Зачем мне розовый слон? Уверена, знаю вполне, Объективно с любых сторон, Абсолютно не нужен мне. Но он ходит за мной всё время, И уже надоел мне страшно. Ведь люблю я других зверей, Чёрных и камуфляжных.
Я иду под дождём без зонта и представляю, как буду отжимать кеды и сушить их на балконе, ведь другой подходящей обуви всё равно нет. Как и электричества третий день после той грозы, которая оборвала провода нашему дому. Сейчас все разъехались в отпуска, и воевать с жэком решительно некому. Уж точно не мне, дома я только ночую. Прогулка по интересующему району не принесла ничего, только одежда промокла до нитки и у фотоаппарата сдох аккумулятор. Из окна соседнего дома выглядывает Кирилл и машет рукою, киваю ему холодно. — Валь, вам электричество дали? — кричит и лыбится радостно. — А ты видишь свет из наших окон? — останавливаюсь под козырьком подъезда, смахиваю с лица волосы, запускаю руку в рюкзак и на ощупь ищу ключи. — Нет, — этот надоедливый сосед наблюдает за моими действиями, — приходи ко мне на чай, у вас же там темно и холодно. И противно в мокрой одежде ходить. В очередной раз собираюсь его послать с этим предложением, но зубы стучат всё сильнее, а ключи никак не находятся. И время позднее — десятый час уже. Нормальные люди при такой погоде дома сидят, а не за архитектурными изысками шляются по вечернему городу. — Сейчас приду. Беги открывать дверь. — Застёгиваю рюкзак и выглядываю из-под козырька, дождь продолжает долбить с той же силой. — Бегу! — подпрыгивает он и исчезает из оконного проёма. После горячего чая и ужина мне внезапно становится хорошо в обществе Кирилла. До этого он казался мне придурковатым и не вызывал доверия. А сегодня весь вечер травил байки о своих горных походах. И все это время Кирилл искрился и сиял, когда смотрел на меня. Такое трепетное отношение смущает и удивляет, но и очень трогает. Его мама заглядывает в комнату и смотрит на меня неодобрительно. Ещё бы — сижу в одной длинной рубашке на голое тело, после дождя волосы торчат в разные стороны, глаза горят безумным огнем. Специфическое содержимое моего вымокшего рюкзака чинно разложено на журнальном столике у окна в комнате Кирилла. Таких нахальных гостей у сына она не видывала давно. Когда думаешь, что кроме работы тебе ничего не нужно, убеждаешь себя в этом и спокойно живешь, может появиться вот такое чудо в перьях, которое будет фанатично тебя преследовать. Это началось лет пять назад, когда Кирилл с мамой переехали в соседний дом. Сначала я старалась не обращать на него внимания, но вскоре он откуда-то достал мой номер телефона и квартиры и стал просто невыносим. Знакомые мне говорили, что скоро ему надоест, и что вообще этот фанатик безобиден. Отчасти они оказались правы. — Валя, у вас еще не дали электричество? — спрашивает Ирина Олеговна, заходя на кухню, где мы пьем чай по десятому разу. Время далеко за полночь. Женщина уже в ночнушке, сверху шерстяная кофта. — Как видите, — стараюсь не грубить, моя одежда еще не до конца высохла. — Тогда переночуйте у нас. Завтра вам на работу? — Спасибо, но я лучше до дома добегу. Ирина Олеговна улыбается натянуто и продолжает: — Кирилл, застели раскладное кресло. Спокойной ночи, — улыбка сходит на нет, женщина недовольно хмурится. Пожалуй, если я сейчас соберусь и уйду, Кириллу от нее достанется. В наступившей тишине продолжает стучать дождь. Утром меня будит телефонный звонок. — Королёк, ты на работу сегодня собираешься? — недовольно спрашивает Лора, моя коллега и напарница. — Да. Я в пробке, — я подношу телефон к лицу. Точно, у нас встреча с новым заказчиком в 9.00. Сейчас 9.35. — Ага, тебе пять минут пешком идти, меня-то не дури. Ждём к десяти, — вздыхает коллега шумно, — для клиента ты в пробке. — Спасибо, Лора. — Живее, Королёк, уже полчаса ждем. Все схемы и чертежи при тебе, — она отключается. Есть такая птичка — королёк, созвучная с моей фамилией. Работа независимого архитектора предполагает встречи во время, удобное клиенту. Даже в воскресенье в 9 утра. Вчера мы легли после двух часов ночи, и Кирилл,естественно,еще спит. Надев тёплые от обогревателя и помятые вещи, бужу Кирилла — должен же меня кто-то выпустить из квартиры. Он отбрыкивается и сонно мямлит: "Какая работа в воскресенье?" Вот такая, на вольных хлебах! Проснувшись, Кирилл говорит, что не выпустит меня без завтрака, и удивляется: — А кем ты вообще работаешь? Почему в воскресенье, что за срочность? Теперь от него не отвязаться, лезу в рюкзак за свернутыми в трубку схемами и на ходу объясняю. Разворачиваю листы и начинаю орать матом и ругать себя за чудовищную неосмотрительность. Чистовые версии обоих чертежей, аккуратно перенесенные в печатный вид в специализированной мастерской, расплылись в невнятные пятна. Перечерчивать чистовую версию несколько ночей и всё просрать за один вечер… на меня не похоже. Кирилл стоит и тупо пялится на испорченные чертежи. Когда я заканчиваю свой монолог, он отмирает и говорит: — У тебя есть файлы, с которых это было напечатано? На флешке? Давай сбегаю распечатаю, у нас на углу открылся новый фотосалон. А ты пока поешь. Меня посещает мысль, это уже слишком, но здравый смысл побеждает. К тому же противопоставить напору Кирилла нечего. Быстро собравшись, он убегает. Спустя двадцать минут свежие, еще теплые чертежи в отдельном пакете в пути на работу вместе со мной. Мой спаситель ничего не требует взамен, но смотрит на меня так, что я понимаю, что стану частым гостем в его доме. Спустя четыре часа приходит смс с номера, подписанного “Кирилл”. В моем телефоне успел покопаться, все понятно (придется опять сменить номер). Неприятно, конечно. Усмехаюсь и переименовываю контакт в "Розового слона". Пишет, что мои вещи остались у него. Поднимаю глаза и практически сталкиваюсь лбом со жгучей брюнеткой, моей напарницей, которая заглядывает в экран. — Кто это, Королёк? У тебя девушка появилась? — Ах, если бы. Это всего лишь Кирилл. — Тот сосед? — смеётся Лора. — У вас вчера что-то было? "Милая, ты забыла у меня вещи после бурной ночи!" — Про бурную ночь там ничего не было, — не обижаюсь, она начала шутить про Кирилла, как только узнала, что у меня есть почитатель, — ты пойдешь обедать? — Хочешь сбежать в объятия Кирилла? Беги, счастливая, — напарница желчно язвит. — Ты чего, все же нормально. — После обеда придёшь или до завтра? — Я? Не собиралась никуда. А у тебя такой голодный вид, пойдем пообедаем, кроме утреннего клиента больше никто не заявится. Планы поправлю сама дома, — закрываю крышку ноутбука Лоры. Похоже, что Кирилл караулил меня весь вечер, и когда я наконец возвращаюсь и по привычке иду к своему дому, окликает из окна: — У вас еще не дали свет! Приходи ночевать и за вещами! Особого выбора у меня нет, а потому киваю и иду к подъезду Кирилла. — Нет, я не хочу есть, — качаю головой в ответ и прохожу в комнату, где оставила свои вещи. — Я их убрал, чтобы мама не трогала, она любит совать нос в чужие дела, — Кирилл отодвигает дверцу шкафа-купе и показывает на вторую полку. — Спасибо. И это говорит человек, который лазит по чужим телефонам. — Тебе завтра рано вставать? — он делает вид, что не заметил мою шпильку. — Да. Я еду в другой конец города на объект для консультации. — Ого, тебя уже и консультантом приглашают? Ты давно работаешь в этой сфере? — Так я уже скоро как десять лет этим занимаюсь, опыта хватает. — Со скольки лет? — спрашивает Кирилл. — С девятнадцати. Сложив два числа, он удивляется и делает комплимент моей внешности. — Я думал, ты ещё учишься. — Конечно, учусь. Постоянно учусь чему-то новому в архитектуре. — Тебе составить компанию? Потом зайдём в одно место, там подают прекрасный кофе, — наконец разговор сворачивает в нужное ему русло. — Не люблю кофе, — говорю так нарочно, чтобы посмотреть, как он отреагирует. — А сегодня за завтраком ты не отказалась, — напоминает Кирилл и ставит передо мной тарелку с солянкой. —Подловил. Ну, своди, коли денег не жалко. — Не жалко, — он оживляется и заваривает чай. Пусть делает, что хочет, только не мешает. Надо же мне чем-то платить за ночлег. Только "натурой" и возьмёт. Мы встаём в восемь утра и едем через весь город на строящийся объект. Знакомая по университету, которая и заказала консультацию, позже позвонила и предупредила, что опоздает. Впрочем, нас и без неё пускают на стройку. Мы перемещаемся с этажа на этаж, ходим по галереям в недостроенном доме, я делаю отметки в блокноте. Кирилл отстает на несколько шагов. Но вдруг неожиданно он обнимает меня со спины и прикасается губами к шее. От возмущения я вырываюсь, отскакиваю вправо в сторону лестницы и, не заметив дыру в полу, проваливаюсь на этаж ниже. От боли при приземлении темнеет в глазах. Когда я прихожу в себя, то вижу бледное и испуганное лицо Кирилла, он пытается дозвониться в скорую, но сеть занята. — Сбегай, позови прораба, у них есть своя машина, — говорю слабым голосом, и, опираясь на правую руку, пытаюсь сесть, но резкая боль в пояснице снова выбивает из меня сознание. В следующий раз прихожу в себя на носилках, которые грузят в «скорую». Дальше — дорога в травматологическое отделение, каждый ухаб которой отзывается острейшей болью в спине. Неужели у меня сломан позвоночник?! Наверное, я выгляжу сейчас соответственно, потому что Кирилл, каким-то чудом проникший в машину, все еще в панике. Он сжимает мою руку и что-то невнятно лепечет. Закрываю глаза и погружаюсь обратно в спасительно забытье. В больнице после рентгена состояние моего позвоночника проясняется. Никаких переломов, смещение позвонка в поясничном отделе и разрыв связок запястья правой руки. Меня кладут в палату, а Кирилла отправляют за полисом и вещами домой. Он возвращается с очень виноватым видом и начинает нести какую-то несусветную чушь вперемешку с извинениями. — Иди ты знаешь куда со своими «прости». Не лезь ко мне больше, понятно? И остальные вещи мои привези. Парень кивает, понурив голову. На следующий день он привозит мой рюкзак и пакет с фруктами. Медсестра неодобрительно смотрит на гостинцы и вручает Кириллу список с действительно необходимыми вещами, прежде всего предметами личной гигиены. Здесь, в Воронеже, у меня нет родни, поэтому никто больше мне не поможет. Утром следующего дня ко мне заходит участковый и сочувственно интересуется, где это я так хорошо приложилась. Путано начинаю объяснять про стройку, но вдруг вспоминаю, что у моей коллеги и ее заказчиков могут возникнуть проблемы. Вошедшая медсестра выставляет участкового за дверь, говоря, что меня надо подготовить к операции, о которой я слышу впервые. – Валерия Андреевна, вас же врач вчера предупредил, – ворчит немолодая женщина, – операция несложная, но клизму все равно будем делать. Через день участковый приходит снова и застает у меня Кирилла. Видя мое страдальческое выражение лица, он признается, что был свидетелем и вызывается рассказать «как всё было». Надеюсь, у него хватит фантазии придумать правдоподобную историю. – Спасибо, ты меня выручил. – Не за что. Я все еще лелею мечту искупить свою вину перед тобой, – Кирилл вытаскивает из своего рюкзака бумажный стакан с чем–то горячим из неизвестной мне кофейни, – это мой любимый кофе из того местечка, куда мы так и не дошли после стройке. – И кофе само пришло ко мне, – улыбаюсь и понимаю, что могу простить ему что всё хоть сейчас. Но ничего больше не говорю, неприлично так быстро прощать. Кирилл приходит каждый день, когда гостям разрешено посещение.Так легко и непринужденно проходит неделя, и вот меня уже выписывают. Когда сильная боль прошла, я позвонила всем, с кем о чем-то договаривалась. Кроме Лоры, она расстроится, пусть лучше останется в счастливом неведении и работоспособном состоянии. Надо же было повести себя так по-идиотски. Притащила на стройку постороннего человека, не проинструктировала его о технике безопасности. Отправляю ей смс о том, что немного задержу сдачу проекта. С Лорой мы знакомы с первого курса воронежского архитектурного техникума. Тогда же мы и загорелись идеей в будущем открыть свое агентство. После был университет, куда меня уговорила поступить Лора. Я хотела набраться опыта непосредственно в строительстве, а потому совмещала вышку с работой. После окончания мы открыли свою контору. Лора работает с клиентами, а я с чертежами и расчетами, это у меня выходит лучше.Не получается у меня строить отношения с людьми. С людьми вообще — и с Лорой в частности. Она пыталась сблизиться со мной еще в техникуме, но я предупредила сразу, что со мной не выйдет ничего, кроме совместной работы и дружбы. Не потому, что она мне не нравится, а потому что меня отношения просто не интересуют. Я понимаю, что такие близкие отношения мне не нужны для полноценной жизни. Сейчас я, конечно, научилась уживаться с людьми и стала более открытой с Лорой, но всё равно это явно не то, чего она хотела. Спустя неделю меня выписывают из больницы, но идти через весь город домой не приходится — мой розовый слон вызывает такси.Его мама встречает радушно, похоже, она смирилась, что я буду здесь так долго, как пожелает Кирилл. Моя правая рука в гипсовой повязке, не могу ничего делать по работе, только если чертить в программе схемы. Кирилл в последнее время очень деликатен и обходителен, и совсем очаровал меня. Почему сейчас, после частых и разных соприкосновений в быту, случайное касание вызывает дрожь? Это даже не смешно. Ни на одном этапе наших отношений с Лорой я не ощущала ничего подобного. Я встаю и надеваю корсет, ловко управляясь левой рукой. Кирилл что-то делает на кухне, слышен плеск воды, стук посуды, его мама на работе до шести. Дневной сон определенно идет мне на пользу. Умываюсь и гляжу на себя в зеркале, короткие волосы сильно отросли и перестали по-мальчишески торчать в разные стороны. Выхожу из ванной и слышу, как за спиной дышит Кирилл и нежно качается моего плеча. — Я предупредил. —Ну раз предупредил, не буду отскакивать в сторону. — А тут и некогда, — он разворачивает меня к себе лицом и обнимает, касается губами волос. Придерживая за талию, наклоняется ко мне и робко и нежно целует в скулы, шею, касается ключиц. — Осторожно, у меня корсет, — шепчу, задыхаясь. Кирилл поднимает голову и улыбается: — Я помню. Новая форма отношений меня сильно увлекает, кружит голову и отметает любые мысли о работе. И легкое охлаждение я воспринимаю как долгожданный подарок и сижу ночами с чертежами. Но работаю невнимательно, расчеты не сходятся. Кирилл до последнего старается не замечать перемен и обвиняет меня в холодности и отстраненности. Настоящим ударом становится звонок среди ночи. Это оказывается мать, она говорит что-то невнятное срывающимся голосом. Остановив поток слез и соплей, я добиваюсь чёткого ответа, что случилось. С домом, с отцом? С отцом. Остановка сердца. Накануне был инфаркт, увезли в реанимацию. Не спасли. Обещаю приехать первым же поездом. К четырём утра начинается дождь, а я ещё жду поезда на Ярославль на открытой платформе. Промокшая насквозь, запрыгиваю в свой вагон и вспоминаю, что корсет остался дома. Только бы по дороге со мной ничего не произошло. Много лет назад мы разругались с матерью из-за выбора профессии, потом из-за Лоры. Профессия не женская и требует "грубой мужской силы", да, чертить ночи напролёт бывает тяжеловато, в чём-то она права. А Лора ещё с колледжа плохая компания, носит кожу, курит и матом ругается, вот ведь ужасно! Мама придёт в ужас, если узнает, какие у нас с ней отношения сейчас. Мать позабыла о давешней размолвке между нами и хочет поддерживать со мной тёплые отношения. Но у меня уже своя жизнь… У папы давно были проблемы с сердцем, скорая к нему зачастила. До последнего тянули с операцией и не успели… Отец всегда поддерживал мой выбор, каким бы абсурдным он не был. Думаю, он и сейчас поддержал бы меня. Но мы не общались три года… самое время пожалеть об этом. Плакать и скорбеть нет времени и сил с суматохой вокруг похорон. Звонки Кирилла игнорирую и пишу сухие смс о срочных делах в другом городе, обсуждать по телефону происходящее сейчас больно. На поминках меня спаивает брат отца, и остаток вечера куда-то проваливается. Утро приносит невыносимую опустошённость, кучу гневных смс, смысл которых до меня не сразу доходит, и пару пропущенных звонков. Звонки и смс от Лоры. Она грозится, что уволит меня, если я сию секунду не возьму трубку. Когда рвотные позывы отпускают, иду ставить чайник и звоню Лоре. — Валя, ты где, что случилось? — взволнованно и ничуть не раздраженно спрашивает Лора. — Я в Ярославле, папа умер. Похороны, вчера напилась впервые в жизни, — тяжело вздыхаю и сажусь, чтобы не упасть. — Давно? — Неделю. — Почему ты мне не позвонила раньше?! А до этого чем занималась? — Ничем, влюбилась. — С трудом сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть: "любовью". — Надо же хоть одной из нас сохранять ясную голову для работы. — Валюша, так нельзя держать меня в неведении и думать только о проекте. Сейчас есть, а завтра сдан, —Лора понимает, что ругать меня бессмысленно, — что еще ты скрываешь от меня? — Чуть не сломала позвоночник на стройке… — в ответ слышу, как она ругается и что-то роняет. — На какой ещё стройке? Опять Марго помогала? Тебе пора сделать свои консультации платными, особенно для Марго, который раз за неё по стройкам бегаешь. — Хорошо, в следующий раз обязательно, — если сейчас провалим свой проект, то у меня останется постоянный источник средств. — Теперь я спокойна за тебя. Как вернешься, зайди ко мне. — Конечно, до встречи. Этот разговор с Лорой меня взбодрил, теперь нужно перезвонить Кириллу и объясниться, куда я пропала. "Неправильно набран номер" — продолжает повторять оператор уже на которую попытку дозвониться. Странное дело. Кирилл, конечно, мог обидеться, что я уехала, но… Буду разбираться, как вернусь в Воронеж. Из своей квартиры никуда не денется, тем более, у меня ключи есть. Даю маме свой новый адрес и приглашаю в гости, мне необходимо срочно вернуться, пока дела окончательно не расстроились. На улице уже октябрь, удивительно тёплый и дарящий время для намётки участка для нового заказа. До зимы ещё можно что-то успеть.В свете фонарей поблёскивают золотом листья с не облетевших деревьев. Я замечаю, что в нашем доме восстановили электроснабжение, но захожу сначала к Кириллу. Долго ковыряюсь в рюкзаке и не могу найти ключи, но надобность в них отпадает, потому что дверь открывается сама. На меня с живым интересом смотрит блондинка в одной рубашке. Отмечаю, что рубашка Кирилла, та самая, которую он мне подарил после выписки из больницы. — Вам помочь? — спрашивает блондинка чуть снисходительно. — Нет, не нужно. — У вас такой растерянный вид, вы к Кириллу? Он будет после десяти вечера. — У него некоторые мои вещи. Он не предупреждал, что я зайду? — хочется взвыть, но я лишь улыбаюсь. — А вы кто такой? — блондинка не припоминает, чтобы Кирилл обо мне говорил. А я вспоминаю, что одета в темно-синюю ветровку и безразмерный вязаный джемпер, сильно скрадывающий фигуру. То-то она сейчас удивится от моих дальнейших слов. Что там говорят новым пассиям? — Я его невеста. Видимо, уже бывшая. Хочу вещи забрать свои, — в кармане ветровки нашариваются ключи. Достаю их и предъявляю этой девушке, — и ключи вернуть. Передавай ему, что через несколько месяцев он станет отцом. Теперь приходит очередь блондинки бледнеть. Она хватает ртом воздух, но ничего не может сказать в ответ. Нетвердой рукой берет связку ключей и впускает меня в квартиру. Вдруг осознав свою неприличную наготу, девушка смущается и застегивает рубашку на все пуговицы. Как попало засовываю всё содержимое своей полки в пакет, ищу сумку от ноутбука и натыкаюсь на свой корсет, брошенный под кровать. На меня накатывает истерика, хочется кричать и кидаться предметами… Но он того не стоит. Ничего не видя от застилающих глаза слез, наощупь запихиваю и корсет в пакет, хватаю сумку с ноутбуком и разворачиваюсь в сторону выхода. Находиться в этой квартире больше нет сил. — Вам чем-нибудь помочь? — останавливает меня блондинка. — Я Тома. Могу понять вашу боль. Качаю головой и сбрасываю ее руки. Ничем уже не помочь. Среди ночи заявляюсь в наш офис. Свет ещё горит, Лора на месте. Она слышит шаги и кричит из дальней комнаты: "Мы уже закрыты, приходите завтра!" Бросаю сумки на столе в приёмной и прохожу комнату для отдыха. Подруга говорит по телефону, но, увидев меня, замолкает и кладет трубку. — Королёк, что случилось? На тебе лица нет, — она подходит и обнимает меня. — Кирилл? Киваю и утыкаюсь в ее душистые волосы, пахнущие дымом и корицей.Каждый должен об этом знать, Так устроена жизнь. Если хочешь что-нибудь потерять — привяжись. И как только поверишь в Эдем, благодать Всё разрушит удар судьбы. Если хочешь что-нибудь потерять — полюби.