Свободный

И снится ему, что где-то над озером Чад изящный жираф выгибает пятнистую спину, и отзвуком в памяти странные строчки звучат. Они боль снимают получше уколов морфина. По тоненьким трубкам вливают не жизнь, а покой, что полнится красками ярких невиданных странствий. Во сне он едва шевельнёт исхудавшей рукой, и вздрогнут на простынях тонкие бледные пальцы: вот это бы небо, цветы и красивых зверей сейчас рисовать, чтоб могли их увидеть ребята! А то в прошлый раз все молчали толпой у дверей, унылей, чем белые стены проклятой палаты. «Какие вы Крысы?!» — хотел им сказать Леопард. Они все — свободные звери. Однажды из клеток все вырвутся следом за ним к водам озера Чад, подальше от капельниц, болей и горьких таблеток, оставят за спинами серый Расчёсочный край и станут опять неразлучной и взбалмошной стаей. И кто-то, дурак, тихо всхлипывал: «Не умирай». А Рыжий ответил: «Художники не умирают». Ему можно верить, он знает всё наверняка; и губы под маской прозрачной в улыбке кривятся, и больше не ищет фломастер худая рука, и вдруг расслабляются нервно сведённые пальцы. И где-то на берег зеркального озера Чад, где красный закат отражают чистейшие воды, ступает неслышно пятнистый большой леопард. Распахнута белая клетка. Свободным — свобода.