Русская душа

Молодая женщина опустилась на стул и, тяжело вздохнув, налила вина в бокал. За соседним столиком громко смеялись, весь зал был в табачном дыму, из одного угла доносились возмущенные крики юношей и звон стаканов. — Да черт бы их побрал с этой государственной думой! Зачем нужна война, лучше бы о людях подумали! — громко стукнув кулаком по столу, закричал мужчина в сером пальто. У окна кто-то громко читал стихи. Невозможно было разглядеть лиц людей за густой пеленой дыма. Женщина наблюдала за людьми, осматривая каждого своими зелеными глазами. Она была одна, почему и зачем пришла сюда, лишь одному богу было известно. Но женщина заходила в это место снова и снова практически каждый день, лишь пила и смотрела. Она всегда была приветлива, если кто-то начинал разговор, улыбалась и крутила темный локон на своем пальце. Все считали ее совершенной кокеткой, но, почему-то, долго не задерживались за разговором. У каждого была своя компания и, бросив несколько легких слов, они возвращались к своим делам. Но ей не было одиноко или скучно, никто не знал, что она чувствует. Завсегдатаи этого местечка только знали, что девушка — полячка и дает уроки фортепьяно. В ней было что-то притягательное, может легкий шлейф духов, добрая улыбка, может мягкая речь. Многие мужчины украдкой поглядывали на нее, но не более. Да и кто знает, нужно ли было ей их внимание? — Так шумно, как всегда. — подумала девушка и, поморщившись, поднесла бокал к своим губам, но вдруг резко перевела взгляд, застыв в одной позе. Напротив нее, отряхивая от снега шляпу, сел мужчина. — Что вы плачете здесь…аах мадам! — напевая, проговорил мужчина. — вы тут совсем одна? — Совершенно. — удивленно ответила женщина. — А позволите ли узнать ваше имя! — Агнешка. — Полячка? Прекрасное имя, люблю Польские имена! — почесывая светлые усы, восклицал мужчина. — Я вам тоже представлюсь: Михаил. — Знаете, своим неожиданным появлением вы так испугали меня, Михаил. — Простите, простите! Я совсем не хотел. Не думал, что так резко предстану пред вами. Я, знаете, тоже тут совсем один. Могу ли я просить вас составить мне компанию? — Конечно. — ответила Агнешка и, наконец, отпила из бокала. Все гремели стаканы, пела женщина под стук клавиш пианино, другие хохотали, другие кричали. Мужчина внимательно наблюдал за полячкой. Его пшеничные волосы взбились под шляпой и были больше похожи на высушенную солнцем траву. Но они так контрастировали с глазами, цвета морской гальки, серые и будто такие же холодные, как море в ночную бурю, казалось, сейчас из них хлынет соленая вода и затопит все вокруг: и поющих женщин, и юных студентов, и смеющихся девиц. Мужчина стал осторожно снимать пальто и положил его рядом со шляпой. — Красное вино? А дайте угадаю, точно сухое? Женщины, похожие на вас, всегда пьют сухое вино. — спросил мужчина, улыбаясь. — Наверное, в первый раз вы ошибетесь, это полусладкое. — засмеялась Агнешка. — Ох, как же я так! Весьма удивлен, вы сумели меня провести. И озадачить. — Почему же, по вашему, обязательно такие женщины, как я, должны пить сухое вино? — Честно отвечу, не знаю, всегда так думал, сердце, что ли, подсказывало, но до сегодняшнего момента так и оказывалось. — Подвело вас сердце, может, тоже выпьете? — снова рассмеявшись, спросила женщина. — А как же не выпить. Любезнейший! Через минуту к столику подошел немолодой мужчина, лет пятидесяти, в черном костюме. — Чего изволите, сударь? — спросил он, наклонившись к Михаилу. — А мне, пожалуйста, бутылку вина, как у этой дамы. — Сию минуту, сударь. — проговорил мужчина и поспешно удалился. — Агнешка, а что вы думаете насчет тех молодых людей, что про думу говорят. Весьма революционные вещи, не находите? — Я не сильно интересуюсь политикой, однако, никогда не понимала их идеалов: рубить под корень, да чтоб все сразу и как можно быстрее. А кому же от этого польза? Народу — мимолетное счастье от освобождения. А дальше что? Много лет неизвестности, разрушив что-то, невозможно быстро построить то, что созидалось веками. Я считаю, время нам нужно, только время и продуманные действия, а не убийства. — Либеральных, значит, взглядов придерживаетесь. Но народ же кого послушает. Столько мучений, им бы хоть на миг от них избавится, а дальше что будет, то будет. — Так откуда же народу знать, что нельзя так. Просвещенных людей в стране, знаете, по пальцам пересчитать. Не хочу этого обсуждать, и так все вокруг говорят. А толку-то от этих разговоров никакого. — Вы правы, зря я начал эту тему. Ах, вот уже и вино несут! — воскликнул мужчина. Все тот же немолодой мужчина поставил поднос с бутылкой и бокалом на стол, поклонился и снова поспешно удалился. Михаил налил себе вина и выпил его с необычайным наслаждением. — Вы не против, если я закурю? — спросил он у Агнешки. — Нет, тут и так все в дыму, вы не сильно повлияете, да и я спокойно, как видите, отношусь. — ответила дама, слегка улыбнувшись. — а позвольте и мне попросить вас угостить меня сигаретой. — Ох, конечно-конечно, возьмите. — мужчина достал из коробочки еще одну сигарету и протянул ее Агнешке. Молодые люди закурили и продолжили беседу. Они будто хотели спрятаться от остальных за пеленой дыма, будто их разговор был секретом, от сигаретного дыма, казалось, веяло тайной. — Зимы холодные в Петрограде.. — выдохнув, произнес Михаил. Агнешка ничего не ответила, лишь кивнула головой и стукнула пальцем по бокалу. Мужчина стал смотреть в разные стороны, желая задать вопрос, но кажется стал взволнован и немного сомневался, будто собирался спросить что-то глубоко личное. Но, однако, собрался с мыслями и, посмотрев в глаза своей спутнице, начал говорить: — Ах, Агнешка, простите мне мое безрассудство, вы просили не поднимать этой темы, но все же осмелюсь спросить: что, по-вашему, есть народ? Что такое русский человек? — Русский человек — это душа. Вот, что я вам отвечу. — без смятения произнесла девушка. — Вот как. Знаете, вино почти допито и как-то стало душно. Не хотите ли прогуляться? — Буду только рада. — Позвольте, я за вас заплачу. — Если настаиваете, то как вам угодно. — Мне будет это только в радость! — улыбнулся Михаил. Мужчина встал, снова отряхнул шляпу и, надев пальто, достал из его кармана деньги и положил на стол. Застучали каблуки Агнешки, Михаил опередил ее и вышел из здания, придерживая дверь. — Благодарю вас. — проходя, сказала девушка. Они шли по заснеженной улице Петрограда, вдалеке послышался лошадиный топот и крик извозчика. По тротуару, качаясь в разные стороны, брели пьяные мужчины и несколько веселых женщин с красными от мороза щеками. Мимо них пробежала девчонка, лет девяти, кутаясь в пуховый платок. Но все это не нарушало той размеренной прогулки. — Вы сказали, что русский человек — это душа. Стало быть, русская душа. Что же это? — спросил Михаил. — А как вы сами думаете? — Хочу сначала услышать вас. Я так часто думал над этим вопросом сам, поэтому хочу узнать чужое мнение. — Тогда вот, слушайте: русская душа — это заметенные бурей следы на снегу, черное небо, холодный синий свет звезд, и это слезы, соленые и теплые, как далекие моря с горячими песками и ветром, приносящим с собой аромат красного вина и сушеных фруктов. — Как же ясно вы выразили ту мысль, что я пытался сформулировать несколько лет. Ничего не хочется добавить, а только поблагодарить вас, Агнешка. Кажется, снова пошел снег. Мужчина и женщина посмотрели друг другу в глаза, а потом устремили их в небо. — Ах, снежинка попала в глаз. — практически вскрикнув, сказала Агнешка и зажмурилась. — Позвольте, я вытру. Мужчина провел пальцем по щеке девушки и улыбнулся.