Укротитель

Горло сдавливает ошейник, руки стянуты цепью, а лицо закрыто маской, Савада настороженно осматривается, внимательно вглядывается в незнакомые лица рабов, которые смиренно сидят и ждут своей очереди. Некоторые опасливо косятся на тощего подростка, который единственный в кандалах, вокруг парня образовалось пустующее пространство, так как никто не захотел связываться с опасным рабом. Савада угрожающе скалится, из-за маски этого не видно, но окружающим хватает его полыхающего диким огнём взгляда. Он настойчиво дергает руками, пытаясь избавиться от пут, хоть и понимает, что его попытки бессмысленны и тщеты, но не может так просто сдаться. Не сейчас, когда буквально за пару часов решится его судьба и Тсуну продадут, будто вещь на аукционе. Рабы были роскошью только для богатых и влиятельных людей, эдакий показатель престижности. Даже существовала школа, где людей с детства воспитывали прислуживать, исполнять любые прихоти хозяина. Тсунаеши ни разу не бывал в этих школах, он спокойно жил с дедушкой в небольшом домике, учился в обычной, хоть и бедной, школе. Просто недавно дедушке стало плохо и срочно нужны были лекарства. Савада устроился на работу уборщиком в ночное кафе, но денег катастрофически не хватало, тогда Тсуна решился на отчаянный шаг и занял в долг у ростовщиков, почти не обращая внимания на непомерно высокие проценты. Сейчас каждая секунда была на счету, а его дедушка лежал в больнице. Лекарства он купил, дедушке лучше не стало, он погиб на следующей неделе. Тсуна не плакал, стискивал до боли кулаки, лупил стену, кричал, но не плакал. Ростовщики появились сразу, как гиены почуявшие добычу. Разговор был короткий, они не верили, что подросток сможет собрать нужную сумму и предложили другой вариант расплаты. Савада зло вскинулся, услышав предложение и наотрез отказался. Мужчины переглянулись и пакостливо усмехнулись, а потом резкая боль и в глазах потемнело. Очнулся Савада в фургоне, связанный, ему очень доходчиво объяснили, кем он будет и что с ним собираются делать, предупреждая, что парню лучше быть послушным. Савада слушаться не собирался, зубами вцепился в руку мужчины, когда тот собирался коснуться его головы, сжимая челюсть, пока сильный удар по животу не оттолкнул назад. Охранники больше не били, не в их интересах было портить товар, лишь вкололи что-то, пожелав крепких снов. Следующее пробуждение несло в себе сильную головную боль и нестерпимую сухость во рту, будто его тут держали как минимум два дня, он был по-прежнему связан, из нового появился ошейник с датчиком слежения, в камерах послушно сидели люди. Во рту была странная конструкция, мешая говорить, и прочно крепилась веревкой на затылке, не давая возможности избавиться от нежелательного приспособления. Подросток поднялся с кровати и внимательнее осмотрел обстановку, помещение было громадное и полностью заполненное многочисленными камерами, внутри которых располагалось по три человека. Камера больше напоминала клетку, так как со всех сторон была окружена толстыми прутьями, вызывая дикое желание подбежать и в ярости трясти железки. В его камере он был один, видимо, побоялись, что дикий мальчишка может нанести вред другим рабам. Савада скривил губы в ухмылке, но деревяшка во рту жутко мешала, слишком плотно прилегая к коже, заставляя постоянно сглатывать слюну. Тсунаеши оценил свои шансы на побег и был крайне разочарован открывшимися перспективами, они были неутешительны. Ему не сбежать. По крайней мере, не сейчас. Главное дождаться аукциона, тогда у него ещё будет шанс. Вскоре мимо камер стали проходить люди в костюмах, с идеально прилизанными волосами и черными очками, позади них шло трое охранников с оружиями наперевес. Видимо, это были оценщики, которые назначали ранг рабам исходя из внешних данных и характеристик в медкарте, которая была загружена им в планшет. Савада лег на пол и прикрыл веки, осторожно наблюдая через ресницы за мужчинами. — Что с ним? — спросил холодный голос. — Наверное, ещё не проснулся, — неуверенно ответил полный мужчина-работорговец, обеспокоенно поглядывая глазами-бусинками. Савада трагично захрипел, дико вытаращил глаза и закатил их, выгибаясь дугой, стал мычать и пускать слюни. — Что с ним? Он болен? — Скорее, позовите медиков! — визгливо закричал мужчина, судорожно ища в карманах ключ-карту и открывая камеру. Тсунаеши подождал, когда к нему подойдет медик, наклонится и закинул руки, цепью обхватывая горло мужчины, угрожающе зарычав, когда охранники направили на него оружие. Отсутствие возможности нормально говорить очень усложняло и так незавидное положение, мужчины наступали и, видимо, наличие пленника их не беспокоило, Тсуна с обреченностью видел, как они направили на него оружие и спокойно выстрелили. От страха у него на миг остановилось сердце, и он недоуменно смотрел на свою ногу, из которой торчал дротик. От озарившей его догадки хотелось закричать, но в глазах потемнело, а тело стало таким тяжелым и непослушным, что не получалось нормально двигаться. Очередное пробуждение несло в себе лишь неприятные моменты, он был привязан к стульчику, замотали даже ноги, единственное, что он мог делать свободно — крутить головой. Больше к нему не подходили, работорговец издалека осыпал угрозами и расписал во всех красках, что с ним случится, если никто не купит подростка. Перед аукционном его накачали лекарством, отчего парень чувствовал себя невесомым и не мог двигаться, вокруг происходили странные вещи: лица людей двоились, удлинялись, в глазах мутнело, то резко становилось слишком четко видно, фокусируясь на странных моментах, что ресницы у мужчины напротив короткие и редкие, странно изогнуты вниз, а ещё пыль такая интересная. Его искупали, переодели, привели в товарный вид, быстро нацепили повязку и кандалы, вытянув в зал, прицепив к стульчику. От ярости он рычал, стирал запястье в кровь, но ничего не мог поделать. — А теперь вашему вниманию — дикий раб! Необученный, невинный, не знающий ласки. Кто захочет стать его хозяином и укротить этого звереныша? — яркий свет ослепил, и подросток растерянно моргал, пытаясь прогнать разноцветные пятна перед глазами, а потом увидел перед собой небольшую сцену и много людей в масках, скрывающих их лица, большинство сидели в креслах и спокойно попивали алкогольные напитки, переговариваясь с собеседниками. Он не видит лиц, из-за яркого освещения, у него слезятся глаза, но подросток не отводит взгляд, яростно смотрит вперед, прожигая ненавистью незнакомых людей, которые не считают его за человека. Для них он вещь, зверушка. — Как Вы видите, то он сейчас связан, но это просто мера предосторожности. Дикий мальчишка. Одно удовольствие будет учить и усмирять такого. В комплекте идет хлыст для более приятного времяпровождения в период «дрессировки», — громко вещал в микрофон высокий, толстый мужчина с усами. — А сейчас начнем с минимальной ставки. 100000. — 200000! — 300000! — 400000! Со всех сторон люди кричали, поднимали табличку, повышая ставку, смотрели жадными глазами, и внутри подростка клокотала ярость. Ему хотелось вскочить и закричать, что люди не игрушки, что он не раб. — 1000000! — голос был твердым, властным, и хоть обладатель не кричал, но казалось, что эхом прозвучало по всему помещению, заставляя замолчать и вслушиваться в низкий баритон. Тишина стояла оглушительная, из-за яркого света Тсунаеши не видел мужчину, но ощущал на себе пристальный взгляд, отчего внутри всё сжалось и все инстинкты вопили бежать. — Ох. Т-так, кто предложит больше? Раз! Два! Три! Продано! — радостно закричал мужчина и стукнул молотком. Тсунаеши подняли двое крупных мужчин и увели со сцены, он дрыгался, пытался ударить, но при его комплекции это больше походило на трепыхания слепого котенка. Его отнесли и грубо скинули на заднее сиденье автомобиля, подросток успел оценить шикарный и огромный салон. Попытки вскочить пресекли на корню, и сильная рука вдавила в сиденье, напротив сел мужчина с опасным прищуром серых глаз и хищной ухмылкой. Черные короткие волосы, костюм подчеркивал сильное тело, широкую грудь, талию и длинные ноги. Мужчина напротив был красив, словно сошел с обложки невероятно модного и дорогого журнала, и в тоже время что-то темное проскальзывало в точеных чертах лица брюнета, и Савада не удивился бы, если мужчина был связан с мафией и другим нелегальным бизнесом. Тсунаеши оскалился насколько позволял кляп во рту и прожег яростным взглядом. Мужчина усмехнулся, огладил контур скулы, подбородка, на что подросток строптиво стал махать головой, пытаясь избавиться от горячих прикосновений. — Дикий, — довольно произнес мужчина и резко обхватил сильными пальцами подбородок парня, гипнотизируя холодным взглядом серых глаз. — Я твой хозяин. Хибари Кёя. Запомни это. Савада бы плюнул в лицо этому самодовольному мужчине, такой возможности, к сожалению парня, не было, ему оставалось только гордо поднять голову и не отводить взгляд из чистого упрямства. «Я сбегу. При первой же возможности», — мысленно пообещал Тсунаеши. Хибари неожиданно слабо улыбнулся, будто увидел нечто забавное и отпустил парня, откидываясь на спинку сиденья, не спуская с парня внимательного, оценивающего взгляда. — Попробуй, — словно прочитав его мысли, сказал мужчина, чем вызывал со стороны Савады широко распахнутые от удивления глаза. Хибари фыркнул и, не скрывая жадного, горящего взгляда смотрел на подростка. От испуга у Тсуны бешено колотилось сердце, но шатен этого не показывал, яростно сверкал глазами и косился взглядом на дверь, мысленно рассчитывая план побега. Мужчина был силен, и с ним Тсуне не справиться, остается надеяться на то, что его дом без охраны и нужно лишь дождаться отсутствия хозяина. Стоит усыпить бдительность и пока изображать из себя послушную зверюшку, глубоко вздохнув, Савада мгновенно настроился и миролюбиво посмотрел на Хибари. От гнетущего молчания было некомфортно, да и возможности говорить его пока лишили. Под пристальным взглядом мужчины напротив, он чувствовал себя голым и беспомощным, хотелось спрятаться и убежать подальше. Он попытался наладить общение и показал связанными руками на рот, промычал и наивно распахнул глаза, глупо моргая. — Хорошая попытка, но нет. Доберемся до моего дома, тогда и сниму, — категорично заявил Кёя. Тсунаеши не сдавался, снова тыкнул руками в рот и замычал, жалобно наклонил голову, даже попытался расплакаться или хотя бы прослезиться, но не получилось. — Последнее предупреждение, — недовольные нотки прорезались в низком голосе и у Тсуны по телу пробежали мурашки, внутри натянулась холодная струна. Савада попытался состроить милую мордашку и глуповато моргнул, сейчас не время провоцировать мужчину. Квартира была огромная, с пятью комнатами, балконом и электронным замком, что снижало шансы на побег. При выходе из машины он попытался испытать свою удачу и когда охранник открыл дверь, то подросток выскочил вперед, головой врезаясь громиле в живот, пихая плечом и лихорадочно осматриваясь, раздумывая в какую сторону бежать. Удача или её подобие уже давно весело махнула на него лапкой и сейчас зубато скалилась, с издевкой и насмешливым самодовольством, наблюдая за наивными и тщетными попытками парня совершить побег. Далеко он не убежал, жесткая рука сомкнулась на шее, его грубо потянули назад, ударили об машину и мужчина прижался сзади, угрожающе прошипев: — Не беси меня, звереныш, — пальцы впились в кожу, смыкаясь на тонкой шее, перекрывая доступ к кислороду. Панически стало не хватать воздуха, в ушах стучало, кровь прилила к голове, а сердце отбивало бешеный ритм, грозясь пробить грудную клетку, от страха у него ослабли ноги, а в глазах стало темнеть. Хибари отпустил неожиданно и если бы он не придерживал подростка под локоть, тот бы попросту грохнулся на асфальт. Больше попыток он не делал, послушно передвигал ногами и зорко следил, запоминая дорогу, считая охранников и расположение дверей. Цепи и маску сняли, чему парень был безмерно рад и сладко потянулся, разминая челюсть, с опаской смотря на мужчину, который спокойно снял пиджак, повесил на спинку кресла, который стоял в углу и ослабил галстук, смотря на Тсунаеши пронизывающим взглядом. — Я не раб. Меня похитили, — растирая запястья, сказал Савада, надеясь на благоразумие Хибари. — Теперь ты мой питомец, — властно произнес Кёя, с легкой усмешкой разглядывая взъерошенного парня. «Мы это ещё посмотрим» — мысленно огрызнулся Тсуна, но решает благоразумно промолчать, чтоб лишний раз не провоцировать мужчину. Тот был слишком опасен. — И зачем я Вам? — зло спросил Тсуна, гордо приподняв подбородок, и скрестил руки на груди. — Тапки будешь приносить, — ехидно тянет Хибари, в его глазах вспыхивают насмешливые искорки и Савада хочет запустить в это красивое лицо вазу. Звонок телефона звучит внезапно и неожиданно, отчего Тсуна нервно вздрагивает, широко распахнув глаза. Кёя позабавлено фыркает, достает из кармана телефон и уходит в другую комнату, кидая предупреждающий взгляд на парня. Тот строит из себя паиньку, но стоит мужчине скрыться за дверью, как Тсуна подскакивает к окну, навскидку прикидывает будущие травмы после прыжка с третьего этажа, пытается открыть окно, но не удается. Видимо даже окно открываются каким-то замудреным путем с помощью электроники. Долго парень не раздумывает, хватает кресло и с разбегу кидает в окно, на секунду зажмурившись, ожидая громкого удара и звук бьющегося стекла. Его ожидания не оправдываются, кресло глухо ударилось о преграду и упало на пол, само же стекло осталось целым и невредимым. — Бесполезно. Оно пуленепробиваемое, — лениво заметили сзади. Тсуна резко обернулся, весь напрягся от вида мужчины, который расслабленно, даже лениво прислонился плечом к порогу и скрестил руки на груди, по его выражению лица невозможно было понять эмоции. «Он разозлился? Теперь накажет меня?» — внутри всё скрутилось от страха. Он рационально оценивал свои шансы противостоять мужчине, и были они крайне неутешительны. — У меня нет времени тебя проучить, — заметив, как парень выпустил облегченный вздох и моментально расслабился, Кёя не удержался и добавил: — Но вечером я возьмусь за это. Тсунаеши побледнел, потом разъярился и покраснел от злости, смотря на Хибари полным негодования взглядом. «Я не вещь и не раб! Я свободный человек!» — с трудом сдерживаясь, Тсуна прикусил нижнюю губу. — Разумно, — усмехнулся Кёя, будто понял, что Тсуна решил держаться тактики ложной покорности, и когда мужчина ослабит бдительность начать действовать. — Тебе придётся привыкнуть, Тсунаеши. Теперь ты мой, — напомнил Хибари, вызывая по связи помощника. Савада зло скрипел зубами, с трудом контролируя желание вцепиться мужчине зубами в глотку. В комнату вошел невысокий парень, с темно-красными слегка вьющимися на концах волосами, которые закрывали уши, яркими глазами и робкой неуверенной улыбкой, заискивающе посмотрев на Хибари, он бросил любопытный взгляд в сторону Савады. — Энма, присмотри за ним. Вернусь вечером, — бросая на ходу, Кёя стремительным шагом скрылся за дверью. Тсунаеши едва сдержал ликующую улыбку, разглядывая парня напротив. Он был даже худее Тсуны, выглядел слабаком и шатен решил, что это его шанс. Не давая Энме времени среагировать, он сразу же ринулся в атаку, намереваясь повалить парня на пол, скрутить и узнать, ключ или пароль от электронного замка на двери. Энма удивленно распахнул глаза и не успел Савада понять, как резкий импульс боли повалил его на пол, в ушах звенело и в глазах резко помутнело, будто он смотрел сквозь пленку. — Извините, — искренне пролепетал Энма, убирая в карман небольшое устройство. — Но вам нельзя покидать эту комнату. Хибари-сан разозлится, если вы что-то натворите. «Урод! Чем это он меня? Электрошокер?» — контроль над телом вернулся не сразу, и Тсуне пришлось полчаса лежать на полу, наблюдая за тем, как Энма ставит кресло на место, убирает со стола и надевает на шею странный металлический ошейник. Больше на парня он не кидался, бросал злобные взгляды и размышлял, как бы отобрать у Энмы электрошокер и парочку раз врезать в его смазливую мордаху. Словно почувствовав его намерения, Энма позвонил кому-то по телефону и вскоре рядом с парнем стоял высокий накаченный блондин, добро улыбаясь. Тсунаеши скрипнул зубами от недовольства, но вполне рационально оценивал свои шансы против такого верзилы. Пришлось вести себя спокойно, разгуливая по комнатам, в этом на счастье его не ограничивали. Даже разрешили выходить на балкон, решив, что подросток не столь безумен, чтоб кидаться с третьего этажа под дорогу. Энме позвонили, он нахмурил тонкие бровки, и покинул квартиру, забирая с собой верзилу. Савада настороженно прислушивался, не веря своему счастью, уж слишком подозрительно выглядел уход парня, так ещё и охрану не оставили, будто нарочно проверяли его на вшивость. Никто не появлялся, даже когда юноша стал сдирать шторы, распотрошил постель, вытаскивая простынь и связывая узлами, сооружая с ткани наподобие веревки и вышел на балкон, не спуская внимательного взгляда с двери, крепко завязал за перила. Осторожно выглянул, машины проносились с невообразимой скоростью, людей не было, и Савада кинул конец самодельного каната вниз, крепко обхватил руками и сделал глубокий вдох. Его всего трясло, но парень не собирался оставаться в этом здании и становиться рабом, он настолько сосредоточился на своих переживаниях, что не заметил движения рядом, а потом сильная рука выдернула его на балкон за шкирку. — А ты смелый. Уважаю, — заулыбался громила и без усилий разорвал канат. Саваде ничего не оставалось, как уныло переставляя ноги, вернуться внутрь, сердито сесть на диван и зло сверлить взглядом улыбающегося парня. «Ничего. Я всё равно сбегу!» — мрачно подумал Тсунаеши. Хибари устало прикрыл глаза, раздраженно скрипнул зубами, когда в кабинет робко постучались и внутрь зашел Козато, в его глазах плескалось беспокойство и тревога. В последнее время Энма часто приходил к нему и зачастую это всегда касалось одного очень дикого и своенравного зверенка. Кёя иногда сам не до конца понимал, по какой причине купил парня, предпочёл его многочисленным высококлассным рабам, да и потратил немыслимую сумму. Он полностью погряз в медовых глазах, которые ярко горели несгибаемым духом. — Извините, Хибари-сан. Это не моё дело, но… зачем вы его купили? Кёя хмыкнул, Энма был хорошим помощником и всегда безукоризненно выполнял поручения, но видимо, даже он не смог удержать любопытства. — Мне было скучно. — Он ведь… дикий! — Надоели послушные. Что он сделал в этот раз? — не скрывая заинтересованности, спросил Хибари. Впервые услышав о попытке сбежать через балкон, он удивился, не ожидая подобного от парня. Кёя восхитился смелости подростка. Из-за загруженности на работе и большого проекта, за который взялась его компания, мужчина был по горло занят делами и не мог уделить время своему питомцу, поручив все заботы Энме. Не успело пройти и полчаса после его ухода, а парень уже пытался сбежать. Кёя лишь позабавлено фыркнул, но приказал не наказывать, лишь следить, чтоб парень не навредил себе. Теперь же Энма приходил каждый день и жаловался на своенравного парня, который постоянно при удобном случае пытался убежать. Его попытки становились настойчивее, а способы поражали своим разнообразием. Вскоре это стало для Хибари своеобразным развлечением. — Он открыл дверь. Кёя удивленно приподнял бровь. На двери стоял цифровой пароль. — Каким-то способом он смог узнать пароль. Но его поймали при выходе, увидев ошейник. Хибари не смог сдержать легкой улыбки. Питомец был занятный и очень упрямый. Пароль Козато поменял сразу же и вместо цифрового шифра изменил на голосовые команды. Вечером следующего дня он с предвкушением сам позвонил помощнику. Энма мгновенно понял, что от него требуется и отчитался: — Он сымитировал голос, на шею нацепил шарф. — Неплохо, — похвалил за оригинальность беглеца Хибари, снимая галстук. Было много работы и, видимо, придется провести очередную ночь в кабинете. — В этот раз, он не стал сразу же кидаться на выход. Охранник запомнил его. Он остановил мужчину и стал утверждать, что он сын политика, его здесь держат силой и он пленник. Настоятельно просил вызвать полицию. — И? — К счастью, это был наш сотрудник, поэтому его беспрепятственно вернули обратно. — Следи за ним, — приказал Хибари и отключился, массируя пальцами переносицу и размял шею. Осталось два дня и тогда он сможет вдоволь насладиться своим диким зверенышем. Мужчина с неожиданным для себя предвкушением ожидал очередной попытки Тсунаеши сбежать. И парень его не разочаровал, вечером Энма привычно отчитался и рассказал, что он поменял замок на двери, для активации нужен теперь был отпечаток пальца. Тсунаеши нашел моток скотча, расплавил свечу и с помощью других подручных инструментов умудрился соорудить слепок пальца. Больше помощи у людей он не просил, на выход не рвался, а наоборот стал подниматься вверх, на крышу. Что хотел подросток сделать на крыше, узнать не довелось, так как Саваду поймали на пятом этаже, охранники под конвоем проводили до квартиры. Савада чуть ядом от бешенства не плевался, яростно мерил комнату шагами и бросал колкие взгляды на спокойно сидящего мужчину в кресле, который читал газету, изредка отвлекаясь на телевизор. Всю неделю он не видел Хибари, наивно радовался отсутствию хозяина, считая, что без него шансы сбежать возрастут. Не возросли. Шесть неудачных и абсолютно провальных попыток. А потом появился сероглазый брюнет, и Энма, не скрывая своего облегчения, быстро покинул квартиру и вернулся к своим обязанностям помощника, быть нянькой было не для него. Тсунаеши откровенно не понимал мотивов мужчины. Тот ничего не делал, спокойно ходил по комнатам, пил кофе по утрам, потом звонил кому-то и решал важные вопросы, долго зависал за ноутбуком, составляя какие-то графики и проводя расчеты, вечером любил смотреть дурацкое и абсолютно не смешное шоу. Первое время шатен настороженно присматривался, ожидая, что сейчас Хибари накинется на него и будет утолять свои извращенные наклонности. Или решит наказать за порчу имущества, когда подросток от злости разбил всю посуду и непонятные статуэтки. Но мужчина ничего не сделал, игнорировал его присутствие, занимаясь своими делами. Разбитые осколки и мусор убрали в рекордно короткие сроки, обновилась вся мебель и посуда. Изредка он ощущал на себе пронизывающий взгляд от которого по телу шли мурашки, тогда парень трусливо прятался в комнате, которую считал своей и, забравшись с ногами на кровать, уныло смотрел в окно и размышлял о своей жизни, о будущем, которого у него нет. Школу он закончил, но родных и близких у него больше нет, заплатить за учебу для получения хоть какой-нибудь специальности у парня тоже не было. Но и быть рабом, питомцем он не собирался. Савада напряженно осматривал комнаты, следил за мужчиной, прикидывая в уме планы побега. Было откровенно скучно, иногда он присоединялся к брюнету за столом. — Зачем я вам? — Просто. — Отпустите меня. Я клянусь, что верну деньги, которые вы за меня заплатили! — пылко пообещал Тсуна, внутренне скривившись, прекрасно осознавая, что такую сумму он за всю жизнь не соберет, даже если продаст половину своих органов. — Вау, и как же? У тебя нет денег, — мужчина хмыкнул, посмотрел насмешливо, даже снисходительно. — Заработаю, — разозлился Савада, сдерживая желание воткнуть вилку в холодное лицо напротив. — Скорее отработаешь, — насмешливо произнес Хибари, тягуче растягивая слова. При словах Кёи подросток побледнел, сильнее сцепил пальцы на вилке, собираясь бороться за свою честь до последнего. — Что за развратные мысли тебе пришли в голову, Тсунаеши? — рассмеялся Хибари. Савада вспыхнул, унизительно краснея и желая провалиться сквозь землю, лишь бы подальше от пронзительных серых глаз. — Не ваше дело, — огрызнулся Тсуна, запихивая в рот кусок мяса, и остервенено жуя, смотря на мужчину озлобленным хомячком. Тот позабавлено вскинул брови, слабо ухмыльнулся и сосредоточился на экране ноутбука. Саваде не хотелось признаваться, что жить с Хибари было уютно и спокойно, он был волен делать всё, что захочет, кроме побега, да и кормили вкусно и сытно, передвигался он свободно, только вход на балкон был закрыт. Тсунаеши пытался уговорить Энму разрешить выходить ему покурить и клялся, что больше с балкона прыгать не собирается. Козато, помялся и позвонил Хибари, передал просьбу Тсуны, на что получил категорический отказ. Когда Кёя вернулся вечером, то высыпал парню горсть разнообразных конфеток и добавил: — Вместо сигарет. Больше курить ты не будешь. Савада даже возмутиться не успел, как мужчина скрылся в душевой, осталось только злобно разгрызать леденцы, представляя на их месте голову Кёи. Пока он решил вести себя хорошо и высматривать способ сбежать, случай подвернулся через неделю, Хибари целый день был чем-то взвинчен, долго на повышенных тонах разговаривал по телефону, под конец разговора тон у брюнета был угрожающий, что даже Тсуну проняло. Савада ожидал, что мужчина в порыве ярости разобьёт телефон о стену, но тот стиснул панель мобильного и убрал в карман, медленно огляделся и, наткнувшись взглядом на замершего подростка, кровожадно усмехнулся. У Тсуны аж поджилки затряслись, и он, не раздумывая над своим поведением, убежал в комнату и прислонил к нему комод, усаживаясь ещё сверху для веса. Прислонился к двери, чутко прислушиваясь к звукам, сердце стучало так громко, что парень ничего не слышал. Было подозрительно тихо, прождав для уверенности ещё часик, он вышел из своего убежища, удивленно смотря на коммуникатор, который заманчиво находился на столе. С его помощью можно было снять ошейник, и тогда на одну проблему станет меньше, да и скрыться без отслеживающего датчика будет намного проще. Вот только Тсуна не верил, что Хибари так просто забыл его, но решил не слишком грузиться по этому поводу, даже если это ловушка, он сможет из неё выбраться. Всё шло слишком гладко. Он снял ошейник, открыл дверь, спокойно прошел охрану, и бросился бегом в переулок, петляя по многочисленным улицам, боясь хвоста. И ничего. Савада не сразу осознал, что на свободе, слишком нереальным это казалось, он столько предпринимал попыток сбежать и его столько раз ловили, что он не верил. Тупо смотрел на проходящих и равнодушных людей, никто не обращал внимания на худого подростка, в рваных джинсах и красной ветровке, взлохмаченными короткими каштановыми волосами. Толпа была равнодушна. Толпе было всё равно. Савада иронично хмыкнул и побрел вдоль улицы, растерянно смотря по сторонам. Он на свободе, и что делать дальше? Тсунаеши не знал, но для начала ему нужно найти деньги, чтоб поесть. В подтверждении его слов у него заурчало в желудке, и Савада стал рассматривать вывески кафешек и других заведений, заходя в каждый и спрашивая, не нужны ли им работники. Без документов и образования нанимать его опасались. Три часа коту под хвост, и Тсуна был настолько голоден, что уже не гнушался кражей лишь бы утолить голод. На рынке он попытался незаметно выхватить булочку с прилавка, и ему это удалось, с триумфом, он быстро забежал в переулок и огляделся по сторонам, напряженно вслушиваясь. Облегченно выдохнув, он достал из кармана булочку и собирался голодно накинуться, как в плечо ему прилетел камень. От боли и неожиданности он пошатнулся, выронил булочку, испуганно оглядываясь. Перед ним стояла шайка беспризорников, все чумазые, в потрепанной одежде и с грязными сальными волосами. — Ты с какого района? — вперед вышел самый старший, на вид ему было лет восемнадцать, в руках он держал биту и угрожающе скалился. — Не твое дело, — ощерился Савада, отступая назад. — Моё. Это наша точка, и если хочешь тут жить, то плати, — послышался сзади грубый голос. Его зажали с двух сторон. — Спасите! Помогите! Грабят! — громко закричал подросток, надеясь спугнуть парней. Те смотрят насмешливо, с издевкой и не скрытым злорадством. Избивают его всей толпой, сначала бьют кулаками, а когда подросток упал на землю и согнулся в позе эмбриона, прикрывая голову руками, в ход пошли ноги. — Ещё раз увидим на нашей территории — огребешь сильнее, — схватив за волосы и подняв голову, предупредил главарь и, пнув напоследок, ушел. Тсунаеши скулит от боли, шатаясь, поднимается, подбирает с земли булочку и ковыляет дальше. Он не знает, что ему делать. Просить милостыню — была не лучшая идея, так как в этот раз били его сильнее, в придачу отобрали накопленные деньги. Тсунаеши пытался отбиваться, но они побеждали количеством, и с этим парень сделать ничего не мог. Он даже пытался использовать осколки битого стекла, как оружие, так его просто закидали камнями и снова избили, срезав клочок волос и царапнув щеку. От голода его тошнило, болела голова, тело было слабым, хотелось просто упасть и не просыпаться. Он часто вспоминал апартаменты Хибари, теплую постель и сытную еду. От таких мыслей он старался избавиться сразу, но они неизменно возвращались, будто насмехаясь над нынешним положением парня. Спать пришлось на лавочке в парке, скудно укрывшись газетами и картонкой, которую до этого нашел в мусорке. Отчаяние затапливало с головой, внутри что замерзло и больно скребло стенки желудка. Окутанный беспокойными мыслями, он погрузился в сон. Проснулся он от боли, кто-то толкнул его с лавки и юноша, сонно моргая, испуганно сощурился из-за яркого света фонарика, которым ему светил в лицо полицейский. — Что с ним делать? — зычно спросил мужчина плотного телосложения. — Можем в участок отвезти или в обезьянник кинуть, но там вроде места нет, — почесал затылок долговязый полисмен, поправляя тонкую оправу очков. Услышав, что его могут отвести в участок, внутри всё похолодело, но при мысли, что там будет тепло, он готов был следовать хоть куда. — Кароче, вали парнишка отсюда, — махнул рукой толстячок. — Лень идти, да и до конца нашей смены осталось полчаса. Пошли Кроу, поедим. У Савады протяжно забурчал живот, и он с надеждой посмотрел на мужчин в форме, те его проигнорировали и ушли. — Подождите, а можно меня в этот обезьянник? — побежал следом Савада, болезненно морщась. После многочисленных избиений на нем и живого места уже не было. — Псих что ли? — в лицо опять засветили фонариком, и парень зажмурился, прикрывая глаза ладонью. Тсуна готов был даже устроить дебош, чтобы его забрали полицейские, но те молча пожали плечами и отвели в участок. — Ну и как тебя звать? — парня усадили за стол и перед ним сидел худой, с острыми скулами и бледным лицом мужчина. — Никак, — хмуро насупился Тсуна. — Ты сбежал из дому? Или беспризорник? — Не сбегал. Нет. — Хочешь, чтобы мы нашли твоих родных? — Нет. — Заявление на кого-то написать? — Нет. — Слушай, малец, не действуй мне на нервы. Что ты тут делаешь? Савада не мог сказать, что надеялся, будто полицейские ему помогут, так как часто в сериалах видел, как люди в форме спасают людей. Как бы банально не звучало, но он искренне верил, будто полиция решит его проблемы. — Ладно, киньте в камеру к «мотылькам», — раздраженно обронил мужчина, растянув губы в ядовитой улыбке. Камера была грязная, маленькая, внутри на лавочке сидело трое парней в крайне развратной одежде и двое мужчин с хмурыми лицами и темным взглядом. Внутри все замерло, интуиция кричала срочно убегать, так как бугаи смотрели с похотью, они предвкушающе облизывались, словно увидели новую игрушку для развлечений. — Выпустите меня! — тут же стал брыкаться парень и кинулся к решетке, смотря на полицейских горящим взглядом. — Пацан, ты достал. Утром выпустим, — хрипло засмеялись мужчины и ушли. Тсунаеши медленно развернулся, сжимая кулаки, наблюдая, как двое заключенных встали со своих мест и приближались к нему с похабными ухмылками. — Не подходите! — закричал Савада, с паникой смотря по сторонам, но не видел никаких путей к отступлению. От паники и ужаса, он задыхался, ноги дрожали, и его всего трясло, он кричал и звал на помощь, но крупные и грязные руки настигли его, стали срывать с него одежду и уложили на пол. Тсуна кусался, за что получил звонкую оплеуху и в глазах помутнело, он лягнул ногой одного из нападающих, который пытались устроиться между ног парня, за что получил удар под дых, и снова по лицу. По щекам текли слезы, а горло охрипло от криков, он вцепился ногтями мужчине в лицо, и клацнул зубами, сжимая со всей силы челюсть, чувствуя на языке теплую кровь, от которой его чуть не стошнило. — Ааа, сука, падла! — мужчина заорал и стал молотить по парню, вцепился ручищами за голову, пытаясь заставить разжать зубы. От ударов по лицу у него заплыл глаз, лопнула губа и кровь с носа пошла, но он не сдавался, знал, что стоит только разжать челюсти, как его изнасилуют. Когда у него уже не было сил и Тсунаеши мысленно готовился к тому, чтоб откусить себе язык, но не позволить двум насильникам вдоволь насладиться его живым телом, всё резко прекратилось. Мужчина отлетел к стене, Тсуна уже давно расцепил зубы и недоуменно моргал, смотря в темный потолок, думая, что всё-таки сдох, как вшивая дворняга. Сильные руки бережно подняли его голову, и перед собой он увидел утонченное лицо и потемневшие от бешенства серые глаза. — Добегался, — Кёя нежно огладил щеку, вытер соленые слезы и кровь. Савада даже съехидничать не смог и огрызнуться, он почувствовал себя в безопасности и потерял сознание. Впервые Тсунаеши боялся проснуться, открыть глаза и осознать, что вчерашний кошмар продолжается, что снова придется отгребать от уличной шпаны, от полицейских, от бандитов, осознать, что перед реальным миром он оказался не сильнее слепого котенка — Не бойся, — услышав знакомый голос, Савада изумленно распахнул глаза и не верящее уставился на Хибари. Тот сидел в кресле, рядом с кроватью, также заметил, что к его руке подсоединена капельница, и тело хоть было тяжелым, но уже не так болело. — Я не боюсь, — больше по привычке огрызнулся Тсунаеши, не собираясь признаваться, что безумно рад видеть Кёю. И быть в теплой постельке, и знать, что тут он в безопасности, что его накормят и защитят. Кёя с любопытством наблюдал за парнишкой, он специально оставил коммуникатор, даже предупредил охрану при входе пропустить парня. — Хибари-сан, Тсунаеши пропал! — запыхавшись от бега, закричал Энма. Кёя поморщился, но был удовлетворен быстрым реагированием своего помощника. — Я знаю. — Что? Знаете? — удивился Козато, а потом в его светлых глазах промелькнуло понимание и он уже более спокойно добавил: — Вы отпустили его. — Не совсем, — усмехнулся Хибари, он не собирался отпускать свою добычу, скорее немного проучить. — Легче было бы хорошенько его наказать и приручить, как делают это со своевольными рабами, — веско заметил Энма, доставая из внутреннего кармана платок. — Послушного раба я могу купить. Мне нужно, чтоб он сам захотел остаться. — А он захочет? — с сомнением спросил Энма, вспоминания многочисленные попытки парня сбежать. — Захочет, — без колебаний ответил Кёя, хитро скалясь. — Нужно только немного подтолкнуть его. Козато непонимающе нахмурился, но решил не сильно заморачиваться на странности своего начальника. У него и без этого дел полно, вот только он не знал, что именно ему придется следить за беглецом. Сейчас Кёя немного сожалел о своём поступке, так как дикий звереныш превратился в крайне напуганного зверька, при шорохах испуганно вздрагивал, каменел, а по ночам кричал и звал на помощь. Но стоило признать, что ему это приносило неимоверное удовольствие, видеть, как от него зависит человек, нуждается в нем. Месяц ушел на то, чтоб приручить к своим прикосновениям, и теперь юноша любил уютно устраиваться на коленях мужчины, откинуться спиной на грудь и смотреть вместе с ним развлекательное шоу, где люди за деньги делали невообразимые вещи. Что ж, глупости нет конца. Если же Хибари уходил, то Тсунаеши крепко обнимал, доверчиво жался, он никогда не просил остаться, но смотрел таким жалобным взглядом, что Кёя готов был плюнуть на все свои дела и остаться дома. Пока разум побеждал, но что-то подсказывало мужчине, что скоро мальчишка будет из него верёвки вить. Тсунаеши больше не убегает, решает, что в сожительстве с Хибари нет ничего плохого. Он не приказывает и не относится, как к рабу, записывает его на онлайн-курсы по графическому дизайну, иногда дает домашнее задание прочитать определённую книгу, а потом вечером за кружкой чая, слушает ответы и отвечает на непонятные для юноши моменты. Савада не знает, что испытывает по отношению к сероглазому мужчине, да и по непроницаемому лицу Хибари ничего нельзя прочесть. Тсуна считает, что Кёя очень хладнокровен, даже равнодушен, только изредка он видел непривычно теплые искорки в стальных глазах, когда они смотрели шоу или когда Тсунаеши уютно мостился в теплых объятиях брюнета, вдыхая приятный аромат парфюма. Месяц бессонных ночей, в которых он звал на помощь, отбивался от насильников, которые хватали черными руками, оставляли синяки на коже. Каждый раз в комнату молча заходил Кёя, ложился рядом и обнимал, успокаивающе гладя по волосам. Сначала Савада пытался отбиваться, но Хибари не отпускал, не шептал ободряющих слов, чтоб всё будет хорошо, что это только кошмары, только твердо, немного сонно, говорил: — Я защищу тебя. Савада не верил, лежал с открытыми глазами и ждал подвоха, спал днем, а ночью снова истошно кричал, размахивая руками. Кёя привычно обнимал, укладывал его голову себе на грудь и целовал окровавленные костяшки. Так продолжалось месяц, и Тсуна привык, стал почти зависим от теплого и сильного тела мужчины под боком, иногда сам нагло залезал в кровать Хибари, забирал ноутбук, откладывал в сторону и выключал лампу, удобно устраиваясь и недовольно бурча: — Спокойной ночи. Хибари ошеломленно взирал на парня, усмехался и тянулся к мальчишке, подгребая поближе, почти укладывая на себя и незаметно целуя в висок. Он не думал, что так привяжется к Тсунаеши, всё это начиналось как забава, как средство избавления от скуки, но переросло во что-то большее. Тсунаеши откровенно скучал, бесцельно бродил по комнатам, надоедал Хибари, если тот был дома, а не на работе. Парню не хватало друга, с которым можно поговорить, погулять, да и просто был рядом. Тсунаеши решился познакомиться с кем-нибудь через интернет, он даже попросил у Кёи ноутбук. Тот удивленно поднял брови, молча протянул требуемое, и заинтересованно наблюдал за парнем. Савада гордо удалился на кухню, открыл вкладку вбил в поисковик: «найти друзей», ему сразу же выбило разнообразные сайты для знакомств и прочие социально-сетевые программы. Он зарегистрировался, сфотографировался через веб-камеру на ноуте, к удивлению ему сразу же написали. Это был мужчина, он предлагал хорошенько поразвлечься и подросток, краснея, тут же удалил профиль. На следующем ему писали девушки, называли милым и «кавайным», но ответить парень ничего не успел, так как крышка ноутбука резко закрыла крепкая рука, а подняв голову, он встретился с потемневшим от ярости взглядом серых глаз. Подросток испуганно дернулся, уставился широко распахнутыми глазами, не понимая, чем именно успел разозлить Кёю. — Не хватает общения? — голос низко вибрировал, но Тсунаеши не обманывался напускным спокойствием и прекрасно видел, что мужчина с трудом сдерживается. — Искал друзей. — Вот как, — мгновенно успокоился Хибари, даже позволил себе легкую улыбку, отчего парню резко захотелось спрятаться или срочно накормить чем-то вкусненьким мужчину, и уверить, что он жутко не съедобный. — Хибари-сан, я могу работать, — произнес Тсуна, стискивая кулаки. Он не раз заводил с мужчиной разговор, что он не будет содержанцем и устроится на работу, ему только нужно восстановить документы. Кёя тогда разъярился и запер в квартире, в итоге Савада снова вернулся к своему заключению и больше этот вопрос он не поднимал. — Можешь, — согласился Кёя. Савада тут же радостно встрепенулся и поднял голову, неуверенно улыбаясь и смотря сияющими глазами на мужчину. — Но не будешь, — спустя секунду добавил Хибари, целуя в висок, легко огладив кончиками пальцев тонкую шею. Тсунаеши зло полыхнул взглядом, схватил со стола яблоко и ушел к себе в комнату, громко хлопнув дверью напоследок. Звонок в дверь был неожиданным и Савада даже выглянул из своего укрытия, не скрывая любопытства, смотря, как Хибари направился к двери и открыл её. — Рад тебя видеть живым и здоровым, Кёя-кун. А то собирался уже прикупить цветочки на твои похороны. — Как мило с твоей стороны, прибереги для себя, — холодно произнес Хибари, скривившись при виде мужчины с разноцветными глазами, вычурно-облегающей черной одежде и длинными волосами, собранными в высокий хвост. — Даже чаек не предложишь на правах гостеприимного хозяина? — ехидно осведомился незваный гость. — Нет, — собираясь закрыть дверь, грубо обронил Хибари. Но мужчина не собирался ждать, когда перед ним закроют дверь и ловко проскользнул внутрь, залипая удивленным взглядом на Тсунаеши, а потом растягивая губы в хитром оскале. — Оя-оя, какой очаровательный зверенок. Теперь ясно, почему тебя на работе не видно. Так и хочется с ним поиграть. — Не трогай его, иначе изобью до полусмерти, — угрожающе прорычал Хибари. Савада переводил недоуменный взгляд на незнакомца, потом на Хибари, и сделал осторожный шаг назад, окинул мужчину подозрительным взглядом, спрашивая: — А вы кто, дяденька? — Я не дяденька, милая невоспитанная зверушка. Я Рокудо Мукуро, — улыбнулся Мукуро, приближаясь к Саваде — Заткнись. Я предупреждал. Тсуна не понимал из-за чего вдруг разозлился Хибари, его глаза потемнели от гнева, и атмосфера стала какой-то гнетущей, почти угрожающей, поэтому Тсуна решил, что благоразумнее будет укрыться в комнате, что собственно и сделал, закрывая дверь. Дальше до него стали доносится подозрительные звуки, будто упало что-то тяжелое, приглушенные удары, а потом всё прекратилось и в дверь осторожно постучали. От неожиданности у парня подскочил пульс, и он быстро оглядел комнату в поиске тяжело предмета или острого, в итоге схватив книгу, он осторожно подошел сбоку. — Выходи, Тсунаеши. Услышав знакомый голос, подросток облегченно выдохнул и положил книгу на место, схватился за ручку и открыл дверь, попадая в сильные объятия мужчины, тот жадно укусил за шею и что-то невнятно прорычал. Тсуне послышалось «мой», но он лишь мстительно потянул за черные волосы и обнял в ответ. Странности на этом не закончились, любые попытки завести друзей или вообще хоть с кем-то начать общаться, мужчина пресекал на корню. Смутная мысль постоянно ускользала от парня, иногда он был так близок к разгадке, что стоит только протянуть руку, и он сможет её ухватить. И какая-то часть сознания предупреждала не рыпаться, что ему не станет легче от этого, лучше спокойно жить и ни о чем не беспокоиться. Кёя оказался совершенно не таким хладнокровным, как казалось на первый взгляд. Он был жутким собственником, ревнуя ко всем, даже Энма перестал с некоторых пор заходить и Савада был немного огорчен. Сидеть взаперти Тсунаеши не собирался, но пока решил немного отдохнуть и насладиться размеренным теплом, чувством защиты и спокойствия. Они с Хибари через многое прошли, чтоб достигнуть понимания. Были ссоры, истерики, крики, когда Кёя ограничивал его свободу. Также был период принятия своих чувств, когда Савада осознал, что ему нравится Хибари. Он мучительно краснел, вспыхивал при виде мужчины, робел и прятался, боясь, что Кёя всё поймет и тогда выгонит его. На благо все завершилось хорошо, Хибари просто выловил парня, прижал к стене и жадно поцеловал. — Ты немного тупенький, зверенок. Тсуна для проформы пообижался, но быстро простил, тем более Хибари был крайне убедителен, выбивая из его тела стоны, всхлипы и обиду. Все же Хибари смог выпустить Саваду в мир, бережно охраняя и бдительно следя за каждым шагом. Да, были казусы, когда Тсунаеши впервые пошел на вечеринку, и весь вечер ловил любопытные взгляды окружающих, когда Кёя властно привлек к себе, собственнически целуя в губы, демонстрируя и предупреждая, что Тсунаеши принадлежит ему. Были плюсы, так как Тсунаеши смог найти настоящих друзей, о которых давно мечтал. Хибари принял хорошо, правда перед этим был длительный разговор и просьбы, не избивать его друзей, и не усылать из страны, навешивая какие-нибудь поддельные преступления. Вот и сейчас, Тсунаеши решил познакомить Хибари со своими друзьями — Гокудерой, Ямамото и Киоко. Они выбрали тихое место, сделали заказ и парень позвонил Кёе, сообщив, что хочет представить его друзьям. Мужчина спросил только адрес и коротко обронил, что скоро будет. Хибари появился эффектно, привлекая взгляды всех, к своей величественной осанке, аристократическому профилю, что-то хищное прослеживалось в его движениях и Тсунаеши не смог сдержать восхищенного вздоха. А потом Кёя цепко окинул замерших и зачарованно глазеющих на мужчину, парней с девушкой, оскалился и спросил: — Хотите трахнуть моего Тсунаеши? Парни подавились выпивкой, а Киоко ошеломленно распахнула глаза, приоткрыв рот и покраснела. Савада возмущенно вскрикнул, на что мужчина вальяжно сел рядом, обхватил рукой и привлек к себе, грязно и развратно впиваясь поцелуем в губы. — Тсунаеши мой. Никто не возражал, парни смущенно потупили взгляд, и повисла неловкая тишина. Савада разозлился, ударил локтем мужчину, тот в ответ куснул за ухо и сказал, что не против, если эти травоядные будут рядом с Тсуной. Жизнь налаживалась и Савада был счастлив. — Я знал, что вы меня тогда отпустили. И что спасете, знал. Я приручал вас, — смело говорит Тсунаеши и улыбается, на что Хибари дергает за прядь и целует в губы. — Так значит, ты укротитель? — усмехнулся мужчина, лениво поглаживая парня по спине, довольно прикрывая глаза, когда Тсунаеши отзывчиво прогнулся и затрепетал от желания. — Ага, я приручил одного опасного, жутко ревнивого хищника, — звонко засмеялся Тсуна и укусил Кёю за плечо.