорадствуют! — Гоблины не любят людей, — ответила тетя. — Много лет велись войны между нашими расами. На Истории Магии ты про это услышишь. Собственно, только про это и услышишь: профессор Бинс — призрак, и он только о гоблинских войнах и говорит. Я официально разрешаю его не слушать — я пыталась, но не смогла. — Ну чисто орки, — восхищенно произнес Гарри. — Они тоже все с людьми и эльфами воевали. А может, Толкиен описал магический мир? Такое может быть, тетя? — Интересная мысль. Надо мне прочитать эти книги, может, так оно и было. Многие события магического мира стали сказками для обычных людей. А если маглокровка стал писателем в обычном мире… все может быть, Гарри. Обед готов! Обед был выше всяких похвал. Гарри рассказывал Дадли и тете краткий сюжет Властелина Колец, чтобы они поняли, о чем он. Краткость не была его талантом, мальчик вечно хотел пересказать все, но так ведь им будет не интересно! Скорее бы тетя прочитала, а вдруг это реально маг написал? А как она поймет? Но она же взрослая, наверняка поймет. Он не успел закончить рассказывать первую книгу, как обед закончился, и тетя выгнала их в гостиную, зашторила окна и погасила свет. И из кухни выплыл торт с одиннадцатью свечками! Реально выплыл, по воздуху. — С Днем Рождения, Гарри! — произнесла тетя. — Задувай свечки. Гарри замер, не зная, чего желать. В его жизни произошло столько перемен к лучшему, что он даже боялся хотеть чего-то еще, чтобы судьба не отвернулась. Таким счастливым, как в этот день, он не был никогда в жизни. Все вместе, волшебство этого дня и тепло его семьи… да, его семьи! У него есть семья! Даже Дадли. И друг! И сова! Что еще нужно? Но потом он все же решился. «Хочу, чтобы Том оказался магом!» — подумал Гарри и задул свечки. Торт был намного красивее пирога Хагрида. Он был кремовый, воздушный, с ягодами и огромной цифрой одиннадцать из белого шоколада. Тетя разрезала его и положила мальчикам по кусочку, а сама вышла. Вернулась она со свертками в руках. Неужели?.. — Гарри, я тебе крупно задолжала, — начала она. — Ты меня прости. Постараюсь искупить вину. Так что здесь первая часть твоих подарков, — и она хитро улыбнулась. Подарки… первая часть? Это все ему? И потом будет еще? И тут Гарри не выдержал и заплакал. В этот момент он очень сильно боялся проснуться. В чулане и никому не нужный. Слезы лились и лились, а он никак не мог успокоится, его трясло от страха и восторга, он не знал, от чего больше, и от стыда, он так не хотел показывать свои слезы Дадли, а теперь… теперь… сейчас ему дадут пощечину за его поведение, за то, что портит праздник, с ужасом понял он, и заплакал еще сильнее. Его нежно обняла тетя Петунья. Она что-то шептала, но Гарри не разобрал, зато ее голос звучал успокаивающе и нежно. Потихоньку истерика отступала, внутри разлилось спокойствие. Наконец Гарри разжал пальцы, которыми видимо успел вцепится в тетину кофту и отстранился. Никто его не ругал. Дадли меланхолично жевал торт. На полу лежали подарки. — Ну что, — спросила тетя и вытерла слезы с глаз мальчика. — Поплакали и будем разбирать подарки? Гарри смущенно кивнул. Когда он открывал первый подарок, его пальцы дрожали. Ему подарили сборник рассказов о Шерлоке Холмсе, альбом с фотографиями родителей и их портрет в рамке. — Все, что нашла, — грустно сказала тетя Петунья. — Пришлось попотеть, твои родители до седьмого курса плохо ладили, я с твоим отцом тоже. Увы, со свадьбы или с тобой у меня фотографий нет. — Ничего, тетя, — прошептал мальчик, смотря на застывшую в объятиях пару. Вместе он своих маму и папу еще не видел, и они были прекрасны. А потом тетя вывела их с Дадли во двор и выкатила из садового домика два новеньких велосипеда. — Подарок для обоих, вы заслужили, — сказала она. Дадли с визгом бросился к одному из них и лихо оседлал. Гарри подошел ко второму. — Я не умею кататься на велосипеде, тетя, — сказал он. Тетя Петунья нахмурилась. — Но твой друг умеет? Он сможет научить? Гарри не знал, умеет ли Том кататься на велосипеде. Они никогда об этом не говорили. Он считал, это потому, что Том знал, что велосипеда у Гарри не было. Потому он просто пожал плечами. — Дадли, — позвала тетя. Нарезавший уже круги вокруг них кузен остановился. — У Гарри День Рождения. Сделай ему подарок — научи его кататься на велосипеде. А то не честно — ты катаешься, а он — нет. Гарри даже голову в плечи втянул, ожидая реакции кузена. Но тот, видимо, был доволен жизнью. А может, просто боялся тети. Но согласился. Учитель из Дадли был неважный. Он вечно проходился по неумелости Гарри и просто катался вокруг него, призывая делать так же. Но вот Гарри наконец смог проехать метр, два… и велик начало клонить на бок. — Осторожней, — сказал Дадли, внезапно оказавшийся рядом и придержавший велосипед за руль. — Что ж ты неумеха-то такой. Я уже почти поверил, что ты сможешь. На слова Гарри не обратил внимания, с удивлением смотря на руку кузена. К вечеру, спустя два падения и три «почтипадения», предотвращенных Дадли, Гарри гордо проехал перед тетей всю улицу, туда и обратно, а та махала ему рукой. Такой гордости за себя Гарри не испытывал никогда. Ложась спать, он поставил портрет родителей на тумбочку у кровати. — Мам, пап. Спасибо вам за все. Я жив, — он сглотнул. — И сейчас со мной все хорошо.