Слабость

Возвращаясь из министерства внутренней безопасности с тяжелым сердцем и больной головой, Чарльз совершенно не хотел пересекаться с Дэтклок, клокатирами и любыми другими живыми организмами. Он даже не хотел заглядывать в кабинет — собирался сразу отправиться в душ и в кровать, благо было давно за полночь, но из центра управления позвонили, стоило ему переступить порог Мордхауса. Дэтклок нигде не было, хотя камеры слежения не засекли, как те покидают пределы особняка. Было не так уж и много вариантов, куда они могли деться в здании, не до конца восстановленном с последнего визита Отомстителей. Чарльз наскоро разослал клокатиров прочесать периметр группами по три человека. К боли в голове и к тяжести на сердце потихоньку прибавились раздражение и легкое, неприятно зудящее беспокойство, возникавшее всякий раз, когда с парнями приключалось что-нибудь нелепое, но потенциально опасное. К счастью, буквально через пятнадцать минут вторая поисковая группа доложила, что Дэтклок нашлись и походу даже не пострадали. Чарльз как минимум отчетливо слышал пламенную брань Мердерфейса на заднем плане, однако ситуация, а точнее, сами парни почему-то требовали его личного присутствия. Он нервически потер глаза под очками, выдохнул и не без любопытства отправился в бывшее тюремное крыло, раскуроченное после неудачной попытки спасти взятых в плен Отомстителей. Чарльз был не слишком доволен тем, что пришлось взорвать часть Мордхауса, дабы не допустить побег, но цель оправдывала средства, ведь и горе-спасатели тоже попали под завалы. И разумеется, именно сюда и нужно было влезть парням, которые, судя по внешнему виду, перед этим хорошенько обожрались неизвестной смесью наркотиков. По правде говоря, им вообще не положено находиться в этой части здания, и обычно их было нетрудно держать подальше благодаря табличкам на дверях; вроде таких, как «техническое помещение», «обслуживающий персонал» или «библиотека» — Дэтклок мгновенно теряли интерес к столь скучным местам. Чарльз решил было, что их придавило где-нибудь в разрушенном проходе, и помолился бы на пути туда об их благополучии, если бы умел. Но все оказалось куда более... пикантно. — Мы застряли, — зло и в то же время виновато пробурчал Нэйтан на низкой ноте, когда Чарльз вошел в одно из пыточных помещений, о коем парням совершенно точно не нужно было знать. «Вы дебилы», — подумал Чарльз и сомкнул веки на пару секунд, из последних сил удерживая на лице маску спокойствия. — Это я вижу, — сказал он, оглядываясь. Зрелище было не для слабонервных, но он видал парней и не в таких позах и положениях. Нашедшие их клокатиры уже освободили из автоматически срабатывающих ловушек всех, кроме Сквизгаара. Чарльз прочистил горло: — Я даже знать не хочу, зачем ты залез туда эм-м... без одежды, Пиклз. — Чел, я думал это че-то типа тренажера для ног, — невнятно промямлил тот, стушевавшись, но так и не объяснив, зачем было раздеваться, — ну как бы, ложишься вот так и... Что он и попытался продемонстрировать, когда тиски захлопнулись вновь. Чарльз повел бровью и чудом сумел не закатить глаза. — Блядь... Выпушти его, выпушти его, твою мать! — проорал Мердерфейс клокатиру, во второй раз присевшему позади ловушки, чтобы разблокировать механизм. — Выруби ее нахрен вообще! Што жа блядшкая ижвращеншкая комната? — Я знать, что эта как комната для БДСМ, почему ты прятать ее от нас, а? Это же брутально! — возмущался Сквизгаар, пока другой клокатир развязывал ремни, на которых тот висел под потолком самым немыслимым образом. Смешнее всего было то, что ремни имели совершенно иное предназначение, и Чарльз снова невольно восхитился неуемной, но больной фантазией Дэтклок. — Да, этот метал! — вторил товарищу Токи. — Что? — И все же Чарльз даже растерялся на миг от такого предположения. Правда с другой стороны было к лучшему, что парни не задумались об истинных функциях данного помещения. — Нет, Сквизгаар, это не... я не прятал ее от вас, она хм-м... она еще не готова. Ты же видишь, здесь до сих пор ремонт. — То есть че, я потом смогу приводить сюда телок и привязывать их к стене, и бить током, и все такое? — вдохновился Пиклз. — Да, хм… конечно, — Чарльз придумывал на ходу, — но только если они будут согласны, нам не нужны дополнительные судебные иски. Он прикинул, что действительно стоит сделать подобную комнату, но с устройствами, которые — разумеется — не смогут причинить серьезного вреда. И само собой, разработать отдельный контракт об отказе от ответственности и последствиях для всех гостей, что будут в нее входить. — Круто, чел, — сказал Пиклз и вылез из тисков, но оступился, запутавшись в спущенных штанах, и попытался схватиться за стоявшего поблизости клокатира. Дальше все произошло как обычно стремительно: тот не удержался на ногах и упал, громко хрустнув шеей об угол близстоящего пыточного кресла. Пиклз приземлился сверху, но сразу отпрянул. — Бля, он, кажись, помер... — ошарашено проговорил он себе под нос. — Я его грохнул, бля, я не хотел... Нэйтан молча помог ему подняться. Он вообще был непривычно тих, лишь недоверчиво смотрел исподлобья, и тяжесть на сердце Чарльза могла бы намертво пришпилить его к полу, будь она материальной. Дурное настроение лидера группы обычно плохо сказывалось и на коллегах, и на подчиненных, и, тем более, на нем самом. — Пиклз, ты не виноват, это просто несчастный случай, мы ему поможем, — монотонно заверил Чарльз. — Но сейчас давайте уйдем отсюда. Особых уговоров не потребовалось — чужая смерть всегда на какое-то время отбивала у парней желание впрягаться в авантюры, и они быстро ретировались в сторону общей гостиной. Чарльз смотрел им вслед, прищурившись. Все это было не к добру. ** Пока Чарльз разбирался с последствиями скоропостижной кончины очередного сотрудника, начало светать. Надежда поспать хоть немного улетучилась в тот миг, когда вернувшись в свой кабинет, он обнаружил там хмурого и подозрительно трезвого Нэйтана. Тот топтался у окна, но, завидев его, напряженно распрямил плечи и отвернулся. Чарльз озадаченно прошел внутрь и спросил: — Я чем-то могу помочь? — Я э-э-э, — Нэйтан замялся, и Чарльз понял, что общение выйдет дико неловким. — Хотел спросить... Пускай Нэйтану было тяжело вербально выражать свои чувства и мысли, стоило признать, что полным дураком он все-таки не был. — Пожалуйста, — подбодрил Чарльз и присел за стол, оказавшись к нему спиной. Возможно, так Нэйтану будет проще сосредоточиться. — Ты пытал там людей? Чарльз глубоко вздохнул, выругавшись про себя. — Ну то есть я знаю, что это не то… — запинаясь, продолжил он, — ну, ты понимаешь... не то, что сказал Сквизгаар. — Нэйтан, — Чарльз сглотнул и ослабил галстук. Говорить об этом откровенно не хотелось. — Тебе прекрасно известно, какая опасность вас окружает. И иногда приходится идти на крайние меры, чтобы… — Да я знаю! — гаркнул Нэйтан, и боковым зрением Чарльз заметил, как он откинул волосы с лица и закусил губу. — Я понимаю, — добавил уже тише. — Но я думал, что эм-м... что ты типа сидишь тут и ждешь, пока... такие вещи делает кто-то другой. — Как правило так и бывает. — Как правило… — растеряно повторил Нэйтан, обошел стол и навис над ним, упершись руками в столешницу. — Ответь мне! Ты пытал людей? — Я делал вещи и похуже, чтобы защитить Дэтклок, — холодно произнес Чарльз. Надо было заканчивать эту чудную беседу. — И тебе нравилось? — Что, прости? — такого вопроса Чарльз не ожидал. Откуда он вообще взялся в смурном сознании Нэйтана? А главное, какое, собственно, ему было дело? — Ну, пытать людей... тебе нравилось? Чарльз прищурился и склонил голову набок, пытаясь прикинуть, какого ответа от него ждали, потому что готов был сказать что угодно, даже соврать — лишь бы помогло навсегда закрыть эту тему. Впрочем, он мог сказать и правду. Признаться, что пытки приносили ему удовольствие, но вовсе не из-за чужих страданий — даже если страдали враги Дэтклок. Просто было приятно получать именно тот результат, на который он рассчитывал. Словно составленный им многоступенчатый алгоритм срабатывал без багов — идеально, в точности как он того и хотел. Может, Нэйтан и был сообразительным, но вряд ли настолько, чтобы понять хоть слово из подобного объяснения. Тот, впрочем, на удивление терпеливо стоял на месте, потупив взор, и выглядел скорее смущенным, нежели злым, испуганным или разочарованным. — Почему это тебя беспокоит? — осторожно спросил Чарльз. Теперь во взгляде Нэйтана явственно читались паника и отчаяние, и Чарльз мог поклясться, что заметил, как покраснело его лицо, почти полностью сокрытое черными прядями. — Забей, ладно?! Прости, что спросил! — чуть ли не прокричал Нэйтан, отступая к выходу, и уже на пороге добавил: — Спокойной ночи. Чарльз просидел не двигаясь еще несколько минут в надежде понять, какой бес вселился в Нэйтана на этот раз, но решил, что проще как обычно не придавать значения его выходке. Если повезет, он может вообще не вспомнить об этом разговоре на утро… Но не тут-то было. — Эй, я… Я еще немного подумал... — Нэйтан окликнул Чарльза, едва тот покинул свои комнаты для утреннего собрания с клокатирами. Встреча с группой планировалась позже. Было крайне неожиданно лицезреть Нэйтана в такую рань, ведь парни почти всегда являлись с опозданием на встречи, и так специально организованные после полудня. — На самом деле, я думал всю ночь и понял, что хотел спросить совсем другое. — Я слушаю, — кивнул Чарльз, не сбавляя шаг. Сам он опаздывать не привык. — Я имел в виду... — он запнулся и замолчал еще ненадолго. Чарльз не рискнул его торопить. Ему правда было любопытно, почему это так важно для Нэйтана. — А если бы оно было... ну то, что сказал Сквизгаар... в общем, тебе бы понравилось пытать кого-нибудь? Типа как по согласию... Чарльз все же остановился, обернулся и медленно моргнул пару раз, словно проверяя, не мерещится ли ему происходящее. — Ты хочешь знать, понравилась бы мне доминантная роль в БДСМ-практике? В качестве прелюдии к сексу? — А? — Нэйтан округлил глаза, как если бы Чарльз огорошил его ужасной новостью. Он явно вовсе не так сформулировал вопрос у себя в голове. К его чести, он быстро собрался и договорил: — Ну, наверное, да. Если я это спросил... — Да, ты спросил именно это, — Чарльз сунул папку с документами подмышку, провел по волосам правой ладонью и внимательно уставился на Нэйтана поверх очков. Что за черт с ним творится? Наркотики, творческий кризис или еще какая напасть? Да, Дэтклок не привыкли скрывать друг от друга ни своих предпочтений, ни своих похождений, однако Чарльз предпочитал полностью игнорировать вопросы о личном, пускай и не всегда получалось, особенно когда его разводили на совместный отдых. Хотя тут рассеянное внимание его подопечных было как нельзя кстати — они часто забывали, о чем спорили, до того, как он успевал придумать какой-нибудь сложное и пространное высказывание, призванное нагнать скуку и уничтожить интерес к неугодной теме. Разве что Нэйтан всегда был упрям и настойчив, мог часами, пускай и в шутку, изводить его предположениями насчет его личной жизни — а точнее ее отсутствия, но пока он не требовал никакого отклика, это было легко пропускать мимо ушей. Чарльз действительно не любил говорить о себе. Не то чтобы ему было что скрывать, просто живя и работая среди людей, которые вообще не признают личного пространства, было чрезвычайно важно сохранять некую дистанцию. В первую очередь для того, чтобы качественно выполнять свою работу. Порой он ловил себя на мысли, что и так волнуется за них слишком сильно, но уже не может иначе. Вероятно, пауза затянулась, а Чарльз так и не успел определиться с ответом, задумавшись о причинах и последствиях, и теперь наблюдал воочию, как Нэйтан багровеет, потом бледнеет, и — еще секунда — опять соберется сбежать. Он даже немного отшатнулся назад, но Чарльз предусмотрительно и цепко схватил его за локоть. — И вновь: почему это тебя беспокоит? — спросил он и бегло облизал губы. — Просто... — казалось, он сейчас подавится собственными словами, — ты смог бы... смог бы сделать это со мной? Чарльзу стоило неимоверных усилий заставить руку и голос не дрогнуть. — Безусловно нет, — сказал он так мягко, как только сумел. Нужно было срочно проверить Нэйтана на наркотики. Возможно, они достали что-то новое с таким вот непредсказуемым эффектом. — Ты должен сам осознавать, насколько это недопустимо. Но я могу подобрать эм-м... человека на эту роль, если ты всерьез заинтересовался подобной практикой. — Что? — дернувшись, рявкнул Нэйтан. — Чтобы какой-то левый чувак заставлял... — Обычно ничего не делается без согласия, — напомнил Чарльз. — Нет, нахер, снова забудь, что я спросил! — он попытался вырваться, но хватка была железная. Несмотря на некоторую разницу в габаритах, Чарльз был ничуть не слабее него. — Нет, постой. Если левый эм... чувак тебя не устраивает, почему я? Почему не кто-то из группы? У вас явно более... близкие отношения, чем у нас с тобой. — Что? Ты сам-то представь и подумай, — Нэйтан опять дернулся, но уже не с таким энтузиазмом. Представлять что-то подобное Чарльз не собирался — такого зрелища не пожелаешь и врагу, но понять он мог. Безответственные алкоголики без чувства меры и самосохранения в принципе не самые лучшие партнеры, что уж говорить о таком деликатном деле. — Ты прав, — задумчиво протянул он. — А если... это не обязательно должен быть... ну, мужчина. Можно поискать женщину. — Хер я буду подчиняться телке! — в сердцах возмутился Нэйтан, но моментально сник. Вероятно, тоже вспомнил о Ребекке и об их странных, не особо здоровых отношениях. — Ты просто... ну, единственный, кого я... типа уважаю, что ли. И слушаюсь. Чарльз даже поднял брови и приоткрыл рот от таких откровений. Ладно, Нэйтан и правда уважал его в каком-то своем смысле этого слова, но слушаться... — Ой ли? — огрызнулся он и тут же чертыхнулся про себя. Он не планировал так реагировать. Планировал быть деликатным в своем отказе. И нужно было уже отпустить его локоть, но пальцы будто окаменели. — Эй, я всегда тебя слушаюсь! — выпалил Нэйтан, яростно приблизившись. Его волосы и дыхание коснулись лба и скул Чарльза. — В конечном итоге… — добавил он тише. Что за чушь. Чарльз с трудом мог вспомнить те разы, когда Нэйтан вел себя по-человечески по отношению к нему. Но, стоило признать, их было куда больше, чем у остальных членов группы. Он судорожно перебирал в голове варианты развития событий, которые, учитывая специфику их разговора, исключили бы что-нибудь опрометчивое вроде ссоры, драки или, не дай бог, поцелуя. — Докажи, — выпалил он и задержал дыхание, словно сам от себя не ожидал такого предложения. — И я отвечу на твой вопрос. — На какой? — Нэйтан замер. — Для начала, на первый. А затем, может, и на все остальные. Они вновь погрузились в молчание. — Хорошо. — Чарльз никогда не слышал, чтобы Нэйтан говорил так тихо. — Ладно. — Тогда сходи в медчасть и сдай кровь, — велел он, наконец выпустив его руку. — Думаешь, что я под кайфом и поэтому такое спрашиваю? — Да, — честно признался Чарльз. Он почему-то чувствовал, что сейчас чудовищно важно быть максимально искренним. Нэйтан смотрел на него не мигая, а затем кивнул. Чарльз кивнул в ответ, порывисто отвернулся и поспешил на собрание. Все это было очень и очень сомнительно. ** День обернулся полным сумасшествием и без общения с Дэтклок. На собрание явились только Сквизгаар, Токи и Мердерфейс, остальных Чарльз не видел до вечера. Пиклз, видимо, был не в состоянии встать с постели, а Нэйтан или действительно наведался в медчасть, или не хотел его видеть, что в общем-то тоже можно было понять. Перед отходом ко сну Чарльз нашел всех в гостиной и кратко раздал ценные указания по поводу намеченных на завтра интервью. Даже будучи онлайн, парни могли учудить что-нибудь непредсказуемое без напутствий и предостережений. Они покивали, обозвали его бесчувственным роботом всего пару раз и в целом, кажется, были настроены на успех. Нэйтан делал вид, что читает газету, но ему не удалось одурачить Чарльза — та была перевернута вверх ногами. Анализ крови он все-таки сдал, и кроме лошадиной дозы алкоголя там не обнаружилось ничего необычного. Поэтому до своего непродолжительного сна Чарльз, не переставая, прокручивал в памяти утренний инцидент и никак не мог взять в толк, что это вообще было. Он настолько измаялся, что и, заснув, увидел их обоих со стороны. Он отлично узнавал себя, хотя на нем была черная клокатировская одежда. Нэйтан же... его большое, крепкое и полностью обнаженное тело, кое-где исполосованное шрамами от драк и пиротехники, было подвешено к потолку за руки. Он едва доставал до пола пальцами ног и был заметно возбужден. Нельзя сказать, что это зрелище не возбуждало самого Чарльза, просто в первую очередь — конкретно сбивало с толку. Беда была в том, что Чарльз боялся увидеть кошмар. Боялся, что в любой момент начнет причинять Нэйтану настоящую боль. Ту, что не раз причинял пленникам, заслужившим ее. Однако вопреки опасениям, все что он делал — это стоял позади и невесомо его касался. Поглаживал по спине, рукам, груди и животу, в одном и том же ритме, в одной и той же последовательности, ровно, бесконечно и необычайно ласково. Постепенно это зрелище превратилось в какую-то оригинальную форму пытки для его сознания. К чему это бездействие? Если уж мозг подкинул ему эротический сон такого рода, почему бы не показать все в красках и подробностях? Это никоим образом не смутило бы его — мало ли какие причуды может явить измотанный разум. По-видимому, это лишь отражало тот факт, что Чарльз ненавидел промедление и неопределенность, но в то же время он чувствовал, будто сам блокирует свои мысли, не позволяя воображению двинуться дальше. Спуститься ниже, провалиться в бездну. Это было невыносимо. Чарльз знал, что спит, и ему никак не удавалось проснуться. А проснуться он хотел не меньше, чем увидеть все то, что обязано случиться. Он хотел очутиться на месте самого себя. Другого себя, способного получить хоть немного свободы, выгоды или даже привилегий от своего положения. Беда была в том, что это у него были связаны руки. Это он застрял в тисках, мастерски и собственноручно собранных из делового костюма, нерушимых принципов и постыдных противоречий. И чтобы избавить его от них, нужно обладать нечеловеческой силой, ослиным упрямством и слепой верой в свою правоту. Если у кого и были нужные качества, так это у Нэйтана. Чарльз вдруг понял — действительно, по-настоящему осознал, что совсем не прочь проверить, достанет ли Нэйтану терпения на все… что бы он там ни задумал, и дело моментально сдвинулось с мертвой точки. Другой он не спеша обошел Нэйтана и опустился перед ним на колени. Глубоко вдохнул и выдохнул, крепко ухватившись обеими руками за массивные бедра. Чарльз приблизился, чтобы стянуть со своей головы черный колпак. Под ним другой он безрассудно улыбался. Чарльз не мог вспомнить, когда в последний раз видел в зеркале мало-мальски похожее выражение — живое и хищное. Затем другой он приник к паху Нэйтана, взял в рот, и тут сон оборвался. Громкие удары в дверь выдернули Чарльза из грез. Он всегда просыпался быстро, потому и сейчас по привычке нашарил очки на тумбочке у кровати, накинул халат и бросил взгляд на часы — те показывали почти пять утра. Судя по стуку, это был Нэйтан. Чарльз правда умел определять по стуку, кто из Дэтклок ломится к нему среди ночи. Хотелось верить, что это говорит о нем только то, что он выполняет свою работу безупречно. Он мог бы выставить Нэйтана вон или подождать, пока тот уйдет сам, и отложить разговор до утра, но, откровенно говоря, он был рад очнуться и сравнить ощущения. К счастью, в реальности все тут же стало обыденно и далеко не так остро, а Нэйтан, хвала богам, оказался полностью одет, когда Чарльз открыл дверь. — Ты знаешь, который час? — уточнил он, кашлянув. Со сна в горле першило. — Э-э… вообще-то нет, — растерялся Нэйтан. — Но ты обещал ответить, помнишь? Я подождал, пока все разойдутся спать, чтобы… ну, знаешь, никто не увязался следом. Конечно, было бы учтиво предложить ему войти, но к такому развитию событий Чарльз готов не был. — Что ж, — вздохнул он, — полагаю, что должен, раз обещал. Нет, мне не нравится пытать людей. Не совсем. Это сложно объя… — Я не тупой! — тут же завелся Нэйтан, протиснулся в дверной проем и вцепился в косяк так, что тот заскрипел. — Я не считаю тебя тупым, — озадаченно успокоил его Чарльз, — это сложно объяснить даже самому себе. Ох... — наверное, сейчас все же было не лучшее время для подобной беседы. Он поджал губы, все равно невольно прикидывая, как бы выразиться попроще. — Что, по-твоему, я делаю здесь? — Возможно, будет удобнее, если выяснить, действительно ли Нэйтан его понимал. — А? — предсказуемо переспросил тот. — Какие задачи я выполняю для группы? — А… — Нэйтан напрягся, а потом ухмыльнулся одному дьяволу известно чему, но было видно, как он старается подобрать более или менее адекватные слова. — Нет, я знаю, что ты не только контракты составляешь, организуешь концерты, там, и следишь, чтобы никто из нас… ну, не поранился слишком сильно. Я знаю, что ты руководишь целой кучей народа, что работают тут и хер знает где еще. Ты вроде как наш хозяин и… — Чарльз зажмурился, и Нэйтан испуганно пояснил: — Нет, стой, я не издеваюсь, я серьезно, просто не думал, что придется самому говорить, ну… вслух. — Ясно, я уловил, что твое представление верно, — Чарльз искренне мечтал объяснить покороче, но, видимо, не удастся. — Мне очень нравится, когда хм-м… когда все работает как часы. То есть этого практически не случается, но все же бывают минуты ровной и слаженной работы. Вы, разумеется, спите в это время, но это также необходимая переменная уравнения. Он не сдержался и усмехнулся себе под нос, Нэйтан не отреагировал: он пялился ему в рот не моргая, вероятно, пытался впитать каждое слово, чтобы осмыслить позже. «Вот почему бы не вести себя так на собраниях», — невольно задумался Чарльз и тоже оперся на косяк, совершенно неосознанно, справедливости ради, и застыл, когда чуть не задел руку Нэйтана. Необходимо было поскорее с этим разделаться. — Пытки, как и смерти, и любые другие действия и решения — инструменты не только для обеспечения вашей безопасности, но для слаженной работы всего механизма, — почему-то захотелось снять очки, тем более они были не так уж и нужны для того, чтобы видеть чужое лицо на таком расстоянии. — А если он работает идеально, хм-м… я могу просто не думать ни о чем и немного расслабиться, даже если это длится всего миг. Ради этого мига я пойду на все, Нэйтан. Потому что именно он мне и нравится. — Блин, чел… — прохрипел Нэйтан, и когда только успел встать так близко — его дыхание уже начало долетать до Чарльза. Удивительно, но оно почти не отдавало перегаром. — Тебе надо побольше, не знаю… отдыхать, что ли. — Безусловно, надо, — согласился Чарльз, — но тем не менее. — Он резко пожал плечами, понадеявшись, что не выглядит чересчур измученным. — Я ответил на твой вопрос? — Да… наверное, да. — Хорошо. А теперь иди и поспи, — велел он, но Нэйтан даже не шелохнулся. — И не опаздывай на интервью. — Если я подчинюсь, ты ответишь снова? Он помедлил. Ладонь Нэйтана была слишком близко от его собственной. Чарльз рискнул представить, как сжимает его запястье и предплечье — без какой-либо конкретной причины, просто подчиняясь мимолетному импульсу. Он тряхнул головой, не узнавая себя и задаваясь куда более важным и щекотливым вопросом, чем те, которыми загрузил его Нэйтан: достанет ли терпения ему самому? — Да, — отрезал он и со свистом захлопнул дверь, но, естественно, не забыл проследить за тем, чтобы Нэйтан успел убрать руку. Все это было очень, донельзя тревожно. ** С тех пор прошла почти неделя, и, если честно, у Чарльза не было свободной минуты на то, чтобы продолжать этот не внушающий доверия разговор по душам — некогда было в принципе забивать голову чем-то, кроме своих прямых обязанностей. Лишь перед тем, как забыться тревожным недолгим сном в перерывах между работой с Дэтклок и работой со всем остальным, он восстанавливал в памяти разные моменты своей жизни, связанные с Нэйтаном, и пытался их проанализировать. Просто чтобы предугадать его мотивы и действия, но усталость была так сильна, что все это так и оставалось где-то на краю сознания. Вот он впервые пришел к ним на репетиционную базу, где на него тут же накатили омерзительные запахи застарелого перегара, дешевой еды и немытых тел. Чарльз уже тогда знал, что по какой-то непостижимой превратности вселенной им предстоят великие свершения не только на музыкальном поприще. Тогда парни переругались друг с другом, выясняя, кто такой Чарльз и зачем он здесь, потому что были слишком пьяны, чтобы вспомнить, как договаривались о встрече. Нэйтан же разглядывал его озадаченно и виновато, наверное, тоже ничего не помнил, но интерес в его глазах затмевал все остальные выражения. Почему — загадка. Вот они едут в лифте после заключения контракта с лейблом «Crystal Mountain Records». Нэйтан только что врезал сынку самого Роя Корникельсона и вроде бы сожалеет, но только перед Чарльзом, только в его присутствии. На обратном пути он слышал через стенку поезда, как Нэйтан в красках расписывал, что сделал бы с говнюком, если бы Чарльз не вмешался. В то время он решил было, что Нэйтан просто притворялся расстроенным, чтобы он отстал, но сейчас он знает — Нэйтан не умеет притворяться. Тому в самом деле было неловко и стыдно, но почему лишь перед ним, а не перед лейблом или Роем — загадка. Вот он «вернулся из мертвых», и все повторилось почти как тогда, много лет назад. Шок и напряжение еще несколько дней не сходили с лиц парней, но Чарльзу вновь было некогда даже присесть, не то что нянчиться с ними — он пытался вернуть к жизни почти павшую в небытие империю. Какое-то время никто даже не пропускал организационных собраний, но спустя пару недель все вошло в привычную колею. Один Нэйтан иногда заглядывал к нему в кабинет, то ли собираясь что-то сказать или спросить, то ли по какой-то другой таинственной причине. В любом случае на просьбы Чарльза рассказать, что ему нужно, он не реагировал — иногда сразу сбегал, иногда садился напротив и сверлил тяжелым немигающим взглядом. Однажды, столкнувшись с ним на кухне, странно дернулся, вскинул руки и подался вперед, как если бы собирался обнять, но завесился волосами и снова сбежал. Почему сбежал или почему собирался обнять? Почему Чарльз вообще вспомнил об этом эпизоде — вот уж что действительно загадка. К счастью или нет, но сон всякий раз настигал его раньше, чем он успевал разобраться в этих воспоминаниях, а главное, в себе. ** Публичные мероприятия выматывали не только потому, что Дэтклок не умели себя вести. Каждый раз к основным правилам «не бить людей» и «не мочиться в неположенных местах» добавлялась еще куча мелких, запомнить которые парни были не в состоянии. И все же Чарльз замечал, когда они реально не контролируют себя, а когда просто изводят его и других от скуки или еще бог знает из каких соображений. Встреча с шишками известнейших рекламных агентств не стала исключением в плане непредвиденных ситуаций. Мердерфейса стошнило немыслимым количеством сыра прямо в лицо одного важного джентльмена, за что тот пригрозил ему немедленной расправой, а группе — чудовищным отзывом в своем издании. Пришлось вызвать пару клокатиров по-тихому разобраться с ним, а Дэтклок сопроводить в безопасное место, дабы предотвратить еще какие-нибудь абсурдные инциденты. Чарльз не любил выходить из себя и тем более срываться на парнях — сдержался и в этот раз, но до конца обратной поездки велел не беспокоить его и даже не заговаривать с ним. Нэйтан нарисовался у двери его кабинета спустя полтора часа после того, как все добрались и разбрелись по разным закоулкам Мордхауса. Признаться, Чарльз его ждал. Нэйтан не выглядел напряженным и нервно топтался на месте, пока тот не велел ему войти, скорее от нетерпения, словно едва дожил до момента, когда назойливые коллеги забудутся пьяным сном и можно будет улизнуть от них незамеченным. Он застал Чарльза на диване напротив камина, без пиджака и галстука, с бокалом бренди, пристроенным на подлокотнике. — Я это… — пробубнил Нэйтан, приблизившись, — пришел извиниться за наше непристойное поведение. Мердерфейс мудак, но он не специально. Можно я?.. — не дожидаясь разрешения, он приложился к горлышку оставленной на рабочем столе бутылки. Чарльз поморщился. Переводить коллекционный бренди на кого-то, кому все на один вкус, не хотелось, но возражать он не стал. Значит, пришел извиниться за непристойное поведение? Вряд ли Нэйтан всерьез отдавал себе отчет в том, что это такое. Чарльз мог бы подойти и коснуться его, как в своем недавнем сне, мог бы вырвать бутылку из его рук и заставить сплюнуть выпитое, а затем оттянуть назад его голову и сцеловать последние капли с подбородка и губ. Как бы Нэйтану понравилось такое непристойное поведение? Он все еще злился и потому куда хуже контролировал свои позывы и мысли. Тем не менее, он не сдвинулся с места, и вскоре Нэйтан сам присел рядом. — Ну так… — Извинения приняты, — коротко ответил Чарльз. Не было нужды развивать эту тему. К тому же он был уверен, что Нэйтан явился не только за этим. — А, хорошо, — тот потер ладони, замер и замолк на пару минут, но Чарльз не собирался ему помогать. Если ему неловко — это лишь его вина. — Ты обещал ответить на другой вопрос, — в конце концов он подал голос. — Не напомнишь, на какой? — Чарльз с трудом сдержал улыбку. Он правда не хотел мучить беднягу, но не смог отказать себе в таком удовольствии. — Ну это… тебе бы понравилось пытать кого-нибудь типа как по согласию? Чарльз на миг задумался, не этим ли он сейчас занимается, обратил свой взгляд на Нэйтана и все-таки усмехнулся, от чего тот ссутулился и, кажется, вообще перестал дышать. Впрочем, ответил Чарльз искренне: — Да, я думаю, мне понравилось бы многое, что удовлетворит и партнера. Так и должно быть, разве нет? — Ну… я к такому не привык, — расплывчато отозвался Нэйтан, но Чарльз понял, что тот имеет в виду. — Мне не по вкусу ваша привычка использовать фанаток в качестве секс-игрушек. — Ох… — совсем скис Нэйтан, — я чувствую себя странно. — Ты это начал, — заметил Чарльз и допил свой бренди одним глотком. Нэйтан не сводил с него глаз. — Да, я знаю, я просто… — он бегло оглянулся, — принести тебе еще бухла? Он поднялся было, чтобы сбегать за бренди, но Чарльз не пустил, положив руку ему на бедро и с силой прижав его к дивану. — Нет, мне достаточно. — Я бы выпил, — прочистив горло, отозвался Нэйтан, но подчинился и остался на месте. Даже не попытался высвободиться, чем несколько удивил Чарльза. — Не сомневаюсь... — протянул он, рассматривая свою кисть на широком бедре, не думая ни о чем конкретном и не торопясь ее убирать. — Эй, я не так много пью! — тут же огрызнулся Нэйтан. — Ну, не так много, как Пиклз или Токи. Ты бы заметил, если бы хоть иногда проводил с нами время не по работе. — Нэйтан, мы ведь уже обсуждали… — начал Чарльз, но тот его не слушал. — Ты сам сказал, что тебе надо больше отдыхать! Вот и отдыхай с нами! Или мы недостаточно хороши и умны для тебя? В его отчаянном взгляде явственно читалось «я», а не «мы», и Чарльз все-таки отдернул ладонь, на долю секунды ощутив острое и непривычное покалывание в груди. Наверное, это было сочувствие. Или сопричастность. Точно что-то похожее и определенно на букву «с». — Ничего подобного! — слегка повысив голос, заверил он. — Дело в том, что мое представление об отдыхе отличается от вашего. Например, я отдыхал сейчас… — хотел бы он сказать «пока ты не пришел трепать мне нервы», — я говорю, что порой полезно просто посидеть спокойно и… — Ну и мог бы посидеть с нами в гостиной или, там, поваляться в джакузи… — Вот уж только не это, — хмыкнул Чарльз себе под нос. — А? — Мне известно о вашем пристрастии, эм… — в данный момент собственная привычка всегда изъясняться тактично скорее утомляла, — самоудовлетворяться там на виду друг у друга. — Ты подглядываешь за нами? — Нэйтан вдруг усмехнулся впервые за вечер, и неясное чувство вновь шевельнулось в груди. — Я приглядываю за вами, — прикрыв веки, терпеливо ответил Чарльз. — И вам прекрасно известно, что в гостиной, как и во всех общих помещениях, установлены камеры. Но если ты спрашиваешь, наблюдал ли я когда-нибудь за процессом, то нет. — Почему? — Кхм? — Чарльз на самом деле удивился вопросу. — Потому что не хотел. Казалось, что Нэйтан слегка расстроился, чем окончательно сбил Чарльза с толку. Ему тоже было бы крайне неудобно обсуждать все это, если бы он не был в миллиметре от необдуманных действий. — А сейчас? — Что сейчас? О чем вообще речь? Нэйтан предполагал, что Чарльз подглядывает за ними? Или за ним конкретно? Стал бы теперь? Вместо ответа Нэйтан лишь прорычал что-то невразумительное, рассеянно убрал волосы за ухо. — Можно я тоже спрошу кое-что? — Чарльз решил, что и ту тему лучше не развивать. Нэйтан молча кивнул. — Зачем ты затеял этот разговор? Изначально. Неужели ты действительно хочешь того, о чем просишь? — Да, хочу. — Но почему? Нэйтан неуверенно и как-то печально уставился на него, не мигая, а потом все же сказал: — Для вдохновения. Ну знаешь, типа, всякие новые ощущения — и чем они брутальнее, тем лучше — помогают мне писать песни. Чарльз кивнул. Это ведь то, что он хотел услышать? — Не обязательно подвергать себя истязаниям, чтобы найти что-то новое, — объяснил он, помедлив. В очередной раз подобрал слова. — Можно начать с малого. Он вернул руку на его бедро, на этот раз не сжимая так сильно и повернувшись вполоборота, и провел вверх-вниз пару раз. Нет, это не то, что он хотел услышать. Странно, что только сейчас это вдруг стало так очевидно. — Это же не будет считаться гейством? — уточнил Нэйтан на всякий случай, отчего Чарльз не смог сдержаться и рассмеялся. — Ну, когда делаешь что-то ради вдохновения… — Это правда тебя беспокоит? Нэйтан задумался, дав Чарльзу возможность перевести дух и набраться решимости. — Нет… не думаю, — в итоге признался тот и, коротко проведя языком по нижней губе, мотнул головой, чтобы откинуть волосы с лица. Слабость. Вот его недостающее слово на «с». Это все, что он чувствовал с тех пор, как Нэйтан втянул его в свои причудливые «поиски вдохновения», да что уж там — это все, что он испытывал к нему уже много лет. Банальная и иррациональная слабость, которая так лихо лишала терпения и самоконтроля. Это должно было во что-нибудь да вылиться. Чарльз вновь опустил глаза, по пути очертив взглядом тело Нэйтана, и скользнул ладонью вверх, под футболку, завороженно следя за своей рукой, словно она действовала сама по себе. Он заметил, как под ней напрягся пресс, как Нэйтан задержал дыхание и смотрел ошарашено и бездумно. Чарльз нащупал старый выпуклый шрам под ребрами и провел по нему ногтем большого пальца. Нэйтан стиснул зубы и резко втянул ртом воздух. Он легко мог остановить его. Он должен был остановить его. Сейчас любое ЧП, любое происшествие пришлось бы кстати. Во взгляде Нэйтана бушевали и страсть, и ужас, и слепое, безоговорочное доверие, так что Чарльзу вновь пришлось совладать с собой. Зачем? Трудно было сказать, потому что сейчас вообще было трудно мыслить здраво, но он должен был попытаться. — Тебе пора идти, — сипло произнес он, стараясь звучать грозно и внушительно, но голос дрогнул. — Если я подчинюсь, ты... — Да, — Чарльз перебил его, потому что вопрос оставался только один. Нэйтан перехватил его запястье и, прежде чем отвести руку в сторону, задержал ее у пряжки ремня, нарочно давая понять, как крепко у него стоит. Чарльз сжал челюсти, но не поддался желанию потрогать его сквозь ткань штанов. Очевидно, что Нэйтан желал этого — он сам желал этого, — но не дождался и, рыкнув нечто невразумительное, пулей вылетел из кабинета. Чарльз резко выдохнул и уронил голову на спинку дивана. Все это было крайне, в конец недопустимо. ** В следующий раз Чарльз пришел к Нэйтану сам. Выбрал время, когда тот был относительно трезв и собран, опираясь на его привычки и материалы с камер слежения. Хотя пару дней он еще держал себя в руках, ссылаясь во внутреннем диалоге то на благоразумие, то наоборот на помутнение рассудка, а также на сильную занятость. Но когда старательно не думаешь о чем-то — в действительности это значит, что только это тебя и заботит. Лгать себе Чарльз не привык, хотя Нэйтану, если что, сумел бы солгать без лишнего труда. Правда заключалась в том, что он больше не видел в этом смысла. Слабость была везде: как в его доводах и мотивах, так и в сердце и в коленях. От этого старательного недуманья, а потом от неизбежного принятия он был рассеян, а это могло обернуться смертельной опасностью для Дэтклок. Так больше не могло продолжаться. Похоже, что Нэйтан коротал досуг за чтением какой-то малоизвестной научной фантастики, когда Чарльз вошел к нему без стука. Он знал, что никто из парней не считает нужным запирать двери — и это много раз оказывалось очень кстати, потому что любой из них периодически отключался от алкоголя или наркотиков, а выламывать дверь каждый раз, чтобы проверить, не скончался ли кто, было бы крайне накладно. Завидев его, Нэйтан откинул книгу и быстро выбрался из постели, представ перед Чарльзом в одних трусах. — Ты, кхм… — он прокашлялся, — думаю, нам стоит закончить наш последний разговор. — Закончить? — растерянно переспросил Нэйтан и обхватил себя за плечи, словно не знал, куда деть руки. Чарльз мог его понять — он тоже не знал, куда деть свои, потому машинально поправил галстук и пригладил воротник пиджака. — Да, я хочу ответить тебе в последний раз, чтобы мы могли... — И что, не надо повторить? — беззлобно огрызнулся Нэйтан, и походу теперь настал черед Чарльза чувствовать себя неловко. — Нет, благодарю, — он сделал пару шагов вперед, и теперь они стояли на расстоянии вытянутой руки. — Чтобы мы могли двигаться дальше. Нэйтан явно снова хотел что-то переспросить, ибо негодование на его лице читалось как никогда четко, но Чарльз не позволил и продолжил: — То, что ты предложил… — почему-то лишь наполовину правдивые слова практически не шли, но признаваться в истинных причинах Чарльз не был готов. — Я мог бы согласиться, если бы это помогло тебе эм… с вдохновением, то есть было бы жизненно важно для группы. — Почему? — просто спросил Нэйтан. Чарльз несколько растерялся. — Потому что такова моя роль, и… — Хрень! Ты гонишь! — он вдруг подлетел, болезненно схватил Чарльза за плечи и тряхнул так, что тот на миг потерял равновесие. — Давай, скажи, если б кто-то другой попросил, ты бы тоже согласился ради его вдохновения! Сквизгаар, Токи, кто? Ради Мердерфейсовской «Планеты ссак»? — Их одновременно передернуло от отвращения. — Хер там! У Нэйтана определенно яснее получалось выражать свои мысли, когда он был разъярен. Но от чего конкретно он так взбесился, Чарльз все равно никак не мог взять в толк. Это ведь то, что он хотел услышать? — Чего конкретно ты добиваешься? — почти шепотом спросил Чарльз. Почему он должен говорить правду, если сам Нэйтан не желал ее говорить? — Зачем ты изначально затеял этот разговор? — повторил он свой недавний вопрос. Нэйтан, видимо, не собирался его отпускать, но все же хватку слегка ослабил. — Скажи… — он тоже перешел на хриплый, отдаленно похожий на шепот, говор. — Скажи, что это только из-за меня. Ради меня ты здесь, а не ради пользы Дэтклок. Если под «здесь» Нэйтан подразумевал свою комнату и происходящее на данный момент, то, разумеется, Чарльз был здесь ради него. Но сказать такое? Как вообще люди говорят такое? Он не знал, просто не умел такое сказать. — Скажи, что я… — Нэйтан слегка сдвинул ладони вверх, как если бы хотел коснуться его шеи, но не рискнул, — нравлюсь тебе больше остальных в группе. И что я не бесполезен. Не для остальных, именно для тебя. Мне нужно, чтобы это было так. Чарльзу было нужно вырваться из тисков. — Нужно, чтобы ты тоже… Ну типа уважал меня, и иногда мы могли проводить время только вдвоем. Вот как недавно, говорить, там, о всяком… или еще что. Это, конечно, было самое нелепое признание в чувствах, которое Чарльзу доводилось слышать за всю его жизнь. Не то чтобы их было так уж и много, но именно оно оказалось самым неожиданным и ценным. Чарльз знал, как тяжело оно дается. Нэйтан смотрел на него очень серьезно и пронзительно. — Хорошо, — подчинился Чарльз и кивнул, глядя в никуда всего долю секунды, прежде чем встретиться с Нэйтаном твердым, уверенным взглядом. — Ладно. И тот лишь развернул их на месте, яростно припечатал Чарльза к колонне кровати и напористо поцеловал — сразу прильнул и к губам, и к подбородку, как будто не мог решить, куда целовать в первую очередь. Затем скинул его очки на пол, прижался к торсу, побуждая побороться за новый глоток воздуха, и, прежде чем отпустить себя и ответить на поцелуй, Чарльз вынужден был признать себе — все это безумие обязательно обернется полной катастрофой, но пока… Все и правда было хорошо.