Разговор под фонарем.

Разговор под фонарем.

      Оно стояло в конусе света в своем привычном облике, так приманивающем его основную пищу. Рыжие волосы, белый грим, белый клоунский костюм с рыжими помпонами и, разумеется, красный нос. Красный, как воздушный шарик, что оно держало в руке за тоненькую ниточку. Точнее даже не держало, а судорожно вцепилось. Оно не понимало и не помнило, как оказалось здесь, под фонарем, в конуса света. Оно даже не могло с уверенностью сказать: Дерри вокруг него или же это иное место. Тьма за конусом света была не привычным мраком, к которому оно давно привыкло, который стал домом и убежищем в этом неуютном мире, куда забросила его проклятая черепаха. Нет, эта тьма вокруг была хищной, жестокой и… странной. В этой тьме, казалось, не было ничего, ни звука, ни запаха, но чувства Кошмара Дерри, позволяющие ему чуять страх, боль и ужас его жертв, вопили от перевозбуждения. В этой тьме, в ее изнанке оно чуяло отголоски всевозможных чувств, что испытывали люди. Но вот соваться в эту тьму не хотелось категорически. Оно чувствовало опасность, таящуюся в этой тьме, нечто, ожидающее, когда оно сделает шаг за круг света, что бы атаковать. И у него не было уверенности, что получится отбиться. И это заставляло сильнее цепляться за ниточку шарика в его руке.       Время здесь тоже текло непонятно как. Оно, всегда обладающее прекрасным чувством времени и способное назвать его точное количество до секунды, сейчас было в растерянности. Казалось, оно стоит тут уже тысячи лет, хотя чувство твердило, что прошло хорошо если пять минут. Оно бросило тоскливый взгляд на водосток, освещаемый фонарем и печально вздохнуло красным носом. Все та же тьма хищно скалила свои невидимые зубы от туда. Выхода не было. Приходилось терпеливо стоять в конусе света и ждать. Чего? Кого? Неизвестно. Оставалось лишь тоскливо рассматривать асфальт под ногами и вслушиваться во тьму вокруг. Но тишина казалась настолько плотной, что ее можно было распороть когтями, но вот для этого пришлось бы сделать шаг за уже кажущиеся таким уютным свет. А там… кто знает, ЧТО там его ждало. Или КТО…       Вспыхнувший на долю секунды вдалеке еще один конус света заставил Танцующего Клоуна внутренне подобраться. Свет вспыхнул и погас еще несколько раз и наконец-то засиял ровно. И от этого Оно выпустило зубы, готовясь к бою. Ведь в конусе света стояла высокая мужская фигура. Разглядеть ее черты не получалось, как будто ей в спину бил свет, и от этого неизвестный враг казался вырезанным из черной бумаги силуэтом. Они стояли так еще несколько… Веков? Секунд? Часов? Декад? Пока фонарь над неизвестным не замигал снова, вот только когда его свет восстановился – никого уже под ним не было. - Мистер Пеннивайз? – раздался из тьмы за его конусом света голос, принадлежащий явно гиганту метров восьми ростом. И каким же было удивление клоуна, когда в свет вошел тот, чей силуэт он видел впереди. Высокий по людским меркам, жутко худой, нескладный и голенастый, с бледным лицом, имеющим, казалось, лишь профиль. Тонкие жидкие черные волосы обрамляли это лицо, делая его еще более вытянутым. Тонкогубый рот казался прорубленной щелью, над которой нависал крючковатый нос. В том, что перед ним не человек, доказывали глубоко посаженные глаза, похожие не два небольших шарика тусклого, тяжелого золота. Как и следующая фраза. – Или же мне следует называть вас …….. …… .. …… - то, что неизвестный смог произнести его в принципе непроизносимое для людского горла имя, гарантированно доказывало нечеловеческую природу… существа. Вот только почувствовать, кто перед ним, Пожиратель Детей не мог. Чувства вообще молчали, как будто этого… создания перед ним и не было. - Хочешь… шарик? – после недолгого молчания с улыбкой спросил Пеннивайз, протягивая существу этот самый шарик. – Он летает… - Шарик?.. – удивленно, задумчиво и… завороженно сказало существо, пребывая в замешательство. – Летает?.. – после чего протянуло руку, пальцы которой заканчивались большими когтями, и приняло подарок. – Впервые мне дарят… шарик… Ргхм, мистер Пеннивайз, позвольте представиться. Я – Алгерастр… - Пеннивайз – это Алгерастр, хи-хи… Алгерастр – это Пеннивайз. Но кто ты, Алгерастр? И откуда знаешь мое настоящее имя? - Я – Вестник Хаоса, Единого и Неделимого, князь демонов, младший бог… у меня множество имен и обличий… Как и у тебя. Ничего, что я так фамильярно? - О, нет-нет, я и сам хотел просить перейти на “ты”. Так доверительнее. - Тогда может присядем? – Алгерастр щелкнул пальцами и Оно ощутило приступ зависти. Создать неотличимую от реальности иллюзию Оно могло, но вот по-настоящему материальный объект… Как эти два роскошных кресла и маленький кофейный столик… Увы и ах, это было не в его силах.       Едва сев в одно из кресел, Пеннивайз понял, что встать, если что, будет очень трудно. Кресло, казалось, затягивало своим удобством и приковывало к себе негой и покоем. По щелчку пальцев назвавшегося Алгерастром перед клоуном появился богато украшенный золотом резной кубок из черного обсидана, полный красной жидкостью. Красной, как шарик, что Алгерастр с серьезным видом привязал к подлокотнику своего кресла за ниточку. - Угощайся, мой друг, - сказал князь демонов, указывая рукой на кубок. – Надеюсь, тебе понравится.       Пеннивайз аккуратно поднес кубок к лицу и вдохнул запах, идущий от красной, как его нос, жидкости. После чего, закрыв глаза, с наслаждением сделал глоток. Покатав кровь во рту, клоун тихо замычал от удовольствия, впитывая содержащиеся в ней УЖАС и БОЛЬ. Такого роскошного букета ощущений Оно никогда раньше не пробовало. И странный привкус… озоновой свежести только добавлял пикантности этому роскошному напитку. - Ум-м-м… Великолепно. И эта странная нотка… - Маг, - ответил на незаданный вопрос Алгерастр. - Маг? Но в этой вселенной нет магов. - А разве я говорил, что сцедил эту кровь в этой вселенной? Нет. Ойкумена велика, и в ней множество миров. Этого мага я поймал в одном из них. Этот глупец хотел сделать меня своим рабом, а в итоге был запытан мной. О, как вопили его тело и как корчилась его душа… - демон закрыл глаза, предаваясь воспоминаниям и ощущения, которые смог уловить и Пеннивайз. Да, это было великолепно, Танцующий Клоун и сам бы не отказался поучаствовать в таком представлении. В качестве палача, разумеется.       Понежившись в ощущениях давно прошедшего кошмара еще пару мгновений, Оно все же решило задать самый животрепещущий вопрос: - Скажи, Алгерастр, и скажи честно. Тебя послал ко мне… Матурин? - Матурин? Кто это? – удивление сидящего перед ним демона не было наигранным. - Ты не знаешь об этой противной черепахе, что хранит один из лучей Темной Башни? - Я даже не знаю, что это за башня такая. - О, это… - начал было Пеннивайз, но Алгерастр его остановил взмахом ладони. - Не нужно. Лучше укажи мне путь, а дальше я сам разберусь. - Боюсь, я не смогу указать. Но смог бы провести, если, конечно, ты выведешь меня из этого мира.       Алгерастр потер подбородок, глядя на довольно улыбающегося клоуна, аккуратными глотками смакующего кровь из чаши. Не то что бы вывести сидящее перед ним существо, прикидывающееся клоуном, из этого мира было тяжело. Нет, скорее наоборот, этот мир сам бы с радостью от него избавился, слишком оно чуждым было для него. Но… как среагирует на это “Пославший-его-подальше”? - Это… возможно, - решившись, ответил демон, глядя в загоревшиеся мертвыми огоньками глаза Пеннивайза. - Отлично! Просто великолепно! Тогда… можно я перекушу? На дорожку? - Если только не как в прошлый с позапрошлым разами. Сперва семь, а потом и пять? – усмехнулся Алгерастр, глядя на помрачневшего клоуна. - Им просто повезло. И я не так уж и сильно их пугал. - А вот это зря. Можно было со всего города страх качать, приложив минимум усилий. - Это как? – удивление клоуна можно было практически пощупать руками. - Как рассказывал мне один Повелитель Ночи о их доктрине страха: ты можешь убить сотню, тысячу, миллион – и тебя будут просто ненавидеть и стараться уничтожить. Но достаточно убить одного, напоказ, запытать так, что от одной мысли о тех муках, что ощутил этот несчастный, самые бесстрашные будут ходить под себя – и весь город будет дрожать от лютого ужаса. Главное – не забывать время от времени подкидывать еще кошмаров в топку их страхов. – припомнил слова Зо Сахаала, с которым встречался незадолго до своего самого первого выхода из родной вселенной на бескрайние просторы Упорядоченного, князь демонов. – Но не это было твоей ошибкой, друг мой. Совсем не это. - А что же? – Пеннивайз подался вперед, жадно слушая Алгерастра. – Где я ошибался? - Знаешь, у самих же людей есть одна пословица: разделяй и властвуй. Ты дал семи трусам объединиться и начать получать силы друг от друга. Да, я понимаю, ты не спешил, старательно запугивая их. Но вот именно эта неспешность и привела к неудаче. Нанеся жесткий и жестокий, показательный удар по слабейшему из них, толстяку или там астматику, ты разрушил бы их сплоченность и подорвал бы веру в себя и в своих друзей. А потом перебить их по одному было бы не трудно. Разделяй – и властвуй.       Пеннивайз, поджав губы, печально сидел в кресле. Алгерастр точно указал на его ошибку и теперь клоуну было… стыдно за свою глупость. Глупость, едва не кончившуюся очень для него печально, когда в следующем цикле повзрослевшие Неудачники почти его не убили. Лишь малой части его удалось спастись, когда выросшие дети пришли в его логово. И двадцать семь лет ждать в тревожном сне, мучаясь голодом. К счастью, Неудачники поверили в свою окончательную победу и разбежались по миру. Кто-то уже умер от старости, кто-то еще жив… Но это уже не важно. - Знаешь… Я, пожалуй, смогу стерпеть голод. Не хочу тут больше оставаться. Алгерастр ухмыльнулся. И, встав с кресла и отвязав шарик, протянул Пеннивайзу руку. - Тебе не придется голодать, друг мой. В моем личном инферно у меня найдется парочка душ для тебя. Хищно улыбнувшись, Танцующий Клоун вложил руку в белой перчатке в когтистую длань Вестника Хаоса. Он был готов.       Фонарь, под которым только что мирно общались пара иномировых чудовищ, пару раз мигнул и снова засветился. Вот только под ним уже никого не было. Начали разгораться остальные фонари на пустынной улочке наконец-то спокойного Дерри. Хищная тьма отступила. Но если бы кто-нибудь сейчас вышел на эту улицу, то он, возможно, услышал бы краем сознания негромкую песню. Сквозь море душ лежит наш путь Не в праве мы с него свернуть Бездна шепчет во мгле… Сотни лиц ожившей тьмы Глаза безумием полны Бездна взывает ко мне…