Не переживай

      Пудинг сидела на каменном полу в отдалённой части Пирожного замка, где обычно проходят важные совещания между её самыми старшими братьями и сёстрами с капитаном команды и мамой, Шарлоттой Линлин. Младшим в семье всегда можно играть и бегать всюду, делать что угодно, но только в это крыло было строго настрого запрещено входить. Вот только бесстрашную маленькую Пудинг это ничуть не остановило, когда она сбежала от всех своих обидчиков, являющихся родными братьями и сёстрами, которые вечно доставали её издёвками над третьим глазом.       Что ей, вырезать его теперь?       Разве она виновата в том, что отличается от остальных?       Разве быть не похожей на всех – это плохо?       Если есть что-то, чего нет у других, то почему всегда это нечто ужасное, над чем нужно насмехаться?       Такие недетские мысли крутились в голове ребёнка, которому положено играть и объедаться сладкого днями напролёт.       Она умостилась на полу, обнимая поджатые коленки, и тихо всхлипывала от обиды. Неприятные моменты никак не забывались, продолжая всплывать в голове, из-за чего Пудинг разрыдалась в голос, утирая маленькими ладошками слёзы. Если бы она сдержала этот порыв, то Катакури, вероятно, прошёл бы, так ничего и не заметив. Мужчина обернулся на источник шума, вопросительно дёрнув бровью. Встретить громко ревущую сестру здесь в его планы, как ни странно, не входило. Он, как добросовестный старший брат, собирался разобраться что да как. Пудинг, заметив его присутствие, быстро успокоилась, что не у каждого взрослого получится в стрессовых ситуациях, и закрыла ладошками лоб.       — Что ты здесь делаешь одна? — Катакури начал выяснение весьма снисходительно.       Пудинг поднялась на ноги, не опуская рук, и, будто ожидая чего-то плохого, в упор смотрела на старшего брата. Катакури наклонился и потянул руку к сестре, попутно задавая другой вопрос:       — Ты поранилась?       Младшая сестра отрицательно замотала головой, забавно надувшись, и снова взглянула на Катакури. С пару секунд гляделок, Пудинг вдруг отвернулась и разрыдалась ещё сильнее. Генерал от неожиданности запаниковал. Неужели он такой пугающий? Для достоверности, пират поправил шарф, с которым никогда не расставался. Тот был, как и положено, на месте. Но теперь всё стало ещё непонятней. Как же порой сложно с женщинами, будь им хоть двадцать, хоть шесть лет.       — Ну что с тобой поделаешь, — вздохнул мужчина и потянул за шарф, скрывающий нижнюю часть лица.       Пудинг чуть затихла и исподлобья наблюдала за братом. Он стянул свой объёмный шарф, под которым скрывал жуткие швы на обеих скулах. Её так поразило увиденное, что руки сами опустились. Он оказался.. милым. Да, милым и красивым мужчиной. Катакури она всегда считала сильным и спокойным в любых ситуациях и, честно говоря, порой представляла, как же он выглядел бы без этого шарфа. Он всегда выглядел сурово и немного пугающе, потому что был не особо разговорчивым. Трудно было понять, какой он. Ну, в любом случае, он был красивым. К счастью, чувство прекрасного не было безвозвратно утрачено среди разных мастей детей и подчинённых мамы.       Пудинг была удивлена поступком брата, который, не колебаясь, поделился собственной тайной. Катакури положил свою широкую ладонь на макушку сестры и погладил, заботливо улыбнувшись. Вытерев остатки слёз в уголках глаз, она неуверенно улыбнулась в ответ.       — В следующий раз скажешь мне.       — А?       — Не будешь ничего делать, ничего и не изменится. Будут обижать, говори мне, поняла?       Пудинг робко кивнула. Из-под чёлки послышалось тихое «спасибо», а чёткое «Не переживай» в ответ зародило капельку уверенности в раненой душе.