Look at the stars

Что бы сделали вы, если вашего любимого собирались казнить у вас на глазах? Кто-то бы плакал, отчаянно, горько, разрываясь от боли. Кто-то кричал, не веря. Возможно бы кто-то отдал свою жизнь. Кларк не понимала своих чувств, они были дикими для девушки. Всю жизнь она любила лишь бабушку, в ней был весь её мир, но после смерти все рухнуло, растаяло, словно кусочек льда, брошеный на пол. Она опустела, разачаровалась в жизни, во всем, во что так страстно верила всю жизнь. Какого же было её удивление, когда она встретила Эванс. Эта девушка, она зажгла в ней давно потухший огонь, и с каждым днём, он разгорался, превращаясь в дикое пламя, толкая Кларк на безумные поступки, коих она бы не совершила раньше. Гриффин не может объяснить своих чувств, разве бывает любовь с первого взгляда? Её гордость, возможно, она не позволяет признать своего поражения, признаться самой себе, что попала в плен эмоций. Воспитанная независимымы сильным лидером, она всегда скрывала свои чувства от всех, отдаваясь им так редко, что эти моменты можно пересчитать по пальцам. Вырываясь из сильной хватки, блондинка вырывает автомат из рук Пайка, снимая предохранитель. Кларк отлично умеет пользоваться подобным оружием, Джейк лично научил её этому. Она с трудом понимает, что творит, наводя прицел на мужчину, держащего Лексу за шею, без колебания нажимает на курок. Отдача больно бьёт в правое плечо, заставляя сделать шаг назад, выстрел оглушает, и девушка зажмуривается, всё ещё с трудом осознавая, что творит. Всё происходящее похоже на страшный сон, на замедленную съёмку. Эванс отталкивают куда-то в сторону, и альфа падает на бок, ударяясь головой об железный пол. Она в шоке смотрит за своей любимой, так же не понимая смысл происходящего. Не мешкая, Кларк стреляет в подбегающих к ней мужчин, убив одного сразу, ранив второго. Крик Эбигейл приводит её в чувства, и она в страхе думает, что случайно задела её. — Нет, Пайк, не смей стрелять в мою дочь! — Эбигейл хватает мужчину за руки, пытаясь вырвать пистолет. — Кларк, брось оружие, прошу тебя! — старшая Гриффин буквально висит на руках злого мужчины, направившего пистолет точно в голову девушки. — Считаю до трёх, если ты не опустишь автомат, мне станет резко плевать, чья ты дочка, убью обеих. — он кивает на поднявшуюся Лексу. — Малыш, всё хорошо, я с тобой. — шатенка подходит к девушке, встав у нее за спиной. Её руки скованы наручниками, и она не может коснуться дрожащих плеч любимой. Страх пронзает тело, она ощущает его так же ясно, как и кровь на своих губах. Эванс прижимается к блондинке, и Кларк выдыхает, покачав головой. — Если вы посмеете убить ее, я перестреляю вас всех. Через неделю вы отправляете нас на Землю, там мы будем умирать долго и мучительно, так пусть это и останется высшим наказанием. — её голос ломается на последнем слове, и блондинка поворачивается в сторону Лексы, мимолётно встречаясь с ней взглядом. — Отличная мысль! В карцер их обеих! — рычит мужчина появившимися новым охранникам. — Нет! У нас был другой уговор! Джейк… — Эбигейл грубо прерывают. — Джейк поплатиться своей шкурой, если прикроет убитых твоей дочерью, моих людей! Она отправится на Землю с сотней и это ещё ей повезло, Эбигейл. — рычит мужчина, кивая своим людям. Один из них ловко выбивает оружие из рук блондинки, заломив её руки за спиной так, что даже Лекса слышит, как в них что-то громко хрустит. Девушек выводят под злым взглядом капитана, и Лекса умудряется плюнуть ему в лицо, заслужив пощёчину, о чем вовсе не жалеет. Гриффин не слышит брани матери, не видит, как её уводят. Она слышит лишь грохот выстрелов, видит кровь на полу, агонию убитых людей, убитых ей, Кларк Гриффин. Девушек грубо заталкивают в карцер, громко захлопнув за их спинами двери. Впервые блондинка видит это место изнутри, отмечая холод и сырость царящие здесь. Неделя, они проторчат в этой норе неделю, слава небесам она не одна. — Я убила их. — посмотрев на Лексу потемневшими голубыми, всхлипывает омега. — Тише, иди сюда. — тихо произносит шатенка, садясь на край твердой кровати. Кларк устраиваться рядом, утыкаясь носом в смуглую шею, не в силах больше держаться, горько плачет, сотрясаясь всем телом. Она плачет долго, сильно, отчаянно. Она никогда не простит себе этого, никогда, но она знает точно, что убила бы ещё раз, если бы Эванс вновь угрожала опасность. Они засыпают в обнимку на маленькой, твердой кровати. Лекса укрывает девушку единственным теплым одеялом, прижимая к себе худое, любимое тело. Как же потрепали их эти месяцы, в кого они превращаются и кем станут, там, на Земле? Эванс не знала ответов, она долго думала об этом, не представляя, что будет, но альфа знала точно, что Кларк будет с ней, ведь подобного на Ковчеге не прощают никому. Неделя в карцере была, скажем так, интересной. Девушки столкнулись с множеством проблем, начиная с холода и заканчивая посещением уборной, слава богам, она была отдельной комнатой, что очень облегчило жизнь Лексе. Она не была готова поведать омеге правду, о своем новом друге, к которому она так тяжело привыкает. Из-за того, что истинная была постоянно рядом, Лекса впервые ощутила на себе, что такое утренняя эрекция и как больно, когда нет возможности её снять. Эти новые ощущения, они удивляли Эванс и пугали одновременно, ведь сексуальное влечение, это последнее, о чем она думала сейчас. — Знаешь, я не жалею, что сделала это, Лекс, я не позволю причинить тебе вред. — Кларк сидела рядом с шатенкой, облокотившись спиной о холодную стену. — Я так и не сказала тебе спасибо, Кларк. — Лекса посмотрела в любимые глаза, мягко коснувшись горячей ладонью щеки девушки. — Спасибо. — альфа оставила нежный поцелуй на сладких губах омеги, ощущая её трепет. Даже находясь в таком положении, без нормальной еды, в холоде, запертые в черной клетке, они продолжали греть друг друга этими чувствами, не позволяя упасть духом. Каждый день, проведенный рядом с блондинкой, Лекса всё больше отмечала, как сильно меняется Кларк. Девушка вспоминала всё больше и больше, после каждого прикосновения, мимолётного поцелуя, в её памяти возрождались стёртые воспоминания. Омега тянулась к своей альфе, нуждаясь в близости на духовном уровне. Эванс пересказывала любимой легенды Земли, не замечая, как быстро летит время. — Почему я чувствую, словно ты была рядом со мной всю жизнь? — удивлённо спрашивает Кларк, прижавшись к шатенке. — Может, потому что я и была рядом? — улыбается Лекса, вспоминая как впервые увидела девушку, влюбляясь навсегда. Гриффин смеётся, пихнув альфу. Так много хочется сказать этой потрясающей девушке, но так много страхов, неуверенность пожирает её, и эти воспоминания? Почему в её прошлом становится все больше и больше дней, где они с Лексой вместе? И почему, если шатенка была с ней раньше, она не помнит её? Она передала её? Променяла? Чем больше вспоминала Кларк, тем больше, но появлялось. Звук открывающейся двери привлек их внимание, заставляя быстро подняться. Их тюрьма озарилась ярким светом, заставляя жмуриться, а открывшаяся дверь принесла в помещение тепло воздуха из коридора. В дверях стоял хмурый мужчина, безразлично смотря на девушек. — Неделя прошла, выходите, сейчас вам дадут всё необходимое, и с остальными вы отправитесь на корабль. — горомко произнес мужчина, отходя в сторону, пропуская девушек вперёд. Кларк не боялась, за ней шла Лекса, она чувствовала уверенность шатенки, видимо это и давало сил. Девушки зашли в большой зал, в котором стояли все, кого Кларк пыталась научить выживанию. Две сотни удивлённых глаз уставились на уставшую, лохматую, похудевшую блондинку. Если она среди них, значит она совершила по истине что-то ужасное. — Кларк! — Октавия, расталкивая зевак, выбежала из толпы, притягивая удивленую блондинку в объятия. За ней вышла хмурая Рейвен, держа в руках два рюкзака. — Боже, Кларк, я слышала что произошло, как ты? Прости меня. — виновато опуская глаза, прошептала брюнетка. — Окти, милая, ну что ты? Самый ужасный человек в этой сотне, я. — грустно улыбнулась Гриффин. — Привет, мы узнали о твоём с Лексой заключении случайно, Морти поймал частоту военных Пайка, ну и мы услышали… Кхм… Вообщем, Октавия подбила меня взломать код на твоей двери, мы собрали всё самое необходимое, что нашли у тебя, Лекс, с твоей комнатой было произведено подобное. Вот, ваши шмотки, они пригодятся вам на Земле. — Рейвен вручила девушкам их рюкзаки. — Спасибо Рейс, я благодарна тебе. — поблагодарила девушку Лекса, вешая рюкзак за спиной. — Выходит вы знаете, куда нас отправляют. — грустно спросила Кларк. — Конечно знаем, принцесса, как только нам сказали о курсах, мы заподозрили подобное, позже Морти показал нам взломанные данные, знаешь, это лучше, чем смерть. — подошедший к девушкам, нарушил тишину Фин. Лекса злобно посмотрела на парня, прекрасно ощущая его желание к её омеге, альфа внутри зарычала, желая вцепиться в глотку засранцу. Кларк заметила взгляд шатенки, засмеявшись, злая Лекса, ещё более красивая Лекса. — Выстроились, по одному подходите, протягивание правую руку. Этот браслет будет фиксировать ваши жизненные показатели, передавая нам, мы должны узнать о Земле как можно больше. — голос мужчины заставил всех замолчать, поворачиваясь на его источник. Лекса была удивлена спокойствию сотни, неужели им так и плевать, а может жизнь на Ковчеге это сущий ад, и возможно, все, включая саму Лексу, верят, что Земля встретит их радушно. Лекса встала за Кларк, хмуро оглядывая собравшихся взрослых. Это были родственники преступников, а преступники ли они все? Имеет ли смысл называть нас этим словом? Достойны ли мы подобного наказания? Злость Эванс кипела внутри, словно вулкан, грозясь вот-вот вырваться наружу. Их очередь медленно приближалась, и шатенка увидела помост ведущий к огромному кораблю, похожему на большую капсулу. Черный метал переливался в свете прожекторов, а запах горелой пластмассы неприятно врезался в ноздри. Впервые паника дала о себе знать, и Лекса взглотнула, отводя взгляд от космической громадины. Всё, кто получил на запястье свой браслет, становились полукругом возле корабля. Охрана мелькала между людьми, Лекса заметила, что их становится всё больше, невольно подходя к Гриффин ближе. Блондинка протянула худую руку, ожидая боли, она знала, что из себя представляют данные браслеты. Молоденькая медсестра аккуратно обработала запястье раствором, одевая железную вещь, щелчок и руку пронзает резкая боль, от чего девушка дёргается, прикусив губу и ощущая вовлнение Эванс за спиной. Она поворачивается, кивая шатенке, после чего отходит к обречённым подросткам, молча смотрящих на своих родственников и друзей, толпящихся за спинами охраны. Лекса почти не ощущает боли в руке, не упуская из виду белокурую макушку, быстро подходит к ней, взяв её за руку. Холодные пальцы омеги сильно сжимают её, ища поддержки. Им страшно, всем им, этим детям, моляще озирающимся по сторонам. Эванс неневидит всех, кто придумал подобное, слыша первые слезы и возгласы какой-то женщины, пытающейся пробиться к своему сыну, угрюмо стоящему справа от шатенки. Неожиданно для самой себя, Лекса замечает испуганное лицо Сэма. Мужчина видит шатенку, он что-то говорит, махнув ей рукой. В горле девушки застревает огромный ком, а глаза непроизвольно намокают, она никогда больше не увидит этого доброго, заботливого мужчину, который подарил ей надежду. Волнение охватывает подростков, поочередно сделав своими пленниками, рыдающие родители, испуганные лица друзей, всё это перемешивается, и Лекса готова поклясться, что ещё немного, и сойдёт с ума от всего этого. И только родное лицо, такое грустное, юное, она кажется сейчас такой маленькой и напуганной, что сердце стойкой альфы болезненно сжимается, и она чувствует, как слеза бесшумно мочит её щеку. — Дети, нет слов, чтобы выразить наше сочувствие, но другого пути нет. Вы могли изменить своё будущее, ведя правильный образ жизни, но вас ничего не остановило. Вам дан шанс, шанс спасти наш Ковчег, отправляя вас на Землю, мы даём надежду всем, кто остался здесь. Знайте, мы не бросаем вас, в корабле есть все необходимое, чтобы выжить. Через год, мы пошлем к вам ещё один корабль, мы возродим планету, дети, вы наше будущие. — мерзкий голос Пайка режет уши своим лицемерием. — Ложь! — Вы лгете! — Вы отправляете нас на смерть! — Ничтожества! — Они всего-то дети! Голоса, полные злобы и ненависти прерывают такую пафосную речь капитана. Лекса кричит вместе со всеми, надеясь, что её голос услышат. — Тихо! Прошу, тишины. Давайте проводим наших детей достойно. — делает последнюю попытку мужчина. — Дайте слово хоть одному из них. — кричит какой-то мужчина, Кларк этот голос кажется до боли знакомым. Она давно заметила родителей, гордо подняв подбородок, она делала вид, что их не существует. — Хорошо, конечно, только прошу тишины, выберите достойного из вас, кто сможет произнести что-то срочное. Гриффин ощущает сотни взглядов на себе, удивлённо окинув взглядом ребят, сотня заключённых подростков кивает ей, кто-то из них хлопает, кто-то улыбается. Девушка встречается с зелёными, видя в них поддержу. Она молча кивает, благодаря, выходит вперёд. Сердце отбивает безумный ритм, рядом идут охранники, не позволяя совершить последней ошибки. Что она может сказать людям, предавшим её? Растоптавшим все устои, добро, справедливость? Девушка по привычке сжимает жетон, висящей на шее, он выдаётся каждому новорожденному на Ковчеге. Это своеобразный паспорт. Молча приняв микрофон у Пайка, Кларк поворачивается в сторону родителей, встречаясь с ними взглядом. — Мама, забери мой жетон, Мне он больше не нужен. Вокруг темно и мрак в глазах, Похоже я стучусь в небесные врата. — голос девушки громкий, немного хриплый, но такой красивый. Она пропевает первый куплет знакомой всем песни, замолчав на куплете, услышав голоса ребят, подпевающих ей. — Мама, сложи моё оружие Мне не придется из него больше стрелять Вокруг темно и мрак в глазах Похоже я стучу в небесные врата. Стучусь в небесные врата. Тук, тук, тук, стучу в небесные врата. — хор голосов настолько поражает своей гармоничностью, что это кажется запланированным исходом. По спине Эванс бегут мурашки, эта песня на Ковчеге ассоциируется со смертью, только Кларк, её истинная могла подобрать её так четко. Гриффин замолкает, видя на лицах родителей слезы. Эта песня производит должный эффект, родители обречённых детей начинают кидаться на охрану, возникает хаос, неразбериха и паника. Кларк ощущает аромат Лексы и её теплые руки на своей талии, альфа мягко приподнимает девушку, прижимая к себе. Она так боится потерять её. — Что ты делаешь? — Кларк удаленно хватается за плечи девушки. — Боюсь потерять тебя снова. — произносит Эванс, прижимая любимое тело к себе. Их в спешке начинают загонять на корабль, всё идёт не по плану, и Пайк нервничает, давая указы. — Прошу тебя, она моя единственная дочка! — рыдает Эбигейл, видя, как закрываются массивные двери за детьми. — Она сама выбрала этот путь. — холодно говорит мужчина. — Там мой единственный сын, Эбби. — мужчина трясущейся рукой набирает нужные комбинации, наклоняясь от громкого грохота первых выстрелов. Корабль оживает, запуская процессы жизнеобеспечения и компьютеры. Ребята занимают свободные места, пристёгиваясь. — Все пристегнулись? Нас будет немного трясти? — орет какой-то брюнет. Вокруг раздаются испуганные да, и парень садиться, сжимая руками подлокотники. — Не бойся, я рядом, я всегда буду рядом с тобой, Кларк. — сжав холодную руку, произносит Лекса. — Почему? — шепчет Гриффин. — Поэтому что, я люблю тебя. — Лекса вздрагивает от резкого толчка. Страх пронзает тело, миллионы вариантов того, что они не долетят до Земли, они все слишком хорошо осознают это. Кларк сдерживает слезы, отварачиваясь от шатенки, она так боится сказать ей тоже самое, так отчаянно жаждет и ещё сильнее страшится. Огромные врата открываются, корабль издает протяжный вой, разрывая тишину космоса, резким толчком отправляется в космос, держа путь на сгоревшую обитель человечества — Землю.