И в глазах её была — смерть

Всю жизнь её прятали от смерти. Смерть приносил в дом приёмный отец, но вешал её на гвоздь у порога. Мыл руки от крови и никогда не мог отмыть, потому что чужая кровь давно была не на коже, она была часть его. Он входил к Марии, которую любил, как родную дочь, улыбался ей, обнимал, но не позволял прикоснуться к тому, из чего состоял сам. И ухажёра её отваживал, намётанным глазом видя в глубине его глаз ту немую черноту, которой однажды суждено было выплеснуться, перехлестнуться через край и залить всех, кто окажется рядом. Искренне хотел верить, что Брендона судьба не сведёт со смертью, хороший же парень, в сущности, ему бы работать, дом построить, семью, детишек, но время такое — некуда скрыться, вот она, за каждым углом. Не смог. Не успел. Смерть пришла за ним и переступила порог. Большой Папа прятал её от смерти в роскошных комнатах, в пышных садах и в изысканных удовольствиях. Мария жила скромно, одевалась по-простому, отказывалась от подарков, не позволяла блеску ослепить её и скрыть правду. Она смотрела в глаза тех, кто приходил к Большому Папе, и научилась различать в их глубине тщательно скрываемый страх смерти. Только у Брендона были другие глаза. Ему нечего было прятать, он не боялся — он был сама смерть. Про него ходили жуткие слухи — будто бы ему достаточно посмотреть человеку в глаза, и тот сгорал изнутри. Мария смотрела на него — и он отворачивался. Она протягивала к нему руки — и он уходил. Но ей было спокойно рядом с ним. Гарри наивно думал, что может командовать смертью. Но Мария видела в его глазах самый отчаянный страх. Храбрится, хорохорится, отдаёт приказы, один за одним, «я контролирую смерть, я, я, я!» Только те, кто были так близки к смерти, что держали её за костлявые руки, видели его страх. Большой Папа тоже боялся, но не прятал свой страх, смотрел ему в лицо и оставался стойким. Он не пытался подчинить смерть, он уважал её и сажал рядом с собой. И лишь просил: не трогай их. Не забирай тех, кто мне дорог. Позволь им пожить, не чувствуя твоего дыхания. И однажды смерть вырвалась из рук Гарри и разрушила дом Марии. Она уехала, и её продолжали прятать те, кто ещё остался предан Большому Папе. Она училась быть сильнее, быть смелой и защищать себя. Ей тоже нужно было прятать — свою дочь. Может, хотя бы она сможет прожить светлую жизнь, не узнав, каково жить во тьме? Когда в их дом пришли, Мария не испугалась. Лишь вздохнула, видя, что это вечное чёрное море за окном никогда не уйдёт. И, обняв дочь на прощание, распахнула сердце перед смертью. Выстрел, ещё один... — Ты видел её глаза? Мне показалось, что на меня смотрит сама смерть...