тони раут х иван рейс — боги спустились с небес.
$uicideboy$ — cold turkey.
и это — главное, а у тебя все будет хорошо.
максим не помнит, как приходит к выводу, что все происходящее — безумие, но не то, которое со спрайтом, а покруче. для того, чтобы стать совершенно бездумным и почти сойти с ума, достаточно просто вспомнить, и больше ничего неважно. после первого раза, он ещё мог хоть как-то хотя бы попытаться получить удовлетворение с девушкой, но после того, как всё повторилось, и он не пробовал разве что полноценный секс, противоположный пол отошёл на второй план. когда последний раз все было с девушкой, он просто развернулся и ушёл. потому что не то. — я вообще не понимаю, как это работает. что вы со мной, блять, сделали? — изливает душу дане, отпивая крепкий чай. — мы? ничего. ты сам не против и просто делаешь то, что хочется. — да я вообще не знаю, чего хочу! — роняет голову, больно ударяясь лбом о стол, но так похуй. на самом деле, он много раз пытался думать и понять, пытался найти ответ на вопрос, чего же он хочет. пытался и приходил, каждый раз, к одному и тому же — звон в ушах и рука на члене. и это все, по идее, должно быть ему противно. так и было, кстати, до момента, пока его длинный язык не взболтнул, что, может, стоит и попробовать. потому что просто стало, мать его, интересно. и он много раз себе говорил, что, мол, всё, хватит, но в итоге, уже в скором времени, ластился под руки андрея, или, задыхаясь, отвечал дане на поцелуй. и в эти моменты, мозг отключал абсолютно все тормоза и 'прекрати, ты ебнулся?' не крутилось навязчивой мыслью. он ни разу не приходил к какому-то адекватному решению, поэтому просто решил закончить все это. просто взять и закончить, даже если придется прекратить общение, о чем сейчас активно рассказывал блондину, делясь собственными умозаключениями. — ты совсем объебался или как? — и получил вполне ожидаемую реакцию. на самом деле, он, конечно, понимает, что все эти лобзания никак не пошатывают факт того, что они — лучшие друзья, просто теперь добавляется ещё и тактильный контакт, но ведь намного проще всё прекратить, скрипеть зубами, скучать, чем просто смириться с тем, что обжиматься с мальчиками доставляет настолько сильно, правда? но, в отличии от мысли 'прекрати, ты ебнулся? ', мысль 'я не такой' не переставала звенеть никогда. и на данный момент, мозг настолько переполнило её эхо, что психануть и доказать ей, что он и правда не такой, было лучшим решением. —...нормально. — что? прости, я не услышал. — я говорю, что нормально это все, и что ты — долбаёб. и даня прав, но разве собственное убеждение перекричать реально? — давай целоваться? — исключительно, чтобы убедиться, чтобы найти ответ (потому что хочется). — ты точно ненормальный, — даня смотрит странно, но подается вперед. и мыслям приходит конец, абсолютно точно. макс чувствует теплое дыхание и одеколон; чувствует, как едет крыша; отвечает, проникая языком в рот блондина, и притягивает ближе, несильно надавливая на затылок. ламповый свет из-под лампы, размеренное тиканье часов и сердце, которое не переходит на бешеный ритм, а будто сейчас остановится. его удары шумят в голове, заставляя задержать дыхание и поцеловать настолько глубоко, как никогда, и задохнуться. резко становится не важным, что ты проебываешься абсолютно по всем фронтам, становится похуй на убеждения, переубеждения, правильности, глупости. — помнишь, что я тебе предлагал? — мурлычет даня на ухо и прикусывает. максим хотел заглушить хриплое 'а-а-ах', но не успел (или не хотел). конечно, он помнит. — помню, — отвечает тихо, но не настолько, чтобы не расслышать. — тогда, мы остановились на этом, — и в следующую секунду руки дани уже поглаживают через штаны, а сам он усаживается на коленях макса. — делай то, что хочется, не бойся. максим протяжно и горячо дышит дане в щёку, будто умирает и оживает, тянет руки к резинке спортивных штанов и мысленно пытается проглотить собственное 'стесняюсь'. ломается, как девочка подросток, которая член ни разу в жизни в руках не держала, ей богу. он, блять, сосал член две недели назад, а сейчас не может себя пересилить и взять его в руку через одежду. да какая, к черту, разница, что не свой? ох, ещё максим поймал себя на мысли, что оба раза кончал и содрогался он, а сам пока ничего не сделал, чтобы хоть кто-то постонал от его прикосновений. минет, как он внутренне решил, не считается. он испытывает дежавю, когда ощущает под рукой данино возбуждение: пульсация и тепло, и дыхание в губы, рваное и возбуждающее. сжимает, ловит выдох губами и целует. целует так, будто это все действительно того стоит. перемещается к щеке, вспоминая, как андрей проболтался, что это данина слабость. покусывает тонкую кожу, оттягивает (наверняка, останутся следы), наслаждается: даня мелко задрожал и немного прогнулся в пояснице, создавая трение члена об ладонь. сам же блондин тоже не промах: он расстегивает пряжку ремня, нарочито медленно, дразня, и не теряя времени немного приспускает трусы макса, затем сжимает у основания. ведет ладонью вверх, медленно и тягуче, поглаживает большим пальцем головку, потом вниз, уже немного быстрее, и так несколько раз, будто цикл разрабатывает. максим почти закричал на всю кухню о том, насколько отменно даня дрочит; почти закричал, что 'да я сам себе никогда так не дрочил! '. непонятно как, но макс впервые поймал себя на мысли, что хочет вести сам, что не хочет быть ведомым. проникая рукой сначала под резинку штанов, затем трусов, он повторяет (или пытается) примерно те же самые манипуляции, при этом оставляя засос прямо под ярко выраженной скулой, заставляя кожу почти кровоточить. даню выгибает и прогибает, выбивает из колеи; одной рукой он вцепляется в плечо макса, а другой продолжает интенсивные движения. и они не поняли, в какой момент нашли общий ритм, но зато четко и ясно поняли, что это — невероятно. по изогнутой шее блондина стекали две тонкие струи крови, скапливаясь в впадинке между ключицами, а кадык дергался из-за гортанных стонов, из полуоткрытых губ, которые были искусаны до невозможности. максим смотрел, наслаждался и туманился рассудок, и это — самая эротическая картина в его жизни. он откинулся на спинку стула, переместил руку на задницу дани, крепко сжимая её и удерживая, отчего второго выгнуло так, что казалось был слышен хруст позвоночника. в какой-то момент, макс ловит себя на новой мысли, гласящей о том, что ведь можно преподнести все себе немного иначе, и это — выход из положения, но об этом он подумает потом. сейчас, существует только даня на его коленях, синхронные движения рук и ощущение близости оргазма. по ногам и шее идут покалывания, а коленки начинают дрожать, а ещё есть осознание того, что он довел кого-то, — даню, — до такого состояния не состояния. 'это — слишком', — думает максим, но сейчас сознание настолько туманно, а в голове шум и будто бьёт бит, а-ля мелодия из девяностых, с характерным 'тыщ, тыщ', что не хочется думать ни о чем. хочется раствориться. оргазм наступает настолько внезапно, что оба не сразу понимают данный факт. даню пробивает не хилая дрожь, заставляя пальцы сжать член настолько сильно, что максим не выдерживает в ту же секунду, притягивая блондина к себе и целуя, и глотая стоны, и задыхаясь. перед глазами мелькают не то, что звездочки, там целый калейдоскоп. максим все еще ищет оправдания, но решает для себя то, что как-бы там ни было, прекращать он эту тесную связь не будет, потому что таких эмоций не испытаешь даже прыгая с парашютом, он уверен.