Сколько стоит Британское правительство

Майкрофт Холмс снова пытался начать неприятную беседу. — Шерлок, выслушай меня… — Нет. — Просто послушай… Майкрофт стоял над Шерлоком, а тот делал вид, что нет в комнате никакого брата. Доктор скрылся на кухне. Он предполагал, что братья могут начать апеллировать к нему в своем споре, и это ему категорически не нравилось. Старший Холмс сильно нервничал и не старался сдерживать себя. Не то чтобы он становился симпатичнее в нынешнем раздраженно-возбужденном состоянии, но как-то явно человечнее. А так как Джон не собирался становиться объектом приложения человечности в версии Британского правительства, он быстро нашел себе дело подальше от обоих Холмсов. Ну, насколько это позволяли размеры квартиры, конечно. На камине стояла тарелка с печеньем, с одним последним печеньем, оставшимся от утреннего угощения от миссис Хадсон. Майкрофт потянулся к вкусно пахнущему кружочку, он мог съесть что угодно и в любых количествах, когда так нервничал. Но младший брат опередил его, выхватив еду буквально из-под пальцев. — Это принесли не тебе! — и радостно отправил лакомство в рот. Джон на кухне поморщился, но смолчал: пусть разбираются сами. Майкрофт резко отшатнулся от брата, и тут ему под ноги попались валявшиеся на полу инструменты. Он почти потерял равновесие, но все-таки умудрился не упасть, а просто с размаху сесть на диван. — Осторожно! — заорали Шерлок и Джон уже в два голоса с непритворным беспокойством. Объектом беспокойства был не старший Холмс и даже не новый диван, а сидевшая на нем младшая Уотсон. Она, не привлекая внимания старших, молча возилась со своими игрушками. А Майкрофт приземлился рядом, лишь чудом не задев малышку. Шерлок уже открыл рот, чтобы ехидно обсудить лишний вес, прожорливость и неповоротливость старшего брата (давно существующие только в детских воспоминаниях самого детектива), но не сказал ни слова. Его остановила реакция крестницы. Было естественным ожидать, что испуганная резким движением девочка расплачется, но она вместо этого переместилась к Майкрофту и погладила его по руке. Старший Холмс тоже молчал, с недоверием и недоумением глядя на Розамунд. Та тяжело вздохнула, вероятно, посчитав, что простого жеста недостаточно, чтобы вернуть душевное равновесие живому воплощению Британского правительства. И протянула мужчине печенье, которое перед этим грызла сама, сопроводив подношение сочувственным: — На! Шерлок и Джон с интересом ожидали, как отреагирует брезгливый обычно Майкрофт на попытку угостить его обмусоленным лакомством. Но тот, к чести своей, спокойно принял подарок. Рози поднялась на ноги, уцепившись за пиджак старшего Холмса, и прижалась щекой к его плечу, пропев при этом нечто нечленораздельное, но довольно нежное. Майкрофт в ответ осторожно повел рукой по ее волосам и тихо сказал: — Спасибо, мисс Уотсон. Отрадно знать, что в этом доме нашелся кто-то, относящийся ко мне без неприязни. Они замерли на несколько мгновений в этом объятии, а потом Рози снова хлопнулась на попу, отцепившись от Майкрофта, и переключилась на игрушки. — Представь себе, Джон, сколько разведок мира могло бы осчастливить знание того факта, что лояльность Майкрофта Холмса можно купить за половинку… — Шерлок! — резко оборвал его доктор. — О! Ты тоже боишься, что я озвучу государственную тайну? — Просто заткнись, ладно? — попросил Джон. Майкрофт поднялся с привычно непроницаемым лицом и произнес лишенным эмоций голосом: — Думаю, разговор не получился. До свидания, Джон, Шерлок, Розамунд, — вежливо кивнув всем, он направился к двери. Джон и Шерлок в это время смотрели друг на друга. «Нехорошо?» — «Очень». … Шерлок догнал брата у входной двери. — Поехали вместе, — решительно произнес он. — Ты все равно должен это сделать, но я не отдам тебя им на растерзание. Хотя их правота для меня более очевидна, чем твоя. Майкрофт замер на секунду и сдержано кивнул. Не говоря друг другу больше ни слова, они сели в машину. Джон наблюдал за Холмсами из свежевставленного окна. Потом повернулся к дочери. — Отлично сработано, Рози. Поздравляю. Только что ты сумела получить лояльность самого Британского правительства. Похвалу Розамунд проигнорировала. Ладно хоть не закатила глаза, сложив перед лицом ладошки. Джон покачал головой и произнес с излишней бодростью: - Ладно, давай собираться домой! — отметив про себя, что последнее слово звучало не слишком уверенно.