It's that disease of the age It's that disease that we crave Alone at the end of the race We catch the last bus home
Он никогда не любил ее. И она это прекрасно знала. Она не питала себя иллюзиями и хрупкими надеждами. Ей просто хватало того, что он был рядом. Что он был здоров. Хоть никогда и не улыбался. И пусть у него было хоть сотни девушек, она бы все пережила, главное, что бы с ним все было хорошо. Он любил ее лучшую подругу, но Киоко была полностью к нему равнодушна. Такой замкнутый треугольник, с тупыми углами. И все всё прекрасно видели и знали, но никто с этим ничего не мог поделать. Такое иногда случается в жизни. Она была готова тянуть эту резину до конца жизни. Даже планировала найти себе попозже мужа и пусть она бы его не любила, главное, с ней был хоть кто - то рядом, кто смог хотя бы ее утешить. Она собиралась завести детей. Она очень любила детей, просто души в них не чаяла.Corporate America wakes Coffee republic in case We open the latch on the gate Of the hole that we call our home
Protect me from what I want... Protect me, protect me
Она распланировала свою жизнь на годы вперед, ей так было легче. И кажется вот оно счастье. Обычная студенческая жизнь, учеба, отдых, несколько друзей, тонны кофе и пустой холодильник, сессии, вечеринки. Впереди был огромный мир! Все ведь только начиналось. Все было впереди. Все было. Больше ничего нет. Она вдруг явно осознала, что нужды жить дальше и влачить это жалкое существования, не имеет больше смысла. Просто не зачем. Не для кого. Его нет. Она стала уже потихоньку привыкать к этой мысли за последний месяц. Она даже попыталась покончить с собой. Но, не получилось. То ей не хватило силы воли проткнуть тонким и холодным лезвием кожу, то она пять часов стоял на крыше многоэтажки пытаясь сделать тот самый последний шаг. Не получилось, не вышло. Все же, она такая слабая.Maybe we're victims of fate Remember when we'd celebrate We'd drink and get high until late And now we're all alone
Послышался скрежет стальной задвижки, дверь открылась. Чуть осунувшаяся, вся в черном одеяние, но ей хватило улыбки для нее. - А, привет Хару. Я уже готова, пошли… Ей хватало воли радостно улыбаться. Она потеряла родителей, брата, Саваду... но продолжала улыбаться. Маленькое солнышко, которое освещало все вокруг. Киоко всегда была на первом месте, лучшая учебе. Ею восхищались, ее любили, ее обожали. А Хару всегда была только её тенью. Безликой и неотъемлемой частью свиты великой и прекрасной Киоко. Ее переверчивало только об одном воспоминание об этом, но она ничего не могла поделать. Не могла ничего поделать с одиночеством. Ведь, Киоко первая, кто с ней подружился, она даже считала ее на равных. Кто же она? Безликая тень… Они не спеша прогуливались по шумным переулкам их любимого и давно уже опротивевшего городка. Сегодня был тот самый день. Единственный день в месяце, когда Хару и Киоко позволяли себе пирожные. Маленький женский праздник. Это было уже почти ритуалом для них двоих. Хару вовсе не хотела идти, но Киоко вытащила ее почти насильно. «Надо проветриться, может, станет лучше». Надо, так надо.Wedding bells ain't gonna chime With both of us guilty of crime And both of us sentenced to time And now we're all alone
Они сидели в их любимом кафе. Заказали как обычно. Четыре пирожных и крепкий черный чай. Но она даже не притронулась к лакомству. - Хару... можно тебя спросить? Она попыталась улыбнуться, но это весьма плохо вышло. Болезненный и вымученный оскал. - Конечно Киоко, спрашивай! Как же это трудно давалось. Лицо словно не родное, мышцы плохо слушались. Она сидела и гадала, о чем же может ее спросить Киоко? Наверное, что-то серьезное, судя по ее выражению лица. - А, прости. Ничего. Не бери в голову... Куда дальше пойдем? В груди непонятным холодно-скользким месивом расплывалась пустота. Что это было? Может, Киоко тоже сейчас страшно. Так же страшно, как и ей самой. Но в отличие от нее, Сасегава была сильной. А она оказалась настолько слабой, что ей оставалось только бежать. Бежать во тьму, в никуда, в ни во что. Киоко больше ее ни о чем не спрашивала. Хаура не разбирал дороги, она вообще не видела, что творить вокруг нее. Очнулась только тогда, когда они оказались в парке. Киоко крепко ухватила ее за рукав, таща куда-то в глубину парка. Было уже довольно поздно, стрелки часов замерли на 21:27. Ей было все равно. Куда ее тащат, зачем ее тащат, для чего. Если это Киоко, то можно не беспокоиться и просто плыть по течению. Она поняла, что не выдержит. Все расскажет и выложит на блюдечке с золотой каемочкой, если ее только спросят, о чем ни будь. Они наконец остановились. Людей вокруг не было совершено. - Знаешь, Киоко…Protect me from what I want... Protect me, protect me Protect me from what I want... Protect me, protect me
Непонятный глухой звук. Тело пробила дрожь. Она не поняла что произошло. Хару почти ничего не чувствовала. Только вот немного кружилась голова и хотелось безумно спать. Ноги больше не держали и начали подкашиваться. Киоко обняла ее, аккуратно опуская на землю. Она не понимала, что твориться вокруг. Миура посмотрела на свою грудь, алые пятна крови расползались по блузке. Зияющая черная дыра в районе сердца. Когда? Кто? За что? Она перевела взгляд на Киоко. Холодный и стальной взгляд, он ранил намного больнее, чем клинок кинжала. Взгляд опытного убийцы, который пробирал до глубины души.Protect me from what I want... Protect me, protect me
- Ничего личного… ничего личного… Шептала Киоко и сильно прижимала к себе Хару, словно заглаживая свою вину. Она больше не могла смотреть ей в глаза. Но Миура лишь улыбалась. Почему что, она чувствовала себя абсолютно счастливой. - Спасибо… Как доверчивый ребенок она потянула к ней руки и обняла ее. Киоко вздрогнула. - Дура… Силы покидали ее, глаза предательски закрывались. Хватка ослабела, руки Хару безвольно повисли. Было противно. От самой себя. В кого она превратилась? Как она докатилась до того, что подняла руку на человека, который был очень дорог? Слезы было трудно сдерживать. Руки в крови, лицо в крови. Шептать извинения? Но Миура уже не услышит. Для чего она это сделала? Для себя. Она верила. Верила, что своими руками у нее получиться ВСЕ вернуть назад. Она медленно встала. Все тело била мелкая дрожь. Опустившись возле дерева, она достала из свой сумочки небольшую фляжку и почти разом осушила ее содержимое. Даже не скривившись. - И как? Наги сейчас была последним человеком, которого бы хотела сейчас видеть Сасегава. Но иллюзионистка мастерски умела появляться в «нужное» время. - Сгинь... Хром покачала головой, опустившись на корточки рядом с ней, приставила трезубец тумана к ее горлу. - Как ты себя чувствуешь после того, как убила дорогого тебе человека? - Замечательно. Губы сами расплылись в мучительной улыбке. Руки сами потянулись к пистолету вновь. Дуло ее оружия смотрело на единственный целый глаз Докуро. Хотя она прекрасно знала, что иллюзионистка сильнее ее и быстрее в несколько раз. - Что бы сказал Рёхей, увидев свою ненаглядную сестренку, «такой»? - Отцепись. Что она хочет? Что бы она пускала слезы в три ручья и посыпала голову пеплом? Или напоказ пристрелилась из собственного пистолета? Не дождется. - Ты действительно веришь в то, что сможет воскресить твоего возлюбленного брата и Саваду? Она ничего не знает. Просто ничего. - Верю. И вера, это все, что у меня осталось.Protect me...