Швы

БЕЧЕНО Гермиона оторопело косилась на Малфоя, совершенно ничего не понимая. Если Рик приносил Дафне Непреложный обет, то магия убила бы его в эту самую секунду. — Рик… Ты приносил Непреложный обет или другую клятву? — тихо спросила девушка, не спуская глаз с безжизненного тела рыжей. — Непреложный… — голос хриплый и слегка дрожащий. Видно до него еще не дошло. Либо он не знает точное действие такой клятвы. — Ты облажался, Драко, — хмыкнула Гермиона, полностью расслабляясь и складывая руки на груди. — Еще аристократ, называется. Ты хоть в курсе, что эта клятва убивает мгновенно? Никаких нескольких дней тут не будет, — она развела руками. — Увы и ах. С лица слизеринца мгновенно слетела маска веселья, обнажая перекошенное от гнева лицо. Еще бы, хотел, очевидно, избавиться от двух зайцев сразу. И от Дафны, которая могла сдать его отцу и от Рика, который претендовал на сердце его бывшей жены. Тотальный провал. Рик еще с минуту стоял неподвижно, прежде чем понять, что он жив. Относительно. Больше нет никакой клятвы и мнимых обязательств. Больше не будет лжи и недоговоров. Теперь он, наконец, сможет быть по-настоящему счастлив с Гермионой. — И пусть. Но ты, детка, все равно моя. Я говорил тебе это давным-давно. От Малфоя просто так уйти невозможно… — ярость сменило самодовольство. А Гермиона вспыхнула от злобы. Ненависть рваными потоками пробиралась к сердцу, заставляя крепко сжать в руке волшебную палочку. Она помнила этот разговор. Они сидели на полу у камина в малой гостиной Малфой-мэнора. Нарцисса час назад удалилась в свои покои, пожелав молодоженам приятных снов. Гермиона была так счастлива, что не могла сдержать легкой полуулыбки, искоса глядя на мужа. Блики от пламени плясали яркими тенями по его красивому лицу, а глаза казались стальными. Он нравился ей таким. Жесткий, решительный, умный, надежный. А вдали от любопытных глаз, нежный и любящий. Именно о таком муже Гермиона и мечтала всю жизнь. — Что-то интересное? — спросил Драко, вырывая Гермиону из задумчивости. Она вмиг краснеет и отводит глаза. — Ничего… Просто ты очень красивый… — смущенно. Ей до сих пор не верилось, что этот мужчина полностью ее. Что он мог обратить внимание на жалкую грязнокровку, а главное — полюбить всем сердцем, несмотря на предрассудки. — Мне все равно сложно тягаться с вами, миссис Малфой, — он притянул смущенную жену к себе, запечатляя на ее губах нежный поцелуй. — Неужели ты моя? — шепчет Драко в перерывах между поцелуями. — Неужели такая красота бывает настоящей? Она утопала в его руках. Ласкала пальцами его шею, тем самым теснее прижимаясь к любимому мужчине. — Знала ли ты, детка, что у Малфоев есть одна весьма интересная особенность? — спросил Драко многим позже, когда они уставшие, но счастливые лежали в кровати, тесно обнимая друг друга. Гермиона удивленно вскинула брови. Конечно, у рода Малфой множество заморочек, правил и прочей чепухи, которую очень сложно соблюдать, но неужели она еще знает не все? — Если однажды Малфой дарит свое сердце женщине, то влюбиться он не может больше никогда. У него могут быть романы, сексуальные связи. Он может даже жениться, но любить всю свою оставшуюся жизнь будет только одну. Это своего рода проклятье. Несколько сотен лет назад, мой предок изрядно насолил одной весьма сильной ведьме. Влюбил ее в себя, использовал и бросил. Он поступал так со многими женщинами, но именно эта покарала его. Она прокляла весь его род, теперь мы влюбляемся только однажды. Гермиона нахмурилась. Жестокая женщина. Хотя, несомненно, этот предок Драко, заслуживал подобного наказания. Но как же потомки? Они ведь ничего плохого не сделали этой ведьме. И как быть, если по каким-то причинам, Малфой не может быть с любимой женщиной? Всю жизнь посвятить не любимым? Жестоко. Хотя, на то оно и проклятье. — Если ты однажды уйдешь от меня, неважно по каким причинам. Я верну тебя и привяжу к себе всеми известными и неизвестными способами. Прости, детка, но я люблю тебя и с не любимой жить, не намерен. Теперь ты моя собственность. Тогда у них случилась очень крупная ссора. Одна из немногих. Гермиона девушка сильная и решительная, ее совершенно не устраивало то, что муж считает ее чуть ли не вещью. Слова Драко тогда очень задели молодую супругу. Она рвала и метала, а после и вовсе ушла ночевать в другую комнату. Малфою пришлось не один день просить прощения у строптивой жены, потому как сама она совершенно отказывалась идти на контакт. А на третий день стала собирать свои вещи, намереваясь уйти в дом Уизли. — На память не жалуюсь, — холодно сказала девушка. — Но это совершенно ничего не меняет. Ты хоть в лепешку разбейся, у тебя ничего не выйдет. — Ты так думаешь? — ехидная усмешка скривила прекрасные губы. Гермионе стало не по себе. Дело было не в том, что она до чертиков боялась такого Малфоя. Нет. Она испуганно заозиралась, теснее прижимаясь к твердому телу Рика, словно прося защиты. Когда рука вампира легла на ее плечи, Гермиона смогла нормально вздохнуть. Теперь все правильно. Вот так должно быть. А то на долю секунды, Гермионе показалось, что все осталось по-прежнему. Что Драко сейчас рассмеется и скажет «Все, уймись, миссис Малфой». Но этого больше не случится. Война меняет людей. Меняет привычки и даже взгляд. Больше нет, и никогда не будет той щемящей теплоты, с которой Драко смотрел на Гермиону в минуты уединения. Все изменилось. Она изменилась. Теперь, стоя, прижавшись к Фредерику, Гермиона четко понимала, что ее место здесь. В объятьях этого странного, невозможного человека. — Да, — просто сказала девушка. — Эмметт! Все пришло в движение. Гермиона не могла увидеть, что произошло дальше, просто потому что кто-то, скорее всего Бишоп, увел ее из помещения и запер в машине, предварительно отобрав палочку. Ей оставалось только клокотать зубами от ярости и бессилия. Зря она пренебрегла уроками близнецов Уизли, когда они объясняли всей честной компании на занятиях ОД как открывать замки шпильками. Это не должно быть так! Она должна была сломать щиты Драко и стереть память! Все, больше ничего! Прошло несколько мучительных минут, прежде чем из здания вышли Каллены во главе с Риком. Все были напряжены. Что они натворили?! Когда Рик разблокировал двери машины, Гермиона вылетела из нее словно ужаленная и не обращая внимание на парней, ринулась обратно в здание. Ей словно выбили весь дух, мощным ударом под дых. Гермиона задыхалась и мелко дрожала. На пыльном полу прямо у ее ног лежало мертвое тело Рудольфуса Лестрейнджа. Недалеко, глядя стеклянными глазами в потолок, лежал его брат Рабастан. Гермиона не могла вздохнуть. Конечно же, Драко никогда бы не пришел один. Он умный. Он смог сбежать. Смог же? Она сдерживала подкатывавшие к горлу рыдания, стараясь убедить себя в том, что Драко жив. Она не сможет смотреть на его мертвое тело. Пусть Гермиона и не любила его больше, но он был частью ее прошлого. Огромной частью. Она не желала ему смерти. — Пришла добить меня, детка? — хриплый и слабый голос Драко раздался откуда-то слева. Гермиона вздрогнула и обернулась в ту сторону. Рядом с телом Дафны лежал некогда ее любимый муж. Даже сейчас, захлебываясь собственной кровью, похоже нож, торчавший из его тела, задел жизненно важные органы, он ухмылялся своей незабываемой, чисто малфоевской улыбкой. Не медля и даже не задумываясь над своими действиями, Гермиона быстро преодолела расстояние между ними и рухнула на колени. Она уже не замечала ничего. Ни того, что по щекам непрекращающимся потоком льются слезы, ни того, что Фредерик тяжелым взглядом наблюдает за разворачивающейся сценой. — Я могу чем-то помочь? — дрожащим голосом спросила бывшая гриффиндорка, глядя в серые омуты. — Я уже не жилец. Если, конечно, у тебя не завалялось в карманах обезболивающего и кровевостанавливающего зелья, — снова насмешка. Он не прощается со своей любимой маской даже на смертном одре. — Дома… Дома есть… Я трансгрессирую и… — Эй, перестань. Мы оба прекрасно понимаем, что я не доживу до твоего возвращения… — хрипло, из уголка губ сочится струйка крови. Такая неправильно-алая, на этом бледном лице. — Брось это. Просто побудь рядом еще немного. Я хочу смотреть в твои глаза, умирая. Помнишь? Гермиона сидела в саду за Малфой-мэнором и наслаждалась теплым закатом. На ней было легкое ситцевое платье и босоножки. Девушка болтала ногами и улыбалась своим мыслям. Драко был на работе, Нарцисса упорхнула в гости к Андромеде, обещая, что вечером приведет погостить к ним малыша Тедди. Гермионе нравилось одиночество, она ничуть им не тяготилась, но сегодня просто не могла находиться одна. Ее прекрасное настроение было видно невооруженным глазом и ей хотелось делиться им с окружающими. — Релаксируешь? — голос Драко раздался прямо у нее над головой, заставив Гермиона подскочить. — Тебя жду, — улыбка. — Я соскучилась. Драко ухмыляется и обходит свою девушку, чтобы смотреть ей в глаза. Сразу замечает ее расслабленное личико и теплые, искрящиеся счастьем глаза. В следующую секунду он уже обхватывает талию возлюбленной и притягивает к себе, чтобы впиться глубоким поцелуем в любимые губы. — Даже когда я буду умирать, хочу чтобы ты смотрела на меня вот таким взглядом. — Что за глупости! — вскидывает руки Гермиона, намереваясь залепить своему парню подзатыльник. Но он ловко укорачивается, умудряясь не выпустить ее из объятий. — Хочу умереть глядя в твои глаза… — шепот на грани слышимости, прерванный поцелуем. Серые глаза Драко Малфоя смотрели на нее с нежностью. Вот так просто. Гермиона не сдержала судорожного всхлипа. Она знала о том, что он любит ее. Но его предательство убило в ней все чувства. Сейчас, глядя в некогда любимые глаза, она понимала, как много ошибок они оба допустили в прошлом. Вернуть уже ничего нельзя. Холодная рука, еле ощутимо сжала ее пальцы. — Давай, детка, сделай это… — Драко начал закашливаться, а она не могла двинуться. — Пожалуйста… Гермиона осторожно взялась за ручку ножа. Она сделает это. Драко больше не будет страдать. — Я люблю тебя… Она задохнулась от услышанных слов, с силой вдавливая нож глубже. Секунда и в серых глазах погасла жизнь. Вот так просто. *** POV Гермиона Мне больно. По-настоящему больно. Я все еще смотрю в серые глаза Драко Малфоя. Того самого, несносного хорька, который, отравлял мне жизнь в школе, который, подарил настоящее счастье после войны и, который, растоптал мое, и без того израненное сердце, позже. Ему сейчас уже все равно. Он ушел. Оставил меня с этой болью и чувством вины. На его губах так и не погасла усмешка. Смешно, но мне всегда казалось, будто он родился с этим выражением лица. Нарцисса всегда смеялась, стоило мне упомянуть что-то подобное. А Драко притворно обижался. Мол, я способен и на другие эмоции, не делай из меня чайную ложку. Тогда уж и я заливалась смехом. Зря я рассказала ему про тот случай. Нежно провожу кончиками пальцев по его бледной щеке и запечатлею на его лбу невесомый поцелуй. Вот так. Медленно встаю и не оборачиваясь бреду к выходу. Мне нужна палочка. Да. Точно. Именно так. — Рик, — мой голос необычно хрипит. Сказываются слезы. Вампир поднимает на меня взгляд, полный боли и еле уловимого отчаяния. Что? Что за черт? Ах, да… Дафна… Она же была его невестой… — Верни, пожалуйста, мою палочку. Он молча протягивает мне мое оружие. Судорожно соображаю. Огонь. Вот что нужно. Становлюсь у входа в здание и топчусь на месте. Не правильно все это. Они должны быть похоронены в земле. Со всеми почестями, Нарцисса должна попрощаться с сыном. Но я уже сделала выбор. Мне нужно защищать себя и своих близких, поэтому я скидываю волшебную палочку и жмурюсь, чтобы не видеть того, что собираюсь натворить. — Адеско Файр! — столб практически неконтролируемого огня вырывается из моей палочки и меня отбрасывает назад. Приземлившись на мягкое место, зачарованно смотрю, как пламя пожирает здание, грозясь перекинуться и на близ лежащие. Но мне это не нужно. Завод сгорает за несколько минут, словно спичка. Еле успеваю остановить пламя, чтоб не спалить к чертям весь город. Вот так. Вот и все. Прощай, Драко Малфой. Ледяные руки Эмметта ложатся мне на плечи. Я даже не вздрагиваю. До того сильно потрясена и опустошена. Сегодня вот этими самыми руками я убила человека. А после сожгла его останки адским пламенем. Я монстр. Эмметт уводит меня к машине, а я все еще не перестаю озираться на обугленное здание. Там, среди сгоревших обломков, никогда не обнаружат тела братьев Лестрейнджей и Драко Малфоя. Прости. Я не хотела, чтобы все произошло именно так. Я хотела для тебя другой жизни. Подальше от фанатичного папаши, подальше от войны. Я хотела для тебя счастья. Прости… *** Всю дорогу до Форкса Гермиона и Рик хранили молчание. Она мысленно прощалась с бывшим мужем и съедала себя изнутри чувством вины. Он, терялся в сомнениях и глупой ревности к мертвому Пожирателю. Рик довез Гермиону домой, намериваясь попрощаться и убраться восвояси, зализывать душевнее раны, но на то она и Гермиона Грейнджер, чтобы разрушить все планы. Не говоря ни слова, она потянула его за руку из машины, давая понять, чтобы Рик следовал за ней. А он подчинился. Так уж вышло, что теперь он зависел от этой взбалмошной красавицы. Она прочно засела в холодном вампирском сердце, заставляя его работать. В доме было тихо. Чарли был на работе, Белла еще не вернулась от оборотней. Дом в их полном распоряжении. — Постой, — Гермиона удивленно обернулась с лестницы, на которую уже успела ступить и замерла. Рик оскалился и принюхался. В доме кто-то был. Чужой. Запах ему не знаком. Он быстро вынимает телефон и набирает номер Эдварда Каллена. — К Белле, срочно. Здесь кто-то был в наше отсутствие… Он не успевает договорить, потому что Каллен бросает трубку. Очевидно, он уже несется сюда. Гермиона переминалась с ноги на ногу, недоумевая, что происходит. — В доме кто-то был. Скорее всего, это был вампир. Гермиона простонала. Этот кошмарный день никогда не закончится. Никогда! Рик протянул ей руку, и она ухватилась за нее, ныряя в спасительные объятья. То что нужно. Вот ее человек. Вот так должно быть рядом с любимым. Гермиона почувствовала резкий порыв ветра и резко обернулась. Эдвард стоял за ее спиной, грозно раздувая ноздри. — Виктория? — ее голос спокоен, хотя ситуация требовала паники. Но у Гермионы всегда было все не как у нормальных людей. — Запах мне не знаком… — тихо и напряженно отвечает Эдвард. — Нужно поговорить с Элис. Идите к нам, я перехвачу Беллу на границе и тоже приеду. Гермиона Кивает, а Рик взяв ее за руку, выводит на улицу. Мелкий дождь неприятно бьет по лицу, но как ни странно, успокаивает взбудораженное сознание. — Готова к маленькой пробежке? — Рик вопросительно смотрит на хрупкую фигурку рядом. Гермиона напугана. Она знала о способностях вампиров, но еще ни разу не решалась их испытать. Будучи трусишкой до мозга костей, она нервничала, не хуже чем перед первым полетом на метле. Но делать нечего. Так все равно быстрее чем на машине, поэтому она кивает. Рик помогает Гермионе взобраться ему на спину и срывается с места. Страшно? Очень. Гермиона пищит от страха и не пытается открыть глаза. Ее мутит так, словно она парит в воздухе. Так было на метле. Ну не ее это. И такие пробежки тоже не войдут в ее список самых приятных прогулок. Рик тихо посмеивается, думая, что она не слышит. Пусть. Как только Гермиона окажется на земле, вампиру несдобровать. Скалься-скалься. Дорога и впрямь оказалась короткой. Гермиона открыла глаза только тогда, когда заботливые руки Рика опустили ее на твердую почву и тут же осела. Нет уж, лучше трансгрессия. Впредь, она будет перемещаться исключительно этим способом, или же на машине. Справа донесся смешок, и Гермиона резко повернула голову. На крыльце, перед прекрасным домом сидела красавица Розали с широченной улыбкой на пухлых губах. — Роуз, ты предательница, — бурчит Гермиона проходя мимо блондинки в дом. — Зануда, — в один голос говорят Рик и Розали, и тут же смеются. — Спелись, — Гермиона фыркает и проходит в гостиную, где на белом диване уже расположились Эсми и Карлайл. Джаспер сидел в кресле, уставившись в экран телевизора. Звук был настолько тихим, что Гермиона не разбирала ни слова, но на то они и вампиры, со своим супер-слухом. Уверена, Роуз даже сидя на крыльце прекрасно слышала каждое слово, которое произнес лысоватый диктор. Эмметт широко улыбнулся Гермионе и подмигнул. А бывшая гриффиндорка огляделась в поисках Элис. Брюнетка нашлась очень быстро. Она сидела на первой ступеньке лестницы с абсолютно несчастным видом. Гермионе стало жаль младшую сестру Эдварда. Похоже, она не видела того, кто проник в дом, и страдала от этого.