Лето

Намари Пустынник. Хранитель ветви "Пустыня". Когда наступают жаркие дни, он становится совершенно невыносимым. Нет, Намари не становится агрессивным от жары - я вообще не припомню за ним такого состояния. Дело тут совершенно в другом. Его балахон - вот, что выбивает меня из колеи. Патчи обязаны носить эти балахоны с символикой племени. Судьи же должны придерживаться этого правила неукоснительно. Намари, конечно, не исключение, но он позволяет себе снять его, когда становится совсем невыносимо, или когда Голдва не видит. И тогда начинается мой личный ад. Все начинается с его ленивой фразы "Что-то солнце припекает". В последнее время она звучит все чаще. Он неровным, но изящным движением ослабляет ворот. Так ему лучше дышится. Мне же, наоборот, только труднее. Затем, просунув руки под балахон, он стягивает его через голову. - Эй, Силва. Смотри, чтобы никто не увидел, - слышится приглушенный грубой тканью голос. - Слежу, слежу, - ворчу я. Нагромождение тряпок падает на горячую землю, поднимая облачко пыли. Намари чуть мотает головой и пальцами зачесывает длинные волосы назад, облегченно вздыхая. Черные пряди липнут к лицу, плечам, спине. Горячая бронзовая кожа блестит мелкими бисеринками пота. - Что такое? - на меня смотрит его хитро сощуренный глаз. По скуле скатывается крупная капля, вызывая желание собрать ее губами. - Надень обратно. - Зануда! - Обгоришь еще. Намари лишь отмахивается и расправляет руки, потягиваясь, так что видно передвижение каждого мускула под кожей. И без того жаркое лето оборачивается настоящей пыткой над сознанием. Намари видит это по моему лицу, наполовину скрытому воротом балахона и повязкой на лбу, и смеется. Пускай смеется. Хотя, если сниму балахон я, ему уже будет некогда смеяться.