Мама

- Джейс Малкольм умер. У Терона почему-то язык не повернулся назвать его отцом. Он, как всегда, вошел к Сатель Шан без стука или предупреждения. Если бы Терон надумал нанести матери официальный визит, то она бы его точно не приняла, поэтому и приходилось пробираться вот так - нахально, без приглашения и даже без стука в двери, пару раз даже через балкон. И каждый раз Сатель сидела, читала или медитировала, внешне не обращая внимания на сына, словно он был лишней деталью интерьера в ее комнате, но при этом внимательно его слушая. Так было, когда он пришел к ней несколько лет назад, сказать, что мастер Жо умер. В тот раз Сатель медитировала на коврике у окна. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, и в очередной раз Терон убедился в том, насколько она холодна и бессердечна. Сейчас Сатель стояла у окна, скрестив руки на груди. Комнату освещал одинокий ночник, но даже в его слабом свете Терон увидел, как на лицо матери набежала тень. Она отвернулась, словно пейзажи ночного Корусанта интересовали ее больше, чем пришедший сын и новость о том, что умер тот, кого она любила. - Перед смертью он попросил прощения у вас, мастер Шан. Терон всегда был один. Старый джедай, который растил его, не смог заменить ему настоящую семью. Уже к двенадцати годам он понимал, как наивно было надеяться, что в один прекрасный день женщина, фотографию которой иногда ему показывал мастер Жо, появится на пороге и наконец-то заберет его с собой. Терон знал, что не нужен этой незнакомке, которая так хладнокровно отказалась от него, оставила, как только родила, и исчезла на другом краю Галактики. Как тогда казалось, навсегда. Спустя годы Терон узнал, кто был его отцом. В отличие от Сатель Шан, которая не желала подпускать к себе взрослого сына даже на расстояние выстрела, Джейс искренне хотел наладить с ним отношения. Но выросший с сознанием того, что не нужен родителям, Терон сам отказался общаться с ним. Вернее, они виделись достаточно часто, даже иногда ужинали, когда служба заносила Терона на Корусант. Но для него этот человек, который сидел за столом напротив, был совершенно чужим. Лишь в тот момент, когда Джейс умер у него на руках, Терон понял, насколько был неправ. Отец пытался объяснить ему, почему Сатель так поступила и поступает сейчас. На самом деле, она заботится о тебе, просто ты этого не знаешь — часто говорил Джейс с какой-то печальной улыбкой. А Терон еще больше злился на своих родителей. На отца, который даже не попытался выяснить или узнать хоть что-то о нем, на мать, которая бросила его еще младенцем. Горечь и обида маленького мальчика, которую он пронес сквозь годы, и теперь выливал на своих родителей в виде подчеркнутого безразличия к ним. Умирающий отец напомнил Терону о том, что человеческая жизнь скоротечна. И чем дольше он будет таить в сердце обиду на родных, тем тяжелее будет их терять. Тем быстрее он останется один в четырех стенах боли, отчаяния и одиночества, понимая, что не успел сказать этим людям самые важные слова, которые все-таки хранил в душе с самого детства. Сатель Шан любила и сына, и человека, от которого его родила. Но эту любовь скрывала несокрушимая стена бесстрастия и холодности, возведенная Сатель между собственным миром и суровой реальностью. Сейчас эта стена дала трещину. Терон видел, как вздрагивают плечи Сатель в безмолвном плаче. Перед ним стояла не хладнокровная гранд-мастер ордена джедаев, а обычная женщина, потерявшая дорогого человека. Седая, сжавшаяся от внутренней боли, Сатель Шан казалась сейчас такой постаревшей, хрупкой и беззащитной, что Терон не выдержал, вспомнив слова Ланы о том, что у него есть еще шанс все исправить. Никогда не бывает поздно — так часто говорила Бенико, считая, что даже из самой сложной ситуации обязательно есть выход. - Мама, - голос Терона дрогнул, когда он решительно шагнул к Сатель и положил ей руку на плечо. - Я буду с тобой. Терон ожидал, что сейчас она его оттолкнет или прикажет уйти из комнаты. Это было бы полностью в духе Сатель Шан, но сейчас Терон, стоя перед матерью, дал себе слово. Пусть она его гонит, отворачивается и делает вид, что не видит. С этого дня он тоже постарается заботиться о матери, даже если она этого не захочет. Терон ждал, что вот сейчас Сатель возьмет себя в руки, перестанет плакать и снова превратится в бесчувственную мраморную статую. Она даже не повернулась к сыну и ничего не сказала в ответ. Лишь подняла руку и коснулась пальцев Терона, которые все еще лежали у нее на плече, будто бы принимая его поддержку. И Терон понял, что, наверное, не только Галактике суждено приходить в движение и меняться, но и его собственной жизни.