you can't fix stupid but you can sedate it

- Так вот, - говорит Тэён, поправляя ремни своего рюкзака и бросая на них усталый взгляд, - доктор сказал, что ему нужно отдыхать в течение следующих нескольких дней, не чистить зубы примерно столько же и питаться лишь мягкой пищей, типа пюрешек и супов. Понятно? Джэхён и Донхек осторожно кивают тому, что говорил их лидер, стараясь запомнить эту информацию как можно лучше, по крайней мере, это делал Джэхён, а Сычен сидит на диване в их общей гостиной, хмурый, с опухшими щеками и покрасневшими глазами смотрит в потолок. Когда Сычен и Юта вернулись с последнего приема у зубного, они узнали, что у Сычена начали пробиваться зубы мудрости, причем растут они совершенно неправильно и лучше всего будет их удалить. Все четыре. Сычен обсуждает это с Тэёном и менеджер-нимом на одном из собраний, где они пришли к решению последовать рекомендациям врача и разобраться с этим раз и навсегда. Удалить зубы, дать Сычену отдохнуть пару дней для восстановления (самый важный пункт, отмечает Тэён!), затем вернуться к работе над альбомом и забыть об этом ровно до тех пор, пока не придется идти к зубному снова. В этом и был весь план. А присматривать за Сыченом оставили Джэхёна, у которого до эфира эннаны ещё три с половиной часа есть, и Донхека. У Доёна, Джонни и Юты индивидуальное расписание, Тэён с Марком снова собираются в студию, а Тэиль, воспользовавшись возможностью неожиданного выходного, решил сходить с дримами в кино. Донхек не пошел туда принципиально, мол, ну чего я там забыл, среди мелочи этой, ухмыляется он и добавляет, да и они на «оно» собираются, а я ужастики не очень люблю. - Хорошо, - говорит Тэён и оглядывается на Сычена, который, все еще глядя в потолок, начал осторожно прикасаться к своим опухшим щекам, - он все еще под сильными болеутоляющими, которые ему дали врачи, честно говоря, даже не знаю, когда эффект сойдет, потому присматривайте за ним. Джэхён снова кивает, стараясь выглядеть серьезным, а Донхек лишь выдает индифферентное «ага». Тэён салютует им и закрывает за собой двери. \ - Эй, Сычен, - говорит Джэхён, усаживаясь рядом с Сыченом на диване и поворачиваясь лицом к нему, - как все прошло? Сычену требуется время, чтобы хоть как-то отреагировать на это. Он выжидает секунд десять, смотрит полусонными глазами на Донхека, который стоит перед ним и недоуменно переглядывается с Джэхёном, потом на рядом сидящего Джэхёна. Затем моргает и выдает: - Я ничего не почувствовал. - Эм, - спрашивает Джэхён немного неуверенно, - это же хорошо, правда? - Думаю, да, - тянет Сычен, затем поднимает голову с дивана и оглядывается. – А где я? Донхек хихикает, в его глазах проблескивает озорство, и он достаёт из карманов своих шорт телефон. – Ты дома, хён. В общежитии. –Оу, – медленно отвечает Сычен, кивая головой несколько раз. Джэхён и Донхек снова обмениваются взглядами и выжидающе смотрят на него. –По-моему, – медленно начинает Сычен с серьезным выражением, – у стоматолога в кабинете… кажется, там была Пинки Пай. Донхек вопросительно поворачивается к Джэхёну, а тот тихо шепчет: «Мой маленький пони». Младший закатывает глаза. – Пинки Пай? – мягко интересуется Джэхён, краем уха слыша тихое хихикание Донхека, который, без сомнения, снимает все на телефон. – Она самая, – кивает Сычен и жестами пытается что–то изобразить, но движения выходят неуверенные и смазанные, словно бы он не знает, как пользоваться руками. – Сначала там была огромная брокколи, а потом пуф, и Пинки Пай… Хихикание Донхека становится громким, со смешным похрюкиванием, потому что тот все еще предпринимает попытки не заржать (выходит это так себе, если честно), а Джэхён, в свою очередь кусает губы, изо всех сил сдерживая смех. – Ну, – сбивчиво начинает говорить Джэхён, переводя от тихого смеха дыхание, – повезло тебе, я ее только в телеке видел. Сычен торжественно кивает. – Да, черт возьми, это было какое–то классное дерьмо. Ты знаешь, она даже танцевала! К этому моменту Донхек почти плачет, садится на корточки, а его плечи трясутся в безмолвном смехе. – Это, блять, легендарно, – почти шепчет и смахивает слезинки с глаз, телефон в его руке дрожит сильно, но все еще снимает. – Ох, – внезапно вздыхает Сычен, глядя на сначала на Джэхёна, а затем на Донхека, – это ... это все по настоящему? Типа ... настоящая реальность? Реальная реальность? – Да, это реальная реальность. – И я не мертв? –Сычен смотрит на Донхека, широко раскрывает глаза и из–за все еще опухших щек, выглядит словно хомячок. – Скажи мне честно, я не умер? – Нет, – улыбается Донхек, – ты очень даже жив. Сычен откидывается на спинку дивана, облегченно вздыхает, а его губы расползаются в подобии улыбки. – Здорово! Как же это здорово! Он поднимает руки, смотрит на свои растопыренные пальцы, широко раскрыв глаза. – Вау, –выдыхает Сычен, все еще смотря на свои пальцы, словно бы те были самой интересной и удивительной вещью, которую он когда–либо видел. – Черт, мне так странно сейчас, словно, – он проглатывает слюну, норовившую вытечь из его рта, – я на каком–то облаке лечу, пушистом… – Ну, тебе дали сильные обезболивающие, – улыбается Джэхён при виде такого милого и слюнявого Сычена (да и Сычена вообще). – Так что это нормально чувствовать себя так. Сычен резко поворачивается к Джэхёну, словно бы только что заметил его присутствие и широко раскрывает глаза. – Боже мой, – шепчет он, поднимая руку и осторожно касаясь щеки Джэхёна. – Боже. Донхек загибается от смеха глядя на растерянное лицо Джэхёна, улыбка которого мгновенно стерлась с его лица, уступая место смущению. – Что случилось, Сычен?– Спрашивает Джэхён, чувствуя, как горят его уши, причем так сильно, что чешутся. – Я… – начинает Сычен, затем смотрит недоуменно секунд тридцать, качает головой, а потом приближает свое лицо к Джэхёну, – кто ты? Джэхён и Донхек переглядываются вопросительно, затем Донхек снова падает в приступе беззвучного смеха, в то время как Джэхён хочет немного умереть. Потому что Сычен внезапно двигает рукой и мягко касается волос Джэхёна, убирая их с глаз и легонько гладя. Джэхён уже не дышит, забыл как это вообще нужно делать, потому что Сычен так близко, так пристально всматривается в его лицо, что хочется взять в руки его маленькое лицо, закрыть глаза, и – давайте притворимся, что эта мысль заканчивается на «оттолкнуть его подальше, потому что он мой лучший друг». Сычен продолжает трогать волосы, гладить щеки, брать их в свои ладошки и сжимать, заставляя губы Джэхёна сложиться в смешную трубочку, а потом, вздохнув, говорит: – Кажется, мне соврали, что я не умер. – Что? – Нет, пожалуйста, не делай этого, – думает Донхек, уже зная, как ответит Сычен. Он не глупый, смотрел дорамки по телеку, видел лица главных героев перед тем, как те говорят романтичную поеботу, от которой так и тянет проблеваться и закатить глаза. И сейчас у Сычена было такое же лицо. Так, собственно, и происходит. – Ты должно быть, ангел, который должен проводить меня в рай. Донхек сражен. Вырывается громкий булькающий звук, после которого разверзается громкий смех Донхека, и вот, он уже лежит на полу, согнувшись и держась одной рукой за свой живот, а другой, сжимая телефон. Джэхён выглядит как человеческое воплощение томатов, ему становится так жарко, что хочется просто стянуть с себя липкую кожу, рот и глаза широко раскрыты. Конечно, блять, это так смешно. Он бы даже рассмеялся, честно. Если бы только долгое время и сам не был бы влюблен в Сычена. Сычен, кажется, и не видит того, что Донхек почти задыхается на полу гостиной, все смотрит внимательно на Джэхёна, восхищенно вздыхая и добавляет: – Но, прости, ангел, мне нельзя умирать, – говорит Сычен, и голос внезапно становится очень серьезным, брови сводятся к переносице, он пытается нахмуриться, но получается так себе и выглядит он, в конечном итоге, больше миленько, чем угрожающе, отчего Джэхёну становится еще хуже. – А почему, хён. Скажи, п–почему? – Донхек задыхается, смахивает с глаз вышедшие от смеха слезы, все еще продолжая немного дрожать. Сычен поворачивается головой в его сторону, выглядя при этом почти оскорбленно. – Потому что я до сих пор не рассказал Джэхёну, как я люблю его. Джэхён умирает. Сычен говорит это слишком… серьезно. И слишком значит слишком. Настолько неожиданно слишком, что у Джэхёна желудок проваливается куда–то очень низко, а давление подскакивает еще выше. Его широко распахнутые глаза приклеились к Сычену, который все еще смотрит на Донхека, словно бы тот спросил у него глупость, типа, действительно ли небо синего цвета, и совершенно ничего не понимает. Однако, Донхек на это останавливаться был не намерен. – Но хён, Джэхён–хён уже знает, что ты его любишь. Ты говорил уже, забыл? Джэхён смотрит на Донхека и качает ему головой, намекая чтобы тот уже заткнулся, потому что ему слишком страшно услышать то, что скажет Сычен дальше. И не зря. Потому что Сычен вздыхает, поднимает голову и громко заявляет: – Нет, дурачок, – говорит Сычен, на его лице снисходительная улыбка. – Ты не понимаешь, я не люблю Джэхёна, я люблю его. Пиздец, думает Джэхён. Еще какой, мысленно соглашается Донхек. Они снова переглядываются, на лицах обоих искреннее недоумение. Никто из них не может понять, что только что произошло. Неужели, Сычен только что признался в любви Джэхёну? Или же это просто какой–то побочный эффект от обезболивающих? Может, они запутали что–то в его голове, или Сычен потерял контроль над языком или…таких вот оправданий и причин целое море, мозг Джэхёна производит их на скоростном конвейере, потому что Джэхён не хочет давать себе и шанса на объебаться. Но Сычена, кажется, вообще не интересует то, чего там хочет Джэхён или нет, потому что он печально вздыхает и говорит: – Да, я люблю Джэхёна. Говорит: – Я хочу держаться с ним за руки, обнимать его и целовать, и встречаться с ним тоже хочу, – бормочет Сычен, закрывая глаза и вздыхая снова. Он зевает и улыбается, – с ним мне всегда так хорошо… Затем его дыхание выравнивается, грудь медленно поднимается и опускается. Джэхён чувствует взгляд Донхека, устремленный на него. Он чувствует смущение, стыд, ликование, мурашки на коже, которые потопом рухнули вниз по спине, едва дышит, но продолжает смотреть на умиротворенное лицо Сычена, не в силах поднять глаза и взглянуть на макне. Он закрывает глаза и шумно сглатывает. – Давай, – пытается Джэхён, но его голос звучит хрипло и не знакомо. Он прочищает горло и предпринимает новую попытку. – Давай отнесем его на кровать… Пусть нормально поспит. Донхек просто кивает, молча, не желая ничего говорить из–за действительно неловкой атмосферы, изредка поглядывая на Джэхёна. Они оба рады, что Сычен спит еще крепче обычного. Осторожно, поддерживая его с двух сторон, Джэхён и Донхек относят Сычена в комнату, которую тот делит с Ютой и Тэилем. Они не утруждают себя тем, чтобы донести его до своей кровати, просто опускают на кровать Тэиля и накрывают одеялом. Вряд ли бы Тэиль был против. – Это из–за обезболивающих, – говорит Джэхён, то ли Донхеку, то ли самому себе. Он тихо закрывает дверь, но не отпускает ручку, продолжая смотреть на нее. Донхек, не зная, что сказать, просто кивает. – Да, – говорит он, – когда проснется, то наверняка даже не вспомнит ничего из того, что произошло. Джэхён все еще смотрит на дверь, не уверенный, как воспринимать это все. Его дыхание восстанавливается, но сердце в груди продолжает выделывать презабавнейшие кульбиты. – Ты прав. – Голос Джэхёна звучит немного поникшим. – Скорее всего, так и будет. \ О том, что Сычен помнит о произошедшем, Джэхён узнает на следующий день. Он, зевая, идет в ванную, мысленно надеясь, что там не Юта, который сидит в душе по полчаса, почти подходит до двери, необходимого ему помещения, когда она внезапно открывается, и сталкивается с Сыченом. Оба мгновенно вспыхивают, мнутся пару секунд и неловко улыбаются. Сычен видимо из душа, полагает Джэхён, на его смугловатом лице румянец, который становится все более заметным, капли с волос спадают на белую футболку. Он выглядит еще более растерянным, чем сам Джэ. – Ох, Сычен, – мягко начинает Джэхён, словно бы он разговаривал с напуганным зверьком. – Как у тебя сегодня дела? Сычен сглатывает, не сводит глаз с Джэхёна, смотрит на него как оленёнок, которого загнали в угол. Или скорее хомяк, потому что опухоль со щек еще не спала. Джэхён едва сдерживает себя и свое желание потискать их, потыкать и умиляться. – Хорошо, – отвечает он коротко, добавляя затем, – болит немного, но у меня есть болеутоляющие. Джэхён улыбается. Он рад, что Сычену уже лучше, что говорит тот уже более разборчиво. Но как понять, помнит ли Сычен о вчерашнем признании? Джэхёну нужно это узнать. – Сычен, слушай, вчера– – Знаешь, кажется, меня Тэиль–хён только что позвал, мне пора, – почти кричит Сычен, пихая Джэхёна и оставляя того в пустом коридоре перед ванной. И прежде чем тот успевает что–либо сказать, недалеко раздается хлопок двери. Ну, по крайней мере, думает Джэхён, теперь я точно знаю, что вчерашнее он не забыл. Но как теперь поговорить об этом с ним? Насколько Джэхён знал Сычена, при неловких и неудобных для него ситуациях, тот следовал только одному шагу – избегать проблему, как только возможно. Сычену легче раствориться в воздухе, чем встретиться с ним, что скорее всего он и будет делать, учитывая, что он знал, что Джэхёну известно о его чувствах. Единственное, чего не знает Сычен – это то, что Джэхён чувствует то же самое. Джэхён хочет рвать на себе волосы. Это должно было быть легче, разве нет? Он знает чувства Сычена, и хочет ответить на них очень сильно. Они могли бы уже давно обниматься, держаться за руки и целовать друг друга. Если бы только Сычен не был напуган и не чувствовал стыда от того, что признался в любви лучшему другу. Но Джэхён не намерен сдаваться. Не тогда, когда дело касается Сычена. \ Проходит неделя, но Джэхёну не предоставляется и шанса поговорить наедине с Сыченом. Ни одного. Сычен активно избегает Джэхёна сейчас, держится подальше от него любой ценой: садится постоянно в другую машину, таскается за Доеном, все время сидит в комнате, оправдываясь тем, что хочет немного подучить корейский. В какой–то момент, это становится очевидным для всех. – Джэхён, – Тэён хватает Джэхёна за плечо, останавливая, когда тот собирался возвращаться домой после практики. Джэхён поворачивается и старается улыбнуться, но выходит, видимо, не очень, потому что выражение лица Тэёна становится более обеспокоенным. – Ты и Сычен, вы что, поругались? Мне стоит с ним поговорить? Джэхён вздыхает, пробегаясь пальцами по потным волосам. – Не совсем, – начинает он, но не находит правильных слов, чтобы как–то объяснить это. – Но я сам разберусь, не нужно беспокоиться. Тэён убежденным не выглядит, но мягко сжимает плечо Джэхёна, как бы намекая, что все в порядке, что вы можете положиться на меня. – Ты уверен? Потому что это действительно странно, когда вы двое…не разговариваете друг с другом, не вешаетесь друг на друга и не дурачитесь вместе. – Я знаю, знаю, но просто, – снова пытается Джэхён, он чувствует себя настолько жалко, ему хочется ответить Тэёну, что все сложно и сказать ему, чтобы не лез, куда не просят, но только плотно сжимает губы. – Ладно, – говорит Тэён, как хороший лидер по–дружески хлопает Джэхёна по спине, затем выходит, оставляя его одного в тускло освещенной комнате. Через несколько шагов он снова разворачивается, почесывает затылок и говорит: – Но ты знаешь, если вам потребуется помощь, вы всегда можете обратиться ко мне, хорошо? Тронутый заботой Тэёна, Джэхён улыбается, на этот раз действительно потому, что ему хочется. – Конечно, хён. \ Возможность поговорить с Сыченом наступает гораздо быстрее, чем того ожидал Джэхён. Он в студии с Тэёном, помогает лидеру с написанием лирики, когда двери внезапно открываются, и входит Сычен. – Тэён–хён, я здесь, мне сказали, что ты меня зв… – Сычен замирает, когда видит Джэхёна, сидящего рядом с Тэёном, смотрит сначала на одного, потом на другого и тут же краснеет. Тэён выпрыгивает со своего места и хватает Сычена за плечи, прежде чем тот смог бы сбежать, что он, собственно, и намеревался сделать. – О, здорово, что ты здесь, Винвини, – приторно тянет он, и совершенно ненавязчиво так, ведет к креслу, рядом с Джэхёном, где секунд десять назад сидел сам. Глаза Сычена расширяются, он протестующе качает головой, пытаясь что–то сказать, но не успевает, его толкают практически на Джэхёна, их колени ударяются друг о друга, когда тот падает в кресло. Сам Тэён молниеносно придвигается к двери и громко говорит: – Ну, вы тут подождите, а я нам кофе принесу. Через несколько секунд после хлопка двери, Джэхён слышит щелчок закрываемого замка и ставит себе напоминание – обязательно отблагодарить хёна за помощь крепким объятием или же угостить обедом. Но о благодарности Тэёну потом. Сейчас ему надо сосредоточиться на более серьезных задачах. Ему нужно поговорить с Сыченом. Признаться ему в своих чувствах. Сычену, который сидит перед ним, напуганный, словно сейчас его собираются убивать. – Сычен, – мягко начинает Джэхён, но тут же чувствует, что теряется. Он не знает, что ему нужно сказать, с чего начать. Джэхён знает, что начать надо ему, потому что он все–таки старше (почти на семь месяцев, любезно добавляет сознание), но сейчас в голове просто более чем пусто, поэтому пережив трехсекундный мини–инфаркт, он выдает: – Нам нужно поговорить. Ну, пиздец, думает Джэхён, самый лучший способ начать этот разговор, умница. Сычен заметно напрягается, громко сглатывает, смотрит куда–угодно, только не на Джэхёна. – О чем? – cпрашивает Сычен тихо, его голос немного дрожит. Джэхён глубоко вздыхает, пытаясь успокоить свое неустойчивое сердцебиение и смотрит на Сычена. На самом деле смотрит на него. Видит глубокий коричневый цвет ирисок в его глазах, длинные реснички. Как его обросшие и отцветшие волосы попадают ему в глаза. Как больно он прикусывает нижнюю губу, когда нервничает и какой пухлой она становится после– Так, стоп. Позже. Для этого будет время позже. – О том дне, когда ты ходил к зубному. Джэхён слышит, как шумно Сычен сглатывает снова и видит как внезапно дернулись его плечи. – Зачем нам об этом говорить? – Сычен упорно избегает взгляда Джэхёна, – нам не о чем разговаривать. – Вообще–то есть. И ты знаешь об этом. Сычен все-таки поднимает глаза на Джэхёна, и последний видит в них такую боль, что в сердце начинает неприятно пощипывать. – Джэхён, я не хочу говорить о том, что я признался тебе в любви, когда был под анестезией. Я не хотел этого. – Но почему? – Джэхён знает почему. Он знает, что Сычен боится, поэтому и озвучивает слова, которые тот не может. – Ты боялся, что я не отвечу на них? Пауза. Затем, опустив глаза, Сычен говорит: – Да, – почти шепотом отвечает он. Улыбающийся Джэхён берет руки Сычена, которые были сжаты у него на коленях в свои собственные, разжимает его стройные пальцы и обматывает их своими. – Что ж, – говорит он, – тебе действительно не нужно было бояться, потому что этого никогда не произошло бы. Сычен смотрит на него удивленно. Моргает один раз. Моргает дважды. – Что? Джэхён не отвечает, улыбается и притягивает Сычена к себе. Он дотрагивается до его губ медленно, почти целомудренно, словно и не поцелуй вовсе, а просто нежное касание губ губами — легко и немного осмотрительно, как будто проводишь пальцами над пламенем горящей свечи, но даже от этого у обоих плавятся коленки. Губы Сычена тёплые и мягкие, и он потрясающе пахнет. Джэхён выдыхает в поцелуй, улыбаясь, как вдруг Сычен прижимается к нему и углубляет поцелуй: отчаянно, нежно, одной рукой поглаживая щёку Джэхёна, а запуская в его мягкие волосы. Они яростно сплетают вместе их языки, так горячо, и мягко, и гладко, и господи, господи, как же хорошо. Удовольствие расцветает золотом в животе у Джэхёна, и он, дрожа, притягивает Сычена еще ближе, нежно лаская язык и проводя языком ему по нёбу. Когда они прерываются (Джэхён слегка дотрагивается до плеча Сычена и подаётся назад, потому что воздух, о, боже мой, воздух это такая замечательная штука, вы знали?), Сычен выглядит таким счастливым. Его глаза завораживают — они ярко блестят в неровном освещении студии, а еще он тяжело дышит. Прямо как сам Джэхён. Они были настолько увлечены друг другом, что даже не заметили того, как вернулся Тэён. Серьезно. – Слушайте, я принес два американо и грандэ– э–о–ох, – замирает Тэён, увидев как Джэхён и Сычен мгновенно отходят друг от друга. Тэён смотрит на них: оба красные, тяжело дышат, но бесконечно счастливые. – Окей, – говорит он, – Кажется вы выяснили отношения… Хотя можно даже сказать, что теперь вы в отношениях, ха, – шутка остается без внимания, поэтому Тэён осторожно пятится назад, и улыбается, – ладно, тогда я, пожалуй, пойду. Не забудьте закрыть студию, хорошо? Тэён резко разворачивается, ударяется о дверной проем плечом, с тихим «блять» закрывает дверь и исчезает по коридору, чувствуя себя смущенным до глубины души. Джэхён и Сычен секунды три переглядываются, а затем улыбаются.