Клэрис

Кларисса и сама понимала, насколько опрометчиво поступила, придя сюда. Ручка сумки с книгами и рисунками Лектера, казалось, жгла ей пальцы. Было мучительно стыдно, но отчаяние толкало вперед. Сейчас она совершала что-то гораздо более ужасное: нарушала приказ Кренделла, обманывала офицеров полиции и, возможно, ставила крест на карьере. Когда-то Лектер пообещал ей повышение, но сама Кларисса хотела одного — спасти Кэтрин Мартин. Ее тут еще не знали в лицо, хотя были предупреждены не пускать. К Лектеру никого не должны были пускать. На последнем этаже старого здания суда ему воссоздали подобие комфорта. Даже отгородили хлипкой шторкой туалет в клетке. Но все равно полицейские не понимали, почему Лектер еще жив. Их раздражало, что, вместо того чтобы заниматься охраной правопорядка, они выполняют прихоти психопата. Лектер читал, сидя к ней спиной. Демонстративно игнорировал, хотя Кларисса прекрасно знала, насколько тонкое у него обоняние. Можно было даже не надеяться, что он не почувствовал чужого присутствия. Дежурящий тут офицер подозрительно смотрел на нее, но ничего предъявить не мог — ее уже обыскали. Читал ли он Татлер? — Вы знаете правила: не переступать через линию, ничего не передавать… — Мы уже встречались с доктором Лектером, — перебила Кларисса, мельком глянула на бирку с именем. Пэмбри. — Офицер Пэмбри, оставьте нас. Порученное мне мистером Кренделлом дело сугубо конфиденциально. Она посмотрела полицейскому прямо в глаза, понимая, что тот послушается, не посмеет проигнорировать предполагаемый приказ Кренделла, но времени будет немного: первое, что сделает Пэмбри — спросит у начальства, кто она такая. У нее есть в запасе минут пятнадцать-двадцать. Пэмбри с неохотой кивнул, глянул с презрением на Лектера и направился к выходу. Пока он ждет лифт. Пока спускается. Пока спрашивает. Потом пока в общей неразберихе отреагирует Чилтон… Кларисса вздохнула. — Добрый день, Клэрис, — вдруг произнес Лектер, оглядываясь через плечо и окидывая ее отстраненным, холодным взглядом. Он отложил книгу в сторону, заложив страницу. Тон был предельно вежлив, но равнодушен, хотя, в общем-то, Кларисса не могла припомнить, когда Лектер открыто проявлял свои эмоции при ней. Сейчас особенно чувствовалось (или так только казалось Клариссе?), что теперь между ними непреодолимая пропасть. И все из-за лжи. — Доктор Лектер… — тихо и безнадежно позвала Кларисса, но в темно-карих глазах с хищным красным отливом не было прежних искр интереса и любопытства. Даже простой симпатии, кажется, не осталось, и от этого было почему-то горько. — Крофорд не может смириться с поражением и поэтому снова послал вас в попытке меня обольстить? Кларисса вздрогнула, отчаянно сжимая пальцы на ручке сумки. Его слова были хлесткими, как пощечина, и, самое невыносимое, заслуженными. Она даже возразить ничего не могла. — Меня никто не присылал. Я пришла сама, доктор. — Кларисса надеялась, что голос звучал ровно. — Здесь нет окон. От его «хм» по спине пробежали мурашки. Да, ничего удивительного, что в новой камере не было окон. И рисунков тоже не было — они находились в ее сумке, и Кларисса никак не могла найти в себе силы сказать об этом. Обман, пусть и ради благого дела, всегда оставался обманом. Но почему-то она себе это позволила, оценив жизнь Кэтрин выше всего остального. Обманула и, в каком-то смысле, предала доверие. Но все же… все же он с ней разговаривал, а не игнорировал, как часто бывало с другими. — Я принесла рисунки… из старой камеры, — с легкой заминкой, тихо произнесла Кларисса и быстро облизнула пересохшие от волнения губы. Она нервничала и корила себя за все сразу. Но знала, что в другой раз все равно бы поступила так же. И Лектер это понимал, наверное, даже лучше ее самой. — Ваше старание иногда поражает, Клэрис. Не боитесь? Люди скажут, что у нас роман, — Лектер не насмехался над ней, говорил все так же спокойно и отстраненно-вежливо. Кларисса сжала зубы, сдерживая рвущиеся наружу злые слова: вспомнились последние заголовки газет, в которых ее давно уже называли «Невестой Франкенштейна». Бояться было поздно, люди придумали собственные версии того, чем она занималась в камере с Ганнибалом-Каннибалом. — Я думаю, что вы говорили правду тогда… в Балтиморской клинике. Лектер не ответил. Кларисса знала, что ему не надо особо рассматривать человека, чтобы увидеть все недостатки. Он анализировал ее и мог сказать очередные гадости, ударить по самому больному. — Подойдите ближе, Клэрис, если хотите узнать о Билли Рубине, — вдруг резко произнес он, почти приказывая. На одно мгновение в глазах и голосе Лектера промелькнул замогильный холод, и этого хватило, чтобы по спине пробежали мурашки и вновь вернулся страх. Она прекрасно помнила фотографии медсестры. Чилтон намеренно показывал их, чтобы отвратить от посещения камеры Лектера. Кларисса, вздохнув, словно перед прыжком в воду, сделала шаг вперед, за невидимую линию барьера. Но Лектер, видя ее страх, только шире усмехнулся, чуть наклоняя голову в сторону. Словно подбадривая: «Ближе, моя дорогая. Еще ближе!» Кларисса остановилась около решетки, едва сдерживая дрожь. Лектер не сдвинулся ни на дюйм, насмешливо глядя на нее. — Вы всегда бросаетесь в омут с головой, не думая об опасности? — уточнил он, подметив ее бледность. — Я… — Не лгите, — одним плавным движением Лектер вдруг оказался слишком близко, почти вплотную к ней, и теперь в его глазах плясало пламя. Хотя это могло быть просто игрой света, но Кларисса нервно вздохнула и только силой воли удержала себя на месте — их все еще разделяла решетка. — Не очень разумно с вашей стороны, моя дорогая. Вы же видели, что стало с той бедной девочкой… — Смею надеяться, что я не зря вам доверилась, — слова прозвучали слишком резко, но не произвели на Лектера никакого впечатления. — Я же говорил вам, Клэрис, не пытайтесь отвечать колкостью на колкость. К тому же не вам говорить о доверии. Мое — придется еще заслужить. А теперь сядьте на пол, спиной к решетке. Она медлила, не зная, куда деть сумку. Та мешалась в руках, оттягивала пальцы своим весом. Не нужные никому рисунки и книги, от которых отказался даже Лектер. Точнее — просто не согласился их принять. Зачем она вообще их решила принести? Лектер ждал ее действий, спокойно возвышаясь рядом. Клариссе казалось, что она ощущала тепло его тела, как и тогда, в лечебнице, сразу после выходки Миггса, когда через нейлоновую сеть чувствовала его дыхание. Молчание затягивалось. — Сядьте на пол, спиной к решетке, — повторил Лектер. Кларисса понимала, что терпение Лектера не безгранично. И было совершенно ясно, что ей придется рискнуть, чтобы получить от него хоть какую-нибудь информацию. Но, даже понимая, все равно медлила. Кларисса не тешила себя надеждами и иллюзиями — достаточно было изучить личное дело Уилла Грэма. Она могла закончить так же. Или, если не повезет, как медсестра. А ведь у Лектера даже пульс не участился… По спине пробежали мурашки. Кларисса поджала губы. Тому, кем был доктор Лектер, еще не дали названия. Хотя самое близкое слово — «монстр». Она не забывала этого ни на мгновение. Но все равно готова была рискнуть и повернуться к нему спиной. Довериться. Кларисса аккуратно поставила сумку на пол. Карие глаза Лектера пугали, потому в них она не смотрела. Тело плохо слушалось. Она села на пол, как того и хотел Лектер, подтянула под себя лодыжки и привалилась к холодной решетке. Она не слышала ничего, кроме стука собственного сердца. Нужно было успокоиться. Она напомнила себе, что в камере нет ничего колющего и режущего. И только после немного расслабила мышцы. Кларисса пребывала в ужасе от собственного поступка. Это все ради Кэтрин. — Возьмите дело Билли Рубина, моя дорогая. И карандаш, он нам понадобится, — удовлетворенно произнес Лектер за ее спиной, тоже садясь на пол. Его близость вызывала нервную дрожь в пальцах. Казалось, все волоски на ногах и руках Клариссы встали дыбом. Они не соприкасались, но Кларисса ощущала исходящее от него тепло, его дыхание. Можно было подумать, что он готов положить подбородок ей на плечо. И если бы не решетки… — Доктор, вы хотите показать мне, что заметили? — Я обещал вам повышение, — насмешливо напомнил он над ее ухом. Настолько близко, что, даже зная, что Лектер находится за спиной, Кларисса не смогла сдержать дрожи. — Ответьте мне, Клэрис, что делает этот человек, за которым вы охотитесь? — Убивает? — неуверенно ответила она, с трудом удерживаясь от того, чтобы закусить губу. Ситуация окончательно вышла из-под контроля. — Но зачем он убивает? — Потому что является умственно неп… — О нет, моя дорогая, — прошептал он с непонятной интимной ноткой в голосе. — Вы абсолютно не правы. — И что, по-вашему, им движет? — перебарывая себя, спросила Кларисса. — Жажда. Желание. Страсть. Каждое слово вызывало новую волну дрожи. И странного жара. Кларисса с трудом дышала ровно, хотя знала, что от Лектера не укрылось ее волнение: он был слишком близко, опасно близко. — Но, Доктор… — Тш-ш-ш, Клэрис. Думайте. Чего мы обычно жаждем? Разве мы ищем то, чего нам желать? — Мы просто… — Вот именно, Клэрис. Мы просто жаждем чего-то, что видим каждый день. Быть может, проходим мимо. — Кларисса задохнулась от тихого фырканья на ухо. Она не могла видеть выражения лица Лектера, но отчетливо представляла, как он улыбается. — Но задумайтесь… Разве этот разброс мест не кажется вам слишком хаотичным? Отчаянным, я бы даже сказал. Словно попытка скрыть какую-то ошибку… Дрожащими пальцами Кларисса раскрыла карту, пытаясь сосредоточиться на отмеченных точках, где нашли тела. — Скрыть? Но что?.. — Не что. Кого. Подумайте над этим, моя дорогая. И не ищите мои пометки. Их нет. — Доктор Лектер… — начала было она, прочистив горло. Но вздрогнула, почувствовав прикосновение к шее. Тонкое, невесомое, будто он только что провел по ее коже то ли губами, то ли носом. — Нет, моя дорогая. Ваша очередь. Вы больше не можете мне предложить пребывание на солнечном острове, к тому же, как я уже понял, с вами стоит быть осторожным. Так что, Клэрис, «quid pro quo». Рассказывайте. — О чем? — в голосе Клариссы промелькнули отчаяние и нервозность. — О чем промолчали в прошлый раз, — и опять Лектер говорил с едва уловимой насмешкой. — Вы ведь любите недоговаривать. Она не удержалась от вздоха. Рассказывать? Она и в детстве не особо хотела делиться подробностями. Но Лектер не из тех, кто уступил бы. Условие озвучено, и если она хочет спасти Кэтрин… Кларисса прижалась затылком к прутьям. И тихо начала рассказывать. Про лошадь, ягнят. Их невыносимых криках и попытке спасти. О том, что она все еще просыпается от кошмаров. Лектер слушал, не перебивая, задавая наводящие вопросы. Словно сейчас Кларисса сидела в мягком кресле в роскошном кабинете, а не на холодном полу, прижавшись к решетке. А он — Лектер — был ее психотерапевтом, помогающим справиться с травмой детства. — Спасибо, Клэрис, — произнес он, когда она закончила. Мягко, почти нежно. — Как его по-настоящему зовут? — без особой надежды спросила Кларисса. Она понимала, что оплатила своим рассказом то, что он сказал раньше. Он не ответил. По спине пробежал холодок, словно Лектер отстранился. Кларисса не рискнула обернуться. — Доктор Чилтон, полагаю, — произнес Лектер уже совершенно иным тоном, больше похожим на тот, которым он ее приветствовал. Кларисса моргнула, не понимая. В коридоре послышались шаги. Значит, время вышло. Она не успела. Но и уйти просто так, без имени, без единой зацепки, она не могла. — Ваша очередь, доктор Лектер. Кларисса говорила скорее из упрямства. Чилтон и полицейские встали прямо перед ней. — Мисс Старлинг, вы должны пройти с нами и сесть на самолет, — напряженно проговорил полицейский. Пришлось подняться; ей впихнули в руки сумку. Но внимание Клариссы было сосредоточено не на грубости мужчин, понимающих, что их не поблагодарят за ее присутствие рядом с Лектером. — Назовите имя… — проговорила она с отчаянием, полностью игнорируя Чилтона и то, что ее ухватили больно за локоть. — Расскажете, если ягнята замолчат? Кларисса вздрогнула. Надежды не было, она ничего не узнала. Воспользовавшись ее состоянием, полицейские отволокли ее на несколько метров в сторону. — Да. — Ее голос был едва различим. Но Лектер кивнул. И с мягкой улыбкой добавил: — Все, что нужно для дела, у вас уже есть, Клэрис. И уже перед самым выходом она услышала больше похожее на шепот: «Прощайте, Кларисса».