Непонятый, но понимающий всё...

Уверенно вышагивая по коридору в противоположную сторону от того места, откуда доносилась музыка и чей-то голос, она довольно улыбается, предвкушая встречу. Вашу встречу. Теперь она шатенка, в крайнем случае брюнетка, но точно не блондинка. Готовилась. Перед началом того самого коридора с заветной дверью охранник интересуется, далеко ли она собралась, на что девушка показывает ему свой пропуск и с лёгкостью продолжает путь. Она - сюрприз. Сегодня можно. Не спрашивая никакого разрешения ни у кого из проходящих мимо модераторов, она быстро отыскивает глазами дверь с нужной фамилией, попутно натыкаясь ещё и на имя, которое вызывает у неё какую-то слишком неестественную ухмылку. Их же разделяют всего две буквы и цвет волос. Их различает разница в возрасте и разное отношение к жизни. Дёрнув за ручку двери, она сразу входит в помещение, нисколько не сомневаясь, что дверь поддастся. Сегодня же всё по-другому. Середина ноября уже успела порадовать жителей столицы первым выпавшим снегом и полной готовностью к зиме. За окном давно стемнело, а стрелки часов перескочили цифру 21, отчего ожидание не казалось томительным. Осмотревшись вокруг и приземлившись на диван, девушка про себя подмечает, что здесь довольно уютно с точки зрения искусства. С точки зрения её существования и присутствия здесь. Её распирает от радости и от ожидания реакции того, ради кого она здесь. Вся такая загадочная, успевшая подзабыть русский в своей Америке, но всё ещё дико званная гостья. Она уговаривает себя набраться ещё чуточку терпения и еле удерживается на том диване, чтобы не взлететь от восторга, который ей не присущ в обычные будни. Она чувствует запах одеколона в воздухе, пытаясь понять, когда ты успел так сильно измениться. И ответ на её вопрос находится очень быстро и чересчур иронично, чтобы это могло оказаться чьей-то шуткой. Сначала за дверью слышатся чьи-то голоса, потом шаги, а затем дверь распахивается и в неё входит не тот, кого здесь так ждут. Блондинка направляется к столу возле зеркала, куда и было велено тобой положить зарядку. Она замечает твою гостью через мгновенье, вздрагивая от неожиданности и пытаясь понять, в чем дело. - Здравствуйте, - на автомате выдаёт она, а твоя гостья усмехается и поднимается с дивана. - Здравствуй! - осматривает её с ног до головы, наконец-то изучая вживую и не переставая поражаться тому, как она может любить все эти платья. - Ты ведь та самая Поля? - Что значит "та самая"? И что вы вообще здесь делаете? - искренне удивляется всему этому твоя та самая Поля. - Жду Витю... - спокойно пожимает плечами шатенка, с трудом сдерживая улыбку. - Но это даже хорошо, что ты зашла. У меня есть к тебе парочка вопросов. - Каких вопросов? - и когда до неё доходит, с кем она разговаривает, Пелагею бросает в жар, а зрачки моментально расширяются. Та самая, которая "уже ничего не значит". Та самая, которой давно нет в его жизни. Та самая, чей слог она позаимствовала себе. Ляля. - Например, как тебе живётся в статусе жены и матери? - твоя гостья не намерена знакомиться с ней и пытаться подружиться. Твоя гостья слишком сильно недовольна и теперь наконец-то может высказать всё, что накопилось. - Послушайте, я понятия не имею, кто Вы и что Вам нужно, но я всего лишь занесла Диме зарядку, как он и просил, а остальное меня не касается, - заявляет Пелагея, буквально выкидывая провод на стол и отступая назад. - Да нет, тебя это очень даже касается, как бы упорно ты всё ни отрицала... - парирует девушка, ведя себя гораздо спокойнее. - И перестань делать вид, что не знаешь, кто я! Из тебя плохая актриса, уж извини за прямоту... - Всего доброго, - открыто игнорируя все её слова, отвечает Поля и предпринимает попытку уйти, но твоя гостья ждала этого последние два года и не собирается так легко сдаваться. Вцепившись в её локоть, она тянет блондинку назад, отчего та изумлённо ахает, хлопая ресницами и не понимая, как это вообще возможно. - Хотя бы сегодня прекрати строить из себя дурочку. Я всего лишь хочу поговорить. - Во-первых, не надо меня трогать, а во-вторых, нам не о чем говорить! - Да я знаю, что ты меня терпеть не можешь, и это взаимно. Но на тебя мне глубоко плевать, а вот Витя... его мне очень жаль, потому что ты не заслуживаешь такой любви... - она настроена весьма решительно, но чтобы заинтересовать, ей необходимо сразу начинать с чего-то бОльшего. Своеобразный блеф. - Вам ли мне это говорить? - все ещё пытаясь удержаться и выйти из воды сухой, уточняет Пелагея, - И какое Вы вообще имеете к этому отношение? Между нами дружба, не более... Шатенка смеётся так громко, что звенит в ушах, а ты и не подозреваешь о том, что тебя тут впервые "защищают", морально уничтожая твою ту самую Полю, которую ты привык никому не давать в обиду. Забавненько так получается, да? - Дружба? Что-то два года назад, когда он уехал ко мне, ты очень не по-дружески истерила в трубку. Или уже забыла, как названивала ему? Ну, да... Это же "не в твоём стиле", - ухмыляется она, фактически добивая свою псевдособеседницу, которая жадно хватает губами воздух, с широко распахнутыми глазами глядя на неё. - А тебе, видимо, нравилось, когда он из-за тебя убивался? - сдаётся, потому что на официозе и "Вас это не касается" далеко не уедешь. Потому что ей совершенно нечем крыть, ведь ты же не любишь обсуждать эту тему с кем-то, а с ней тем более. Она ведь знает намного меньше, чем есть, а твоя чересчур осведомлённая гостья упорно пытается её осадить. Ты же обсуждал с ней свою Пелагею. Жаловался, как маленький, что она конченная истеричка. Даже и представить не мог, что однажды это всплывёт наружу, да ещё и в самой ужаснейшей ситуации. Месяц назад её муж играл в игру "Кончи нервную систему наставника", а теперь вот и на твоей улице праздник... небольшой такой сабантуй по случаю приезда старой подруги. Это как возмездие, которое воздаётся точно в цель. Это выглядит, как сюрприз для тебя, но кому-то здесь явно понадобится ромашка сегодня вечером. Это как то, чего бы ты никогда в жизни не допустил, если бы только знал, но ты всё ещё продолжаешь говорить с выбывшим участником своей команды, никуда не торопясь. Ты ведь поэтому и попросил её положить свою зарядку на стол в гримерке, чтобы не забыть забрать перед уходом. Ты ведь проебал её уже однажды и был уверен, что дважды такого не повторится, но повторялось ничто иное, как именно это. И речь не о зарядке... - Ты ни черта не знаешь о наших отношениях, так что даже не пытайся сравнивать себя со мной, - пожимает плечами Ляля, вовсе не планируя обсуждать ваши отношения с ней. - Ты его бросила, даже не ушла, а тупо бросила... И тебе никто не давал права упрекать меня сейчас в чем-то и отчитывать, как школьницу! Не твоё дело, кому я там названивала, ясно? - задыхаясь от возмущения и по-прежнему находясь в полнейшем ах... шоке от происходящего, она тщательно подбирает слова. - Тогда у него приоритете была сцена, а в твоём случае у него приоритете была ты... Да он же чуть не загнулся из-за тебя, а ты ему что-то там про "Все будет хорошо, ты ещё обязательно будешь счастлив" втирала! Ты ведь понятия не имела, что с ним творилось, зато всё лето вешалась на своего тинейджера, и себя, и его убеждая в том, что это самая настоящая любовь, а брак у вас ни разу не по залёту. И ты, конечно, большая молодец: успела замуж выйти до 30 и забеременела наконец-то, как и хотела, только вот я тебя насквозь вижу и все ещё не понимаю, что Витя в тебе нашёл... Графин с водой, стоящий на том же столе, где зарядка, оказывается, неплохо умеет летать, хоть и единожды, хоть и очень быстро. Она смахивает его на пол от безысходности, чувствуя, как её колотит и как не получается контролировать свои эмоции. Она не выдерживает и остаётся в полном нокауте, как бы иронично это ни звучало в день съёмок того самого этапа. - Не смей трогать мою семью! - её трясёт, её выворачивает, её душит от обиды и выжимает от несправедливости. Вот он - тот самый бумеранг, что все-таки долетел. - Да сдалась мне твоя семья вместе с тобой... Она вылетает из гримерки настолько молниеносно, что со всей силы врезается в тебя буквально в дверном проёме. Ты сразу замечаешь её выражение лица и крупные капли на щеках, но не успеваешь ничего спросить, потому что она проносится дальше с бешеной скоростью, через секунду громко хлопая дверью своей гримерки. И ты делаешь всего лишь шаг вперед, пытаясь понять, что могло дать такой сильный эффект от нахождения здесь, но уже через мгновенье замечаешь свою гостью, с ужасом складывая этот долбанный пазл. Отказываешься верить в это до самой последней секунды, глядя прямо на улыбающуюся шатенку и не понимая, как реагировать. - Что ты ей сказала? - железным голосом интересуешься ты, даже не здороваясь. - Ничего такого. Слушай, а она и в правду истеричка, - усмехается она, полагая, что тебе очень смешно. Полагая, что ты не хочешь её убить. - Кто тебя просил лезть? Кто тебя вообще просил с ней разговаривать? - злишься, звереешь, ненавидишь её. - А меня не надо ни о чем просить, я и так знаю, что это лишь малая часть того, что она заслужила! - она всё также невозмутима и равнодушна по отношению к твоей Поле, которая сейчас получает двадцатый инфаркт за последние несколько минут. - Идиотка, - только и успеваешь выплюнуть ты, прежде, чем покидаешь свою гримерку, так же быстро вламываясь с гримерку Пелагеи, которая предпочитает не закрывать дверь на замок. Распахиваешь дверь с размаху, каким-то чудом не задевая её, потому что она всего лишь в нескольких сантиметрах, сидит на полу, вздрагивая и закрывая лицо руками. У неё хватает сил поднять голову, а у тебя не хватает духу выдержать эту пытку её заплаканным лицом, от которого всё сжимается внутри. - Пошёл вон отсюда, - срывается, и даже не на крик, а на истошный вопль. Она ненавидит тебя всем своим огромным сердцем, в котором любви больше, чем воды в организме человека. Она готова вцепиться тебе в горло своими острыми ногтями с новым маникюром, сделанным буквально на днях. Ей больно, ей обидно, ей паршиво от того, что даже спустя два года кто-то сумел вонзить нож в спину. В самый позвоночник. Ты понятия не имеешь, что она ей там наговорила, и готовишься к худшему. Готовишься к тому, чего тебе никогда не простят. За твоей спиной появляется Азиза и недоуменно смотрит на тебя, стоящего в дверном проёме, и на неё, сидящую на полу у стены. - Поля, что случилось? - испуганно спрашивает её подруга, а ты хлопаешь дверью у неё прямо перед носом и закрываешь её на замок, игнорируя все возмущения и стук в дверь. Твоей Пелагее уже плевать на твоё присутствие, потому что её по-прежнему не отпускает самая настоящая истерика. А тебе по-прежнему плевать, что твоя Пелагея давно не твоя. - Я не знаю, что она тебе сказала, но пожалуйста, Поль, успокойся... - твои слова бессмысленны и пусты. Они не играют для неё роли, как и твоё существование.

Смирись с этим. Живи с этим.

- Пошёл вон, - повторяет она, уже не глядя в твою сторону, - Я ненавижу тебя, Билан, слышишь? Я ненавижу тебя и все, что с тобой связано. Ненавижу тот день, когда мы впервые встретились. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! И вроде бы виноват здесь вовсе не ты, а твоя гостья, нарушившая ваш затянувшийся покой. Вроде бы ты не при делах: тебя ведь даже не было в той гримерке. Вроде бы у неё нет поводов так сильно ненавидеть тебя, но она ненавидит, а ты всё понимаешь. Ты вообще очень понимающий и понятливый, но нихера непонятый никем. Даже ею. Даже этой Лялей, которая защищала тебя, пытаясь сделать так, чтобы справедливость восторжествовала. Она ведь хотела, как лучше. Ты молча протягиваешь Поле руку, теша себя надеждой, что сможешь поднять её с пола, а она бьёт тебя по руке, что есть силы, и вновь повторяет, что ненавидит. Это совершенно не в её стиле, ты же знаешь. Ей несвойственна такая дикая ненависть, тем более к тебе. В ней же прогрессирует любовь, но уже не к тебе. Уже не к тебе в квадрате. И ты смотришь на неё так растерянно, словно на календаре 17 июня 2016 года, а ты снова у зеркала в ванной: смотришь на своё отражение и не видишь его. Тебе должно быть больно от каждого последующего "ненавижу", срывающегося с её губ, которые ты когда-то имел право целовать, но тебе похуй. Тебе настолько похуй, что даже страшно. Ты ничего не чувствуешь, будто бы тебе ввели тройную дозу анестезии, и это ещё не предел. Ты усмехаешься тому, как месяц назад тебя тошнило на собственном красном кресле, и дело не в слабом вестибулярном аппарате, а в присутствии её мужа в зале. Ты тогда ещё осмелился спросить у неё, мол, зачем он пришёл? А она на тебя странно посмотрела и ответила, что в качестве поддержки. Позвоночник уже не справляется, или что? Ты смотрел на всё это с отвращением, тупо не понимая, как она могла променять тебя на него. И ты как бы ещё в апреле 2016 обещал себе не осуждать её и её выбор, но он же совершенно не разбирается в музыке, чёрт возьми. Она же даже не умеет кататься на коньках. Вы о чём? А теперь она ненавидит тебя и твою гостью за то, что вторая с твоей подачи разъебала её маленький, хрупкий мирок, где всё было настолько прекрасно, что ей есть, за что ненавидеть вас обоих. Тебя в большей степени. Ты покорно ждёшь, пока истерика отступит, и никуда не уходишь, о чём тебя уже неоднократно попросили. Ты не обращаешь внимание на шум за дверью и чьи-то попытки выломать эту бедную дверь, потому что не тебе её вставлять обратно. Не твои это проблемы. Протягиваешь своей Пелагее бутылку воды, которую успел отыскать за время вашего нахождения здесь, и радуешься своему небольшому успеху, когда она принимает её, а не швыряет тебе в лицо. Она успокаивается, ведь проходит уже достаточно времени, чтобы слезы кончились. Она уже даже не плачет: просто смотрит в стену и молчит. Молчит и ненавидит тебя. Молчит и думает о том, что ваши отношения - очередная ошибка, которую она допустила.

Согласись с ней. Прими этот факт. Всё равно вам уже не быть вместе, хоть в лепёшку расшибитесь.

Она кое-как поднимается с пола и медленно направляется к дивану, на котором покоилась её сумка всё это время. Она шипит от боли, потому что голова просто раскалывается, и судорожно ищет пачку таблеток, что всегда с собой. Она смотрит прямо на тебя, когда запивает таблетку, и у неё нет сил сказать тебе хоть что-нибудь, кроме очередного "ненавижу". И ни ты, ни она не понимаете, почему ты стоишь здесь всё это время. Для какой цели? Но ты продолжаешь стоять, прислонившись к стене, и смотришь на неё с полным непониманием произошедшего. Подсознательно вы оба знаете, что ты здесь для того, чтобы подтвердить свой выбор вновь. Ты с ней, а значит, не с той, которая там. Хочешь, чтобы Пелагея знала, как сильно ты раскаиваешься, но ты нихуя не раскаиваешься, и от этого смешно. Вы оба, всё так же подсознательно, знаете, что эта ебанутая, по вашему хоть в чем-то схожему мнению, сказала слишком правильные слова. Сказала всё, как есть, хоть ты и не слышал её красноречивого монолога. Хоть ты и не знаешь, что задело твою ту самую Полю больше всего. Кто-то впервые чётко понял, в чем заключаются её страхи. Тёмная комната. Чёрный ящик. - Я ещё раз настоятельно прошу тебя уйти, - она снова вежлива и сдержанна. Она снова несёт свет и радость, но по-прежнему ненавидит тебя. - А если не уйду? - усмехаешься ты, не собираясь никуда идти. - Да ради Бога! Хоть до весны тут стой, - отзывается она, без особого труда расстёгивая молнию на своём платье и заставляя тебя удивиться. Да, она умела застегивать и расстегивать его сама всё это время. Да, ты тупо вёлся на провокацию с её стороны, но сегодня не тот случай. Это вернувшись домой, она, может быть, в энный раз провернет что-то подобное со своим мужем, но, вероятнее всего, не сегодня. У неё и так нет никаких сил. И она спокойно снимает с себя платье, не глядя в твою сторону, но через отражение в окне замечая, как пристально ты на неё смотришь. Ты подмечаешь про себя, что её фигура слишком хороша для девушки, которая родила меньше года назад. Ты подмечаешь про себя, что её муж, в принципе, не беспочвенно пытался спровоцировать тебя на что-то вроде конфликта, но вертел ты все его конфликты... Она так же быстро, но в то же время никуда не торопясь, натягивает на себя джинсы и надевает свитер, аккуратно вешая платье на вешалку, откуда и возьмёт его завтра утром, во второй день съёмок. - Что она сказала тебе? - ты не сдаёшься и всё ещё хочешь знать, по какой причине теперь первый в списке её ненавистников. Лидируешь. Ты бы мог спросить это у Ляли, но из них двоих больше доверяешь Поле. Только ей и доверяешь. Наивный. - Она сказала, что я не заслуживаю твоей любви, - резко разворачиваясь к тебе лицом, заявляет она с дикой ухмылкой на губах, - Но мне не нужна твоя любовь, Билан. Оставь её себе, только отвалите от меня, умоляю. Эта тема давно перестала быть актуальной, и никаких отношений у нас нет и не было. Забудь ты и живи дальше, и своей ненормальной так и передай. - Вот потому и не заслуживаешь, - горько усмехаешься ты, чувствуя, как немеют скулы, и всем эмоциям ты перекрываешь путь. - А мне плевать, понял? С этого дня тебя для меня не существует, - она пытается задеть тебя, сделать ещё больнее, отомстить. Но больнее, чем есть, не будет. Месть - это то, с чем она знакома настолько плохо, что в душе не ебёт, холодное это блюдо или не очень; и каким образом оно подаётся. Все её попытки нелепы, но она не сдаётся. Ровно, как и ты. Она бьет на ощупь, то ли наивно полагая, что больно тебе именно здесь, то ли все-таки не желая тебе зла на самом деле.

Подыграй ей. Сделай вид, что всё верно. Дай шанс её актёрской карьере. Не губи.

- Тебе обидно, что кто-то посмел влезть в твою жизнь, но обиднее всего, что это сделала она... - констатируешь ты, наблюдая за тем, как она начинает скидывать вещи в свою сумку в два раза быстрее. Нервничает. - Мне? - резко замирая, выпрямляясь и стремительно приближаясь к тебе, спрашивает она, - Мне обидно, что ты рассказал ей абсолютно всё о нас и наших отношениях!.. Она говорит шёпотом, а в глазах стоят слёзы. Она вот-вот снова разрыдается, а ты можешь начинать оправдываться. - Что она знает? Что я уехал с ней отдыхать, когда мы с тобой разругались? Что ты замуж хотела побыстрее выйти, когда уходила от меня? Что семья у тебя появилась? Об этом она знает? - ты предлагаешь ей несколько вариантов, пытаясь доказать, что всё самое личное - осталось только между вами, - Я не рассказывал ей ничего такого, Поль. Она знает не больше, чем твои подруги. - И что теперь? Я должна в благодарностях рассыпаться? Спасибо тебе больше, Димочка, что растрепал о нас своей бывшей не всё, что можно! Только какое она имела право высказывать мне всё это? - ей, мягко говоря, не понятно, почему пришлось выслушать столько всего, да ещё и от человека, которого она видела первый раз в жизни. - Я понятия не имел, что она прилетела, - оправдываешься, зачем-то пытаешься казаться лучше, чем есть, а ведь она тебе давным-давно никем не приходится. Твоя Пелагея всё ещё хмурится и неодобрительно смотрит на тебя, в глубине души понимая, что не сможет игнорировать твоё существование, как бы ни старалась. - Забудь всё, что она сказала. У тебя своя семья и своя жизнь, а что было, то прошло. Прости, что из-за меня тебе пришлось выслушать весь этот бред. Я бы ни за что не подумал, что она станет что-то с тобой выяснять, - первым идёшь на примирение, как и все эти четыре года. Пытаешься объяснить, что ваши отношения тебя буквально вынуждали жаловаться хоть кому-нибудь. Разве она так не делала? - Я не хочу, чтобы кто-то лез в то, что касается только нас с тобой. Да, всё давно прошло и закончилось, но не перестало быть только нашим. Её не должны волновать мои истерики ни тогда, ни сейчас. Мы давно во всём разобрались, и нет смысла затрагивать эту тему снова, - она становится значительно мягче и лояльнее, она окончательно успокаивается и выдыхает, несмотря на то, что ещё десять минут назад всё казалось таким безнадёжным. Она не будет вести себя, как раньше. Не будет долго обижаться и мириться первой. Не будет говорить, что любит тебя до безумия. Хотя бы потому, что это вовсе не так.

Прости ей это. Не злись на неё. У вас слишком разные полюса.

- Я тебе обещаю, Поль, никто и никогда больше не коснется этой темы, - тебе важно вернуть ваши светлые воспоминания и добрую грусть, и ты возвращаешь. Тебе важно знать, что она помнит о вас, несмотря на все эти дебильные наклонности своего мужа. Тебе важно знать, что на страшном суде она не будет отрицать ваше совместное существование, на которое у вас давно нет шансов. - И сделай, пожалуйста, так, чтобы мы с ней больше никогда не увиделись, - просить тебя о чем-то - не в её стиле, но что-то пошло не так ещё с самого утра. Кажется, в тот момент, когда она попросила у тебя зарядку для телефона. А ты ведь однозначно не единственный обладатель телефона этой марки во всём съемочном павильоне, но что-то заставило её обратиться именно к тебе и ни к кому больше. - Об этом даже не думай, здесь она больше не появится, - ты ещё не решил, как ликвидируешь свою гостью, но уже вновь обещаешь своей Пелагее, что такого не повторится. Ты почему-то до сих пор не можешь послать её ко всем чертям и согласиться с Лялей, которая очень даже права в своих утверждениях. Иначе бы боялась Поля ещё одной встречи с ней, как огня? И ты, в принципе, можешь думать, что весь этот пафос и переодевание у тебя прямо на глазах - всего лишь полное безразличие, но безразлична ей бОльшая половина присутствующих в павильоне, а вот переодеться перед всеми этими людьми она бы вряд ли смогла. Её спасло отсутствие стеснения перед тобой и только.

Знай это. Помни об этом. Не забывай.

На часах уже около одиннадцати, и все нормальные наставники разошлись ещё полчаса назад. Задерживаются только те, которые на вопрос "Вы что там делали?" отвечают, что разговаривали. Вам же было, о чем разговаривать. Твоя измученная съемочным процессом и последними двумя часами Пелагея еле передвигает ноги, двигаясь по направлению к выходу, а ты так же небыстро идёшь следом за ней, и вам точно не по пути. А на выходе, если быть точнее, то у самого входа, вас ждёт конкретная такая подстава в виде твоей никуда недевшейся гостьи. Поля шарахается в сторону с первой секунды, изумлённо глядя то на тебя, то на неё. - Как непривычно видеть вас вместе, - подмечает Ляля, ухмыляясь и глядя на серьёзное лицо Пелагеи. - До завтра, Поль, - говоришь ты, ясно давая понять, что она может идти, и ты сам во всем разберёшься, как и обещал. - До завтра, - Поля даже отвечает тебе, хоть и кажется, что ей настолько неприятно все это, что на готова плюнуть вам обоим в лица. Но она помнит о манерах и не позволяет себе такого, как не позволяет и высказываться в сторону человека, которого видит впервые и с которым знакома заочно. Твоя гостья сопровождает её взглядом аж до самой машины, а та, в свою очередь, даже не оборачивается, и тебя берет некая гордость за то, что она именно такая, а не какая-то другая. Ты доволен тем, что она не встревает в подобные разборки и просит тебя устранить эту проблему, взявшуюся из ниоткуда, самостоятельно. - Ну и зачем ты прилетела? - наконец интересуешься ты, совсем не соскучившись за прошедшие полгода, что вы не общались. - Да вот, решила хоть посмотреть, как ты, что ты... Но судя по тому, что она рядом, у тебя всё очень неплохо, - пожимает плечами она, а тебе тоже становится неприятно от её присутствия. И то ли ты не замечал в ней недостатков раньше, то ли это она успела так измениться. Кажется, замужество сильно влияет на женщин. Кажется, ты уже дважды в этом убедился. - К ней-то ты зачем полезла? Чего тебе не сиделось спокойно? - разговариваешь с ней совсем не так, как должен. Чересчур снисходительно. - А меня бесит, что она ходит вся такая счастливая, а ты тут страдаешь целыми днями... - отвечает Ляля, действительно очень желая тебе помочь. - Ты думаешь, мне легче стало от того, что она с тобой пообщалась? Я уже давно отпустил и не убиваюсь ни по кому... Не надо её трогать больше, она ни в чем не виновата, - выгораживаешь её, уговариваешь себя, держишь за дуру свою гостью. Многофункциональное враньё. - Я ей уже сказала всё, что хотела, так что не волнуйся, больше ни слова не скажу... - И что ты ей, кстати, сказала? - Ничего необычного. Просто напомнила, что кому-то её счастье даётся с большим трудом, - тебя совершенно не устраивает такой ответ, но всё, что ты можешь, - это лишь недовольно фыркнуть и закатить глаза. Ты предлагаешь подвезти её до отеля, в котором она остановилась, а она же упорно пытается уговорить тебя на ужин, но ты не голодный. Да, на сегодня, пожалуй, хватит. И ты не обещаешь ей ни встреч, ни ужинов, ни каких-либо других пересечений во время её пребывания в Москве. Наоборот, просишь больше не появляться в съёмочном павильоне, потому что твоей Пелагее это не нравится, а ты ведь уже пообещал. Она смеётся над тем, как ты изо всех сил стараешься угодить Поле, ещё сильнее, чем во время ваших отношений. Она до сих пор искренне не понимает, что ты в ней нашёл, а ты меньше всего на свете хочешь отвечать на этот вопрос, да она и не настаивает. Ты даже извиняешься за свою такую "гостеприимность", потому что её сюрприз не то, что бы не удался, а с треском провалился. Утонул в слезах Пелагеи. И это даже не треугольник, в котором замешаны ты, она и Поля, потому что твой выбор давно сделан. Давно в пользу той, которая позаимствовала её слог. Твоя гостья никогда не сможет ей этого простить. Она задаёт тебе свой последний вопрос перед тем, как уйти. Скорее всего, сегодня уже навсегда. Она спрашивает, будешь ли ты что-то делать, чтобы вернуть свою Пелагею? Она на полном серьезе предлагает тебе хорошенько долбануть по её счастью и семейному благополучию, но это уже не в твоём стиле. Ты ведь ни за что не решишься на такое, и это плюс, а не минус. Ты отвечаешь так же быстро, нисколько не думая над ответом. Говоришь, что не будешь. Говоришь, что тебе необходимо, чтобы она была счастлива, так как сам не в состоянии дать такое счастье, а забрать его тем более не посмеешь. Она шумно выдыхает, впервые за сегодня по-доброму улыбается и жалеет тебя, как бы ты того ни не хотел. - Не повезло же тебе, Вить, - горько усмехается Ляля, глядя куда-то в сторону, - Не повезло родиться однолюбом...