Зови меня Брайан

На седьмом этаже было тихо. Теперь, когда Дамблдор умер, везде в школе было тихо. Никакого смеха в коридорах, толкотни в большом зале, даже слизеринцы перестали ехидничать. Видимо, общая атмосфера скорби задела и их. Прошло всего три дня, а о трагедии уже ничего не напоминало кроме грустных лиц учеников и преподавателей. Уроки шли своим чередом, будто все было по-старому, но, как только они заканчивались, все расходились по гостиным, и Хогвартс погружался в молчание. Школа уже не была такой, какой ее помнила Гермиона. И что-то ей подсказывало, что сюда она вряд ли вернется. Поэтому сейчас она шагала по коридору седьмого этажа, намереваясь забрать с собой все, что могло пригодиться в будущем. Каждый шаг гулко отдавался эхом в пустоте коридора. Каждый шаг отдавался эхом прошлого в мыслях Гермионы. Шаг. Три месяца назад. Она проходит мимо стены три раза, думая о том, что ей нужно больше всего. Появилась дверь, и Гермиона охнула от удивления — она не думала, что у нее получится. Медленно потянула за ручку и прошмыгнула внутрь, пока ее никто не заметил. В середине комнаты — небольшой стол с уютным креслом, у стены за ними камин с резьбой, внутри полыхает огонь. Вместо остальных стен повсюду книжные полки с самыми важными, самыми ценными и редкими работами. То, что Гермионе было нужно. То, что не могло быть в библиотеке Хогвартса. Гермиона аккуратно достает том за томом, ищет любое упоминание крестражей. Не важно, что столько ценных книг останется без внимания — у Гермионы всегда будет время вернуться и прочесть все, что находится в Выручай-Комнате. А сейчас нужно искать дальше… Шаг. Месяц поисков — и ничего. Кучи книг стопками лежат на столе, на некоторых из них уже собралась пыль. Гермиона садится за стол, закрывая лицо руками, и вздрагивает, когда слышит в комнате голос. — То, что ты ищешь, находится на верхней полке слева от тебя. Красивый мужской голос обволакивает Гермиону, будто накладывая чары доверия. Но Гермиона смахивает наваждение, озираясь по сторонам и пытаясь найти говорившего. — Кто вы? — Всего лишь хранитель комнаты. — Тогда почему о вас никто не знает? — Гермиона подозрительно щурится, складывая руки на груди и облокачиваясь на спинку кресла. — Если бы обо мне знали, то начали задавать вопросы, а это утомляет. Тем более, что я хранитель только этой скромной библиотеки, а не всей Выручай-Комнаты. — Скромной? Вы называете это место скромным? — Гермиона прыснула, думая, что сама бы не прочь быть хранительницей такой «скромной библиотеки». — Тут же хранится столько редких трудов, столько знаний! Таких книг не найти в библиотеке Хогвартса, они бесценны! — Так они и были частью той самой библиотеки. Только от учеников ценные фолианты даже Особая Секция не спасает, поэтому все самые редкие труды перенесли сюда. Потому что никто в здравом уме, даже если он знает о Выручай-Комнате, не будет нуждаться в библиотеке. — Логично. Гермиона принялась думать о том, что было сказано. Если все книги, что пылились на полках, были перенесены из библиотеки на втором этаже, то в них было действительно написано что-то ценное. Только теперь был вопрос, как давно здесь появились книги, и жив ли до сих пор человек, собравший их все в одном месте. — Кхм, так тебе все еще нужна информация про крестражи? Гермиона встрепенулась, подбегая к полкам у двери. Тут она стала бы искать в последнюю очередь, если бы вообще продолжила поиски — она начала двигаться от двери к камину по часовой стрелке; книжная полка, на которую указал голос, была бы последней на ее пути. — На верхней полке. Гермиона встала на цыпочки и вытащила маленькую книгу, не сильно отличающуюся от других. На ней не было ни названия, ни автора, хотя обложка выглядела не такой уж и старой. — Вы читаете мысли? — Что, прости?  Видимо, хранитель не совсем понял, что Гермиона имела в виду. — Ну, вы же откуда-то узнали, что мне нужна именно книга по крестражам. — Юная леди, я не человек и легилименцией пользоваться не умею. Вы всего лишь часто бубнили это слово себе под нос, только и всего. — Могу я спросить, как вас зовут? — Гермиона уселась в кресло, открывая форзац и оглядываясь, будто хранитель стоял у нее за спиной. — Зови меня… Брайан. Шаг. Книга оказалась дневником в твердой обложке. В ней описывалось все, что касалось крестражей — история возникновения, маги, разорвавшие душу на части, процесс создания и последствия. Что странно, имени Волдеморта там не было, а это означало, что дневник был создан раньше становления Тома Риддла темным магом. Гермиона могла сказать точно: тот, кто вел этот дневник, тоже не был святым. Там описывались жертвоприношения, друидский круг с убийством девственниц, с десяток различных способов убийства, чтобы крестраж поместил больше силы или части души. Автор был искушен в темных искусствах, в этом не было сомнения. А Брайан почти всегда молчал, не отрывая Гермиону от чтения, хотя очень часто девушка захлопывала книгу и начинала ходить по комнате, причитая, что не может читать о таких зверствах, и что тот, кто это написал, изувер и вообще страшный человек, с которым Гермиона никогда не хочет встречаться воочию. — Уверен, что автор давно уже мертв. — Я не была бы такой уверенной. А вы что, не знаете, кто это написал? — Я всего лишь хранитель, а не всезнайка. Здесь тысячи книг, и не у всех есть названия, не все написаны под чьим-то именем. Объяснишь может, почему ты не уверена, что автор мёртв? Гермиона его будто не слышала, сидя в кресле с прикрытыми глазами и размышляя вслух. — Но тогда это не имеет никакого смысла! Если вы хранитель, то должны знать все о книгах в этой библиотеке. Но вы сами сказали, что книги были перенесены из библиотеки Хогвартса, значит, кто-то знал о Выручай-Комнате и воспользовался ее свойствами, чтобы спрятать книги. Тогда вас заведомо не могло тут быть, если же вас не наколдовали для защиты книг. Но тогда вы бы не пустили меня сюда, не помогли бы мне найти этот дневник. Все это просто не имеет смысла. — Все очень просто. Я не знаю тайны своего появления здесь в качестве хранителя. Также я не могу знать, откуда принесены книги. Я чувствую школу, но не полностью, и я знаю, что некоторые книги были принесены именно оттуда. Некоторые же были принесены сюда каким-то бородатым стариком. У него все время что-то звенело, какие-то бубенцы. Он принес сюда примерно половину. Других я уже и не вспомню. — Альбус Дамблдор приносил сюда книги? — Я не знаю, кто это. — Почему-то Гермиона не поверила, но не стала высказывать эти мысли вслух. Больше в тот день Брайан с ней не разговаривал. Шаг. — Интересно, ты когда-то был человеком, или же ты всего лишь заклятие кого-то очень могущественного? — Гермиона уже давно называла его по имени и на «ты», это стало нормой в их общении. Девушка часто представляла, каким бы он был человеком — высоким, с ясными зелеными глазами и светлыми волосами. Молодым, но опытным, привлекательным, но не смазливым. Начитанным, но не занудным. — Возможно и то, и другое. А возможно и оба варианта одновременно. Нет ничего невозможного в магическом мире. — Почему же ты зовешь себя Брайан? — Это было первым, что пришло мне в голову, но я могу называться любым именем. Если тебе не нравится Брайан, выбери любое, и оно будет моим, Гермиона. — Брайан — одно из имен нашего директора. — Как бы невзначай заметила вдруг раскрасневшаяся Гермиона. Собеседник будто пожал плечами. — Что ж, оно довольно распространенное. Ничего удивительного. Они стали близки за эти три месяца. И, казалось, в этом тоже не было ничего удивительного. Шаг. И она уже стоит у стены. Она не говорила о книге ребятам. Тогда пришлось бы объяснять библиотеку в Выручай-Комнате и Брайана. О Брайане не хотелось говорить больше всего. Более того, в дневнике было мало сведений о том, что нужно было мальчикам. Они и так знали, что душу надо расколоть посредством убийства. Подробности им не были столь важны. И еще в книге не было ничего о Волдеморте, либо о том, где могут быть его крестражи, или что они могут из себя представлять. А это было важней всего. Брайан стал интересным собеседником, он много знал. Все чаще Гермиона просто приходила к нему поговорить. Вот и сейчас ей нужно было с кем-то поговорить. И попрощаться. А еще она не дочитала последнюю страницу дневника, потому что ей было страшно это делать. Но сегодня был последний день учебы, и у нее не оставалось выбора. Каждая история должна быть закончена. Гермиона открыла дверь и прислонилась к ней с обратной стороны. Она не знала, как попрощаться с тем, кого нельзя ни увидеть, ни осязать. Был лишь красивый голос и три месяца общения. Все это было в прошлом. — Что-то случилось. Гермиона не знала, видит ли он ее, или же все-таки читает мысли, но это уже не имело значения. — Директора убили. Дамблдор мертв. — Вот как. Больше он ничего не говорил, а Гермиона просто села в уже любимое кресло и потянулась к дневнику. — Ты пришла попрощаться, ведь так? — Сегодня последний день. Завтра утром я уезжаю. — Гермиона смахнула слезы, вспомнив последние несколько дней. Она готова была разрыдаться, пока никто не видит. Но она не могла. Потому что она должна была быть сильной. Ради себя, ради мальчиков. — Тогда ты должна закончить читать. — Голос был настойчивее обычного, будто Брайан нервничал. — Если честно, я не хочу. Мне немного не по себе от этого дневника. — Тебе нужно закончить читать. Любая история должна закончится, и эта тоже. Гермиона вздохнула и открыла последнюю страницу, вздрагивая от описаний через каждые несколько минут. — Ты знал, что воскреснуть можно и без того страшного ритуала с кровью и плотью? — Не дочитав буквально несколько строк, Гермиона подняла глаза, будто там был Брайан. — И как же? — Голос хранителя изменился, он был нетерпеливым и отрывистым. — Вложить душу. Фигурально, но вместе с тем и буквально. Насколько я понимаю, что-то должно зацепить или впечатлить человека настолько, что его душа привяжется к этому. Вот только нужна привязка к определенному предмету, как, например, книга. Если же кто-то еще вкладывает часть своей души в этот же предмет, происходит замена, и всплеска магии достаточно, чтобы воскресить предыдущего владельца. — Интересный факт, не правда ли? — Разве такое вообще возможно? — Прошептала Гермиона, всматриваясь в последнюю страницу. — В мире магии возможно все. Особенно то, чего меньше всего ожидаешь. Гермиона не слышала его, уставившись на последнюю строку. Она ошеломленно вчитывалась в последнее предложение, медленно поднимаясь с кресла. — Тут написано… написано… — «И так заканчивается мой дневник, в который я вкладываю свою душу. Смерть идет за мной, Альбус Дамблдор идет за мной. Но я воскресну, я — Геллерт Гриндевальд.» Голос стал четче и ближе. На плече оказалась чья-то теплая рука. — Спасибо, милая Гермиона, за такое чудное времяпрепровождение. Она резко разворачивается, выхватывая палочку. Но он оказывается проворнее, перехватывая руку и приставляя к шее Гермионы ее же оружие. Нарочито медленно качает головой и произносит: — Не надо делать того, в чем не уверена. Дыхание сперлось, и Гермиона сглотнула, вглядываясь в лицо того, чей голос ей стал почти родным. Парень, еще совсем молодой, старше нее, возможно, на несколько лет. Желтоволосый с голубыми глазами; он мог по праву считаться одним из самых красивых мужчин, которых довелось встречать Гермионе. Но глаза были холодными, даже пустыми, а голос уже не был теплым. В нем было слишком много презрения, от него веяло силой и смертью. — Ты Гриндевальд, да? — Пытаясь побороть страх, Гермиона смотрит прямо ему в глаза, но не выдерживает контакта и опускает взгляд. — Догадаться было не сложно. К твоим услугам. — Он шутливо наклоняет голову, все еще сжимая палочку у артерии гриффиндорки. — Ты убьешь меня? Он смеется, обнажая белоснежные зубы, отчего Гермионе становится страшно. Ведь все и закончится вот так — она останется в этой комнате, а мальчики будут сражаться в одиночку. И, возможно, не с одним Темным Лордом. Что же их всех ждет? — Я не смогу, даже если хотел бы. Тебя так потряс дневник, что часть твоей души осталась там, а ты даже не заметила. Я знаю тебя всю, милая Гермиона, все твои желания, все страхи… — Он проводит пальцем по ее щеке, заставляя залиться румянцем. — Для создания крестража необязательно убивать, и ты — тому доказательство. Он почти шептал, и Гермионе стало противно от такой близости. Неожиданно он опустил палочку, кивком указывая на дверь. — А теперь иди и скажи всем, что ты воскресила самого темного волшебника. Скажи, что Геллерт Гриндевальд жив. Гермиона попятилась, облегченно вздыхая и надеясь убежать настолько далеко, насколько было возможно. Шаг, еще шаг, у двери она развернулась и дернула на себя ручку, ощущая, что Гриндевальд не тронулся с места. Дверь поддалась, но Гермиона так и не вышла наружу. — Авада Кедавра! Заклинание прилетело слишком быстро. Девушка не успела ничего понять, она лишь упала на спину, перекрывая проход в коридор. Гриндевальд печально улыбнулся, поднимая дневник с пола, куда его уронила Гермиона всего несколько минут назад. Он чувствовал ее душу внутри, ничего не понимающую, запертую в потертую обложку. Он знал, что рано или поздно она воскреснет. Рано или поздно он вытащит ее из этой книги. А пока у него были неоконченные дела. Власть в магическом мире пришлась бы как нельзя кстати. Ради общего блага. Переступая через еще теплое тело, он обернулся, заглядывая в остекленевшие глаза девушки. — Мы еще увидимся, Гермиона. Я обещаю. Шаг, еще шаг, и дверь в Выручай-Комнату захлопывается навсегда.