Маленький секрет

Ночами Сакура пробиралась в заброшенный квартал Учиха, снимала одежду, ложилась на пыльные татами, смотрела в потолок и мечтала, что вот-вот придет Саске и изнасилует её. Фантазировала, что, гонимый местью, он приставит к шее кунай, заткнет грязной тряпкой рот и будет трахать на сухую, а она не произнесет ни звука, потому что куноичи должны быть сильными. Потом Сакура возвращалась домой, аккуратно складывала мокрое белье и растягивалась на кровати, мечтая о том, чтобы скорей наступила новая ночь, в которую, быть может, случится то, чего она так желала. Сакура выкладывалась на тренировках, поражая Цунаде своим упорством, а потом смотрела на общую фотографию команды семь, прикрывала рукой Наруто и сенсея и погружала в себя пальцы с натянутым на них краем футболки Учиха. Некогда яркий мон потрескался, краска слезла от старости и времени, пока вещь валялась в руинах. Грубый хлопок терся о нежное нутро: жесткий и неподатливый, как и сам Саске. Сакура смотрела сквозь полог ресниц на желанное фото и ускоряла темп, чувствуя жжение, жар и желание ощутить его внутри, поглотить его, сделать только своим. — В квартале Учиха кто-то бывает. Я приказала выставить там АНБУ, — собрав остатки седьмой команды, объявила Пятая, и у Сакуры в глазах помутнело. Алтарь её ночных преклонений — место силы, фантазий и надежд — больше не был ей открыт. Но Цунаде и не подозревала, отчего бледнеет её ученица. — Мы получили от южного отряда кое-какие сведения о местонахождении Саске. Сакура втянула ноздрями воздух, прикрыла глаза, словно ищейка, которая старалась учуять запах пота и пыли, налипшей к желанному телу бродившего где-то неподалеку. За плечо схватили, заставили распахнуть глаза и окунуться в синие океаны уверенности, звучавшей в каждом слове: — Я верну его тебе, Сакура-чан. Смотря на оленя со стрелой в бедре, Сакура представляла себя на его месте: как, сбитая с ног и раненая, ползла в грязи, пока Саске медленно настигал ее. Как бесновалась нейронная сеть от разодранной оружием плоти, и как опасно сверкали шаринганы мучителя, а потом он склонялся над ней и наваливался всем телом, повторяя: «Не убежишь». Сакура теряла концентрацию, и приходилось вновь осматривать несчастное животное, глядящее на нее черными испуганными глазами. Коноха гудела, когда Саске был объявлен международным преступником. Жители предложили разобрать старый квартал. Сакура с тоской смотрела в сторону стертых дождем со стен монов и возвращалась в пустующий дом. Наруто тренировал свои умения джинчуурики, Скрытые деревни до сих пор судачили о приближающейся войне. Напевая незатейливую мелодию себе под нос, Сакура снимала высокие кожаные сандали, босиком проходила в кухонный угол квартиры и доставала из гудящего холодильника купленные на неделе овощи. Шипело масло, стучал о разделочную доску нож, а Сакура гнала по кругу известную ей песню. Она нашла ее в секции кланов, как детскую присказку, типичную для клана Учиха. Мотивчик же подобрала сама. Интересно, помнил ли её Саске? Сакура поставила тарелку с жареными овощами и лапшой на стол, поправила неидеальную композицию пальцами и сунула их в рот, ощущая соленый привкус соевого соуса. Это будет отличный ужин. С фотографии на девушку смотрел сложивший на груди руки Саске. Столько времени прошло, а он до сих пор не смирился с её любовью. Он ведь просто не понимал, сколько всего она могла ему дать! Но она готова ждать, сколько угодно. Окна были открыты. За серым потоком дождя даже соседнего дома не видно. Сакура улыбнулась, сняла через голову фартук, не отрывая взгляда от фотографии, а после неспешно стянула кофту, аккуратно вешая на спинку стула. — Потому что такие, как ты, заслуживают особого отношения, — мягко сказала Сакура, расстегивая лифчик с мелким незатейливым кружевом, выступая из хлопковых трусиков. — Ты даже не знаешь, на что я готова ради тебя. Нагая, Сакура неспешно ступала по коридору, держась за широкие края тарелки. Легкое дуновение чакры — и соседняя дверь отворилась, позволяя свету из коридора упасть на деревянный пол. В полумраке, среди кучи разорванного тряпья, грязных футболок с моном Учиха и украденных фотоснимков, Сакура опустилась на колени, поставив готовое блюдо прямо перед собой. — Знаешь, а завтра у меня выходной, — не поднимая головы, произнесла Сакура. Она читала, что в кланах женщина должна безоговорочно подчиняться мужчине, и готовила себя заранее к тому, чтобы стать одной из Учиха. Тишина была ей ответом. Но Сакура сосчитала про себя до восьми, чтобы сложить руки на бедрах, выпрямиться и посмотреть на своего господина. Мягкое кресло, не слишком подходящее для главы клана, но отлично гармонирующее с бледностью кожи трофея. Руки прикованы к подлокотникам, ноги разведены и привязаны. На обнаженном торсе одна на другой красовались печати, блокирующие каналы чакры. Алым блестел шаринган, но Сакура его не боялась, понимая, что приняла все меры предосторожности, пока Саске еще не созрел для её любви. Она поднялась, позволяя насладиться всей красотой своего тела: округлившимся изгибом бедер, небольшой, но упругой грудью. Бесшумно переступила через теплый ужин, остановившись настолько близко, что чувствовала напряжение, с которым упорно молчал Саске, а затем провела пальцами по бледной щеке, чтобы мягко и осторожно достать оттуда пропитавшийся слюной кляп. — Тебе надо попить, — сказала Сакура, смотря на влажную ткань и ощущая тепло в руке. — Поверь мне, как медику. Она прикрыла глаза, вытянула шею, прижимаясь к мокрому кляпу щекой, словно тот был самой приятной вещью в мире, провела им по ключицам, грудям, опускаясь ниже по животу и раскрывая половые губы пальцами, чтобы смешать слюну Саске с собственным соком. Словно это был его язык, его губы, ласкающие так грубо. Саске вздернул подбородок, смотря на девушку, с которой когда-то был в одной команде, и не смог сдержать отвращения, прыснув в тишину. Вспомнив, что не одна, Сакура все-таки выпустила старый кляп из рук, а потом обернулась, взяла позабытое блюдо и, склонив голову, понесла его прямо к тому, для кого оно и готовилось. В комнате не было ни стола, ни стула. Но Сакуру это мало заботило. Она присела на напряженное колено, схватилась двумя руками за края тарелки, когда Саске попытался дернуться, спихнуть ненужную ношу с себя, и сдержанно засмеялась, чтобы, задрав вторую ногу, упереться пяткой в подлокотник. С такого ракурса он мог видеть приоткрывшийся цветок — Сакура знала это совершенно точно. — Ты ненормальная, — сквозь зубы процедил Саске, а она, подцепив палочками лапшу, попыталась сунуть её в рот своему пленнику. Тот отвернулся, и влажная горячая еда упала ей на бедро. Тарелка уперлась в колено, пока пальцы подбирали текущие капли и погружались в плотно сжатый рот будущего любовника. — Это ты ненормальный, раз отказываешься от еды. Тебе понадобятся силы, — ощущая растущий между ног жар, говорила Сакура, не отрывая взгляда от губ, по которым размазывала соленый соус. — Афродизиак скоро подействует. Его надо совсем немного, помнишь? Я же сказала, что взяла на завтра выходной.