Я набрал телефонный номер, А в нем — короткие гудки. Это мой телефонный номер, Наверное с кем-то уже говорю. Всегда-то мой номер кем-то занят, Когда бы себе я не позвонил. Никому, никому, Некоммуникабельность. Nautilus Pompilius
***
Забудь все то, что знал до сих пор, со всеми теми знаниями как видно не далеко уехал Забудь все то, что знал до сих пор, со всеми теми знаниями как видно не далеко уехал. Тогда зачем напрасно тащить с собой весь этот багаж? Зачем повторять за этими безалаберными людишками, которые как муравьи внизу напрасно копошатся в своей рутине? Вычеркни все номера, вырви все страницы и забудь наконец всю эту чушь. Забудь!***
Сквозняк тихо шипел в щелях давно треснувшей стены дома, которая напрасно пыталась доказать своему хозяину, что ему уже давно здесь не рады и эту зиму дом точно не простоит. Но наш герой вовсе не обладал паранойей или хотя бы весьма обычного для человека страха, который спас не так уж и мало жизней. Он говорил, что думать о стенах нужно будет тогда, когда они падут, ну, а пока… гуляй пока! Кто-то называл это безумством, кто-то чрезмерной уверенностью, но большинству как бы это не было грустно, но так оно и было, большинству было абсолютно все равно. И возможно именно так и должно было быть, возможно именно благодаря этому мир все еще не свалился со спины черепахи. Кому нужна та скучная дурацкая жизнь, когда в мире все хорошо, нет ни воров, ни убийц, ни проклятий. Бррр, скука редкая. И все же, несмотря на то, что наш мир хвала небесам оставался все же хоть каплю авантюрным, человек, что давно забыл, как пользоваться часами и как измеряется время набирал цифры на стареньком едва дышавшем от потрепанной жизни телефоне. Каждое утро ровно в девять утра, он не знал о своей пунктуальности равным счетом ничего, но все же любой, кто наблюдал за этим ужаснулся бы от королевской точности, снова отвлекаюсь на не нужные подробности, каждое утро ровно в девять утра из телефонной трубки доносились короткие гудки. Никто не знал чей это номер и как давно он на него звонит, а даже если и пытался узнать получал в ответ какое-то нечленораздельное бормотание, понять которое было не дано и самому автору. Это утро не чем не отличалось от других, разве что, я сидя в подозрительном кресле на кухне того самого доживающего свой век дома наблюдал за этой устоявшейся традицией. — Опять короткие гудки? — Уже зная ответ спросил я, поставив чашку недопитого кофе на стол. — Да. — Опустив голову и смотря себе под ноги еле слышно произнес мой приятель. Наверное, вы спросите к чему вообще весь этот замысловатый обряд, почему этот человек все еще не опустил руки? А именно потому, что этот человек, только и жил своими утренними звонками, он не помнил ничего, ничего из своего прошлого, лишь по фотографиям он понял, что жил в этом доме и что у него была семья, но где она и кем ему приходились лица с фотографий он понятия не имел. Человек потерявший все обычно живет местью, а когда она осуществляется он падает в прорубь минувших дней и утопает в собственных страданиях и мыслях. Но наш герой не знал кому мстить, а покончить с жизнью ему не хватало духу, а потому он чах на глазах, теряя интерес к жизни, медленно отходя к могиле. Но лишь до того дня пока ему не пришло письмо, белизна конверта не хотела говорить ни имя отправителя ни того кому оно адресовано, оно совершенно внезапно появилось в почтовом ящике, одним весенним днем и кардинально изменило его жизнь, ну как кардинально, всего лишь привязало его к телефону. Но с тех пор в глазах моего соседа заблестел огонек надежды, который после столь долгих мучений, даже не смотря на сплошные неудачи никак не хотел погибать. Порою меня посещала мысль, что кто-то из соседей написал это письмо, ради того чтоб хоть как-то разнообразить его жизнь и заинтересовать хоть в чем-то. Но либо благодетель очень хорошо скрывал свои поступки, либо это были-таки не соседи. Я пригласил приятеля к столу, аргументируя это тем, что, если он будет медлить хоть еще минуту, от его кофе откажется даже самый неприхотливый и измученный жаждой человек. Мои слова вызвали на его лице еле заметную улыбку. Но и той хватило, чтобы доказать мне что очередная неудача не сломала моего не очень психически стабильного друга. Отпив немного кофе, он начал обсуждать со мной все те события, что вызывали у него кромешное недопонимание человеческой натуры, политику и новости спорта, как тут прозвенел телефон. Моей неожиданности не было предела, сказать по правде для меня вообще новостью было то, что он работает, по глазам моего друга можно было судить, что его мысли частично совпадали с моими. Подскочив, мы вдвоем добежали до телефона и подняв трубку, наш герой, дрожащим голосом пролепетал «Алло». В трубке долго молчали, но были слышны едва уловимые шорохи, которые можно было принять за помехи, отсутствие которых было бы странно для такого «пожилого» телефона. Но вот в телефоне прозвучал, шипящий голос, мало чем отличавшийся от помех: 45532843 — дальше звучали еще какие-то цифры, но так как мой друг от такой невероятной заинтересованности почти что вжал в себя телефонную трубку, то я уже не мог ничего слышать. Он развернул лист бумаги, который покоился почти что вечность возле телефона и бегло сверил услышанные цифры с написанными, после чего в его глазах зажегся еще больший огонь надежды, но связь прервалась и из трубки начали опять доноситься столь противные короткие гудки. Он развернул лист бумаги, который покоился почти что вечность возле телефона и бегло сверил услышанные цифры с написанными, после чего в его глазах зажегся еще больший огонь надежды, но связь прервалась и из трубки начали опять доноситься столь противные короткие гудки.