Все еще нет

Он сидит, прислонившись к сырым камням, и считает упавшие на пол капли. На пятой тысячи он сбивается из-за мерзкого звука. Принесли пойло, которое здесь считается завтраком. Или обедом. Или ужином. Сириусу пох*й, какой сейчас время суток. Он жадно накидывается на эту дрянь, и вылизывает миску подчистую. Потому что ему нельзя умереть. Все еще нельзя. Сириус не помнит, какие предметы он изучал в школе. Сириус не помнит, за каким хреном он дружил с оборотнем. Сириус не помнит, живы ли его родные. Сириус не помнит, как звали ребенка Джеймса. На самом деле, он не помнит почти ничего, а то, что еще осталось целым в его воспаленном мозгу бесполезно. Кроме одного. Сириус помнит Джеймса. Помнит, как они впервые познакомились, как стащили огневиски и напились на втором курсе, помнит, как Джеймс влюбился в рыжую и женился на ней. Имя рыжей о тоже не помнит, но это ерунда. Нельзя забывать Джеймса. Потому что он – причина, по которой Сириус еще живет. Джеймс был его другом. Джеймса убили. За Джеймса надо отмстить. Сириус повторяет эти фразы одними губами, потому что говорить уже не может. От любого звука глотка болит так, будто он съел на обед стекло. Это могло бы быть выходом отсюда, но Сириуса не устраивало. Он еще не может умереть. Все еще нет. Он не помнит чувств, которые у него вызывала дружба с Джеймсом, и ему на это плевать. Зато Сириус он помнит каждое ощущение, вызванное его убийством. Ярость. Гнев. Ненависть. Дружба, любовь, жалость, поддержка – дешевые шлюхи, исчезают, когда кто-то предложит больше. Ему пох*й на Поттера. Сириус уверен, что если бы память о Джеймсе не была связана с причиной, заставляющей его жить в этом аду, он бы давно его забыл. Сириусу всегда казалось, что в Азкабане будет сложно помнить. Брехня. В Азкабане сложно забыть. Каждый раз, в голове начинает путаться сильнее обычного, когда истеричные вопли матери раздаются в камере громче обычного, Сириус расплывается в улыбке. Чем ближе они подходят, тем четче он видит те сцены: мертвый Джеймса, мертвая рыжая, мертвые магглы и Питер Петтегрю. Сириус дергается в конвульсиях, отхаркивается кровью и ржет. Дементоры помогают ему помнить. Дементоры помогают ему жить. Эти твари дают ему это упоительное ощущение ненависти, не ослабевающее со временем. Оно растекается по жилам вместе с кровью, въедается в кости. Такое реальное. Самое человеческое. Когда дементоры уходят, и мысли вновь начинают путаться, Сириус принимается считать. Обычно до следующего визита дементоров Сириус успевает досчитать до семи или девяти тысяч, но в этот раз его перебивают на четырех. К нему приходит посетитель, и Сириус сразу теряет интерес. Вначале к нему часто приходили. Джеймс, который говорил, что это всего лишь очередной розыгрыш. Оборотень, который обещал вытащить его отсюда. Мать, которая смеялась над ним. Брат, который жалел его. Когда Сириус понял, что все его визитеры – всего лишь плод его больного мозга, он чуть не свихнулся в первый раз. Потому что был уверен, что хотя бы один человек его навестит. Наверное, именно тогда он забыл имя оборотня. После этого он перестал обращать внимание на визитеров. Тем более тот притащил с собой рыжую жену Джеймса. Мертвую рыжую жену мертвого Джеймса. Она смотрит на него пустыми глазами, и Сириус хочет отвернуться, потому что она ему не нужна. Она мешает помнить о том, что существует лишь ненависть. Она слишком жалкая и ее не за что ненавидеть. Но она не уходит даже когда он закрывает глаза, и тогда Сириус пытается сосредоточиться на втором посетители. И вдруг понимает, что не знает его. Сириуса никогда не навещали незнакомцы. Сириус пытается внимательнее присмотреться к посетителю, когда замечает у него в руке газету. И Сириус вновь ощущает это упоительное чувство. Оно слаще, чем все вина, что он когда-то пил и сильнее всех чувств, что он когда-то испытывал. Кровь начинает течь в пару раз быстрее, и Сириус чувствует себя живым как никогда. Это даже лучше, чем дементоры. - Могу я взять газету? Кроссворды. Говорить невыносимо больно. Мертвый Джеймс – Сириус не успевает заметить, когда он появился – заходится в истерическом смехе. Бродяга и кроссворды. Никто на это не купиться. И вновь придется отсчитывать вечность простыми числами и нельзя будет умирать. Но незнакомец, удивленно посмотрев на Сириуса, протягивает ему газету, на обложке которой стоит мальчишка со своей крысой. С крысой, у которой нет пальца. Сириус не замечает, когда уходит человек, принесший ему газету. Он слушает Джеймса, рассказывающего, как можно сбежать отсюда. Сириус поступает в точности по поттеровскому плану, и у него все получается. Планы Джеймса всегда удавались. И когда Сириус плывет по ледяному и казавшемуся безграничным океану, он готов рассмеяться от счастья. Потому что скоро можно будет сдохнуть.