***
Эдди поздним вечером сидел за учебником по химии и пытался разобрать очередной параграф, когда кожу чуть выше локтя обожгло. Слёзы наворачивались на глаза парня, а голова устало опустилась на ладони. Его соулмейт невероятный мудак. Или просто конченная шлюха. Хотя всё-таки мудак. Подойдя к зеркалу парень опустил рукав футболки, она с лёгкостью съехала, ведь была на пару размеров больше — старый подарок Ричарда, до которого Эдди всё ещё не дорос. На плече красовалась надпись словно выбитая искусным татуировщиком — настолько красивой она была — которая обозначала самого глупого парня в мире. «Риччи». Глубокий вздох миловидного парня раздался на всю комнату, а после Каспбрак заплакал. Рич убивал его и, скорее всего, даже не знал об этом. Если бы знал, то сказал бы, верно? И не приносил столько боли. Но Риччи ничего ему не сказал. Они и вовсе перестали быть друзьями, скорее, они были просто старыми знакомыми. Невероятно сложно знать человека так хорошо, как знал Эдди Тозиера, и не сметь называть даже знакомым из-за общения, что сошло на ноль. Эдс даже не помнил как это произошло. Ему так было не легче, он испытывал чувства к Риччи лет с 10, а имя появилось на коже в 15. И на следующий день появилась первая точка на запястье. Они были почти не заметные, видимо, Рич ограничивался с теми девушками лишь поцелуями, но после секса Тозиера с каждой новой девушкой Эдди был вынужден наклеивать пластырь. Кожа горела ещё несколько дней, а точка была жирной и гораздо больше тех первых на самих запястьях. Слёзы все еще текли по щекам Эдди и он знал, что это всё никак не исправить. Точки будут появляться снова и снова, а когда с ключиц начнут переходить на грудь, ему придется заказывать себе гроб и оплачивать похороны. Ричи не остановится, а Эдс не признается парню — у того ведь какая-то девушка соул, верно? Несовпадение соулмейтов, он где-то про это слышал. Довольно редкий случай, но ведь судьба изыскано пошутила над Каспбраком. Соулмейт бесконечно правильного зануды Эдварда Каспбрака грёбанный-балабол-бабник-шутник Ричард Тозиер. И ничего с этим поделать нельзя. Можно лишь надеяться, что Риччи найдет своего соулмейта раньше, чем точки на груди Эдди сойдутся. Слеза упала на татуировку Эдди, а где-то Рич вздрогнул во сне.***
На выпускном балу Эдди надеялся поговорить с Тозиером, но тот пришел на бал с очередной, новой подружкой, красоткой Эшли из черлидерш. Эд откинул идею поговорить со своим соулмейтом, которого он, наверное, видел последний раз в жизни, а уже через пару часов пожалел о своей нерешительности, плача на одинокой скамейке на заднем дворе от очередной точки на руке, которая сегодня приносила особую боль. Он дождался, когда боль стихнет, попрощался с теми, кого мог бы при других обстоятельствах до сих пор называть друзьями, невероятно расстроенный обнял бывшего лучшего друга, и закатав рукава рубашки, с гордым видом, пусть и с безумно грустной улыбкой покидал свою школу в последний раз. Через несколько часов он навсегда уезжал из Дерри. А на утро Эшли так и не сказала никому, что соулмейт парня, что ушел самым первым с бала, и который перед этим обнял Риччи, отменный мудак, ведь у того паренька точек уже по локоть, и он с таким соулом не доживет даже до третьего десятка.***
*спустя 10 лет* Доктор Эдвард Каспарбак должен был проводить операцию. Привезли парня, попал в аварию, пока торопился куда-то. Его быстро предупредили, пока он сидел у себя в кабинете и что-то писал. Эдс невероятно расстроился, но операцию провести всё же решил. Скорее всего, это его последняя операция. Осталась последняя точка, а Каспбрак даже не разменял третий десяток. Он ни разу не видел Риччи после выпуска из школы, но знал, что тот прославился, и был диджеем в каком-то крутом клубе Нью-Йорка. Они были в одном городе больше пяти лет, но так ни разу и не встретились. Эдди знал как его найти, но не видел смысла. Что бы поменялось от их встречи? Ричард внезапно бы признал своего соулмейта? Парня? Бывшего лучшего друга? Эдс был уверен, что нет, ведь Тозиер так легко отказался от общения с ним тогда, в школе. А значит, и сейчас откажется так же легко. Предпоследняя точка появилась на прошлой неделе, и Эдвард решил, что если переживет эту неделю, то составит завещание и напишет специальное письмо для Риччи, где признается во всем. И попрощается ещё раз. Он как раз сел за письмо, когда привезли неожиданного пациента. «Парень лет 30, без сознания, ребро проткнуло легкое от сильного удара, необходима срочная операция», — так сообщила медсестра, когда помешала Каспбраку с его последними делами на этой грешной земле. Когда доктор прошёл в операционную, он замер. Знакомые чёрные кудри, острые скулы, тонкие губы… Самые родные черты лица были перед глазами Каспбрака после почти 10 лет разлуки. Эдс довольно быстро вышел из оцепенения, все-таки его соулмейт умирал практически на его руках, а он мог помочь! Это была самая напряжённая операция за всю практику Эдварда. Конечно, Эд старался спасти Риччи. Работа легких парня поддерживалось приборами, но это не помогало. Спустя долгих пяти часов дыхание Ричарда Тозиера остановилось навсегда. Эдвард Каспбрак плакал в коридоре, пока тело увозили в морг, а медсестры убирали операционную. Он зашел в свой кабинет, и быстрым росчерком дописал завещание. Письмо, которое он только начал писать осталось нетронутым на столе — отправитель в нём больше не нуждался. Одинокое «дорогой Риччи» так и осталось на листе. Взяв что-то из внутреннего ящика стола, Каспбрак закрыл кабинет на ключ и быстро пошёл к лифтам. Самый первый этаж, минус какой-то там… Эд всё делал на автомате, татуировка на плече горела огнём. До морга он добрался за каких-то пару минут. Эдди просто хотел проверить, кто был соулом Риччи, почему он вёл себя так по-мудацки. И ещё, были ли точки на руках Ричарда, это интересовало его едва ли не больше всего. Он знал, что иногда у человека бывает сразу два соулмейта, вдруг у Риччи всё было именно так? Тело уже почти остыло, когда Каспарбак подошел к кушетке. Его с легкостью пропустили в морг, и он не боялся, что кто-то застанет его там и станет задавать ненужные вопросы. Ком в горле мешал дышать, давно забытая психосоматическая астма выбила доктора из колеи. Ингалятор был в кармане, но что было бы, если нет? Нервная дрожь била Каспбрака, дыхание было скомканным, но он заставил себя приподнять клеёнку. На теле не было татуировки. Имя всегда появлялось на верхней части тела, очень редко на бедрах, и буквально один раз на миллион на ноге. Он проверил всё, но так и не смог найти имя. Отчаявшись, парень сел на пол и уткнулся носом в кушетку. Слёз почти не было, но глаза неимоверно щипало. Эдди гладил волосы Риччи и плакал, плакал до боли в горле, плакал так горько, словно он снова маленький мальчик и может себе это позволить. На самом же деле он потерял своего самого родного, самого близкого человека — Риччи, который никогда не был его, но все равно являлся соулмейтом Эдса. Случайно Эдвард нащупал неровность на шее Тозиера, прямо под волосами. Аккуратно повернул голову парня на бок, словно боялся разбудить, отыскал телефон в кармане. «Эдди». Его собственное имя было на коже грёбанного-балабола-бабника-шутника Ричарда Тозиера. Каспбрак снова приподнял клеёнку, которой было накрыто тело. Ни одной точки. Ни одной чёртовой точки на идеально чистой коже чёртового Риччи. Эдди был единственным соулмейтом у Балабола. Эдс заплакал, заплакал навзрыд, он плакал, словно слезы могли что-то изменить, вернуть его в детство, чтобы признаться своему самому глупому соулмейту в мире, словно эти слёзы способны были воскресить Риччи и подарить им счастливое время вместе. Каспарбак аккуратно, почти невесомо прикоснулся к холодным губам Тозиера. — Я тебя любил, любил всю свою жизнь, Рич, ты понимаешь? Чёрт, какие же мы дураки, — горький вздох прервал едва начавшийся монолог Эдса. — Что же ты наделал… Минуту спустя раздался выстрел. Утром в газетах напечатали два некролога.