Вопросы доверия

      Утро вступает в свои права лениво и медленно. Брок впервые за долгое время может позволить себе просто валяться на огромной кровати, погребённый под руками-ногами достояния Америки и не думать: будет пиздец или не будет, раскрыли его или не раскрыли, как там Агент, как там ребята и Мэй, и ещё около сотни подобных вопросов. Хотя всё ещё не верится, что это дерьмо закончилось.       Брок широко зевает, сладко потягиваясь всем телом и натыкаясь на взгляд Барнса, застывшего в дверях. Стив спал рядом так крепко, как может только он после нехеровых передряг — не разбудило бы даже сообщение об общем сборе Мстителей. Поэтому Брок спокойно чешет заросший щетиной подбородок и кивком спрашивает, в чём дело. Агент не успевает ответить — за него говорит рёв голодного желудка, и Рамлоу усмехается, когда Стив бормочет:       — Птрпи я скр встну и пкшаем, — потираясь носом о его плечо.       — Спи, я приготовлю, — коротко целует его в скулу Брок, вылезая под взглядом всё ещё молчавшего Барнса. — Проблемы? — хмурится Брок, и Барнс мотает головой, с трудом отводя глаза. Брок мысленно хмыкает. — Разобрались со Стивом?       В шкафу находятся штаны — растянутые, застиранные, но самые удобные — и майка. Брок слушает, что говорит ему Агент о разговоре об их со Стивом прошлом, о том, что всем сейчас не до него, и Агент думает залечь на дно где-нибудь в Скандинавии. Брок смотрит на него, как на идиота, и Агенту хорошо знаком этот взгляд. Не то чтобы он так уж часто говорил ерунду, просто в последнее время Броку попадались какие-то не очень умные люди, и Агент имел удовольствие наблюдать этот взгляд со стороны.       — Хорошо подумал, прежде чем ляпнуть такое? Куда ты пойдёшь? Ты мало что помнишь о прошлом, нихера не ориентируешься в этом веке, и наверняка весь этот пиздец с Гидрой нам ещё аукнется. Сиди на жопе ровно, не добавляй проблем ни себе, ни мне. И не скалься — по зубам получишь. Разумеется, ты можешь идти на все тридцать три стороны, — Брок закрывает холодильник, кидая взгляд на обманчиво-спокойного Барнса. — Можешь проёбывать свою жизнь как угодно — вернуться в Гидру, или вступить в этих ебанутых Мстителей, можешь попробовать найти работу, потому что нормальному человеку надо жрать три раза в день и где-то спать, а ещё периодически трахаться. Но, — Барнс фыркает, и помогает готовить плотный завтрак, готовый слушать. И это ахуеть как радует Брока. — Факт в том, что сам ты не справишься. У тебя банально нет ни документов, ни связей. Да и Роджерс испереживается и вымотает мне все нервы. Мы действительно можем и хотим тебе помочь. Потому что ебанина всё равно завернётся вокруг тебя, и к этому проще быть готовыми вместе.       Брок думает о серьёзных вещах. О том, как им со всем разобраться. Как реабилитировать Барнса и при том не оказаться вне закона самим. Думает, что можно выбить Барнсу много неплохих льгот через адвокатов Старка. Рамлоу мысленно составляет список людей, к которым можно будет обратиться «по старой дружбе», когда Барнс просто втискивается между Броком и столом и целует — нетерпеливо, маняще, с обещанием. Брок словно на стену налетает, опешив. А потом зло щурит глаза.       — Блять, Агент! — рявкает он, за шею отодвинув Солдата от своего лица.       — Ты тоже хочешь меня, так какого лысого каждый раз останавливаешь? — угрожающе рычит Барнс, сверкая глазами.       — Потому что поебаться мы всегда успеем, а вот голова у нас у всех на плечах одна! Отставить приставания, включить мозги! — Брок делает шаг назад, отпуская его, и неизвестно, к чему бы они пришли с ослиным упрямством Агента и неглубокой чашей терпения Брока, если бы не вошёл Роджерс, сонно потирающий лицо.       — Бак, не дёргай Брока, он прав, нужно пока решить вопросы с твоим положением и той кашей, что мы заварили. Брок, не гони его от себя, я прошу тебя.       Стив, мать его, Роджерс ласково целует обоих, словно они его ссорящиеся из-за херни детки, и плетется к чашке только что сваренного кофе.       — Роджерс, ты не понимаешь что ли? — вкрадчиво говорит Брок. — Дело не в том, хочу я Барнса или нет, а в том, что на первой же медкомиссии нас эти костюмы на шпиль башни Старка натянут, если в анализах твоего дорогого Баки что-то такое промелькнет. И тогда сам знаешь, что будет, и насколько опасно может балансировать общественное мнение. Мне Романов позвонить, чтобы она вам, долбоёбам, разъяснила? Хотя лучше Пеппер, — Стив хмурится, кивает, и всё же притягивает растерянного Барнса к себе.       — Я понял, Командир, прости.       Брок хмыкает.       — Садитесь уже завтракать. У нас всё ещё дохера проблем.       Четыре года спустя       Раньше Брок Рамлоу периодически ненавидел свою жизнь за то, как она умеет круто развернуться и грубо его поиметь. Брок вспоминает пустые глаза свежеразмороженного Стива, холодные подъёбки Романов, настороженность, которая волнами исходила от любого из этой долбанутой компашки «Мстителей», стоило ему, Броку, появиться в поле видимости, а Стиву нежно улыбнуться ему. Брок выпускает дым, хмыкая, когда на ум приходит одно из заданий бывшего Агента. Барнс пошёл один, потому что он мудак упёртый и «сохранность Командира имеет наивысший приоритет». Не ебало его ни разу, что «наивысший приоритет» всегда должен быть у задания, которое ему дали. И Броку тогда оставалось только грязно материться, смотря, как вверенный ему Агент невозмутимо возвращается к машине через четыре часа ровно. За его спиной складывалась карточным домиком небольшая усадьба, похоронив под собой немаленькое семейство предателей Гидры, сам Агент подволакивал правую ногу и зажимал левый бок. Рамлоу хотелось ещё и вдоль хребта ему пройтись прикладом. Естественно Брок на него наорал тогда, пока они мчали до схрона. Потом, после шестичасовой операции, на самого Брока орал хирург, так же не стесняясь в выражениях. Агент, под завязку накачанный обезболивающим, прочухивался, виновато сверкая глазами с откровенно жуткого вида кровати.       — Долго загорать тут будешь? Холодно — пиздец, — бубнит Барнс, вылезая к нему на балкон и получая по рукам, когда тянется к пачке сигарет.       — Пока загар не ляжет. Не наглей, тебе нельзя, опять будешь носом загребать, — Брок перекладывает пачку по другую сторону от себя. Он ржал как бессмертный пони, когда выяснилось, что у Барнса, который и неделю не может прожить без курева, проявилась аллергия на табак. Нужно было просто видеть лицо Джеймса в тот момент, а Брок его видел, и потому едва не отхватил по печени — с самоконтролем у Барнса тогда ещё были перебои. Стив всё разрулил, конечно он разрулил, и дело было даже не в ситуации, просто год у них… Не дай бог никому прошёл. Баки морщится, матерится, вздыхает и приваливается к боку Рамлоу. И тот пиздец как рад, что справа дверной косяк. — Скоро приедет, не майся.       — Сам-то, — фыркает Баки. Брок качает головой, думая, что тоже не находит себе места, и они с Барнсом уже третий день вот так меряют шагами их комнату как два тигра в клетке. Брок обнимает Барнса за плечи, зарываясь пальцами в длинные патлы и целуя подставленные губы.        Они сидят так несколько десятков минут, пока Баки неожиданно не выпрямляется, и Рамлоу фыркает, тихо посмеиваясь. Этот сурикат каждый раз так реагирует, кажется, вот-вот поставит торчком уши и побежит к двери, нервно возя хвостом по полу. В замке скрежещет ключ, удивительно непослушный в руках заебавшейся Чести, Гордости и далее по списку, и Барнс действительно трусцой припускает с балкона. Брок спокойно докуривает сигарету, зная, что Стив сейчас бухнет на пол все свои пожитки, принимая охочего до ласки и нежностей Барнса в объятья и шепча всякие глупости. Рамлоу поднимается на ноги, разминая спину, и машет Нат из окна, видя её у подъезда с какой-то белобрысой девчонкой, вроде бы тоже из Союза, подруга её что ли. Брок с ней ещё толком не знаком. Романов улыбается ему в ответ и уходит вверх по улице, переплетая с блондинкой пальцы.       Все наконец-то дома.