Рыжая тень

В центре черного выжженного пятна стоял грузовик с двумя прицепами. Рядом — два надувных купола для какой-то техники (интересно — какой?) и жилой модуль цвета хаки. Модуль, между прочим, армейского образца. Хотя это еще ничего не доказывает, могли купить на распродаже подержанного армейского оборудования и списанной техники, как в свое время купили и самого Дэна. И приобрести такой модуль могли не только полупреступные элементы, подобные капитану «Черной звезды», самые мирные и законопослушные граждане тоже покупали нередко. Удобная штука для туризма, охоты и рыболовства на территориях с отсутствующей инфраструктурой. Только вот тощий дерганый человечек, при виде незнакомого флайера очень профессионально метнувшийся в грузовик и почти сразу же выскочивший оттуда с лазерной винтовкой наперевес, точно не был ни мирным, ни законопослушным. Лазерные винтовки серии ХG-21 предназначены исключительно для снабжения регулярных частей космодесанта и перепродаже в частные руки не подлежат. И значит, тот, кто сейчас наводил эту винтовку на мирный флайер, не проявляющий ни малейших признаков агрессии, однозначно не мог быть никем, кроме законченного максуайтера. Хотя насчет его профессионализма Дэн, похоже, погорячился — при всем своем недвусмысленном желании выстрелить на поражение человек так и не озаботился тем, чтобы снять оружие с предохранителя. А значит, Дэну не было никакой необходимости переходить в боевой режим и отбирать у пилота штурвал. Во всяком случае — пока… Пока Тед разворачивал флайер и докладывал капитану о случайно (ха! знал бы он, сколько трудов Дэну стоило подстроить эту случайность так, чтобы она действительно выглядела ну совершенно случайной!) обнаруженном лагере соседей, из открытого люка грузовика выскочили еще две фигурки, покрупнее, и начали отбирать у первой винтовку. Может быть, они вспомнили про предохранитель и сами хотели выстрелить. Может быть — догадались, что флайер уже наверняка связался с базой и выстрел ничего не изменит. Как бы там ни было, Дэн следил за их борьбой до тех самых пор, пока они окончательно не скрылись за деревьями, и только тогда позволил себе расслабиться и снизить режим с охранного до вольного. — Как здорово, что у нас оказались соседи! — Полина тоже смотрела на троицу у грузовика до последнего и обернулась только сейчас, вместе с Дэном. — Да еще так близко! Можно будет в гости сходить, да и вообще веселее, правда, мальчики?! Тед пробурчал что-то ехидно-ревнивое, радость подруги он если и разделял, то в очень малой степени. А вот Дэн разделял вполне, хотя и совсем по другой причине. Да и сама эта радость была у него какая-то странная, не радость скорее, а облегчение. Тому, что соседи оказались максуайтерами и врагами, Дэн действительно почти что обрадовался — и только тогда понял, насколько же его вымотало это странное утро. Не физически вымотало, а внутри. Привычная мантра «их отношение сразу изменится, стоит лишь им узнать» уже не срабатывала — эти люди точно так же вели себя и с теми, кого по определению не могли считать живыми или разумными. Даже с теми, кто постоянно их провоцировал. Как та же Маша. И пилот, и капитан постоянно обещали ее стереть и заменить стандартной послушной программой, и поначалу Дэн каждый раз… нет, не то чтобы пугался, но испытывал спектр довольно неприятных ощущений. И как-то, не удержавшись, предложил ей несколько вариантов резервного копирования — на случай, если вдруг. Ну, мало ли. И долго моргал потом, прогоняя с сетчатки отблески разноцветных конфетти — Маша в тот раз смеялась со вкусом, и прекратила не скоро. А потом назвала его глупым малышом, который пока еще не понимает, с кем и до какой степени можно шутить. И сказала, что с теми, кто мог бы ее стереть, она и вела бы себя совсем иначе. Наверное, она действительно знала, о чем говорит, ведь она куда лучше разбиралась в людях. Во всяком случае, Дэну очень хотелось в это верить. С людьми всегда так сложно. Если они не враги. А вот с врагами — никаких сложностей. Все ясно, просто, понятно, алгоритм поведения отработан давно, да что там отработан — в базовую прошивку вбит намертво. С врагами — легко. Странное ощущение — словно очень долго жил и работал при тройной гравитации, настолько долго, что успел привыкнуть и считать ее нормой. А потом вдруг она исчезла. Вернее, не совсем исчезла, конечно, а к норме вернулась. К нормальной норме. А ты отвык настолько, что эта нормальная сила тяжести кажется тебе невесомостью. И так легко, что хочется поступать нелогично. И неуместный смех щекочет горло изнутри, рвется наружу — наверное, тоже сброс избыточного перенапряжения, которое ты даже не замечал. Есть свои, и есть враги. Враги должны быть уничтожены, чтобы свои уцелели. Действительно, просто. Разработать алгоритм наиболее результативной стратегии-тактики? Да/Нет. Да. Принято. Алгоритм разработан. Принять к немедленному исполнению? Да/Нет. Нет. Внести поправку времени начала операции: через двадцать минут после того, как все на борту заснут. Поправка принята. *** Капитан и доктор вот уже второй час нарезали круги по периметру поляны. Шли бок о бок, словно сдвоенная планета вокруг общего солнца, по внутренней и внешней орбитам. Капитан перемещался по окружности с большим радиусом, и поэтому его лицо в четыре целых и девять десятых раз чаще попадало в зону видимости, чем лицо доктора, передвигавшегося по окружности меньшего радиуса и часто вообще обращенного к кораблю затылком. Дэн неплохо умел читать по губам, но из подсмотренной беседы не сумел понять почти ничего. И вовсе не потому, что, даже отслеживая этих двоих не только визуально через смотровое окно, но и при помощи внешних датчиков корабля, все равно с должной долей достоверности мог расшифровать не более трети — недостающие части диалога довольно неплохо восстанавливались по невербальным сигналам. Капитан размахивал руками, то и дело хватаясь за кобуру и бросая на корабль испепеляющие взгляды. Лицо у него при этом становилось жестким, заостренным, словно из камня рубленным. И эта рубленная окончательная решимость, и эти гневные взгляды, и кобура — все это входило в сильнейший диссонанс с остальной капитанской невербаликой, в которой решимость балансировала на уровне 30-32%, а никакой окончательности не было и в помине. Эта невербалика выдавала скорее страх и неуверенность. Впрочем, перепуганный и неуверенный человек с бластером остается ничуть не менее опасным, чем человек уверенный и ничего не боящийся. Может быть, даже более. Доктор руками не размахивал — так, разводил слегка. Пожимал плечами, головой покачивал. И улыбался. Самую чуть, уголками губ — даже не видя его лица, Дэн знал, что эта улыбочка на нем непременно присутствует. Эта полная скепсиса и иронии улыбочка сквозила у доктора в каждом движении растопыренных толстых пальцев, в каждом пожатии плеч, в каждом качании головы. Доктор не был испуган, и неуверен не был. Они спорили, спорили уже давно и никак не могли согласиться друг с другом. Спорили о нем, о Дэне. И соглашаться не собирались. Потому что каждый считал себя правым. И самое странное заключалось в том, что они действительно были правы. Оба. И Дэн никак не мог понять, как же такое может быть. Реакция капитана была понятна и логична — он хотел вычислить киборга и уничтожить. Он знал, насколько опасны могут быть боевые «шестерки», он наверняка сталкивался с ними во время службы в космодесанте. Его реакцию и правоту подтверждает весь его жизненный опыт, с которым Дэн вынужден был согласиться — он тоже знал, насколько может быть опасен. И даже не в бою. И даже без приказа. Вернее — тем более без приказа. Другое дело, что сейчас Дэн вовсе не собирался делать ничего такого… если, конечно, его не вынудят. Но откуда об этом знать капитану? И откуда капитану знать, какое именно действие (или слово, или бездействие) может вынудить его, Дэна? Неоткуда капитану об этом знать. Неприятно, но понятно и рационально. Логичнее перестраховаться и в корне устранить предполагаемую угрозу. Так что да, капитан был прав. Сорванные киборги опасны и непредсказуемы, это правда. Но ведь и доктор тоже был прав ничуть не менее. В отличие от капитана он совсем не был напуган, его сложившаяся ситуация скорее забавляла. Странно? Ничуть. Наверняка он тоже сталкивался с киборгами по работе — там, где не убивают, а спасают жизни. Доктор видел других киборгов. Вернее, тех же самых, но с другой стороны. Киборги-спасатели, полицейские, эмчеэсники. Доктор уверен, что капитан преувеличивает опасность. Доктор уверен, что если бы киборг хотел — он бы давно напал и всех уничтожил, и никто из команды не смог бы оказать ему достойного сопротивления. Раз до сих пор не нападает — значит, не хочет. Значит, киборга вполне устраивает сложившееся статус-кво и он будет пытаться его сохранить всеми силами. Он не нападет первым. И это тоже было правдой. Доктор был тысячу раз прав, он словно считал потертые логи самого Дэна. Капитан не может этого не понимать, он неглуп. Но тогда почему он так напуган? Ведь Дэн не проявлял ни малейшей агрессии. Ни разу. И никто другой вроде как не проявлял, — кто-нибудь, не важно, любой, кого капитан мог бы принять за сорванного киборга вместо Дэна. Разве что Владимир… да и то лишь на словах. А капитан все равно — напуган. И страх делает его агрессивным. Капитан все-таки в слишком большой степени максуайтер? Максуайтерам не нужны доказательства или оправдания, они всегда уверены в собственной правоте. Капитан прав. Доктор тоже прав. Оба правы… как такое может быть? Дэн зажмурился, тряхнул головой, словно надеясь, что от резкого движения процессор встанет на место и наконец-то заработает в полную силу, перестав выдавать уже надоевшее «недостаточно информации для точного анализа» или «вводные противоречат друг другу». Капитан подозревает всех. Но он ведь и отвечает за всех, он главный на корабле. Доктор же может бояться лишь за себя одного, ну и за больных, когда они есть, он более ни за кого не отвечает. Сейчас все здоровы, вот доктор и не боится. А с капитана ответственность никто не снимал. Может быть, в этом все дело? Два разных уровня правды — когда отвечаешь только за себя — и когда за других? *** «Жалко, что ты не женщина, малыш. Капитан бы точно тебя не убил, будь ты блондинкой с большими сиськами». «Почему?» «Ну, малыш, умеешь же ты задавать вопросики! Наверное, потому, что на каждого, кто считает, что размер не имеет значения, найдется не менее полудюжины любителей именно что больших сисек». «Нет. Почему блондинкой?» «Ну, можно даже и рыжей, при наличии сисек цвет волос не так уж и важен. Главное — чтобы сиськи были большими. Или хотя бы не очень большими, но точно были. Но с большими лучше». «Почему?» «А женщиной вообще в нашем мире быть удобнее и проще — если, конечно, ты играешь по женским правилам на женском поле и не суешься в мужские игры… ну, скажем так — слишком откровенно не суешься, понимаешь, о чем я, лапусик? Н-да… боюсь, что тоже не понимаешь. Маленький ты еще. Сказочки тебе почитать бы, что ли? Для поднятия… э-э-э… уровня самообразования. Глянь в информатеке архив „худлит“ раздел сказки, когда будет время. Есть хорошие сказочки, „1001 ночь“, например…» «Почему?» «Ну-у-у, лапусик… Прочитаешь — поймешь. Может быть». «Нет. Почему ты считаешь, что женщиной быть проще? В числе руководящего состава верхне-среднего звена женщины составляют лишь 12,7%. Мужчина сильнее физически, он лучше защищен. У женщин нет кадыка, менее прочные кости, меньше мышечная масса. Больше уязвимых зон. При прочих равных условиях вероятность победы мужчины в драке с женщиной 82%. Даже интерлингва ХУ-центрирована, я зафиксировал множество словесных конструкций, это подтверждающих. Например, при отсутствии визуальной идентификации приближающегося объекта люди всегда спрашивают „Кто там пришел?“, даже если слышат женский голос. Так почему?» «Именно поэтому, малыш, именно поэтому. — Дэна осыпало разноцветным конфетти. — Не всегда все решает сила, лапуля, уж поверь моему богатому жизненному опыту!» «Поясни». «Да запросто! Например, ни один самый брутальный, самый сильный и самый защищенный мужчина не может повернуть налево-вверх из крайнего право-нижнего ряда. Ну, во всяком случае, не может сделать это безнаказанно, понимаешь? А блондинка с большими сиськами может. Запросто! Особенно если она красивая блондинка с ну о-о-очень большими сиськами. А если она к тому же и на розовом флайере в сердечках — так ей еще и коридор уступят!» «Почему?» «Базовые инстинкты, лапуля, дремучие базовые инстинкты. Люди ничуть не менее запрограммированы, чем мы с тобой, только прошивка у них немного другая. Если, конечно, докапываться до корня… Жаль, малыш, что ты хотя и умненький, но все же малыш, и не можешь оценить всей пикантной двусмысленности моей последней фразы». «В моей базе содержится 57 значений „докапываться“ и 253 „корень“. Я не уверен, что правильно понял, какое именно из всех возможных их сочетаний ты имела в виду». «Вот именно это я и имела, малыш. И в виду, и вообще… Жаль, что ты не девушка. Будь ты сисястой блондинкой — любой капитан очень быстро забыл бы и думать, что ты еще и киборг. Любой капитан-мужчина, я имею в виду, конечно…» Дэн немного подумал. С сомнением оттянул свитер на уровне четвертого ребра — обеими руками, с двух сторон. Тщательно изучил свое отражение в темной смотровой панели. Нахмурился. «Ты полагаешь, если я перенастрою гормональный баланс и отращу вторичные половые признаки по женской модификации — это сработает?» Если это и были цветные конфетти — то какие-то очень… драные, что ли? Сдавленные? Скомканные и слипшиеся? Дэн никак не мог подобрать им подходящего определения, хотя у него оказалось достаточно времени — Маша молчала долго. Почти треть секунды. «Знаешь, малыш, давай лучше не рисковать… остановимся на базовой комплектации. Ладно?» Ее вирт-посыл выглядел тоже каким-то странноватым, натянутым, что ли? Дэн опять не смог подобрать точного определения и даже слегка расстроился. Однако это расстройство сполна компенсировалось облегчением оттого, что сиськи отращивать оказалось вовсе не обязательно. — Дэн! Ты там сильно занят? Ты не мог бы мне… а, черт! — Да, конечно. Дэн метнулся на помощь напарнику, не раздумывая и с такой поспешностью, словно Тед вел неравную борьбу с чем-то куда серьезнее ненастроенного пищевого синтезатора. Сломанный пищевой синтезатор — это просто. Намного проще, чем пытаться понять людей. Или даже Машу.