Сила искусства

— Эн таро Адун. Принимаю заказы на любые истории, сроки исполнения зависят от объёма работы. — Ты… вообще что такое? — Амун, заполнивший своей волей всю Кхалу, лишь до немногих не смог достучаться. Большей частью это были сильные духом представители высшей касты, которые всё равно никак не могли повлиять на его планы, но этот представитель совершенства формы явно выбивался из общей парадигмы. Кхалай неопределённого возраста сидел на самом верхнем этаже древней библиотеки и, казалось, не покидал её даже во время нашествия зергов, и разлившаяся повсюду тьма его совершенно не трогала. — Хегалинатар ке Фуринакс. Можно Галина. Или Галь, если вам совсем лениво. Терране зовут меня Галей. Думают, что я самка, но чего взять с низшей расы. Так… заказ-то какой? — З…заказ? — древнее божество моргнуло глазами зилота, с помощью которого только лишь смогло подняться в башню библиотеки и взглянуть на Галя самолично. — Нет, погоди, неужели ты… не чувствуешь моей власти ну совсем? — Как это не чувствую? Чувствую конечно. Ты имеешь власть заказать у меня любую историю. С любым, даже самым еретическим поворотом сюжета. Я создам её, наполню событиями, подробностями и образами, и запишу на любой удобный инфоноситель, — бледно-жёлтый кхалаи недовольно выглянул из-за широкой консоли, утыканной мнемокристаллами разного размера. — Поторопись, будь добр. Знаешь, как много заказов я получаю каждый день? — Я — Амун. Я — последний Ксел-Нага! Я подчинил себе все сознания в Кхале! Я вернулся из Пустоты, чтобы уничтожить всё живое в галактике… — Да у тебя мегаломания, — Галь скептично сощурил голубые глаза и снова скрылся за консоль. — Ну ладно, слово заказчика закон. Так-так, давным давно, в далёкой-предалёкой галактике… — Нет, ты не понял, — Амун подошёл к консоли и навис над ней, продолжая смотреть на сочинителя историй со смесью удивления и любопытства. — Я — действительно всё это сделал! — То есть? Так это ты отключил Кхалу! Так вот почему уже полчаса никаких заказов не приходит! — Хегалинатар выскочил из-за консоли, чуть не лучась от счастья, и заключил тело, управляемое Амуном, в крепкие объятия. — Иди сюда, я тебя обниму, господи! — Что? — тут удивление древнего божества перешло все границы. — За что ты меня благодаришь? Я же… собрался уничтожить твою расу! И планету! И… — Ты бы знал, как они все мне надоели! Наконец-то я свободен! — Я восхищён тем, что кто-то из творений этого цикла способен оценить моё могущество добровольно. Однако как тебе удалось… — О, ты знаешь, с моей работой меня так часто пытаются майндконтролить всякие джудикейторы, что пришлось научиться. Вечно они хотят подкорректировать сюжеты, когда истории касаются их коллег. Да и не только коллег. Мне пришлось шестнадцать раз переделывать туда-сюда длиннющую балладу о великом воине Тассадаре, потому что Алдарису не нравилось то, как он там, видите ли, представлен! А я что, виноват, что заказчик хотел именно так? Ну да, я согласен, что избиение судящего его же палкой это… перебор. Но это не повод взламывать мои файлы! — Баллада о великом воине Тассадаре? — спросил Амун, теряясь в потоке его речи. Воистину, так с ним не разговаривало ещё ни одно разумное существо, и древнее божество по этому поводу испытывало весьма противоречивые чувства. — На, причастись к искусству, если интересно, — Хегалинатар извлёк из консоли большой кристалл и передал в протянутые ладони зилота. — Это, так сказать, по актуальным событиям. А вот тут ещё сборник эротических зарисовок о любовных играх тёмных храмовников. Представляшь, господи? Я, простой кхалай, всю жизнь сижу в Кхале, и тут приходят ко мне они такие — Галь, напиши про тёмных! А я про них, можно подумать, что-то знаю? Написал. Так потом тёмные меня чуть не зарезали за эту сагу! И ведь угадайте, кто меня спас! — Кто? — Не поверишь, господи, Сара Керриган! Связалась со мной по дальней и говорит — хочу секса с тентаклями. Ну я ей — кто же тебе мешает, твоё величество, у тебя там полно тентаклей! А она такая — а я хочу чтобы красиво, нежно, под лепестками сакуры, и чтобы у моего осьминога было лицо и голос Джимми! — Честно, отчаиваюсь это представить. — А мне вот пришлось. Держи, полное собрание. Амун временно затих, считывая мнемокристаллы один за другим. Определённо, Хегалинатар со своей работой справлялся с рвением и ответственностью настоящего ветерана кхалайского социалистического труда, и древнее божество не могло не признать, что его творчество было увлекательным. Даже слишком увлекательным, учитывая, что Амун и вовсе не планировал терять время на ознакомление с искусством расы, которую собирался уничтожить. — Ты… определённо гений, Хегалинатар ке Фуринакс. И что же… к тебе и терране обращались? — О да. Но с ними проще, у них весьма приземлённая фантазия. Галя, хочу историю о том, что я капитан звездолёта мятежников и троллю действующий режим, Галя, хочу историю о том, что на Терре мир дружба и терране самая адекватная раса во вселенной, Галя, а теперь давай о том, что мы имба и нагибаем высшие расы так, что они рыдают, а потом кто-нить из наших становится богом нового мира — представляешь, какие нахалы, господи, а? — И ты всё это выполняешь? — А что ещё делать, когда мне в узы тычут ружьём с гвоздями? Приходится! — Хегалинатар нервно дёрнул плечами и вручил Амуну целую связку кристаллов. — Полюбуйся, боженька, мне пришлось придумывать заново целые вселенные, чтобы у их безумных идей был обоснуй! В этот раз Амун затих надолго, утонув в хитросплетениях миров и сюжетов, которые вышли из несомненно богатой фантазии айюрского деятеля искусства. Тысячелетиями испытывавший лишь желание уничтожать всё, к чему прикасался, Ксел-Нага вдруг вспомнил, что был и иной путь, и дело было вовсе не в циклах совершенства формы и содержания. Когда он вынырнул из очередного потока вымышленных образов, являвших контакты терран с расами, очевидно существовавшими лишь в воображении их создателя, и их совместную борьбу с древними механизмами, осуществлявшими новый цикл уничтожения, за окнами библиотеки уже стемнело, а Хегалинатар дремал полулёжа в своём рабочем кресле. Древнее божество взглянуло на консоль, мерцавшую сотнями кристаллов разных размеров, и на колонны, уходившие далеко вниз по всей высоте башни, в полостях которых находились тысячи ячеек, также вмещающих в себя инфокристаллы. Определённо, для того, чтобы прочесть вдумчиво и внимательно все творения, написанные Хегалинатаром и его предшественниками, потребуется не одна тысяча лет. *** Следующее утро на Айюре было неожиданно добрым. Хегалинатар был разбужен радостными воплями, которые разносились по Кхале настойчивым хаотичным каскадом. Он потянулся, недовольно отметив, что прекрасный сон о том, что общую связь поразил вирус, а у него одного оказался файерволл против власти древнего божества, оказался всего лишь сном, и новые заказы, несомненно, посыпятся на него с минуты на минуту. Но пока все были слишком заняты всеобщим ликованием, он мог позволить себе вернуться к своему любимому занятию — написанию ещё одного варианта автобиографии. Однако, когда творец историй и миров склонился над рабочей консолью, он с ужасом обнаружил, что кто-то переставил все кристаллы в неправильном порядке. Хегалинатар гневно поднял глаза и узнал вчерашнего гостя — явно нетрезвого зилота с красными глазами. Тот стоял над консолью и пытался выбрать из горсти кристаллов на ладони, что читать следующим. — Ага. Амун, значит. — Он самый, — зилот покивал, не отвлекаясь от своего занятия. — Древнее божество, восставшее из Пустоты, чтобы уничтожить мироздание, — Хегалинатар скептически хмыкнул. — Надо было мне догадаться, что ты просто обкурился! — Галь, не ворчи. Я подарил тебе целый свободный вечер! — Справедливо, — главный сочинитель всея Кхалы снова прислушался к эфиру за пределами башни. Золотая армада триумфально расчищала Айюр от остатков неожиданно покинувших его зергов, и в умах большинства остался невысказанный вопрос — что такое тяжёлое они приняли вчера вечером, что чуть не поотрезали себе хвосты? — Что ж, кто бы ты ни был, ты заслужил персональную историю. — Прекрасно! — настойчивый гость не особенно аккуратно положил горсть кристаллов на консоль и подошёл к Хегалинатару сзади, панибратски приобняв за плечи. — Так вот. Я — Амун, древнее божество… — Это я помню, синопсис пожалуйста. — Так вот. Я контролирую все умы в Кхале! Жалкая армия Иерарха спасается, отрезав себе узы, на древнем мощном корабле, они набирают себе в союзники всякий сброд, даже терран, даже зергов подключают! Они находят древний город Ксел-Нага, Керриган получает силы от одного из моих умирающих собратьев, но я все равно оказываюсь сильнее! — Тоска какая, господи, — Хегалинатар закатил глаза. — Но когда я уже почти всех победил и сковал единою волей… — Это было в другом сюжете! — В истории появился дивный летописец! — Что, прости? — И я был сражён наповал силой его искусства! — Амун наклонился к Хегалинатару совсем близко и несколько раз ласково провёл ладонью по его узам, от чего тот сперва нервно задёргался, затем расслабился и заполнил эфир псионическими вибрациями, похожими на мурлыканье. — Так что решил оставить путь разрушения. — Боже, гладить меня — это запрещённый приём! И перехваливать — тоже! — отметил Галь с притворным недовольством. — А ещё ты должен продолжить тот цикл про межвидовые спаривания. Я и не знал, что наши творения умеют такие интересные вещи. Особенно хороши были те терранки в мини-юбках с золотыми жезлами… — О да, разумеется… — И ещё та многосерийная эпопея про терранский экипаж, исследующий новые миры и цивилизации… — Конечно, господи, всё что угодно… — Кстати, я даровал тебе бессмертие. — Ух ты, спаси… что? Нет! Нет, только не это! — в ужасе воскликнул Хегалинатар, вскочил со своего места и выпрыгнул в окно. Однако бессмертие оказалось вполне настоящим, пусть и не отменило неприятных ощущений от соприкосновения с вымощенной золотом улицей. Лучший сказитель всея Кхалы поднял голову и увидел десятки разноцветных глаз, смотрящих на него. — Глядите. Это же Галь. — Он жив! — Поразительно. — Он должен мне историю! — О нет. Господи, за что? — возопил Хегалинатар, подняв глаза на башню, где из окна всё ещё выглядывал Амун, в ауре которого читалась смесь недоумения и ехидства. — За что?!