Жизнь не игра

Ноябрь 2031 года. Вечер. Уже стемнело. Иду по пустой улице. Льёт дождь. Какая-то машина проехала мимо, облив мою до блеска начищенную обувь грязью из лужи. Я выругался тихонько, но не зло. Вспомнил эпизод из детства, и на моём лице появилась едва заметная улыбка. Странно, не правда ли? Маленький чумазый мальчик, бегающий с друзьями по перекрёсткам этих улиц когда-то давно, и солидный мужчина в дорогом костюме и кожаном пальто, с большим чёрным зонтом, не спеша идущий по тому же безлюдному кварталу сейчас. Совсем неподобающее место для нового меня, скажете вы? Ничего, сегодня можно. Вот сворачиваю в тёмный переулок, то и дело норовя прыгнуть в лужу, как это делал, будучи ребёнком. Нет, я не спятил, предпочтя это место корпоративу в офисе. Просто решил вспомнить двухтысячные и пройти до школы путём, знакомым с детства. Грязный переулок, воняющие мусорки, дыра в обвалившейся каменной стене. За ней пустырь, чуть дальше маленькая роща с оврагом, полным дождевой воды и скользкой глины. Вот уже видна моя бывшая школа. Ступаю на порог класса и вдыхаю запах лака. Всё же сделали ремонт. Как я скучал по этому месту! — Здравствуйте, Лев Максимович, — прямо над ухом пропел чей-то сладкий голосок. Господи, неужели это Анжелика? Как она изменилась, моя первая любовь, которую я, увы, не смог удержать в своих когтистых лапах. Эх, и какой я после этого Лев? Сегодня встреча бывших выпускников, однако не ожидал её увидеть: она никогда не любила такие мероприятия. Прошёл к своему месту и сел за парту. На глаза сразу попалась надпись, которую мы — я и мой лучший на тот момент друг — вырезали 15 лет назад. Да, неприятная с ним история приключилась. Сколько времени прошло, а помню, будто всё случилось вчера. Мой сосед по парте, Ким, был человеком с весьма необычными взглядами на жизнь. Для него она была игрой, игрой на выживание. Любая ситуация — квест, любое достижение — новый уровень, любой поступок — шаг по шахматной доске. Ему всё казалось соревнованием, в котором он либо победитель, либо проигравший. Но, несмотря на это, Ким умел дружить. Он говорил, что дружба — дар, которым нужно дорожить, и прекрасно ладил со всеми ребятами вплоть до 10-го класса. Это был последний год обучения в нашей школе, поэтому большая часть класса уже готовилась ко взрослой жизни и даже работала в вечернюю смену, что весьма обыденно для нашего маленького городка. Тогда никто и не понял, что для Кима столь резкая перемена в общем настроении равнялась личному поражению. Всем вдруг стало не до него, а значит друзья променяли их многолетнюю дружбу на взрослую «игру»! Ким словно увидел в себе помеху, которая препятствует достижению новых целей его одноклассников. Боявшийся оказаться безоружным перед открывшимися дверьми будущего, парень принял вызов по-своему. Десятиклассника Кима в школе больше не видели. Я сильно переживал за него, и чтобы во всём разобраться, отправился к его родителям. Они-то и рассказали мне, что их сын принял решение жить виртуальной жизнью, то есть стать «хикикомори» — человеком, отказавшимся от социальной жизни и стремящимся к уединению. Он почти не выходил из своей комнаты, общался только через интернет и не вылезал из сетевой паутины. Когда одноклассники узнали об этом, они пытались помочь парню, но все попытки его вразумить были сродни гласу вопиющего в пустыне. Ким поддерживал связь только со мной. Мы иногда сидели по разные стороны двери и разговаривали о прошлом. Настоящее и будущее были для него больной темой. Лишь раз мне довелось побывать в его комнате. Тёмное, душное помещение. Несмотря на ясный день, шторы задёрнуты. Друг спал, завернувшись в одеяло. В комнате царил жуткий беспорядок, а все стены обклеены постерами с надписями на иностранных языках. На старые плакаты накладывались новые: побольше и поменьше. Почти каждый был перемазан красным или чёрным маркером, что придавало всему ужасающий вид. Единственным источником света служили три монитора, тускло светившиеся на одиноком столе. Так прошёл год, но в последний месяц перед экзаменами появились изменения. Родители стали замечать, что их сын целыми днями пропадает на улице. Они обрадовались, думая, что всё налаживается, пока однажды не заметили красные глаза Кима и множество синяков и ссадин на его теле. На все вопросы он отвечал молчанием. Поэтому, когда я зашёл в гости, а друга не оказалось дома, они попросили меня помочь найти ответы в его компьютере. Честно говоря, совершенно не хотелось пользоваться тем, что Ким всегда держал свою переписку открытой. Но я всё же решился поверхностно проверить её. И каково было моё удивление, когда на его страничке «В контакте» я наткнулся на сообщество «Синий Кит»! Но хуже всего стало понимание, что он принял правила игры и, видимо, уже давно. Попросив его родителей пройти на кухню и присесть, я постарался объяснить им, что такое «Синий Кит». Это своеобразная группа смерти: игра, в которой игрок должен выполнить пятьдесят заданий, последнее из которых — суицид. Игроков называют «китами». Каждому новичку даётся куратор, который руководит процессом. После каждого задания нужно присылать фотографию, как бы в доказательство того, что ты выполнил задание. Теперь родителям стало ясно, почему на теле сына было столько ушибов. Вот только задания даются в основном весьма жестокие, наподобие рисования лезвием по коже, но в переписке Кима больнее, чем ущипнуть или ударить ладонью по не совсем гладкому камню, ничего не было. Да и признаков малокровия от вскрытых вен у друга я не заметил. Посоветовавшись, мы решили пока не спрашивать у него ни о чём, а следить за ходом переписки. Я ввёл его пароль в свой телефон и каждый день сообщал родителям о ходе игры. Но однажды я прочитал такие слова: «Это твоё последнее задание. В 18:30 поднимись на крышу самого высокого здания в твоём городе и сфотографируй себя на фоне заката. Пришли фотку и жди мои последние слова». Теперь, спустя годы, смотря на нашу надпись «Антикит», вырезанную на парте в последний день 10-го класса, вспоминаю сию историю с содроганием. Никогда не забуду тот день. Я прибежал к родителям Кима, мы сели в их машину и на всех парах рванули к зданию офисных работников, ведь было уже 18:25. Это самое высокое место в городе, и наше самое любимое. Мы часто туда приходили, так что я не сомневался, что он там. Перескакивая через ступени, выбежали на площадку крыши и увидели Кима, который лежал недалеко от края и плакал. Родители кинулись обнимать сына, а я подошёл к телефону, валяющемуся в нескольких метрах от него, и увидел сообщение от куратора: «Видишь, как красиво? В этом и есть смысл. Ты ведь почувствовал страх, когда посмотрел вниз? Мы все имеем право на ошибку, но жизнь — не игра. Второго шанса нет. Так пусть этот закат будет всегда напоминать тебе о страхе потерять свою единственную жизнь и даст силы идти дальше. Только живи! Мы — «Антикит». Как же я был благодарен человеку, который провёл Кима через всё это! Он изменил его, помог посмотреть на жизнь другими глазами. — Всем привет! Простите, что опоздал. На работе задержали! — послышалось со стороны. — Тебя всегда задерживают! Какое нехорошее нынче начальство, — поддела опоздавшего его собственная жена Анжелика. — Между прочим, это самое начальство уже 20 минут как пришло, — заметил я своему заместителю Киму Греговичу. После той страшной истории он усердно взялся за учёбу. У него оказались хорошие способности к языкам: всего за год Ким подтянул два иностранных. Стал неплохо разбираться в программировании. А вступить в игру «Синий Кит» его вынудила полная уверенность в своей бесполезности, ведь вовремя никто не сказал, что его жизнь и знания — золотой клад.