О слугах и жертвах

На Южном Ледовом поле стояло ясное утро, и солнце разбрасывало густые, резкие тени сквозь стены Крепости Завершений. Хранящий Лёд научился по достоинству ценить игру светотени, рассматривая свою коллекцию. Палата Ошибок располагалась под открытым небом и хорошо освещалась, чтобы лучше подать собранные там нелепости, но тени добавляли сложности этим скверно слепленным созданиям, вовеки сохраненным во льду. Особь, которую он созерцал этим утром, была особенно хороша: пятиглавый Император, которого он лично подчинил и захватил; вспомогательные головы застыли в извечной ярости, присущей каждому Императору, но на центральной голове отпечаталось выражение печального недоумения. При жизни та голова была драконом Льда. Хранящий Лёд предпочитал верить, что этот дракон признал своего законного повелителя в последние мгновения сознательной жизни, прежде, чем сделался почётным экспонатом в Палате Ошибок. Огромная тень пронеслась у него над головой — тень знакомых очертаний, — и Хранящий Лёд неторопливо перевел взгляд на алую фигуру, взгромоздившуюся на шпиль. Что за прекрасным образцом в Палате Ошибок она бы стала! Несущая Чуму сложила свои рваные крылья и смерила его взглядом. — Хранящий Лёд. У тебя одна из моих созданий, и я требую её возвращения. — У меня так много этих созданий, — указал когтем Хранящий Лёд. — Ты выплевываешь их целыми ордами. Даже если бы твое положение позволяло тебе требовать хоть чего-то, зачем ты хочешь вернуть одну, когда можешь сотворить ещё дюжину? Несущая Чуму вновь расправила крылья и спикировала вниз, приземлившись рядом с ним на полу Палаты. Несколько слуг услышали шум и столпились у дверного проёма, со страхом и благоговением одновременно; они сгодятся в качестве «добровольцев», чтобы тщательно очистить Палату, как только Зловонная отбудет. — Я как раз в том положении, чтобы чего-то требовать, — ответила она. — Вот увидишь. И та, которую я хочу... это мой небольшой эксперимент. Она скользнула между рядами образцов, и Хранящий Лёд поспешил последовать за ней — чтобы она не разрушила нечто драгоценное одним своим присутствием. (Вероятно, ему понадобится больше добровольцев для уборки). Несущая Чуму вытащила из общего массива один из кристаллов-клеток. Внутри свернулся клубком дракон-тундра — оскорбление для этой породы! Каждая ошибка, допущенная Хранящим Лёд при создании тундр, казалась здесь преувеличенной и ещё сильнее искажённой экспериментами Несущей Чуму. Это была самка — или самец с особенно редкой гривой — и шерсть, без того грязно-желтая, ещё сильнее потеряла цвет от какой-то болезни. Под истрёпанной кожей крыльев вздувались извилистые очертания заключенных там паразитов. Неизвестная зараза вызвала язвы на коже, и темная кровь, смерзшая в плотные сгустки, пятнала шею и лапы. Это было тощее, измученное существо, навсегда застывшее в тонкой зимней шкуре, и всё же на его морде осталось расслабленное, точно во сне, выражение. Заключение этой особи было, несомненно, проявлением милосердия. Эта страдальческая мордочка — почему она казалась такой знакомой? — Нет, — сказал наконец Хранящий Лёд. — Теперь я вспомнил. Она пришла ко мне вместе со своим партнером, в поисках помощи. Самец поступил ко мне на службу, а её я сохранил в качестве благодарности к нему. Она моя по праву. — В таком случае, пленники на корабле-лаборатории у твоих границ — тоже мои по праву, — ответил Несущая Чуму. — Не все из них — твои дети, конечно. Твои слишком уж выносливы, чтобы представлять интерес для лабораторий и химических бассейнов. Зато среди них есть несколько порождений Тени и Чар — куда лучшее развлечение. Дети Тени постоянно пытаются обмануть моих исследователей, а отродья Чар просто слишком хотят понять, что творится. У меня есть основания считать, что ты все ещё в долгу как перед Плетущей Тень, так и перед Чародеем. Если я верно понимаю, Чародей придержал орды на твоих границах, пока вы с Плетущей Тень обсуждали ваши... разногласия? — Мои дела с Плетущей Тень тебя не касаются! — Возможно, и нет, Хранящий Лёд, — Несущая Чуму искривила морду в более явной усмешке. — Но разве не будет она довольна, если ты доставишь ей некоторых из её собственных детей, спасенных из жестокого заточения на борту Чумного корабля? Разве не примет Чародей от тебя возмещение за военные потери? Я могу предложить тебе трижды по двадцать от каждого элемента, и ещё четырежды по двадцать твоих собственных детей, этих утомительных маленьких стоиков. Всё — за это единственное моё дитя. Даже для Хранящего Лёд сотня драконов была существенным количеством, и Чародей, возможно, действительно заслуживал возмещения. Ему никогда не приходилось видеть, как Плетущая Тень выражает благодарность, и эта перспектива была... интригующей. Заключенная во льду тундра пришла к нему за помощью, но в этой игре были ставки более существенные, чем жизнь одной-единственной полумертвой тундры. — Хорошо же, — ответил Хранящий Лёд и движением мысли развоплотил кристалл-тюрьму. Тундра рухнула на пол, непонимающе моргая, слипшаяся от крови шерсть всё ещё оставалась замерзшей. — Господин Хранящий Лёд? Почему я... Она взвизгнула, когда Несущая Чуму схватила ее зубами за загривок и взвилась вверх. Силуэт цвета темной крови уменьшался до тех пор, пока наконец не исчез, и тишина вернулась в Крепость Завершений. Хранящий Лёд бросил взгляд на слуг в дверях, и они бросились на поиски принадлежностей для уборки, готовые помочь господину вновь установить в своих залах порядок. Спустя часы, заполненные оттиранием, отскребанием и наблюдением за этим, Хранящий Лёд отвлекся от своих мыслей, услышав негромкий звук вежливого драконьего покашливания. У его ног стоял один из слуг — тоже тундра, заметил он, но, в отличие от недавно выкупленной пленницы, с густой и блестящей шерстью цвета бледного льда. — Господин Хранящий Лёд? — заговорил тундра почтительным шёпотом. — Вы помните? Я — тот, кто пришел вместе с Аффи. — Аффи? Да, конечно: у пораженной чумой тундры было имя — странно для столь неудачной особи — а этот самец, куда лучше сформированный, был её партнером. Что могло заставить его выбрать именно её — оставалось тайной. Возможно, это был избыток сочувствия, о котором Хранящий Лёд так часто жалел в своих созданиях. — Я понимаю, — сказал Хранящий Лёд. — Ты должен доверять моему суждению в этом вопросе, разумеется. Её жертва послужит всему Южному Ледовому полю, и ради этого она предложила свою жизнь. — Но она не будет жертвой! Мой господин, я доверяю вам, но Аффи рассказала мне, что Несущая Чуму хотела от неё. Она — будущее оружие, — тундра отвёл взгляд, светлые глаза отразились в выскобленном зеркале пола. — Что-то вроде разносчика заразы, говорила она. Знаменосец для её армий. Госпожа Несущая Чуму сказала, что это великая честь, но она не хотела этого, мой господин. Пожалуйста, не позвольте госпоже Несущей Чуму забрать её снова! — Дитя моё, — произнес Хранящий Лёд с отцовской интонацией, которая всегда была так утомительна. — Её уже забрали, и если мы попытаемся вернуть её, это станет объявлением войны. Но если ты уверен, что она будет использована как оружие против нас, ты ещё можешь послужить ей — и нам. Ты ведь был её партнером. Что ты ещё помнишь о ней? — Я пытался запомнить о ней всё. Я потерял так много, но... её запах всё ещё остаётся в моей памяти. — Разумеется, дитя моё. — Его создания, пусть и настолько несовершенные, были полезны хотя бы в этом отношении. — Сможешь ли ты вспомнить этот запах, даже если её облик изменится? Если Несущая Чуму решит превратить её, скажем, в чудовище или оружие? — Я не могу обещать, мой господин, но... Но он хотел пообещать, видел Хранящий Лёд. Боялся ли он разочаровать своего господина, подумал Хранящий Лёд, или же забыть запах своей избранницы? Впрочем, это не имело значения. — В таком случае мы должны сохранить тебя и твою ясную память о ней. Когда она выйдет на битву как оружие Несущей Чуму, у нас должен быть дракон, который может узнать её и обратиться к тому лучшему, что осталось в ней. — Более вероятно, что это сделает её уязвимой для заключения, но это тоже был полезный исход, пусть и не столь успокаивающий для его измученного любовью слуги. — Я должен сохранить тебя, пока не придет нужда. Согласен ли ты на эту службу? — Моя служба — ваша, господин, — ответил тундра, а затем замолчал в ожидании. Вне сомнения, он видел, как заточали в лёд слишком ценных и слишком хрупких, тех, кого следовало сохранить для будущих нужд Крепости, и Хранящий Лёд знал, что его слуга ожидает заключения и для себя. Одним повелением мысли он образовал новый кристалл-тюрьму — цельный и совершенный, в точности повторяющий размером и формой тот, из которого была освобождена избранница слуги. Случайность — но, возможно, это была пророческая случайность. Хранящий Лёд повернулся к поврежденной стене, помещая новый кристалл в точности там, где Несущая Чуму нарушила их порядок. Тундра был слишком хорошо сложен, чтобы уместно смотреться в этом ряду, но его выбор партнера, несомненно, мог считаться ошибкой, достойной Палаты. При некоторой удаче планы Несущей Чуму не осуществятся, и он останется здесь навечно. Если же нет... об этом Хранящему Лёд стоило подумать. Общая камера для образцов — для дракона и его чудовища — чтобы сохранить их глупость? Да, это подойдёт. Он разместит их рядом с Императором, и это станет великолепным местом, чтобы размышлять о величайших ошибках его детей. Это будет нести ледяное удовлетворение, и для Хранящего Лёд подобные холодные утешения были лучшими из всех.