Рыжая тень

*** «Пупсик, скажи мне, что я ошибаюсь! И что у меня галлюцинация! И что вообще это все полная фигня!» «Ты ошибаешься. У тебя галлюцинация. И это фигня». «М-да... Судя по твоей лаконичности, послушности и несколько изменившемуся гормональному фону, ты их тоже видишь?» «Если ты подразумеваешь облегченный малотоннажный грузопассажирский катер центаврианской постройки — то да. Я их вижу. Пока еще вижу — приблизительно через три минуты и сорок две секунды они уйдут за край планетарного диска и станут недоступны для визуального наблюдения». «Думаешь, стоит доложить капитану?» «Думаю, нет. Центавриане отличаются низким уровнем агрессивности и высокой осторожностью. При любой возможности от открытых столкновений предпочитают уклониться. Их малые катера вооружены лишь тягловыми лучами и обычными противометеоритными пушками, вследствие чего не представляют особой опасности даже для слабо защищенного транспортника. Эпизод слишком незначителен. Не стоит внимания». «Как у тебя все просто! Раз незначительно, то сразу и забыл. А я женщина, малыш! Мне любопытно, что эти зелененькие глазастики забыли в такой глуши? И почему именно сейчас? Словно нас поджидали. А как увидели — так сразу за планету и спрятались!» «Вероятность такой трактовки развития наблюдаемых событий довольно низкая». «Сама знаю! Но помечтать-то я могу? Вдруг там действительно какой зеленокожий принц, обожающий виртуальных девушек с большими объемами... э-э-э... оперативной памяти? Он увидел меня во сне и влюбился до судорог! Нанял частного детектива или хорошего хакера, выяснил, на каком корабле установлена такая обворожительная и бесподобная утилита, а потом долго нас выслеживал и вот решил перехватить в уединенном месте, чтобы нам с ним никто не помешал слиться в межрасовом виртуальном экстазе. А потом он выкупит у нашего капитана голокристалл с моей личностью — ну или там выменяет на какие-нибудь жутко ценные центаврианские технологии — и умчит меня на белой тарелке с голубой каемочкой!» «Вероятность такого развития событий стремится к нулю». «Эх, малыш, малыш... Ну вот умеешь ты кайф обламывать! Да сама знаю, зеленокожие глазастики жадные, тем более на собственные технологии. Фиг бы он меня на что выменивал или покупал, наверняка попытался бы просто украсть. А еще принц! Фу таким быть! Но капитану действительно, наверное, пока докладывать особо не о чем — планета большая, а центавриане не очень-то любят общество людей. К тому же техника у них на порядок лучше нашей. Они нас наверняка давно заметили, потому и предпочли завернуть за планету и теперь вообще постараются держаться подальше. Вряд ли мы с ними еще пересечемся. Как это ни прискорбно, пупсик, но ты прав. Не судьба мне встретить зеленокожего принца на белой тарелке!» Дэн ничего не ответил. Формально в Машиной логике изъянов не было, он и сам еще совсем недавно думал почти что так же. За исключением принца. Но теперь, когда те же самые мысли были произнесены пусть и не вслух, а по киберсвязи, Дэн вдруг понял, что они ложны. Причем ложны не так, как были ложны слова пилота или доктора, а как-то по-другому. «Это ведь была не метафора?» «Про принца? Да нет, малыш. Скорее, глупая дрочливая фантазия скучающего разума. Не бери в голову, пупсик, и ниже тоже не бери». Точно. Не метафора. Тогда что? И почему он так уверен, что встреча с этой центаврианской тарелкой далеко не последняя? Проследить логическую цепочку никак не получалось. «Упс, малыш... А центавриане-то тут не одни... нижне-правый угол четвертого заднего сектора, видишь? Вот это однако же хренька! Движется в направлении спутника. Идет почти в противофазе». «Приблизить можешь?» «Для тебя — все что угодно, мой сладкий! Только смотри быстрее, наша скорость выше, и они тоже скоро уйдут за горизонт». «Грузовик?» «В точку, пупсик! И судя по выхлопу — очень старый и давно и безнадежно вожделеющий капитального ремонта». «Что им здесь надо?» «Ты меня спрашиваешь? Лапуля, я простая вирт-девушка, я в ваши мужские игры не лезу, откуда мне знать?» «Надо узнать». «Ох, мой сладкий, твоя настойчивость так возбуждает!» «Сможешь проследить?» «Вот вечно ты озадачиваешь девушку такими заманчивыми предложениями, что прямо уж и не знаю, в какую еще позу мне для тебя и извернуться-то? Не уверена, что сумею. Но попытаюсь. Только ради тебя, мой настойчивый!» В пультогостиной появился Владимир, и Дэну пришлось отвлечься, переключив на него часть внимания. — Ну наконец-то! — заявил научный руководитель с радостно-скандальной интонацией, разглядывая голопроекцию степнянского ландшафта, растянутую Машей на половину пультогостиной. — А то сил уже нет трястись в этой чертовой жестянке, скорей бы переселиться на станцию! Вроде бы он никому не адресовал свои слова конкретно, но агрессивность капитана сразу же скаканула на 7%. Некритично, однако оставлять без внимания не стоит. Новые обстоятельства новыми обстоятельствами, но два максуайтера в непосредственной близости друг от друга требуют перманентного мониторинга с постоянной готовностью вклиниться между ними изолирующей прокладкой-громоотводом. Иначе взрыв неизбежен. — Фто, фефодня уфе фядем? — Женщина, откликающаяся на личностный идентификатор Мария Сидоровна, в неравной пропорции распределила свой интерес между изучением карты и двумя бутербродами. — Постараемся, — ответил капитан рассеянно, разглядывая намеченный еще институтом-заказчиком сектор для разбивки исследовательского лагеря. — До заката над нужной территорией чуть ли не десять часов, сутки почти соответствуют земным. Должны уложиться. Базу, правда, отстыковать вряд ли успеем... — Почему это?! — Скандально-радостные ноты в голосе Владимира усилились довольно существенно, почти на 20%, он словно бы давно ждал чего-то подобного. — Вы срываете утвержденный график! Нам, в отличие от некоторых, работать надо, а не в вакууме прохлаждаться! Хорошо, что все биолухи полным составом сегодня же вечером собираются покинуть корабль и ночевать уже в распакованной базе. Ради того, чтобы два потенциально взрывоопасных объекта оказались на максимально возможно далеком расстоянии друг от друга, Дэн сам готов вкалывать на этой распаковке столько, сколько потребуется. Хоть бы даже и полночи. Хорошо, что ученые уже сегодня будут вне корабля... Хорошо? На чужой необследованной толком планете. Над которой шныряют непонятные центаврианские тарелки и еще менее понятные старые грузовики. В необследованном лесу. С незачищенным периметром. Почти без защиты — исследовательская база не корабль, ее стенки не рассчитаны на противостояние чему-то опаснее природно-погодных условий, любой киборг выше «двойки» их пальцем проткнет и не заметит. А силовой купол... это даже не смешно, та мощность, что будет поставлена по умолчанию, защищает лишь от любопытного зверья, первая же пара торпед его перегрузит и вырубит. Если вдруг сегодня ночью случится что-то действительно серьезное — те, кто будут ночевать вне корабля, обречены. Вернуться под защиту его стен они попросту не успеют. А капитан сказал — «под твою ответственность». При этом не уточняя ни времени действия приказа, ни обстоятельств. И, значит, тем самым поместив в зону его, Дэна, ответственности всех, находящихся в тот момент на борту. Автоматом. По умолчанию. Пассажиров — тоже. И тот приказ до сих пор не отменен... «Маша! Договор». Чем хороша киберсвязь — так это высокой информативностью малого пакета данных. Не надо тратить массу слов, уточняя, что это очень и очень срочно и жизненно важно и что ответ тебе нужен не сейчас, а как минимум секунду назад. Достаточно просто использовать иную кодировку — и все это прописывается автоматически. И точно так же автоматически опознается получателем. Вирт-окна со страницами договора развернулись перед мысленным взором Дэна чуть ли не раньше, чем ушло в аут, минуя корзину, вэбэкашное эхо запроса — безвозвратное стирание всех используемых им логов Дэн прописал в корабельной системе сразу же, как только получил к ней доступ. Настоящий договор заключен между... с одной стороны, именуемый в дальнейшем... предоставляет неисключительные права на... Условия аренды... Условия и требования к оформлению перевозимых предметов багажа... Условия проживания и предоставления дополнительных услуг, как то... Арендодатель обязан предоставить арендатору в указанные сроки... Рабочие часы включают в себя время, затраченное на подготовку к полету, и не могут превышать прописанных в трудовом законодательстве... Нарушение пунктов с первого по двенадцатый одной из сторон влечет за собой... В случае обнаружения среди багажа не заявленных в декларации... Не то. Снова не то. Опять не то. Сброс. Дальше. Никакие обстоятельства, кроме вышеперечисленных, не могут быть признаны форс-мажорными и не являются оправданием... Вот оно! — Хорошо, — согласился Дэн менее чем через секунду, разворачиваясь в сторону начальника микробиологической экспедиции и усиливая в вежливо-снисходительной улыбке номер четырнадцать ее именно что снисходительную составляющую за счет вежливой части (тем самым доводя ее почти до номера шестнадцать, который со стороны выглядит совершенно невинно, но страшно выбешивает тех, к кому обращен, проверено неоднократно). — Мы отстыкуем вашу исследовательскую базу сразу по приземлении. Выгрузим ваши вещи и высадим вас. После чего задраим люки и будем отдыхать, ибо предписанный нам условиями договора рабочий день будет закончен, скорее всего, еще до выгрузки и отстыковки. Но если для вас так принципиально отстыковать базу именно сегодня — мы пойдем вам навстречу и немного поработаем сверхурочно. Ключевое слово тут «немного». Вы поняли мою мысль, неглубокую, но верную? Блеф. Еще одно хорошее слово. Это когда ты угрожаешь людям тем, от чего очень хочешь их удержать. Угрожаешь именно для того, чтобы они никогда этого не сделали. Удобное слово. Полезное. Когда капитан говорил, что хочет в криокамеру — это ведь было оно, верно? Не мог же он в самом деле... Хотя криокамера - это вовсе не мусоросжигатель. — Это экстремальные обстоятельства! Обычное трудовое законодательство тут неприменимо, и рабочее время не может быть лимитировано! — попытался возмутиться Владимир. Улыбка Дэна стала почти естественной, хотя от этого ничуть не менее издевательской. Он даже зажмурился от удовольствия, когда перечислял научному руководителю все указанные в договоре пункты, подпадающие под понятие форс-мажорных обстоятельств. Разумеется, монтаж и распаковка научно-исследовательской базы в ночное время посреди леса на необследованной и предположительно дикой планете только ради того, чтобы ученые могли переночевать уже в собственном помещении, там отсутствовали. Владимир отошел к голокарте, бурча о неучах и лентяях, знающих только пункты инструкций и втыкающих палки параграфов в колесо прогресса и настоящей науки. Пилот, беззвучно хихикнув, показал Дэну из-за спинки кресла оттопыренный большой палец. Капитан только хмыкнул, но в этом коротком хмыканье было больше одобрения, чем в его предыдущей благодарности за удачно построенный маршрут. И агрессивность упала до зеленого сектора. И Дэн подумал, что запись последних полутора минут, пожалуй, тоже стоит заархивировать и спрятать подальше, переведя в скрытые файлы. Так. Просто на всякий случай. Потому что... Ну, потому что. «Малыш, ты извини, конечно, что я тебя отвлекаю от умных разговоров с умными людьми, но у нас таки проблемы. На орбите обнаружен третий объект искусственного происхождения. Правда, кораблем я бы его не назвала, размерчиком не вышел, бедолага. Но на спутник-шпион он тянет вполне. Хотя конструкция странная, никак не могу определить производителя. Будешь смотреть — или сразу доложить капитану?» «Подожди». Не слишком ли оживленное место для дикой глуши вдалеке от трасс и станций гашения? Не слишком ли много случайных встреч на орбите никому не нужной и ни у кого не вызывающей ни малейшего интереса планетки? Центавриане. Непонятный грузовик. А теперь еще и неизвестно чей спутник-шпион. «Сначала нам надо выяснить, кто эти люди. Или не люди. А какие-нибудь другие разумные существа. Или не разумные. И что они тут забыли». «Нам?» «Да. Ты же поможешь?» «Ох, мой сгущенколюбивый друг, ты умеешь уговаривать женщину! Да куда ж я денусь-то, лапуля?» «Проследишь за ними? За всеми тремя. Если они пойдут на посадку в пределах ста километров от места нашей высадки — мне нужны будут координаты. И карта местности. Сделаешь?» «Я вся в твоем распоряжении, малыш! Но что ты собираешься предпринять потом?» «Провести разведку. Выяснить цели их пребывания здесь». Дэн не стал уточнять, что для этого, возможно, придется применить некоторые навыки и наработки из его прежней профессии — например, метод экстренного допроса в полевых условиях захваченного потенциального информатора. Это подразумевалось по умолчанию. «А что ты будешь делать потом? Ну, когда все узнаешь?» «Если наши цели не пересекаются и они не представляют опасности для экспедиции — оставлю все как есть». «Оно конечно, малыш... Но если таки пересекаются? Если они опасны?» «Тогда и будем решать. А пока важнее сесть. Первыми. Ты нашла подходящую площадку?» «Да, конечно, лапусик. Лови!» — Тед, глянь. Как тебе эта поляна? — О! Йес! Станислав Федотович, садимся? Тут все равно лучше не найти, сплошные леса да болота до самого океана! — Похоже, это место стоянки прошлой экспедиции. Нам же меньше хлопот с расчисткой территории. — Ха! Или больше — с разгребанием оставленного ими мусора! — Но не до утра же кружить... Ладно! Садимся. — Супер! Станислав Федотович, я сейчас немножечко ка-а-ак... — Теодор! Не лихачь. Дэн удовлетворенно откинулся на спинку навигаторского кресла. Потянулся за сгущенкой — сложившуюся ситуацию следовало как следует обдумать со всех сторон. Значит, нужна глюкоза. Да и просто — хочется. Главное он уже понял. Хорошая работа доктора — это когда все здоровы. Хорошая работа боевого киборга — когда нет войны. Или хотя бы когда она ведется так, что людям кажется, будто ее вовсе и нет. *** «Ты уверена, что это именно спутник-шпион?» Дэн с сомнением рассматривал увеличенное до предела и изрядно пикселящее изображение странной конструкции, больше всего напоминающей раму от кровати, к которой по бокам приварили два баллона от огнетушителей, а сзади нечто, подозрительно смахивающее на мусорное ведро. Ранее эту конструкцию спереди украшал еще и какой-то прибор, а может быть, и не один — но сейчас это все было помято и сплавлено в не поддающийся идентификации ком. «Обижаешь, пупсик! Маша знает толк в извращениях. В том числе и конструкторских. Глянь-ка вот на эту пупочку спереди, да-да, вот на эту. Сейчас напоминающую застывший плевочек. Она когда-то была портативной камерой внешнего обзора. А вот там, по бокам, видишь? Два словно сильно побитых молью носка, а между ними вроде как бы кошачий членик, беленький такой с красной нахлобушечкой. Это радиодатчики и антенка. Где-то под ними наверняка зарыт и инфракрасный сканер, стандартный набор орбитального наблюдателя. Нет, малыш, готова дать левую грудь на отсечение, что это именно таки спутник-шпион! Причем вовсе не центаврианский. Хотя бы потому, что они не спят на таких кроватях, из которых можно было бы выдрать такую раму». «Они успели нас засечь?» «Увы, малыш, но думаю, что, если пользоваться выражениями свойственной тебе терминологии, вероятность иного исхода стремится к нулю. Траектория этого чуда конструкторской мысли проходила чуть ли не точно над местом нашей посадки. Отклонение не более пяти градусов». «Это могло быть случайностью?» «Пупсик, ты что, издеваешься, да?! Какая, нафиг, случайность?! Еще скажи, что на этом гадском грузовичке летит офигенно крутой хакер, который спит и видит, как бы поближе законнектиться с моими офигенно крутыми... э-э-э... программами нелинейного развития моей офигенно крутой личности!» «Ты злишься?» «Пожалуй, нет. Я заинтригована, малыш, это немного другое. Я любопытная, а тут, похоже, вот-вот начнется что-то интересненькое. Кстати, об интересненьком... Пупсик, а почему ты так старался, чтобы именно Полина рассказала капитану об отползающих деревьях? Почему ты не сделал этого сам? Ты ведь понял гораздо раньше. И потом просто чуть ли не из комбеза выпрыгивал, чтобы поняла она. Пока они там все ругались и собирались заново цеплять базу к кораблю. Зачем были нужны эти танцы с бубнами? Почему было просто не сказать самому, а, пупсик?» «У капитана бластер». «А в огороде бузина. Вот только зайку-то из себя не строй, а то я тебя не знаю!» Дэн сидел на верхней ступеньке трапа, грел руки кружкой горячего чая и смотрел на разгорающийся в полнеба оранжево-зеленый закат. Из-за зеленого неба и голубовато-серого леса возникало странное ощущение перевернутости окружающего мира — тем более странное, что в по-настоящему зеленом лесу Дэну довелось побывать только однажды, четыре года назад. Да и то небо там было совсем не голубое, а скорее бирюзовое из-за избыточного содержания в атмосфере углекислого газа. И зелень куда темнее. То есть вроде бы стереотипу восприятия именно что зеленого низа и голубого верха как чего-то правильного и незыблемого наработаться было неоткуда. И в базу ничего подобного тоже прописано не было. А ощущение перевернутости — было. «Так было правильно». Из пультогостиной донесся взрыв смеха — кажется, доктор завершил очередную медицинскую байку. Или даже сам капитан снизошел до того, чтобы поддержать компанию анекдотом. Именно из-за этих разговоров Дэн и постарался удрать из-за стола сразу же, как только это стало возможно сделать более или менее естественным образом. Встал вроде как за новой кружкой чая, но потом за общий стол не вернулся. Постоял немного у смотрового окна, как будто бы слушая общий разговор и даже слегка улыбаясь в нужных местах (ну, во всяком случае, он надеялся, что не перепутал и улыбался там, где это было ожидаемо). А когда на него перестали обращать внимание — выскользнул через шлюз на трап и сел на верхней ступеньке. Он всегда нервничал, когда люди начинали шутить. И не только потому, что не всегда понимал — когда и где надо смеяться? Просто шутки у людей иногда бывали очень... интересными. И после них приходилось долго восстанавливаться. Особенно если сочетались они с алкоголем. И пусть это совсем другой корабль со своими странными правилами, а алкоголя вроде бы не так уж и много, все равно. Алкоголь способен изменить любые правила, Дэн не раз убеждался в этом, когда еще не был Дэном. Алкоголь и шутки — самое опасное сочетание. Лучше держаться подальше. «Правильно, говоришь? Ну-ну, лапуля, ну-ну. А эта правильность, случаем, не имеет ли какого-либо отношения к тому, что ты сделал два дня назад? Вернее, чего ты не сделал. Хотя кое-кто тебя и просил, малыш. Очень просил, если ты, конечно же, это помнишь. Ты помнишь, пупсик? Или предпочтешь сделать вид, что забыл? Я ведь так редко тебя о чем-то прошу! Неужели было так трудно исполнить одну-единственную и к тому же такую малипусенькую просьбу?» «Я старался. Не получилось. Извини». «Ох, малыш, малыш... Никогда не берись за то, чего ты не умеешь делать. А врать ты не умеешь. Совсем. У меня, конечно, нет твоих знаменитых детекторов правды, но я и без них тебя насквозь вижу, понял? Ты так картинно запнулся сначала о кресло, а потом об угол стола, что даже самый паршивый провинциальный клоун дал бы тебе сто очков форы! Эта плешивая трехглазая крыса, наверное, чуть со смеху не померла, глядя на твои выкрутасы! Ты мог поймать ее десять раз! Если бы захотел». «Я пытался». «Видела я, как ты пытался. И плешивая крыса тоже видела! А больше никто не видел, ты понимаешь, на что я этак прозрачненько намекаю, пупсик? Если бы ты так выкаблучивался днем, на глазах у всех, я бы ни слова не сказала: конспирация превыше всего, чем меньше народу знает о твоих возможностях — тем больше у тебя шансов на жизнь если и не счастливую, то хотя бы долгую. Но тогда была ночь, малыш. И тебя видела только я. Ну и эта гнусная плешивая трехглазая крыса, что сейчас невозбранной шляется по вентиляции моего (заметь — моего!) корабля вне пределов досягаемости моих сканеров. И ржет над нами, как два коня. А может еще и провода перегрызть! Мои, между прочим, провода! Только потому, что ты не захотел ее ловить. Тебе не стыдно?» «Стыдно. Извини». «Ну ладно, хоть в этом не врешь... Ох, малыш, малыш... Ладно. Я не буду спрашивать тебя, почему ты этого не сделал. Я тебя о другом спрошу, сладкий мой... Упс... Малыш, быстро. Но аккуратно. Повернул голову на двенадцать градусов влево и четыре вверх. Видишь?» «Корабль. На самой границе предельной дальности обнаружения. Идет на посадку?» «Не погасив орбитальную скорость? Не включив защитную плазменную оболочку? Почти вертикально, на одних только маневровых, если судить по спектральному анализу выхлопа? Малыш, так не идут на посадку. Так падают». ***