Липкий паук. Он ползает вокруг тебя. Опутывает тебя паутиной дешёвых комплиментов. Глоточек шампанского для обезболивания. Лепестки роз для усыпления. Поток пошлости для оглушения. И, наконец, лапки в стороны: «Моя… очередная и единственная»
***
Это история маленькой девочки, жизнь которой абсолютно изменилась после её двенадцатого дня рождения. У вас много друзей? А приятелей? А врагов? А кто из них настоящий? Знаете ли вы? Задумывались хоть раз на эту тему? Если нет, то я вам очень советую. Сделайте это. Наша героиня знала обо всём этом. Верней, думала, что знала. Она считала, что у неё есть друг. Настоящий друг, живущий у неё в шкафу. Врагов? Тьма! Но до определённого времени. Приятелей? Может пару тройку и было. Но вот кто был настоящим — она поняла лишь в самом конце, когда уже было поздно. Я вас уже наверно сильно запутала, не так ли? Давайте же всё разберём по порядку. Как всё было на самом деле и что из этого вышло. Обычный день. Какая-то девчушка неуверенно и неторопливо шагает по дороге, слегка укрытой белым, пушистым снегом. Прекрасная пора, правда? Всё так чисто и невинно, нежно — в точности как наша героиня, идущая в столь ненавистную школу. Позади раздался конный ржач её сверстников — людей, из-за которых каждый день пребывания в школе становился сплошным адом. — Эй! Алиса! — позвал кто-то из толпы, сдерживая своё гоготание. — Не хочешь после школы с нами в кафешку заглянуть? — Соглашайся! Ты же всегда на всё соглашаешься! — раздался второй голос. — Это у тебя уже вроде наследственное! — Боже! Оставьте уже эту убогую! — проверещал голосок какой-то девушки самодовольного вида. — Никто родителей не выбирает. Кто ж знал, что её мать шлюхой будет. И вновь раздалось гоготание. Но девчушка не обратила внимания и даже не обернулась, ведь так начиналось каждое её утро. Она лишь крепче сжала лямку своего рюкзака, съёжилась и ускорила шаг, чтобы быстрее отвязаться от этого противного жужжания одноклассников. Да, мать Алисы было неверной супругой, впрочем, как и сам супруг. Но они уже привыкли к такой жизни, а вот их маленькая дочурка — нет, и именно ей доставалось больше всего. Каждый день всякий считал своим долгом сказать что-то гадкое, толкнуть, ударить, облить или запачкать чем-то мерзким и слизким, запереть в туалете, а бывало, что и сталкивали с лестницы. Несладкая жизнь, согласитесь. Но всё же в один момент её жизнь крупно поменялась. Она нашла «друга». Дело было ночью в день её рождения. Когда малышка ложилась спать, то краем глаза заметила небольшую тень, прошмыгнувшую в её шкаф. «Что необычного в тени?» — Спросите вы. А то, что эта тень никак не могла образоваться: весь свет в доме и на улице был выключен, а тень именно прошлась по стене, прячась в шкафу. Наш запуганный лисёнок испугался и дабы хоть как-то успокоить своё не на шутку разбушевавшееся сердечко решил, что ей всего лишь показалось, но мог ли ей показаться последующий шёпот, раздавшийся у изголовья её кровати? Я тоже думаю, что нет. Алиса зарылась в своём одеялке, считая что оно может спасти от всех бед, но тень продолжил что-то шептать. Знаете, он не был враждебным, злым или наделённым ещё какими-то враждебными нотками, скорее он сам был напуган, сам искал помощь и спасение. Алиса поняла это и, собрав всю свою смелость, которой еле хватало, осторожно вытащила голову наружу — ничего примечательного, вроде пусто, но присмотревшись, она разглядела какой-то человеческий силуэт: представьте себе самого обыкновенного подростка, и он окажется именно нашим неизвестным. Вот только его особенностью было то, что он на самом деле являлся мрачной тенью, почти ничем не выделявшейся от ночи. — Кто ты? — спросила испуганно наша героиня. Она была как маленький ребенок. — Что ты здесь делаешь? — Я — Тень. Но настоящее моё имя — Том. Так меня звали давным давно. — Раздался шёпот незнакомца. — Тень? Как? Я не понимаю.ты меня пугаешь…уходи… — Нет, не нужно меня бояться! Я не плохой, я лишь хочу обзавестись друзьями. Так и зародилась дружба между Тенью и маленькой Алисой. Каждую ночь они привыкали друг к другу, общались, делились всё более сокровенными секретами. В конце концом они стали лучшими друзьями, узы которых нельзя было уже никому разорвать: они поклялись всегда быть вместе, на веки вечные. Том всегда помогал нашей малютке, наказывал её обидчиков, оберегая то, что «принадлежит» лишь ему, но Алиса, как не пыталась, не могла узнать как именно друг защищает её. Время шло, маленькая девочка взрослела и становилась девушкой, приобретала формы, выразительные черты. Вместе с ней рос и Том: он был более мужественен, решителен и даже его шёпот, так напоминавший маленького котёнка, преобразовывался в более грубый и настойчивый, подобно взрослому льву Желания их тоже росли. Они хотели чего-то большего. Но как же быть, если от нашей лисицы все шарахались, а Том, а тут и говорить нечего, он — Тень. И вот настал тот роковой день, а точнее ночь, когда поменялось всё в жизни Алисы. Как бывало обычно, родители не ночевали дома, наши друзья болтали, не замечая времени, и в один момент что-то щёлкнуло в голове девушки. Она, слегка смущаясь, стала спрашивать своего собеседника: — Слушай…знаешь… У нас в школе полно разных парочек, они обнимаются, целуются, под ручку там ходят… Мне вот что стало интересно, какого это — поцелуй, что он из себя представляет? Ты же наверняка знаешь, расскажи! — С чего это ты взяла, что я знаю об этом что-то? Я всю свою жизнь провёл с тобой, в этой самой комнате. Я знаю не больше твоего! — А. Извини тогда, мне просто было интересно… — Ты хочешь узнать какого это? Можно проверить это практическим способом! — ухмыльнулся Том. — Чего? Дурак! Я же спросила тебя просто! Да и не умею я! Ими овладел интерес. А вправду, что из себя представляет этот поцелуй? Каков он? Какое послевкусие в памяти он оставляет? Потупив взгляд, смущаясь и краснея, они медленно начали сближаться, их тела равномерно поддавались вперёд, головы плавно нагибались вбок. И вот этот долгожданный момент, когда губы, осторожно соприкасаясь, слились в единый поцелуй, от которого у обоих стало сносить крышу, бабочки в животе пытались вырваться наружу, разорвав всю грудную клетку, и хотелось плакать и смеяться одновременно, части тела не слушались и были слишком скованны, чтобы просто пошевелить пальцем, но в тоже время они тянулись к самым нежным и объёмным частям тела партнёра. Оторвавшись друг от друга на мгновение они пытались успокоиться, смущённо улыбаясь и хихикая от подступающей истерики. Всё так нежно и романтично, такая волшебная обстановка царила вокруг и они, посмотрев друг другу в глаза в надежде увидеть там желания своего партнёра и поддавшись эмоциям, соединились вновь в страстном поцелуе! Время шло, теперь каждая их ночь не останавливалась на простом общении и пожелании спокойной ночи, они наслаждались сладостью губ. Язык Тени уже смело и бесцеремонно проникал в рот «малютки», которая отдавалась во власть греховного искушения и более не противилась. Но им и этого было мало, желание росло, Том даже во время переодевания Алисы подглядывал за её обнажённым, нежным, телом, за её выделяющимися формами, так сильно манящими к себе. Однажды, при одном из страстных поцелуев, не выдержав столь сильного возбуждения, он повалил рыжеволосую, начиная мять и ласкать её обворожительное тело. Алиса испугалась, но это было не важно, она сама этого хотела, хотела почувствовать его сильные руки, его напор. Недолго заставила себя ждать первая сорванная вещь, улетевшая в другой конец комнаты, тело Алисы было осыпано тысячью нежными и страстными поцелуями, от которых из её рта издавались сладкие постанывания, они так нравились Тому, он не мог больше терпеть. Грубо стянув с бархатного тела кружевные трусики, раздвинув её ноги, он с великим желанием вошёл в неё, раздался приглушённый стон, передававший страсть и трепетание, Алиса наконец ощутила его в себе, он ускорялся, делая и приятно и больно одновременно, но безумная эйфория просто окутала их! Сильные руки Тома сжимали беззащитное тело рыжеволосой, его грубый, сладостный стон раздавался с каждым разом, как он проникал глубже! Тень орошала поцелуями и укусами тело девушки, содрогающееся от наслаждения. Он не мог остановиться, ускоряясь и причиняя всё больше боли своей возлюбленной, он уже не слышал её просьбы остановится, им овладел не просто животный инстинкт, а что-то за гранью разумного, что-то демоническое и пугающее. Глаза горели огнём, руки сильнее сжимали тело бедняжки, пытавшееся уже вырваться от лап монстра, причинявшего ещё большую боль, зубы которого впивались до крови, прокусывая кожу. «Почему ты продолжаешь? Мне же больно. Прекрати!» — думала двушка, но никто не смог прочесть её мысли и помочь.***
Проснувшись утром, Алиса ощутила жуткую боль во всём теле, она еле могла шевелиться после бурной ночки. Встав с кровати, она поняла, что её родители так и не возвращались домой, и пошла к зеркалу. Там её ожидал шок и безумное смятение: всё тело было залито синяками и засохшей кровью, причём синяки не были обычными, они были абсолютно чёрные, будто сам дьявол изнасиловал несчастную, оставив на её теле метки порочности. Она выглянула в окно сделать глоток свежего, морозного воздуха, дабы привести разум в чувства, но, открыв его, она резко отпрянула: на снегу были следы крови и грязи, он был помят и смешен с землёй — ночью кого-то опять избили. Снег уже не был таким нежным и манящим, белоснежным. Он опорочен, не издаёт больше той нотки чистоты и изящества, притронуться к нему уже не страшно (чтобы не испортить хрупкость), а противно (чтобы не запачкать руки этой грязью). Алиса боялась предстоящей ночи и ушла из дому к своей дальней родственнице, с которой почти не общалась, но доверяла как самой себе. Ей не хотелось оставаться сегодня одной, а точнее наедине с Ним. Родители вернулись через три дня, тогда Алиса и воротилась в свою комнату. Её мама и папа ничем не помогли бы, не успокоили, не защитили бы, но хоть с кем-то за стеной было немного спокойней, было ощущение, что хоть одна живая душа поможет.***
— Где ты была? — раздалось в сумраке. — Почему не ночевала дома? Я волновался за тебя. — Прости, — начало было она оправдываться. — У моей сестры были проблемы, она не хотела оставаться одна. Я не успела тебя предупредить. — Ты сердишься на меня? Я причинил тебе боль? — Нет, всё в порядке! Не переживай за меня. Я лягу спать, мне что-то нездоровится. Это была её первая ложь в адрес Тома. Первая, но далеко не последняя. Спустя пару дней Алиса простила его и забыла о произошедшем, как только сошли синяки, она начала возвращаться к прежней себе. Тень всячески извинялась, нежно лаская нашу лисицу. Ему стоило огромного труда сдерживать себя во время её стонов и слабых покрикиваний. Спустя некоторого времени, мастурбации, нежных, сладких поцелуев в шею и более интимных мест, они продолжили свою «взрослую» жизнь. Алиса упивалась множественными оргазмами, ей казалось всё таким прекрасным и радужным, что хотелось продлевать ночи. Но и всему прекрасному приходит конец, всё приедается и надоедает, тошнит даже от самого лакомого кусочка. Рыжеволосая не хотела больше этой похоти, ей всё было мерзко: и нежные поцелуи, и его рука между её содрогающимися ногами, и он внутри неё, но она молчала, не хотела обидеть, придумывала лишь отговорки. Том ненавидел этого, он всегда становился настойчивее и грубее, заставляя девушку стонать, но уже от боли. К семнадцати годам Алису просто насиловали, над ней издевались и опорочивали, её чувства не брали во внимание, она просто была вещью, игрушкой в руках Тени. Было страшно замечать перемены Тома: в один день от его рук остался чёрный, склизкий, мерзкий след, который еле оттёрся, в другой день его руки и вовсе приобрели форму щупальцев, гадко ласкающих тело, вскоре и челюсть его осквернилась, зубы стали острее и длиннее, рот расширился, слюни при поцелуе обжигали нежное тело, как яд, оставляя небольшие ранки, в глазах горели огни гнева и похоти. Тот, кем он стал уже не был Томом, это была просто Тень, распыляющая страх и ужас.***
— Ты принадлежишь мне! — сказал демонический голос властно. — Ты сделаешь то, что я тебе скажу! — Отпусти меня, Том! — вскрикнул приглушённый голос. — Пожалуйста, мне больно! — Не смей перечить! Ты знаешь, я этого терпеть не могу! — Нет!!! Не лезь туда, меня от этого тошнит! Том начал проводить своими склизкими щупальцами по обнажённому телу девушки, оставляя тошнотворный след, по шеи, немного обвивая её и придушивая, ведя к груди и играясь с сосками, сжимая до боли, повторяя линии талии, спускаясь по ногам и лаская между ног, резко войдя в неё: начинала течь слизь, кровь, раздался истошный звук боли одной и наслаждения другого, слёзы текли потоком по нежным, исцарапанным щёчкам Алисы. Поигравшись своей «рукой», он опускал голову, вводя длинный язык и царапая острыми зубами нежную кожу, упиваясь кровью. После «предварительных ласк» наступал и сам секс, во время которого девушку жестоко «нанизывали» на подобие члена. Часто ночи проходили именно так. Алиса хотела и убежать из дому, и убить себя, но волновалась за свою маленькую сестричку, Асю, которую любила без памяти: с ней могло произойти тоже самое, не будь рыжеволосая «послушной» девочкой. Лишь порезы помогали утихомирить бушующую, рвущую на части боль в душе. Она кромсала своё тело нещадно, только бы не было боли душевной.***
Ночь. Взрослая девушка, лет двадцати семи-тридцати, сидит в полусумраке и смотрит папку: «Дело №361 Пропажа девушки, имя… Алиса, возраст 24 года, … в комнате найден дневник с описанием изнасилования, в шкафу находилось спальное бельё с пятнами крови, с 20 по 22 марта считается без вести пропавшей. Дело закрыто в 1995 году…» — Ась, уже больше десяти лет прошло, она уже мертва. — раздался тихий, неуверенный голос сотрудницы. — Иди домой, это дело закрыто. Тебя дочь ждет. — Ты не понимаешь, она не могла просто взять и испариться… — ответила она. Дверь отворилась и в комнату вошла девочка одиннадцати лет, принеся за собой луч света из коридора. — Мам, ну ты скоро? — спросила недовольна она. — Я есть хочу. — Уже иду. — Ответил растерянный голос. За окном льёт сильный дождь. Ася укрывает свою дочь одеялом, желает спокойной ночи и, поцеловав ту в лоб, собирается выключить свет и закрыть дверь в комнату. — Оставь свет и не закрывай. — попросила девчушка. — Ты уже большая, чего боишься? — Он опять не даст мне выспаться. — шепотом сказала она и указала взглядом на шкаф. Свет отключается. Мрак. Комната лишь слегка освещается луной. В комнате раздаётся приглушённый, тихий смех и всхлип (прости).