***
Проснулся Сехун от скачка на сиденье драгоценного авто. В глазах прыгали черные пятна, сам он был связан, а рот заклеен скотчем. Окончательно очнувшись, он замотал головой и увидел, как машину ведет Пак, держа в одной руке револьвер. Сех не домогал: что вообще происходит; почему он связан; куда они едут; почему у его «любимого» в руках оружие? От этих мыслей становилось только жутко. Младший старался строить догадки, но он не мог представить такого, что сейчас с ним будет делать старший. Неужели Пак Чанель застрелит свою любимую пассию? Из-за такой неприятной вещи, которую можно было решить простым путем, он готов убить? Чанель заметил, что Сехун уже не спит, а мотает головой и жалостно мычит, прося пощады. Он, не отвлекаясь от дороги, продолжает игнорировать его. Когда они, наконец, прибыли на место, Чанель заглушил мотор и вышел из авто. Сказать, что Сехун охуел — ни сказать ничего. Его охватила стая мурашек, и спертое дыхание не давало выйти через рот; сердце учащенно стучит и не может замедлить свой ритм. Чанель открывает дверь со стороны младшего и, взяв того за плечевую кость, вышвыривает из машины. Младший падает на жесткую траву и успевает оглядеться, замечая чуть светлый горизонт. Пак привез его на широкое поле, где был виден: огромный город с высокими небоскребами и рекой, по которой не спеша плыли яхты разных размеров. Чанель поднимает Сехуна за шкирку и ведет к невысокому дереву. Он достает из-за пазухи веревку и обвивает дерево вместе с Сехуном, заставляя того плотно прижаться к коре спиной. Мелкий наблюдает за действиями Пака и готов разрыдаться ради спасения своей задницы, готов пасть своей гордостью, лишь бы его не прикончили. Завязав тугой узел, старший поднимает свой взгляд на младшего, ища в его глазах хоть что-нибудь неравнодушное к нему. Чанель срывает скотч с Сехуна и тот сдержанно стонет. — Просто скажи: зачем ты так со мной?.. — чуть тихо произносит старший. — Я не могу… — Сехуну страшно и больно от своих мыслей. Он не хочет, чтобы старший еще больше убивался; чтобы его любовника убили так же, как и его. Чан повержено выдыхает и ударяет ладонью в место рядом с лицом Сехуна. Сехун морщится и боится что-либо еще произносить. — Я ведь тебя любил и люблю до сих пор. Что я сделал, раз заслужил это?! — говорил Пак, срываясь на крик. — Прости… — пустое слово, за которое Чанель готов был пойти хоть на край света, но не в этот раз. Самый близкий человек предал его. Измена всегда считалась для Чана непростимым поступком. Когда-то из-за этого же случая ему пришлось убить. И сейчас история повторяется. Пак считал, что таким людям не место жить на земле. Не контролируя свой гнев, он убил из-за этого своего друга. И он это сделал лишь потому, что тот перестал обращать на него внимание и начал общаться с другим. Глупый случай, но для Чана рухнула его же крепость, которую он строил годами. И, подождав свою жертву за темным углом, он всадил ему нож по самую рукоятку прямиком в сердце. После этого, Пак впал в депрессию и долго не подпускал к себе никого. Когда же он постепенно выходил из этого состояния, он снова встретил человека своего сердца. Это как раз и был О Сехун. Мальчишка, с черными, чуть короткими волосами, пухлыми губками и с улыбкой на вес золота. Пак готов был оберегать его жизнь до самой смерти, но… — Я не хочу тебя убивать! Но руки сами чешутся всадить тебе эту чертову пулю! — он не может побороть это чувство предательства и пытается рукой остановить себя, чтобы не достать из кобуры револьвер. Он не может не видеть, как его мальчику страшно, как тот трусится всем телом. Чан не хочет покидать его и просто плюет на все свои мелкие стереотипы, резко впиваясь в прохладные губы младшего, прося разрешение на вход своему языку. Младший размыкает губы и впускает ненасытный язык старшего. Они слились воедино. Из их уст только и были слышны пошлые причмокивания и тихие стоны. Чан проходил по всему рту, не упуская ни одного миллиметра. Он не хотел выпускать младшего, хотел насладиться им с ног до головы. Когда он отстранился, то решил поставить засос на шее Сехуна. Он хотел, чтобы это тело хоронили с его меткой; чтобы все знали, что он кому-то да принадлежал. Чанель резкими шагами начал отдаляться от младшего, роняя крупные слезы собственного отвращения, и, отойдя на приличное расстояние, вынул револьвер и направил на него: — Я… Я очень тебя люблю, но не могу иначе… — сняв оружие с предохранителя, он направил точно в сердце младшего и, не теряя ни секунды, выстрелил. Мальчишка не успел даже ничего пискнуть, как в его сердце впился твердый свинец, а на лице застыло немое удивление. Его тело ослабло, и он повис на веревках, не давая больше никаких признаков жизни. Чанель выронил револьвер и упал на колени, хватаясь за лицо руками. Он считал себя последней сволочью из-за своих принципов. Пак пытался бежать от этого кошмара своей жизни, но он всегда его преследует. И старший просто сдался, кинув все на произвол судьбы. Он снова убил своего мальчика. Он снова убил свою жизнь…Часть 1
15 октября 2017 г. в 00:07
На часах было уже давно за полночь. «Где ты шатаешься, О Сехун?» — крутилось у Чанеля в голове. Его малыша не было уже около 5 часов. Он должен был вернуться домой намного раньше. Чан не находил себе места. Его трясло от волнения. Телефон этого мелкого засранца был выключен, и это только подливало масло в огонь.
Спустя мгновение, ключ в замочной скважине начал кряхтеть и, через пару поворотов, дверь отворилась. Чан вздрогнул и побежал встречать «гостя». Зайдя в коридор, он увидел своего мальчика. Тот ничего не замечал, со стороны казалось, будто бы ему совершенно похуй, что происходит вокруг. Он снял свои дорогие кроссовки, повесил на вешалку элитное шерстяное пальто и направился в сторону кухни, даже не заметив взъерошенного и удивленного Чана.
— Мелкий, а ты ничего не попутал? — рассерженно спросил Чан.
— А что не так, ваше величество? — беззаботно, вопросом на вопрос.
— Ты на время смотрел? Я, вообще то, тут жду, волнуюсь, а ты так халатно спрашиваешь «что не так»? Где ты, блять, был? — быстрыми шагами старший начал приближаться к младшему.
— Задержали на работе, — тихо пробурчал Сех.
— Странная какая-то работа у тебя! Уже как 3 неделю оставляют! Вроде, сиди — пинай хуи, да бумажки подписывай. Что там такого ахуенно-большого можно делать?! — наигранно любопытствовал старший.
— Ну, закидали меня контрактами, я же не попру против! — наливая себе чашку горячего кофе, пояснял младший.
Чан стих, лишь какое-то было подозрение, что тот ему лжет. Пока Сехун пил кофе, старший решил незаметно покопаться в его карманах. Какого же было его безграничное удивление достать из кармана использованный презерватив? Пак резко потемнел в глазах. Он напоминал потухший вулкан, который, так же, как Пак, вспыхнул сгустками лавы. Чанеля покрыла толстая корка ярости и злости. Глядя в одну точку, он медленно опустил руку и сжал в кулаке презерватив. Его дыхание сбилось, легкие наполнялись большим объемом воздуха, зрачки сузились. Быстрыми и твердыми шагами он направился к ничего не подозревающему Сехуну, который с наслаждением довольствовался сладким кофе. Увидев разъяренного старшего, тот чуть поперхнулся и устремил взор на сжатый в кулаке презерватив; он был ошеломлен находкой Пака, в глазах мелкого можно было прочитать: страх, вину, горечь.
— ЧТО ЭТО ЗА ХУЙНЯ?! — не стесняясь соседей, кричал Чанель.
Младший потерял дар речи, он не мог смотреть Паку в лицо. Его переполнял страх — это выдавали его трясущиеся руки.
— ЧТО. ЭТО. ЗА ХУЙНЯ. Я СПРАШИВАЮ?! — учащенно дышит, не веря своим глазам.
Сехун молчит, ему стыдно и обидно перед Чанелем. Он хотел было что-то ответить, но его подняли за воротник белой, полурасстегнутой рубашки и начали трясти, добиваясь ответа.
— АХ ТЫ СУКА! — швырнув на дорогой паркет младшего, Чан приподнял его за воротник и начал тыкать в лицо чуть полным спермой прозрачным «шариком». — КАКОЙ УЕБОК ТРАХАЛ ТЕБЯ?!
Тому нечего ответить. Как он может сказать то, что его, буквально только что, вдалбливал в кровать лучший друг Пака?
Чанель был взбешен не на шутку, он слетел с катушек и уже не мог остановиться.
Не дождавшись ответа, Пак поднял Сехуна за подмышки и сильно прижал к стене. От неслабого удара по затылку Сехун чуть приоткрыл рот.
— КТО ЭТОТ СУКИН СЫН?! — отчаянно добивался Пак. И снова не дождавшись ответа, он вырубил мальца сильным ударом в под дых, и тот упал, бездыханно.