После победы

Каждый год после празднеств Победы Лея исчезает с Корусанта. Одна. Для всех — они куда-то улетают с Люком, но на самом деле — разделяются сразу же после первого прыжка на старую базу, где Люк забирает свой крестокрыл. Он никогда не говорит, куда улетает, но Лея знает и так: на Эндор. И Люк знает, что она знает. И каждый раз смотрит на нее перед тем как выйти из шаттла: «Может быть?». «Нет», — всегда молчит Лея. Люк улыбается ей, салютует и уходит. «Когда-нибудь», — сказал он ей как-то и осекся, не продолжил. Но Лея и так знает продолжение. Когда-нибудь ты же простишь? Или хотя бы поймешь?.. Если бы «когда-нибудь», думает Лея каждый раз за последние три года. Если бы. Чем дальше уходит в прошлое превозносимая все сильнее Великая Победа Демократии, тем лучше Лея понимает даже не собственного отца — Палпатина. О, какое огромное, невероятное искушение — взять власть и наконец-то навести порядок в безумном, все глубже и глубже коррумпированном Сенате. Будь у тебя сейчас Звезда Смерти, отказалась бы ты припугнуть Банковский клан? Хаттов? Пару зарвавшихся сенаторов? Отказалась бы? Поэтому каждый год после Победы она летит сюда. В квадрант, где нет ничего. В ста световых годах от системы Альдераана. И смотрит на тень родной планеты, проходящую по ее солнцу, на маленьком экране наведенного на Альдераан телескопа. Пройдет сто лет, и взрыв станет реальностью и здесь тоже, но пока... Пока она смотрит в мир прошлого, где еще нет Звезды Смерти, и говорит себе: «Да, отказалась бы». Пока этого достаточно.